Короче, мы так и не придумали названия, так что идет под рабочим

[daisyo]

Название: Розенкройц
Автор: ДайСё
Бета: самобеттинг
Жанр: приключения, юмор, стеб
Персонажи: Шульдих и все-все-все
Рейтинг: PG
Размещение: только с предоставлением ссылки на куда утырили
Предупреждение: ООС, таймлайн Розенкройц, хэдканон авторов, хронический стеб над штампами, упоминание о насилии и жестокости
Дискламер: Weiss Kreuz принадлежит Японии. Образ Розенкройц как борделя, банки с пауками и лаборатории в одном флаконе - фанону и частично канону. Предположение, что там постоянно идет ремонт -  Lady Ges. А мы так, стебемся помаленьку.
Комментарий: ко дню ОТП Кроуфорд/Шульдих!

Глава 1. Как выкрутиться, если залез, куда тебе не надо.
Глава 2. Рисовать лягушек не запрещено.

Глава3. Цель вижу, в себя верю...

Глава 3.
Информация, подслушанная на строительных работах, вытеснила в голове Шульдиха даже проблему Рихардсена. Ведь если в карцер начнут лазить преподаватели, это же полный кошмар может получиться! А значит, надо срочно забраться туда самому и… Шульдих спешно оборвал полусформулированную мысль. В конце концов, его защита несовершенна, и многие из преподавателей принципиально могут ее вскрыть. Поэтому даже думать не надо о том, отчего на самом деле умирают в карцере. А надо просто туда попасть!
Шульдих подпер кулаком щеку и задумался, безучастно скользя взглядом по столу, заваленному книгами, крохотному шкафу, двери… В такие моменты он еще сильнее радовался, что лучшим ученикам потока позволяется жить в одиночных комнатах. Да, они маленькие и тесные, но зато тут нет никого постороннего. Шульдих вырвал свою личную норку еще в конце первого курса и не собирался ее отдавать до самого выпуска. А то еще будут ему мешать шкодить!
Итак, карцер. Как обычно попадают в карцер? Да элементарно, туда за кучу провинностей сажают, начиная с систематического невыполнения домашнего задания. На такое Шульдих идти не собирался: у него было много причин оставаться лучшим учеником. А вот дисциплинарные нарушения – это совсем другое дело. Тут Шульдих был специалистом и выбор сделал легко. Нахождение вне комнаты после отбоя – вот наш метод! Легко, часто применяется и планово карается нахождением в карцере до начала занятий. Времени хватит за глаза.
Теперь надо было придумать повод. Нельзя же просто так подойти к дежурному по корпусу преподавателю и сказать: «Мне срочно нужно в подземелья, посадите, пожалуйста!». Нужна шкода. Шульдих задумался снова.
Можно сбегать до кабинета химии и спереть что-нибудь из реактивов. А потом смешать из них взрывчатку и поставить под дверь Эриху Рихардсену… Нет, тут уж либо одно получится, либо другое: попав в карцер, он никак не сможет подложить подозрительному преподавателю маленькую бомбочку. Можно просто что-нибудь стащить. Не у сокурсников: побьют. И не у преподавателей: могут разозлиться и не посадить под замок, а просто настучать… скажем, телекинезом. О! Надо прокрасться на кухню и утащить что-нибудь вкусное! Шульдих облизнулся про себя, решительно встал с кровати и тут же сел обратно. Нет. Даже первокурсники знают, что на кухне Розенкройц никогда не остается несъеденной еды. Если учесть, сколько голодных подростков тут учится, да что среди них – куча вечноголодных берсерков… А преподаватели? Сколько вкусной еды жрут они?
Шульдих печально вздохнул. Нет, никто не поверит, что он этого не знает. Придется придумать другой способ. Кардинально другой. Например… О! Он будет штукатурить стену! И пусть гадают, зачем!
Он снова подскочил было с кровати, но воображение услужливо подкинуло ему ласковую улыбочку Эриха Рихардсена. В ушах почти наяву зазвучало: «Шульдих, я понимаю, что вам недавно преподавали понятие когнитивного диссонанса, и я очень рад, что ты усвоил материал. Но его применение здесь несколько нарочито, ты не находишь? Ах, тебе холодно в корпусе из-за сквозняков? Шульдих, ты просто напрашиваешься, чтобы я назвал тебя альтруистом. Ах, ты эгоист, просто замерз? Шульдих, иди в комнату. Еще раз поймаю тебя на подобном занятии – поставлю высокую оценку и объясню всему классу, за что именно».
