Продолжение. Личность пациента все давно раскрыли, так что под спойлер не прячем))

[daisyo]

Название: Целитель
Автор: ДайСё
Бета: самобеттинг
Жанр: повседневность, психология, юмор
Персонажи: Люк Скайуокер, Дарт Вейдер
Рейтинг: РG
Размещение: только с предоставлением ссылки на куда утырили
Предупреждение: масштабное АУ и продиктованный им ООС. Все причины, по которым ситуация пошла развиваться именно так, а не иначе, будут раскрыты.
Дискламер: Звездные Войны принадлежат Лукасу! Но чем мы хуже Диснея?..

Послушать, что шепчет пустыня

Увидеть точку на горизонте

Следующие три недели утро начиналось для Люка с веселой усмешки в сторону терминала. Корусантец молчал, заставляя Целителя восхищаться про себя упрямством будущего пациента. Тот, похоже, не верил в светило татуинской медицины и отдаваться на милость высших сил не соглашался. Впрочем, это были проблемы не Целителя.
Трижды пять раз мигнул двойной рассвет, в гостевой части дома побывали восемь разумных. На седьмой день ожидания привезли тви’лека с черепно-мозговой травмой, и Люк сидел над ним около суток: алиены ощущались для него не так подробно, их тела словно бы размывала песчаная дымка бури. А еще через восемь дней письмо на терминале предупредило о прибытии корабля с медицинской аппаратурой.
- Этот парень упрямее меня, - с восхищением покачал головой Целитель. Провел пальцами по экрану терминала. – Будет интересно.
Потрепанный временем, побитый долгими дорогами и тщательно обезличенный – даже в панель с серийным номером в свое время стукнулось что-то крупное, искорежив дюрасталь! – фрахтовик приземлился близ дома около полудня. Некрупные автоматические турели проводили его прицелами, а Люк вышел навстречу: белый балахон до самого песка, белая маска-яйцо без носа или рта, одни полупрозрачные визоры выделяются на пластике огромными, вытянутыми к вискам глазами.
- Целитель? – один из членов экипажа остановил на нем взгляд. – Ваш заказ прибыл.
Люк торжественно склонил голову и подумал про себя, что этих… грузчиков, пожалуй, не проведешь привычным маскарадом. Слишком уж легкие и точные движения, слишком цепкие взгляды и профессионально невозмутимые лица. Такие вполне могут догадаться, что прославленному Целителю, жуткой и заветной легенде Татуина, едва пятнадцать исполнилось, и то недавно. Пусть они с Бобой и прорабатывали образ, отточив его до мелочей, но специалист всегда разглядит больше. А эти явно не из простых… Интересно, которая из столичных шишек настолько тесно знакома с СИБ: заказчик, пациент или оба сразу?
Аппаратура жизнеобеспечения потрясала. Нет, разумеется, в доме Люка были медицинские приборы, и он даже умел ими пользоваться: скажем, температуру все же удобнее мерить стандартным термометром, чем непонятным голубым свечением от рук, да и капельницы во многих случаях незаменимы. Но техническое оснащение у него было на приличном татуинском уровне, не более. А то, что монтировали в свободной палате повышенной степени защиты, походило на привычные приборы примерно так же, как звездный разрушитель на контрабандистский грузовик.
- Оставьте инструкцию по применению, - велел Люк, внимательно отслеживая сквозь визоры каждое движение рук и инструментов в палате.
- Может быть, кому-нибудь из нас стоит задержаться здесь и при необходимости помочь с аппаратурой? – вежливо спросил, кажется, предводитель команды сибовских техников. – Она действительно сложна в использовании и обслуживании.
- Здесь могут находиться дольше половины суток лишь те, кому нужна помощь Целителя, - качнул головой Люк. – Правила едины для всех, и не вам нарушать их. И не стоит пытаться сделать друг в друге пару дырок, чтобы остаться под благовидным предлогом: в таком состоянии вы не сможете настраивать аппаратуру.
Техникам, похоже, велели не идти на обострение ситуации: спорить с Люком не стали, подробную инструкцию к приборам оставили. Изучать ее пришлось несколько часов, потратив на это первую, прогулочную половину ночи. Впрочем, многолетний опыт работы с самой разной техникой помог и сейчас: на следующий день Люк был уверен, что при необходимости сможет переподключить и заново настроить аппаратуру.
