Прикоснуться к истории

[daisyo]

Название: Прикоснуться к истории
Автор: ДайСё
Бета: Лисенок Лис
Пейринг призрак!

спойлер!

Реван/Шми Скайуокер
Жанр: романтика, юмор
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: ООС, грядущее АУ
Краткое содержание: Иногда невидимый друг бывает отнюдь не воображаемым.
Примечание: все персонажи, вовлеченные в сцены сексуального характера, являются совершеннолетними.
Размещение: только с предоставлением ссылки на куда утырили
Дискламер: Звездные Войны принадлежат Лукасу! Но чем мы хуже Диснея?..
Комментарий: написано на ЗФБ-2018, команда Star Wars.

Узнать, откуда на самом деле берутся Избранные

Не привлекать внимания – очень важное умение для рабыни. Чем меньше на тебя смотрят, тем больше шансов избежать лишней работы, наказания или еще чего-нибудь совершенно нежелательного. Поэтому чувствовать чужие взгляды Шми умела превосходно. Они проходились по коже раздражающей щекоткой, утыкались между лопаток или жгли электрическим разрядом. Неприятно. Опасно.
Один такой взгляд преследовал ее уже несколько часов: незлой, просто заинтересованный. Впрочем, Шми не обманывалась: даже доброжелательное внимание свободного может дорого стоить рабыне. Еще сильнее настораживало то, что она ни разу не смогла заметить, кто именно смотрит на нее. А ощущение не исчезало, даже когда Шми шла к собственной каморке и могла поклясться обоими солнцами, что рядом нет ни единой живой души.
Можно было предположить, что ей всё это мерещится. День был тяжелым, и сильная усталость могла сыграть с Шми дурную шутку. Но взгляд чувствовался до странности реальным; казалось, обернись она и протяни руку – коснется стоящего за спиной человека. А звука шагов не было. Только гул ветра в вентиляционных ходах.
У самой двери в каморку Шми решилась на эксперимент: споткнулась, позволила правой ноге скользнуть вперед по надраенному полу коридора и, отчаянно взмахнув руками, завалилась назад. Уловка сработала даже лучше, чем она думала. Шми надеялась в падении увидеть настырного наблюдателя, может быть, зацепить пальцами одежду. Вместо этого ее крепко, но без лишней грубости ухватили за плечи, помогая удержаться на ногах.
- Простите, господин! – покаянная реплика слилась воедино с ошарашенным ругательством на незнакомом Шми языке. Подхвативший ее человек, похоже, не привык, чтобы на него падали малознакомые девушки.
- Я не хотела… - попробовала еще раз Шми, но ее прервали:
- Постойте. Вы меня слышите?
- Да, - Шми осторожно скосила глаза вправо, туда, где лежала ладонь незнакомца. Моргнула, проверяя, не чудится ли ей. Плечо отчетливо ощущало широкую руку в жесткой перчатке. Глаза же говорили, что ее никто не держит. Осмелев окончательно, она оглянулась. За спиной тоже была пустота.
- Но не вижу, - добавила она.
- Это-то как раз нормально, - ладонь на плече Шми чуть дернулась, словно незнакомец хотел было махнуть рукой, но передумал в последний момент. – Зато ощущаете. Хатт меня задави, быть такого не может…
Рука на ее правом плече исчезла, потом коснулась волос. Теперь Шми чувствовала уже не твердый металл латной перчатки, а теплую ладонь. Пальцы бережно, едва дотрагиваясь, прошлись по ее волосам, погладили лоб. Шми озадаченно нахмурилась. Ни один мужчина при ней не касался женщины так. Без похоти или страсти, без желания обладать… больше всего невидимый гость был похож на мальчишку, которому впервые дали погладить фелинкса, и теперь он боится, что зверек растворится в воздухе от неосторожного прикосновения.
- Ох, - руку резко убрали. – Простите, леди, я дико невежлив.
- Вы не можете ни до чего дотрагиваться, да? – предположила Шми. – Почему?