Шульдиха передернуло. Нет уж, он не собирается так развлекать преподавателей. Да и сокурсников, в общем, тоже. Надо придумать что-нибудь более стандартное. Сбегать к пруду и поймать лягушку, чтобы подбросить ее в соседнюю комнату? Пройденный этап. Да и снаружи дежурства несутся не так интенсивно. Могут и не поймать. Отправиться к якобы приглянувшейся девчонке? Допустим, в корпус берсерков, туда идти дольше. Так Шульдих еще маленький, у него гормоны еще неактивны почти. Он туда может сбегать разве что за внеплановой тренировкой… Шульдих отвлекся на секунду и представил себе человека, который ночью лезет в корпус берсерков, чтобы подраться. Интересно, телепатов сажают в психушку?
Нет, нужно придумать что-нибудь правдоподобнее. Для чего студент Розенкройц может оказаться ночью за пределами своей комнаты? Да для чего угодно! Шульдих вздохнул: почему-то, когда он шастал по ночам, просто чтобы пошкодить, причина находилась всегда. А стоило захотеть попасть в карцер – так все идеи какие-то дурацкие…
Может, попробовать убежать из академии? Шульдих аж дыхание затаил от такой мысли. А что, тогда точно посадят, несмотря на запрет… нет, за такое и пристрелить на месте могут. Особенно если охрана поймает. А преподаватели могут и на лабораторные смывы пустить. Да и не хочется удирать, если честно. Тут, конечно, гадостно и сдохнуть можно легко и мучительно, но хотя бы учат. Шульдиху вовсе не хотелось загнуться с выжженными мозгами, если дар вдруг откажется работать. Если уж помирать, то не по собственной дурости.
В конце концов, идея все-таки появилась. Надо залезть на крышу и отломать телевизионную антенну. И пакость неплохая – телевизор ночью смотрит только дежурный преподаватель – и не жалко, что не получится. Да и не любил Шульдих эти говорящие ящики.
Забраться на крышу корпуса мозговиков, где живут телепаты, пророки, эмпаты и прочие особо умные, было несложно. Трещин в стенах много, есть куда опереться, да и ходил Шульдих этим путем не в первый раз. Другое дело, что по стенам дежурные почему-то не ходили. Но это Шульдих сообразил уже наверху.
- Ну вот, - растерянно сказал он, оглядывая абсолютно пустую крышу. Посмотрел на облака, выискивая летающие тарелки и привидений. На секунду показалось, что прибывающую луну накрыла крылатая тень, но, моргнув, Шульдих уже ничего не видел.
Он походил по крыше, попинал какую-то трубу. Плюнул вниз, ни на кого не попал. Попыхтев, отломил-таки нужную антенну и не дождался никакого результата: видимо, дежурный преподаватель в этот момент не сидел в подсобке, а дисциплинированно ходил по этажам. Попробовал открыть люк, ведущий на лестницу вниз, в корпус общежития. Не вышло: заперто было изнутри, а отмычки Шульдих с собой не взял. Выругавшись в сердцах, он полез по стене обратно.
«Ох уж эти преподаватели! – думал Шульдих, забираясь под одеяло. – Как от них прячешься, так кишмя кишат, а как понадобятся – так словно бы и вымерли, как те питекантропы!»

Сегодня был день общеобразовательных предметов, и потому не случилось ничего интереснее двух лабораторных по химии. Шкодить на обычных предметах вроде высшей математики или испанского языка Шульдих считал недостойным: вели-то их, как правило, не паранормы, а обычные люди, а им и так несладко жилось в Розенкройц. Химию он, к тому же, любил, особенно уроки про яды и взрывчатку, и всегда был на них аккуратен и тих. Нет, вовсе из природной вежливости. Просто понимал, что если каждый телепат решит немножко покуролесить на лабораторной, мест в лазарете может и не хватить на всех. Его однокурсники придерживались сходных взглядов, из-за чего преподаватель химии всегда удивлялся, почему остальные жалуются на недостойное поведение студентов на уроках.