А ближе к вечеру воздух в вышине снова загудел, и на посадочную площадку опустился корабль: уже другой, но так же потрепанный долгими межзвездными перелетами. Несколько людей в штатском – Люку было легко про себя представить на месте этой одежды доспехи или военную форму – вывели наружу репульсорную медицинскую капсулу незнакомой модели, бронированную и мигающую огоньками. Внутри мерно шелестело дыхание чужой жизни, сплеталось с пустынным ветром и опасливым шипением ящерицы у второго кольца влаговыпаривателей.
Люк снова отказался от ненавязчивого предложения помощи и, дождавшись, пока корабль поднимется в небо, потянул капсулу в дом. Закрыл за собой четыре пары дверей: две на входе в само строение – от злых людей и песчаных бурь – одну, ведущую в небольшой стационар, и последнюю в комнате с повышенной защитой. Проверил, не перекосилась ли маска, теснее намотал на волосы шарф. И, наконец, открыл капсулу.
Увиденное заставило его с еле слышным свистом втянуть воздух сквозь дыхательный фильтр маски и, помолчав полсекунды, высказать свое мнение на четырех известных ему языках. Нет, Целитель за неполных три года практики насмотрелся многого, что можно было бы описать безликим «интересный случай». К нему приезжали наемники с плохо зажившими старыми травмами, окрестные фермеры с недомоганиями, хаттские головорезы с ранами от бластеров и виброножей – не самыми тяжелыми, тех просто не успевали довезти из города в затерянный среди ветра и песков дом… Но такого Люку встречать еще не приходилось.
«Наверняка ведь пытали какие-нибудь сволочи, - привыкший говорить сам с собой, он в последний момент закусил губу и не позволил мыслям стать словами. – То ли сведения выбивали, то ли просто развлекались. Скорее всего, второе. Выживание объекта тут явно не предполагалось».
Руки сами собой взялись за штекеры от оборудования капсулы, выдергивая их из портов, выступающих из-под искусственной кожи, и мгновенно заменяя на те, что тянулись к смонтированной накануне аппаратуре жизнеобеспечения. Пациент молчал, настороженно следя за его действиями. Глаза двигались под слабо затемненной полумаской, закрывающей их от яркого света палаты.
«Хатт, да как оно вообще живет?! – Люку дико хотелось найти тварь, сделавшую такое с живым человеком, и как следует поизучать на ней анатомию. Для профессионального развития. – И с чего тут начинать? Судя по отклику, там половина органов заменена искусственными, причем не везде полностью успешно. И конечности… я могу пришить и прирастить то, что отрезали недавно, но здесь, похоже, руки с ногами вообще не входят в комплект поставки!»
- Не беспокойся, - сквозь слабый свист дыхания прорезался ровный, усиленный вокодером голос. – Никто не верит, что у тебя что-нибудь выйдет. Так что за неудачу карать не будут.
Люк сощурился под маской. Не верит, говорите? Ничего, на Татуине сначала тоже так было.
Он отнюдь не считал себя всесильным. У Целителя случались ошибки, и иногда от затерянного в пустыне дома увозили не выздоровевшего человека или алиена, а мертвое тело. Но за последний год такого не происходило: и Люк набрался опыта, и программы для меддроида удалось раздобыть через благодарных клиентов, и – самое главное – дыхание пустыни начало охотнее откликаться на зов, приходить голубоватым свечением вокруг пальцев. А значит, что-то получится и сейчас.
Люк провел ладонью вдоль тела на медицинской платформе, вслушался в отклик. Да, повреждений много. Отсутствуют все конечности, сильно искалечена дыхательная система, здоровой кожи на теле просто не осталось: жуткие ожоги в свое время сожрали даже часть мышц, заставив неизвестных врачей заменить их искусственными. Там, где нет синтетического заменителя кожи, тело уродуют широкие рубцы. Позвоночник дополнительно усилен металлическим каркасом, почти у черепа – нейрошунт: человеку пытались сломать шею? Пищеварительная система работает вхолостую и слабо, печень и почки практически полностью передали свои функции аппаратам жизнеобеспечения, не справляясь с потоками медикаментов в организме. И как это лечить?