- У свободных призраков вообще серьезные проблемы при взаимодействии с внешним миром, - в голосе из пустоты прозвучала досадливая насмешка. – Показаться получается через раз, слышат далеко не все… Тактильное взаимодействие и вовсе считается невозможным. Потому я и повел себя так неприлично.
- А мне можно? – спросила Шми. Она уже поняла: собеседнику, кажется, неважно, что он говорит с рабыней. А значит, можно и не придерживаться неписаных правил общения с хозяевами.
- Да!
Шми закрыла глаза и протянула руку. Пальцы нашарили холодный металл, прошлись по рельефу пластин. Нагрудник. Этот некто носит доспехи. А здесь, кажется, фибула от плаща…
- А если я буду держать в руке что-то, вы сможете это что-то ощутить? – предложила Шми.
- Давайте проверим, - с воодушевлением ответил гость. Шми только головой покачала: кажется, предложи она ткнуть в него ножом в исследовательских целях – согласится.
Она прошла в крошечную комнатку, взяла за угол тощую подушку.
- Подождите, леди, я сниму броню, - предупредили из пустоты. – Не хочу, чтобы вы ушибли руку.
Шми ярко представила себе, как непонятный гость складывает невидимые части доспехов на ее узкую кушетку. Главное, чтобы он не забыл там какой-нибудь набедренник, а то гадай потом, отчего так спать неудобно.
- Всё, леди, я к вашим услугам.
Шми от души взмахнула подушкой. Та легко прошла через воздух, а держащая ее рука впечаталась сверху вниз в твердое плечо. От неожиданности Шми разжала пальцы, и подушка шлепнулась на пол, пролетев гостя насквозь.
- Вам не неприятно?
- Да нет, со мной такое часто бывает, - рассеянно отмахнулся призрак. Пальцы его, все еще лишенные перчатки, осторожно сомкнулись вокруг запястья Шми. – Какой восхитительный эффект…
- А если я ее в вас брошу, тоже пролетит?
- Леди, я ведь могу рассчитывать на продолжение наших экспериментов? – она снова чувствовала кожей взгляд, пропитанный жгучим интересом и еле ощутимой надеждой.
Что ж, а когда она еще сможет пообщаться с тем, кто считает ее равной? Кого интересует ее мнение, кто спрашивает о ее желаниях?
- Я против не буду, - Шми подняла подушку с пола. – Только если госпожа Гардулла потребует моего присутствия, мне придется идти.
- Не потребует, - уверенно сказал призрак.

Ее непонятный гость, как оказалось, не бросал слов на ветер. Уже на следующий день все словно бы забыли о Шми, вспоминая только тогда, когда подходило время кормить рабов. Чужие взгляды скользили мимо, не останавливаясь на ней, и впервые за много лет Шми не нужно было прилагать для этого ни малейшего усилия.
- Как вы это делаете?
- Я призрак, - она почти видела, как гость (или все-таки покровитель?) пожал плечами. – Древний, мертвый и могущественный. Могу влиять на разум живых существ, заставить вести себя определенным образом. Это нетрудно.
- Если вы так сильны, зачем вам я?
Ответ Шми знала. Она давно научилась различать эмоции других разумных и чувствовала, с каким восторгом прикасается к ней призрак, каким восхищением тянет от него в эти моменты. Наверное, если бы ее лет на десять заковали в дюрасталевые доспехи, а потом выпустили и позволили снова трогать весь мир, она вела бы себя так же.
- Я получаю удовольствие, касаясь вас, - невидимая ладонь бережно прошлась по ее руке. – Сначала мне просто захотелось проверить, сможете ли вы ощутить мое присутствие… А потом вы были столь любезны, что упали на меня. Всё, леди, считайте, что я потрясен, сражен и вообще ваш навеки. Ну, или что у меня есть коварный план по захвату мира, для которого необходимо ваше участие.
- В смысле, не отстанете, - кивнула Шми.
- В ближайшее время точно, - согласился призрак.
Это были странные дни. Шми иногда чудилось, что она сама стала невидимкой: на нее не смотрели, ее огибали при встрече, как обходят препятствие, а чтобы завязать разговор, нужно было первой окликнуть собеседника. Она могла пройти в любое помещение, даже туда, куда рабам вход был строго запрещен: стража отводила взгляд и не обращала внимания, что дверь самопроизвольно открывается.
