В порывах теплого октябрьского ветерка, воплотившегося в суровую метель, Кодачи идет на курсы и чувствует, как ветер медленно, но верно разматывает ее шарф. Попытки поправить воспринимаются как вызов стихии. При этом, если оценивать не эволюции шарфа, а направление снега, ветер воспринимается как классический вмордувинд.
Посреди широкой, в четыре полосы улицы смачно шмякается большой кусок снега. Ему неважно, что крыш, с которых он мог бы упасть, рядом нет. Ему хочется летать.
По тротуару веет поземкой, и очень ровная, строго перпендикулярная поребрику полоса клубящегося снега нагоняет идущую женщину.
Останавливается автобус. Открывает двери. Теперь те пассажиры, что стояли у входов-выходов, стали в белую крапинку и несколько этим удивлены.
Кодачи идет на курсы, в пятый раз наматывает обратно шарф, а из подземного перехода слышится слегка истерический, булькающий сдавленным хохотом вопль: "С Новым годом!".