Прикрыв глаза под маской, Люк коснулся той части сознания, где дышал жаркий ветер и шелестели друг о друга песчинки. Пустыня по-разному откликалась на просьбу о помощи. Бывало, что вызывать свечение вокруг пальцев приходилось минут десять, а иногда оно возникало почти мгновенно. Про себя Целитель считал, что кого-то пустыня любит, а кого-то – не очень.
На этот раз шорох песчинок зазвучал в воздухе едва ли не раньше, чем Люк обратился к пустыне. Перчатки окутало привычное голубоватое сияние, человек на медицинской платформе вздрогнул, скосил глаза на его руки. Люк нежно улыбнулся ему под маской.
«Не выйдет, да? Зря ты так считаешь, ой, зря…»
Помедлив секунду, он опустил ладонь на закрывающую глаза пациента защитную маску. Да, здесь едва ли не меньше всего требуется его помощь: жар, спаливший человеку кожу на голове, отчего-то почти не тронул глаз. Его дыхание отозвалось лишь резью под веками и слабостью зрения, а на фоне прочего это такая мелочь! Но нужно же с чего-то начинать, верно?
Тонкие потоки свечения уходили вглубь тела пациента, там сплетались и колебались, что-то меняя. Люк специально купил в городе хорошие образовательные программы для врачей, но так и не смог описать словами, как именно лечит в его руках дыхание пустыни. Что-то смещается в организме, что-то отмирает, а что-то рождается заново. Иногда ему казалось, что он знает, что делает, что он осознанно выбирает то или иное воздействие, – но уже через миг уверенность уходила в песок.
Секунды сплетались в минуты, как корни джавьей тыквы опутывают обломки камней. Наконец Люк отнял ладонь от затемненной полумаски и, стряхнув с пальцев синеватые искры, откинул полосу визора на лоб пациента. Снова провел рукой, считывая изменения. А если смотреть не сквозь полупрозрачный пластик, то глаза у него ярко-голубые…
- Всё, что хочу, может, и не выйдет, - Целитель довольно улыбнулся под маской, ловя отчетливое удивление во взгляде, - но уж кое-что точно получится.

Продолжать лечение перед самым началом ночи Люк не стал: дело, не впитавшее в себя дневное тепло, редко кончается успехом. Посидел немного рядом с койкой, погладил светящимися пальцами воздух над телом пациента, настраиваясь на его ритмы. Увидеть, понять, как движется и живет тот, кого будешь лечить, – важнейшее, основа основ. Без этого не исправишь хоть сколько-нибудь тяжелых повреждений, а исцеление малых пойдет трудно и долго.
Расставшись с пациентом, когда последние лучи Братьев распрощались с небом, Люк вернулся к нему на рассвете. Проверил аппаратуру – скорее для самоуспокоения, он почувствовал бы, если бы случилось дурное, – провел ладонями над облепившей изодранное тело синтетической кожей. Да, пожалуй, с этого можно начать. И мышцы заодно посмотреть, там тоже много всего искусственного.
Через полчаса Люк уже недовольно хмурился. Казалось бы, чего проще – снять кожный заменитель, стереть рубцовую ткань и вырастить на ее месте здоровую? Он делал так не раз, когда неправильно зажившие раны у наемников стягивали тело болезненными, неподатливыми шрамами. Но здесь объем работы оказался слишком велик, чтобы не ввести пациенту пару препаратов: а то забеспокоится еще странными ощущениями в теле, начнет шевелиться, затруднит лечение… А снотворное с обезболивающим на этого типа не действовали! Помогали двойные, а то и тройные дозы дорогих средств, доставшихся Целителю вместе с аппаратурой жизнеобеспечения, но даже после них пациент проснулся слишком быстро. Нет, он не дергал в ужасе обрубками ног, с которых Люк как раз снимал синтетические фрагменты, не шевелился от зуда или щекотки. Просто смотрел. С искренним интересом, мощно приправленным удивлением и настороженностью.
- Не беспокойся, не обдеру я с тебя ничего лишнего, - Люк медленно стягивал с левого бедра пациента бледный лоскут кожного заменителя. Вторая его рука шла вдоль обнажающихся тканей. Там, под слабо светящимися пальцами, стремительно расширялась полоса молодой, еще очень тонкой и болезненной кожи. – И даже того, чего не надо, не приращу.