- Тебя никто не заметит, пока сама не захочешь, - пояснил призрак. – А если и заметит, то никому не скажет.
В последнее Шми верила. Недавно, поймав в полете невидимую руку, она нащупала на ладони твердые, въевшиеся в кожу даже после смерти мозоли от оружия. Широкие запястья и крепкие пальцы принадлежали воину, не собирающемуся забывать, с какой стороны держат бластер и виброклинок.
- Ты ведь не можешь коснуться никого, кроме меня, - они перешли на «ты» уже несколько дней назад. Сложно говорить «вы» тому, кого вдумчиво пытаешься по очереди ткнуть вилкой, шлепнуть туфлей и накормить с рук ломтиком джавьей тыквы.
- Коснуться не могу, - в голосе призрака слышалась улыбка. – А вот убить – вполне.
Шми бродила по дворцу Гардуллы почти две недели, постоянно ощущая за спиной чужое присутствие. Иногда ей казалось, что она слышит шаги призрака и шорох его одежд. А затем он вылез из стены в ее каморке и объявил:
- Собирайся, ты переезжаешь.
- Куда? – Шми встала. – Ты что, меня купил?
- Я же мертвый, откуда у меня деньги? – фыркнул призрак. – Просто убедил кое-кого помочь. Не нужно тебе здесь оставаться, это плохое место.
Шми в целом была с ним согласна и потому безропотно отправилась вслед за торчащим в коридоре немолодым тойдарианцем. Правда, уже в лавке на окраине Мос-Эспы ей пришлось удивиться.
- Нет, это ты трогать не будешь! – бесцеремонно заявил тойдарианец, обводя руками завалы запчастей. – Знаю я вас, разложите всё по местам – а бедному Уотто целый день искать подходящий редуктор! Вон, пол можешь почистить. Нет, не здесь! Там, где на нем ничего не лежит! О, Братья, зачем я вообще связался с человечкой…
Причина такого необдуманного поступка стояла у дверей лавки и, как казалось Шми, тихонько посмеивалась.
- Ты же говорил, что на некоторые расы не действует ментальный контроль, - вспомнила Шми вечером. – И упоминал как раз тойдарианцев.
- Мне четыре тысячи лет, - отмахнулся призрак. – И большую часть этого времени мне было отчаянно скучно. Поэтому, поверь: так или иначе Сила действует на всех. Нужно просто подобрать правильные аргументы.
- Он не обращается со мной, как с рабыней, - Шми неопределенно повела рукой, оглядывая комнату. Уотто заявил, что видеть у себя огромную и неуклюжую человечку в нерабочее время категорически не желает, и поселил ее в доме по соседству с лавкой. Теперь у Шми было три комнаты, каждая намного больше, чем каморка во дворце Гардуллы.
- Он одинокий, - объяснил призрак. – Ему хочется, чтобы кто-то был рядом.
- А ты решил соединить любящие сердца? – хмыкнула Шми.
- Нет, обеспечить себе комфортные условия для существования и экспериментов, - честно ответил призрак. – Отводить глаза целому дворцу сложно. Одному торговцу – легче.
- Экспериментатор ты мой, - улыбнулась Шми. Протянула руку, безошибочно найдя его в пространстве, провела пальцами по щеке. От призрака снова потянуло острым, чистейшим удовольствием.
- Да. И не вижу в этом ничего постыдного.
- У тебя шрамы на лице, - Шми, прикрыв глаза, осторожно ощупывала рваные линии, прорезавшие невидимую кожу.
- Жизнь у меня была бурная, а инстинкт самосохранения – в дефиците, - щека под пальцами дрогнула в усмешке.
- Кстати, о жизни, - вспомнила Шми. – Может, ты все-таки назовешься? А то глупо получается: уже столько времени знакомы, а твоего имени я не знаю.
Призрак замер, что-то обдумывая.
- Да, действительно. Я… меня зовут Рейв.
- Что, за четыре тысячи лет твое имя так и не убрали из розыскных списков? – Шми прекрасно уловила крохотную заминку во фразе.