Словом, день поводов для попадания в карцер не предоставил. Даже этот длинный мистер Кроуфорд не появлялся. Естественно, он же наверняка со старшего курса, у них уже только по специальности лекции читают. С тоски Шульдих даже подрался с одним из одногруппников, решившим, что раз ментальной защиты не видно, значит, ее и нет.
Драки телепатов столь же живописны и красочны, как поединок подводных лодок: сначала долго-долго плещутся волны, а потом на поверхность вдруг выплывает пузырь воды и пятно солярки… то есть сначала двое мальчишек с минуту смотрят друг на друга, а потом один из них падает. Шульдих победно мотнул головой, оглянулся и украдкой проверил пульс у противника. Нормально, отлежится. Несмотря на жесткий естественный отбор, возведенный в Розенкройц в ранг закона, Шульдих предпочитал убивать только в крайних случаях, если опасность напрямую грозила его жизни и здоровью. В конце концов, есть ведь такое понятие – самозащита?
После пар, ужина, домашнего задания и прочих рутинных дел студента Розенкройц Шульдих решил повторить попытку загреметь в карцер.
«Итак, выйду я ночью в коридоры и начну по ним бродить. Если поймают, скажу – отрабатываю технику бесшумного перемещения. И отловит меня препод… - воображение тут же подбросило картинку: спокойно идущий по своим делам дежурный и Шульдих, заброшенный собственными рефлексами на потолок коридора и цепляющийся за лампочку. – Отловит, я сказал! Так, стоп, а кто у нас сегодня дежурит? Плановых дежурных четверо, подмен сегодня вроде ставить не собираются. Так что на этаже может быть Рихардсен. Нет уж, к нему я не пойду, я его боюсь. Еще есть вероятность, что будет этот зануда с кафедры ментальной защиты. Если поймает он, затащит в подсобку и будет два часа читать нотации о недопустимости такого поведения для подающего надежды телепата. И в карцер, кстати, не посадит: он правила и запреты блюдет строго… джедай хренов. Еще из дежурных может быть Веселая Жопа. Он озабоченный и с наказанием заморачиваться не будет. Он ко мне полезет, я его стукну и удеру… - Шульдих вздохнул, - или не удеру, и тогда он попытается меня трахнуть, а ребята прибегут выручать, потому что отдавать своих Веселой Жопе – это западло… Не, тоже не подходит, мне же одному надо в карцер попасть, а не с половиной корпуса в компании. И вообще, это же слухи пойдут, что я в одиночку от Веселой Жопы отбиться не способен! Нет, такого допускать нельзя!»
Шульдих печально покачал головой. Четвертым плановым дежурным был преподаватель-пророк, и он для благого дела попадания в карцер не подходил от слова никак потому, что предпочитал вечером заглянуть к намылившемуся на прогулку студенту и мягко сказать: «Не ходи сегодня в самоволку. Не надо. Я тебя поймаю и отправлю на хозяйственные работы, скучно будет и тебе, и мне. Не будь настолько предсказуем, лучше придумай что-нибудь поинтереснее». Ребята с факультета пророков говорили, он плохо предвидит, но лично Шульдиху казалось, что это не так. В любом случае, этот тоже не подходил.
С тоской посмотрев на дверь, Шульдих вспомнил вдруг, что слышал в столовой разговор старшекурсников. Тогда еще мелькнул обрывок реплики, что через пару дней в корпус мозговиков собираются ставить пятого постоянного дежурного, потому что там якобы много шкодят. Шульдих еще возмутился тогда: что за дискриминация! Кинетики шкодят ничуть не меньше, просто наши развлечения изощреннее, и их не отследить по грохоту и пламени. Но с точки зрения карцера, новый дежурный был перспективен. Он же новый!
«Тогда, - решил Шульдих, - я пойду гулять через эти самые пару дней. Авось, успею».
И он уже совсем собрался лечь спать, как за окном… нет, не зашуршало. Промелькнуло чье-то сознание, занимающееся явно чем-то интересным – просто потому, что после отбоя неинтересных вещей не происходит.
Заинтригованный Шульдих скользнул к окну и вслушался в чужие мысли. Получилось не сразу: сознание ускользало, словно бы самовольщик находился в каком-то трансе. Да и мысли, которые получалось там прочитать…
«Ом мани падме ху… чего? Это на каком языке?»