- Верю, - зазвучал вокодер. – Но здоровая паранойя спасла жизнь не одному десятку разумных.
- Неужели самому приятно чувствовать, как отрастают новые ткани? – Люк проверил уровень жидкости в капельнице. Что поделать: когда в организме одновременно образуется столько новых клеток, потребление питательных веществ растет на порядки.
- Это увлекает.
С последним Люк был согласен. Его тоже завораживало, как стирается обожженная, исковерканная поверхность под ладонью, как она заменяется гладким и розовым. Потом кожа покроется тончайшим слоем ороговевших клеток, побледнеет и погрубеет. К ней можно будет прикоснуться – и человек почувствует не просто давление, как при нажиме на синтетический заменитель, и не резкую боль. Он ощутит теплый ветер, жесткую чешую ящерицы, пальцы другого человека. Всё, что когда-то потерял, как полагал, навсегда.
Ошибались те, кто считал, что пустынный Целитель – святой, посланный Братьями для причинения добра и справедливости, что он помогает всем, просящим о помощи, лишь из природного милосердия. Люк признавался в этом только самому себе, но ему до замирания сердца, до трепета в пальцах нравилась та власть над чужим телом, которую он получал при исцелении. Стереть боль и уродство, загнать обратно в ночные барханы подступающую смерть, вернуть утерянное. Совершить невозможное, немыслимое. Как сейчас.
Люк оторвал еще один синтекожный лоскут, отложил его к двум другим, уже замененным здоровыми тканями.
- Для повторного использования бережешь? – поинтересовался голос из вокодера.
- Ага, - хмыкнул Люк, втирая в новорожденную кожу защитную мазь. – Материал хороший, прочный. Сошью себе запасные перчатки, как раз цвет подходящий. Неплохая идея, спасибо.
Пациент странно фыркнул под маской: то ли поперхнулся, то ли засмеялся, с его автоматически регулируемым дыханием не поймешь.
- Учти, он на сгибах потертый. И эластичность кое-где недостаточна.
- Какая жалость, - кивнул Люк. – Кажется, новые перчатки мне не светят. Что ж ты покрытие-то не меняешь вовремя?
- А смысл? – пациент чуть дернул плечами. Про себя Люк согласился: с такими повреждениями следить за косметическим состоянием синтекожи толку нет. Наверняка этот тип сидит в сверхсекретном офисе на Корусанте, закованный в капсулу жизнеобеспечения, и людей видит раз в год. Какая уж тут забота о внешности?
Под следующим фрагментом искусственной кожи сгорела еще и часть мышц, вместо них в тело вшили синтетические жгуты. Люк сосредоточился, мягко поглаживая ткани щупальцами голубого сияния.
- Ты в курсе, что это вообще-то невозможно? – пациент красноречиво скосил глаза, уже не прикрытые темным визором, на руки Целителя. – Ты же светлый, у нас энергетика не совпадает. Я твое лечение должен инстинктивно воспринимать как угрозу и выставлять щиты.
Люк довольно улыбнулся под маской.
- Значит, твоя энергетика подходит пустыне. Это ведь она лечит, не я. И не со всеми выходит легко. А вот тебя пустыня любит.
Это было правдой. Целительное свечение льнуло к пациенту, ластилось, как ветер к коже. Казалось, что шелест из-под маски с респиратором смешивается с дыханием пустыни, завивается в один ровный шум.
- А если я скажу, что пустыня тут вообще не при чем?
- Я пошлю тебя к хаттам, - Люк пожал плечами. Жгут искусственных мышц под его руками выпячивался, выдавливался из тела наружу, выталкиваемый отрастающими тканями. – Было бы это так, я мог бы лечить, скажем, на орбите или в гипере.
- А ты не можешь.
- Проверено на волонтерах, - Люк подцепил вылезший из раны жгут и отложил в сторону.
- Возможно, мы просто чего-то не знаем о татуинской пустыне, - предположил пациент. Люк улыбнулся про себя. Чего-то? Смелое признание для корусантской правительственной шишки или кто он там по профессии.
- Да, - согласился он вслух. – Возможно.