- Я не проверял, - призрак пожал плечами. – Но, скажем так, меня вообще забыть сложно. И лучше я назовусь уменьшительным именем, чем ты где-нибудь упомянешь мое настоящее и столкнешься с последствиями.
- И правда, бурная жизнь, - усмехнулась Шми. – Ты всемирно разыскиваемый контрабандист, ставший легендой Внешнего кольца?
- Ну, с определенной точки зрения… - протянул Рейв. Потом рассмеялся. – Нет. Контрабанду я иногда возил, но искали меня не поэтому.
- Ты – великий воин, набивший морду кому-то очень важному, - выдвинула еще одно предположение Шми. – И потомки этого несчастного все еще помнят об унижении предка.
- Пробовал, но не слишком удачно, - вздохнул Рейв. – Впрочем, эта сволочь и так сдохла, просто чуть позже.
- Ты – знаменитый полководец, вошедший во все учебники военной истории, и опасаешься потока поклонников?
- И это было, - Шми снова почувствовала пальцами, как усмехается призрак. – Но вряд ли кто-нибудь узнает меня в лицо, даже если сможет увидеть.
- Какая разносторонняя личность, - сделала вывод Шми. – Может, ты еще и государством правил?
Рейв фыркнул, но промолчал, только приобнял ее за плечи. Он вообще при каждом удобном случае старался прикасаться к ней. Шми не была против. Ей нравилось резкое, как вкус воды после долгой жажды, наслаждение, которое приходило от призрака в такие моменты. Нравились его руки, жесткие и не привыкшие быть ласковыми, но замечательно умеющие разминать затекшие мышцы, стирать с кожи застарелые шрамы от плети, убирать усталость и боль. Нравилось странное, непривычное чувство защищенности, появляющееся рядом с ним.
- Если ты – мертвый, почему у тебя теплые руки? – помолчав, спросила Шми.
- Не знаю. Это вообще странно, что ты меня ощущаешь. Не знаешь, твои родители были одаренными?
- Я их почти не помню, - Шми пожала плечами. – Мама вроде как работала в какой-то частной лаборатории у муунов. Может, надышалась чего-нибудь во время беременности.
- Ничего, - Рейв провел ладонью по ее волосам. – Главное – результат.

На эксперименты с тактильной чувствительностью оставалось немало времени. Уотто не держал Шми в лавке допоздна, и все свободное время она могла проводить так, как сама желала. А проверять, что именно можно сделать с призраком, оказалось неожиданно интересно.
Довольно быстро выяснилось, что Рейв может контактировать только с Шми. Любые предметы, которые она держала в руках, бросала или напитывала Силой, – ну, по крайней мере, Рейв утверждал, что их энергетическая насыщенность от ее действий увеличивается, сама Шми особой разницы не замечала – проходили через призрака насквозь. Не сразу обнаружился пикантный побочный эффект: одежды Шми для Рейва не существовало.
- Логично, - отметила Шми, когда призрак, обычно держащийся в рамках приличия, нечаянно задел рукой ее бедро. – Одежда – тоже не часть меня. И если бы кое-кто не изображал из себя благородного воина, мы выяснили бы это уже давно.
- Хаттова задница, где мои пятнадцать лет? – вопросил Рейв. – Наверняка я о чем-нибудь таком мечтал!
- То есть достоверно ты не помнишь? – уточнила Шми.
- Тогда я был молод, хаттски серьезен и как раз собирался удрать на войну, - Рейв улыбался своей невидимой улыбкой. – Если я и думал о девушках, то не понимал всей прелести этих мыслей и жутко их стеснялся.
- Если у тебя были подобные мечты, возможно, ты просто не умел раздевать женщин, - рассмеялась Шми. – Слушай, а почему твоя одежда для меня непроницаема?
- Она в какой-то степени часть меня, - объяснил Рейв. – В момент смерти сознание зафиксировало мое тело одетым. Поэтому стандартная комплектация меня – в доспехах. Позже я научился переконфигурировать их в более удобную одежду.
Это Шми уже знала. Рейв снял доспехи чуть ли не в первый день экспериментов – для повышения чувствительности. Правда, она думала, что они лежат аккуратной невидимой кучкой где-нибудь в прихожей.
