ЗФБ-2021, Не стой на пути у высоких чувств

[daisyo]

Второй фик цикла "Не просто братья"

Название: Не стой на пути у высоких чувств
Канон: 魔道祖师 - 墨香铜臭 | Módào Zǔshī - Mòxiāng Tóngxiù
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Не Минцзюэ/Лань Сичэнь\Цзинь Гуанъяо, упоминаются Цзинь Цзысюань и Цзинь Гуаншань
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: в Башне Кои Гуанъяо все время кому-то нужен.
Предупреждения: Ни одно из списка
Дополнительные теги/примечания: Alternative Universe - Canonical AU, Ouf of Character, Minor Character Death, Cockblocking, трисам, написано по внутрикомандной заявке, "Троецзуние прервал кто-то и полуголый НМЦ с саблей выскочил разбираться", вся НЦа за кадром .

посочувствовать тыжЯо

Вечер в Башне Кои обещал быть прекрасным: глава Цзинь внял увещеваниям Сичэня о скромности, приличествующей благородному мужу, и велел отложить пир в честь прибытия важных гостей. В конце концов, чтобы обставить все как подобает, просто не хватило бы времени, ведь Не Минцзюэ добрался до Башни Кои лишь в час собаки. Значит, сражение с утомительным ланьлинским гостеприимством можно было перенести на утро, а вечер провести в обществе названых братьев – и провести с толком.
Спустя час Не Минцзюэ уже не был столь смел в планах. Когда он, рассудив, что положение самого уставшего располагает к некоторым привилегиям, уютно разместился в объятиях Сичэня и притянул к себе Гуанъяо, в дверь поскребся слуга. Не обнаружив достопочтенных гостей в их покоях, он полез уточнять пожелания насчет ужина и горячей воды прямо к их младшему брату. Невероятная наглость! Лишь могучим усилием воли Не Минцзюэ удержался от резких суждений и выдал нужные указания. Неужели неясно, что они, как и принято среди благородных мужей в краткий миг встречи, всю ночь будут заняты беседой о путях самосовершенствования? Им и без того нечасто удается остаться втроем хотя бы на несколько дней.
После, когда Гуанъяо с подобающей случаю сдержанной гордостью предложил им с Сичэнем редчайший травяной сбор, пробуждающий силы и вдохновляющий сердца, и собрался было разлить его по чашкам, в комнату снова заполошно постучали. На лицо Гуанъяо набежала заметная тень, и неудивительно: Не Минцзюэ уже успел поделиться с ним планами на вечер. Воодушевляющий чай туда вписывался прекрасно, а вот посторонние разговоры – нет.
Впрочем, у Цзинь Цзысюаня хотя бы имелась весомая причина для беспокойства: Цзян Яньли вот-вот должна была родить, и оттого его мучила тревога и за жену, и за еще не появившегося на свет сына. Путаный рассказ наследника Цзинь о вещих снах, ночных демонах, родильной горячке и детских болезнях заставил Не Минцзюэ передернуть плечами, а Сичэня – дотошно выспросить все о состоянии Цзян Яньли. Его признанный авторитет целителя и хорошо подвешенный язык Гуанъяо успокоили Цзинь Цзысюаня довольно быстро, но извинялся за неуместную назойливость он едва ли не дольше, чем до этого жаловался.
Когда за наследником Цзинь наконец закрылась дверь, Не Минцзюэ длинно выдохнул и плеснул в чашку напрочь остывшего вдохновляющего чаю. После слишком уж медицинской беседы вся надежда оставалась только на него.
- Вот не пойму, Гуанъяо, - проворчал он, слизнув с губ сладковатый привкус, - как в Башне Кои без тебя раньше жили? Ну совершенно не к кому прийти за советом под вечер! Тебя в полночь-то не будят?
- Дагэ не стоит так шутить, - мягко улыбнулся Сичэнь. – Разве А-Яо виноват, что нужен столь многим?
- Случается, что и будят, дагэ, - вздохнул Гуанъяо. – На самом деле это хороший знак. Раз не стесняются зайти даже в поздний час, значит, не видят в наших уединенных встречах ничего предосудительного.
