Культурологические статьи для тысяч:
- Да хатт вашу так, ну почему я в пятый раз вместо "маасаи" читаю "масасси"?!
- Это Звездные Войны, смирись.
- Угу. А у меня тут, понимаешь, "символизм пищи в культуре народа... масасси"!
- Хм... "Существуют Лорд и Еда. Все, что есть Лорд, не есть Еда".
- Но при этом Еда может перейти в состояние Лорда, если победит Гигантское Чудовище Алхимического Происхождения!
Занавес.
И снова тысячи:
- Почему Яндекс на запрос об американском антропологе выдает мне статью по физике, в которой рассказывается о работах, позволяющих ближе подойти к проблеме создания светового меча?
- Яндекс как бы намекает, чем тебе стоит заниматься.
Кодачи занялась... Спонсор дальнейшего выпуска - "Новая Надежда" в переводе студии Горького.
Оби-Ван Кеноби и особенности восприятия джедаев общественностью:
- Ы-ы-ы... почему у Кеноби голос престарелого алкоголика-педофила?!
Кеноби за кадром: Здравствуй. Подойди ко мне, малыш. Не беспокойся...
"Как и мой отец до меня":
Кеноби: Я был рыцарем-джедаем, как и твой отец.
- Э-э-э... самокритично, Оби-Ван...
Правильный аргумент:
Люк, про перспективу полета на Альдераан: О, господи, дядя! Ну как я ему это всё объясню?
Кеноби: Постигай секреты Силы, Люк.
- И сможешь объяснить что угодно кому угодно!
Мос-Айсли:
Кеноби: В этом баре собираются лучшие пилоты Галактики.
- В свое время тут зависал и твой отец.
Люк и дианога:
- Какая была бы нелепая смерть: только-только выдраться с Татуина... чтобы утонуть.
- А вообще, это тот же сарлакк, просто мокрый.
Звезда Смерти:
Хан с перекошенной рожей несется за убегающими штурмовиками, размахивая бластером.
Хан: А-а-а-а-а!
Штурмовики внезапно разворачиваются и начинают стрелять.
Хан: Оу.
Панорама Явина-IV:
- А на вид - совсем как у нас. Березки топырятся, тополя...
- Леший под корягой сидит...
- Не под корягой, а в храме, и не леший, а Экзар Кун!
Атака на Звезду Смерти:
Замогильный голос Кеноби: Доверься своим чувствам, Люк!
Люк со сложносочиненным выражением лица стучит пальцем по левому наушнику. Судя по взгляду, конкретно сейчас его почему-то совсем не тянет доверяться чувствам.
- Глюк, глюк, как слышно, прием. Глюк, соблюдай радиомолчание, у нас боевой вылет, вообще-то.
Взрыв Звезды Смерти:
В космосе болтается крестокрыл с Люком. Лицо его имеет выражение еще более сложносочиненное, чем в предыдущем примере.
Замогильный голос Кеноби: Помни, Сила будет с тобой вечно.
Люк, который как раз в этот момент на собственной одаренной шкурке переживает милые последствия убиения полутора миллионов одним выстрелом, молча согласен. Он уже понял, что Сила, хатт ее так, никуда не свалит. Даже на секундочку.
Люк: Я попал.
И по голосу сразу ясно: герой прекрасно понимает, куда конкретно он попал, чем, зачем, в каких смыслах, сколько раз и что теперь будет потом.
Дуга Кесселя за 12 парсеков:
Но лучшим перлом из этого перевода была дуга Кесселя. Некие неясные тенденции отечественного перевода проехались по ней тяжелым ИЗРом, причем протащенным волоком. Потому что...
Хан: Он победил в гонках Кесселя на восемь парсеков. Причем не местные тихоходы обошел. Я оставил за спиной звездолеты Империи, которые были высшего класса.
И сразу представляешь себе: космос. Где-то впереди медленно вращается далекая цель гонки - Кессель. Со всеми его призами, манящими победителя. На бескрайних просторах вселенной установлены искусственные ограничители трассы. Да, прямо в гипере: мы же помним, что шустрее всего "Сокол" именно в гиперпрыжках. Предположительно, роль ограничителей выполняют имперские заградители. Их капитаны молча завидуют: им тоже хочется полетать, а приходится висеть, не побоимся этого слова, буями! На одном из заградителей срочно монтируют надпись "за буйки не заплывать".
По извилистой трассе, образованной заградителями, звездами, планетами и мимопролетающими астероидами, лихо прет "Сокол". На хвосте у него с неясными целями висит пара тай-файтеров. Обычных, потому что милорда до трассы не допустили. За тай-файтерами летят несколько крестокрылов. Извечный инстинкт ребеля терзает пилотов, требуя стрельнуть ну хоть разочек. Сзади мрачной громадой летит ИЗР. Ему сложно вписываться в трассу, зато из-за этого его хатта с два обгонишь. Вон, и так едва не погладил приветливо один из заградителей бортом. А в самом конце, прикидывая, как бы понадежнее смыться с этого праздника жизни, плетется крейсер мон-каламари. Его экипажу до сих пор не очень ясно, как их сюда занесло, но все уже поняли: это было зря. Увы, задние турели ИЗРа как бы намекают: ничего-ничего, на трассе, конечно, стрелять нельзя, но только дернись - и мы скажем, что у нас на кнопку управления огнем сел фелинкс!
И вся эта прелесть лихо (ну, кто как) виражит под азартные комментарии того самого двухголового комментатора Бунта Ив из первого эпизода. Представили?
Всё. Теперь можно выползать из-под стола.