- Вот интересно… - Шми протянула руку, нашла край туники Рейва и решительно сунула ладонь под невидимую ткань. Призрак замер, словно опасаясь ее спугнуть.
- Нет, ткань отдельно, тело отдельно, - прокомментировала она. – Я думала, вы сливаетесь… Хатт, тебя что, потрошили при жизни?
Шми повела руку вбок, прослеживая пальцами широкий рубец на животе.
- Пытались, - медленно ответил Рейв. От него снова тянуло наслаждением, ярким, как полуденные солнца. Шми прикрыла глаза от удовольствия. Рейв рассказывал, что для одаренных это естественно – ощущать чужие эмоции и делиться своими, но привыкнуть к этому она все еще не успела.
- А тут… ты был женат на когтистой тогруте? – на спине призрака отчетливо выделялись четыре параллельных шрама.
- Нет, это я от рекгулов драпал, - отстраненно произнес Рейв. – Кхм, Шми, мы, кажется, нечаянно сделали еще одно открытие…
- И какое же? – Шми с интересом провела ладонями по его спине. Если не открывать глаза – в жизни не поверишь, что Рейва и услышать-то не все могут, не то что пощупать.
- У призраков встает, - поведал Рейв.
Шми хмыкнула, прижалась к нему, переведя обычное прикосновение в объятия. Повела бедрами. Действительно, встает. И чем тогда призраки от живых отличаются?
- Шми, - Рейв обхватил ее руками. Ладони легко прошли сквозь ткань платья, опустились на поясницу.
- Я проверяю, - пояснила Шми. Нашарила застежку на поясе, на ощупь расстегнула. Пробежалась пальцами по вздыбленному члену. – Рейв, какого хатта ты так внимателен к деталям, а? Вот что тебе стоило запомнить себя без трусов?
- В доспехах без белья неудобно, - пробормотал Рейв. Шми решительно потянулась к нему, коснулась его губ своими. Лучше пусть молчит. А то спросит еще, уверена ли она, точно ли имеет в виду именно это… А Шми не раз хотели как женщину, но никогда – как единственную, ненаглядную, ту, к которой просто прикасаться – счастье. Такое не подделаешь. И, в конце концов, Рейв, живой он там или не совсем – ее мужчина. Ее защитник. Так кого же, как не его, ей обнимать?
А то, что руки Рейва проходят через платье, – это даже удобно. Глаза можно не открывать, тогда не заметно, что Рейва нельзя увидеть. Зато легко представить. Она уже неплохо знала его на ощупь. Что он невысокий, но широкоплечий, что волосы у него длинные и тонкие, легко скользящие между пальцев, что черты лица у него жесткие, порванные шрамами…
- Вот мне интересно, - выдохнула Шми, оторвавшись от губ Рейва, - а тебя не порвет на клочья восторженной эктоплазмы от избытка чувств?
- Да не должно, - Рейв прошелся ладонями по ее бедрам, на секунду сжал ягодицы. – Призраки самопроизвольно не развоплощаются… хотя…
- Никаких «хотя», - Шми прихватила губами его ухо. – Иначе ты никогда не сможешь выяснить, был ли это повторяемый результат или неизбежная для экспериментов погрешность.
- Да, вряд ли еще кто-нибудь решится соблазнить призрака, - руки Рейва перешли на ее грудь, скользнули по шее, обняли ладонями лицо. – Ни разу о таком не слышал. Говорили, конечно, что у Экзара Куна были какие-то отношения с призраком Лорда Надда, но это недостоверно…
- Тем более, - кивнула Шми. На призрака непонятного Лорда ей было плевать, но нужно же было что-то сказать. – Рейв, если ты сейчас не развоплотишь свою тунику, штаны и что там еще на тебе надето, я всё это с тебя сниму. И потом тебе придется искать невидимые тряпки по всему дому.