Конечно, он мог справиться с любопытством и спокойно лечь спать. Но ведь он и так собирался сегодня ночью вести себя нехорошо! Шульдих обулся и выскользнул в окно, привычно держась за трещины в стене.
Кусты только чуть колыхнулись, принимая тощее мальчишеское тело: уж покидать комнату бесшумно Шульдих научился давно. Да и подкрасться к непонятному самовольщику получилось без проблем. Другое дело, что – Шульдих разочарованно выдохнул – им оказался этот странный мистер Кроуфорд, общаться с которым не было ну никакого желания.
«Нет уж, не буду я подглядывать, как он тренируется. Кстати, неплохо для пророка, особенно если учесть, что им слабо преподают боевку. Но вот заметит он меня и попытается завалить прямо в кустах, а они колючие!»
- Я тебя вижу, - произнес в этот момент старшекурсник. Шульдих дернулся было припасть к земле, но сообразил, что видеть его спиной мистер Кроуфорд никак не может. А значит, заметил в своих пророческих видениях. Гад!
- А чего ты не на полигон удрал? – спросил он, помня, что лучшая защита – это нападение. – На открытые вполне можно пробраться.
- Мне было видение, что, если я пошуршу у тебя под окном, ты вылезешь, - в голосе прозвучала насмешка.
- Что, старший, решишь поиметь меня прямо в ежевике? – Шульдих незаметно отступил на полшага к стене корпуса. «Дай только прыгнуть – а на вертикали ты за мной не угонишься, тяжелый слишком!»
- Я же сказал, что теперь буду цивилизованно добиваться твоего внимания, - буркнули в кустах. – И не называй меня старшим, я всего-то на третьем курсе, и вообще, у меня имя есть.
- Мистер Кроуфорд, я помню, - кивнул Шульдих. – Подожди, как это на третьем курсе? Ты же такая дылда!
- Поздняя инициация, - проворчал тот. – И не мистер, а просто Кроуфорд. Брэд Кроуфорд.
Шульдих фыркнул в рукав.
- Так вот. Я тебе подарок принес.
- Чего? – выпучил глаза Шульдих. – А у тебя шарики за ролики не заехали, Брэд ты наш Кроуфорд?
- Не заехали, - отказался Кроуфорд. – Лови.
Шульдих машинально принял на удивление четкий образ небольшой подсобки в главном корпусе.
- Оттуда хорошо слышно, что говорится в преподавательской, - объяснил Кроуфорд. – Я там про карцер узнал.
- Спасибо! – искренне поблагодарил его Шульдих. – Только ты это… чего, а? Такой шкаф, как ты, и так меня может завалить, а ты зачем-то подарками разбрасываешься.
- Ты сильный телепат, а я хочу не только тебя, но и остаться с целыми мозгами в процессе, - Кроуфорд усмехнулся. – Тем более что ты еще на первом курсе любил во время секса транслировать насильникам собственные ощущения. Тебя за это били, но желание сделать гадость тому, кто причинил тебе боль, было сильнее.
Шульдиха передернуло.
- Что, тщательно собирал информацию о цели, да? Чего же тогда в трещину запихать хотел?
- Тогда я об этом еще не знал, - неохотно сознался Кроуфорд. – Мне было известно только, что ты убил нескольких насильников. Вот я и подстраховался.
- Так ты специально застрял так, чтобы мимо тебя было не протиснуться? – восхитился Шульдих.
- Да. Но я тоже многого не учел.
- Это точно, - согласился Шульдих, вспоминая свою милую ментальную бомбочку.
Помолчали. В корпусе мозговиков что-то скрипнуло, зашелестело ветром.
- К тому же, теперь у меня немного другие цели, - задумчиво, словно про себя произнес Кроуфорд. – И их ох как нелегко будет сочетать с плотским стремлением.
- Мне уже страшно.
Кроуфорд укоризненно посмотрел на него, потом мотнул головой.
- Так, разбегаемся, через четыре минуты здесь будет гулять дежурный. Но сначала я должен спросить.
- Валяй, - Шульдих спешно поднялся с земли.
- Тебя поцеловать можно?
- Нет! – шепотом рявкнул Шульдих и рванул к стене. На второй этаж он заскочил почти с лету и уже в комнате, перекидывая ноги через подоконник, понял, что преследовать его вроде как и не собирались.