Рейв тихо рассмеялся в ответ и подхватил ее на руки. Опустил на короткий диван в гостиной, телекинезом спихнув на пол мешающиеся подушки. Шми притянула его к себе, с силой провела ладонями по уже обнаженной спине, снова невольно остановившись на жутких шрамах – да как же его рвали в свое время? От Рейва опять хлынула волна почти ощутимого восторга, плавящего тело горячими солнечными лучами, заставляющего задыхаться от удовольствия. Когда-то Шми слышала, что джедаям нельзя заниматься любовью. Может, это оттого, что они на пике страсти склонны делиться эмоциями с населением ближайших кварталов? Рейв-то явно сдерживаться не собирался…
- А если я буду сверху, - Шми обхватила руками бедра Рейва, запрокинула голову, позволяя целовать себе шею и ключицы, - ты в диван не провалишься?
- Вот поэтому ты и будешь снизу, - хрипло произнес Рейв. Провел пальцами по ее животу, опустил голову ниже, очертил языком сосок. – Во избежание подобных эксцессов.
Шми схватилась за его плечи, левая рука запуталась в волосах Рейва.
- Дал бы хоть раздеться, мне же неудобно в юбке…
- Мелочи, - руки Рейва огладили ее бока, затем, кажется, утонули в диване, лаская спину. Шми невольно засмеялась: чувствовать одновременно ткань платья, жесткий ворс мебельной обивки и горячие ладони Рейва оказалось забавно.
- А как ты выглядишь? – шепнула она, выпутав пальцы из легких прядей. Вытянула руку, обхватила член Рейва у основания.
- М-м-м, я прозрачный и слегка светящийся…
- Нет, в жизни! – Шми чуть сжала ладонь.
- А. Да, - сейчас она легко могла представить, как Рейв встряхивает головой, пытаясь выбросить томную одурь. – Ну, я не очень высокий, волосы у меня темные…
- Черные? – Шми провела пальцами вдоль члена, от основания к головке.
- М-м-м… почти, скорее темно-темно-каштановые… Знаешь, как если джедайский плащ не стирать лет десять… Шми, я тебе страшно отомщу за попытку отвлечь в самый неподходящий момент.
- Ты продолжай, продолжай, - Шми улыбнулась, легко шлепнула кончиком пальца по подрагивающему члену.
- Ну, что еще? Глаза у меня серые… иногда желтые, под настроение… морда драная, как будто к малолетней катарке с поцелуями лез… Шми, хватит издеваться!
Возмущенно-шальной взгляд Рейва был почти видимым. Шми не удержалась, приоткрыла глаза – нет, пустота. А тело всё чувствует. И губы, ласкающие грудь в перерывах между словами, и руки, оглаживающие то живот, то внутренние стороны бедер… Вот когда этот призрачный паршивец успел ей колени раздвинуть, а?
- Мне, знаешь ли, интересно, - Шми облизнула губы. – Ты-то меня видишь, а я тебя – нет!
- Зато дотронуться можешь, - пальцы Рейва спустились с живота вниз, скользнули между складок плоти.
- Еще как… - Шми прикусила губу, давя стон. Чувствовать одновременно со своим желанием чужое, ощущать, как тебя хотят и как тебе страстно, до боли благодарны просто за то, что ты существуешь, – то еще испытание.
Рейв бережно накрыл ее руку своей, снял с собственного члена. Медленно, с непривычной нежностью подался бедрами вперед. Шми судорожно вздохнула и стиснула ладонь Рейва, шире раздвигая колени. Вторая рука прошлась по спине, скользнула мимо параллельных дорожек шрамов, огладила ягодицы. Шми хотела было сказать что-нибудь совершенно неромантичное, чтобы прорезать эту странную, ненормальную ласковость – например, что хоть в этом месте Рейва никто не драл в свое время – но Рейв легко коснулся ее губ своими, и слова так никуда и не ушли. Вместо них прорвался стон – а ведь Шми обещала себе когда-то, что не будет кричать и стонать, что бы с ней ни делали! Впрочем, может, если от удовольствия, то не считается?
Рейв двигался внутри нее медленно, словно опасаясь причинить боль. Шми сильнее сжала бедра, втискивая его в себя, прошлась пальцами вдоль позвоночника – от ложбинки между ягодицами до основания шеи. Волосы Рейва упали вниз и теперь трепетали от ее дыхания, щекоча висок. Темно-темно-коричневые, вспомнила Шми. А глаза – серые и иногда желтые.
Удовольствие билось внутри в такт ударам сердца и движениям Рейва, сдерживать стоны уже не получалось – да и не хотелось, если честно. Под плотно зажмуренными веками зажглось лицо Рейва: покрытое слабым загаром, с чертами, потерявшими свою жесткость от наслаждения, и шальными искрами золота в серых глазах. Рейв мягко улыбнулся, что-то произнес – Шми видела, как шевельнулись губы, – и ее затопило волной бесконечного восторга, принадлежащего, кажется, им обоим.
Отдышалась она не сразу. Поправила юбку, сбившуюся все-таки куда-то на поясницу – и вот отчего бы было не снять? – облизнула пересохшие губы.
- Знаешь, Рейв, - проговорила Шми, - если ты после смерти так любовью занимаешься, при жизни ты наверняка был вне конкуренции.
Ответа она не дождалась.
- Рейв? – Шми повела рукой, привычно пытаясь нащупать призрака. – Ты где?
Вместо легкой, слишком тонкой для Татуина ткани и жестких мышц под ней пальцы встретили пустоту.
- Ты что, все-таки разлетелся на фрагменты? – Шми растерянно оглянулась. – Говорил же, что такого не случится!
Воздух молчал. Здесь все еще ощущалось присутствие Рейва, но она не чувствовала его взгляда, не могла дотронуться до плеча.
- Вот ведь… - Шми сдержала ругательство. – Рейв, гад ты призрачный, ну как же так?!
И снова, конечно, не услышала ответа.

- Красивый ты у меня, - негромко сказала Шми, взяв на руки тряпичный сверток. В глубине ткани что-то пискнуло. – Только глаза не того цвета. Ты ведь говорил про серые, помнишь? Или желтые. В зависимости от настроения.
- Вя-а, - неуверенно протянул сверток.
- А получилось что, а, сынок? – Шми ласково погладила по голове младенца. – Вот что?
- У, - ярко-голубые глаза, еще не умеющие фокусировать взгляд, смотрели куда-то сквозь нее.
- Сволочь ты все-таки, Рейв, - вздохнула Шми. Крепче прижала к себе сверток с ребенком. – Неужели ты считал, что я откажу тебе в возможности родиться заново?
- Вя-а-а-а.
- И не надо тут делать вид, что ты маленький, глупый и ничего не понимаешь. Для новорожденного кое-кто слишком откровенно радуется прикосновениям. И глаза у тебя совсем не такие бессмысленные, как обычно бывают у младенцев. И Сила эта твоя хаттова – по крайней мере, мне кажется, что это она, – у тебя совершенно не изменилась.
- Вяк, - Шми показалось, что младенец захотел развести руками: мол, так уж получилось.
- Почему же не предупредил? – тихо проговорила она. – Я ведь думала, ты совсем исчез. Только через месяц поняла, что кое-кто просто слишком хитрозадый.
- У-у-у…
- Ну, ничего, - Шми улыбнулась, покачала сверток на руках. – Да, кстати! Мы ведь так и не выбрали тебе имя, правда? Я нашла одно подходящее.
- Вя! Вя-а-а-а!
- Что, не хочешь? Зря. Хорошее имя, сильное, - Шми нежно провела пальцами по щеке ребенка. – Рейв, ты ведь мне кучу подсказок дал. Четыре тысячи лет, одаренный, полководец, воин и немножко контрабандист… А еще, как оказалось, правитель и Лорд ситхов, что бы это ни значило. Тот, о котором до сих пор помнят, причем не только историки. Я, может быть, и рабыня, но голонетом пользоваться умею.
- У.
- Ну что, Реван? Не нравится старое имя?
- Вяк!
- Почему-то я так и знала, - довольно кивнула Шми. – Тогда буду звать тебя Энакин. Тоже сильное имя, предрекающее славную судьбу. Тебе такая пригодится. Ведь кое-кто опять планирует поставить галактику на уши, а?
- Вя, - голубые глаза ребенка были по-младенчески чисты и невинны. – Вя.