- Потому что его и нет, – отрезал Не Минцзюэ. Любое побратимство между заклинателями одобряет и даже прямо предписывает совместное совершенствование. А уж какими методами — зависит от выбора ритуала. Их, проведенный по южному обычаю, позволял весьма многое. – Но, клянусь небесами, следующего гостя я вышвырну за порог раньше, чем он скажет хоть слово!
- Звучит заманчиво, - признал Гуанъяо. С некоторым трудом оторвавшись от кровожадных мыслей, Не Минцзюэ увидел: его младшие братья уже успели сплестись в объятиях и попутно привести волосы Сичэня в восхитительный беспорядок. – Иди к нам, дагэ.
Устоять перед таким предложением было совершенно невозможно, и отнюдь не чай из северного корня жизни послужил тому причиной. Разве он успел бы подействовать? Просто не нашлось сил удержаться и не шагнуть в распахнутые объятия, жаркие и жадные, срывая пояс и скидывая ханьфу. Не нашлось — да, признаться, Не Минцзюэ и не искал.
Когда Сичэнь позволил себе сбросить одежды, оставшись вместо белого шелка лишь в ленте и природном совершенстве, когда он возжелал быть землей неизведанной под копытами скакунов на рассвете, Не Минцзюэ уже едва не задыхался от восторженного упоения. Только опыт, кровью оплаченный на войне, помог ему даже не расслышать — почуять за дверью тихий шорох шагов. Кто-то шел сюда, кто-то легкий на ногу и уверенно ступающий. Наверняка чтобы привязаться к Гуанъяо с очередным срочным делом!
Ждать, пока незваный гость заглянет в комнату, Не Минцзюэ не стал. Вскочил, рванул дверь в сторону и со всей страстью человека, поднятого с ложа любви, отшвырнул прочь замерную было фигуру в золотистых одеяниях, рявкнув:
- Это уже просто недостойно!
Пояснить, что недостойно беспокоить молодого господина Цзинь и его достопочтенных братьев в столь поздний час, он не успел: наглец решил не искушать судьбу и исчез, будто провалившись сквозь землю.
- Ох, дагэ, какой у тебя грозный вид, - Сичэнь подошел ближе, провел ладонью по плечу. – Грозный и приятный взгляду.
Не Минцзюэ обдало жаром: верно, бросившись на защиту их уединения, он и не подумал поправить одежды. По счастью, полуразвязанные нижние штаны еще плотно сидели на бедрах, прическа сохранила вполне пристойный вид, да и прочее… Мог же благородный муж от несносной ланьлинской жары сбросить верхнее облачение? В Нечистой Юдоли подобное никого бы не удивило, но в Башне Кои, этом гнездилище пауков…
- Дагэ, зачем ты схватил саблю? - с легким беспокойством спросил Гуанъяо. – Разве сегодня подходящий вечер для гнева и крови?
- Разумеется, нет, - усмехнулся Не Минцзюэ. Бася подвернулась под руку сама, по военной еще привычке, но сейчас это было только кстати. – Если я бегаю с саблей наперевес и кричу про «недостойно» — все ясно, саньди опять приказали какую-то дрянь, а я узнал, возмутился и теперь его воспитываю. И ты получаешь прекрасный повод юлить и выворачиваться из любой гадости, которую скинет на тебя глава Цзинь.
- Спасибо, - тихо сказал Гуанъяо. – Отец пока не поручал мне ничего… нового, но все равно спасибо.
- Не за что, - Не Минцзюэ со вздохом вложил саблю обратно в ножны. – Если этот человек был хоть сколько-нибудь внимателен, он и так заподозрит неладное. О чести и приличиях в полуразвязанных штанах не спорят.
- Ничего страшного, - Гуанъяо чуть принужденно улыбнулся. - Ты же из Цинхэ, дагэ. Я всегда могу сослаться на причудливые северные обычаи и традиции предков…
- …и разве кто-нибудь посмеет заподозрить в неподобающем главу Лань? – с едва слышным весельем в голосе добавил Сичэнь. – Дагэ всего лишь показывал нам некоторые приемы с саблей. А разделся, чтобы удобнее было следить за движениями мышц. Конечно, это стоило бы делать на поле для тренировок, но речь как раз шла о сражениях в тесных комнатах, и мы немного увлеклись…
- Да, эргэ, так гораздо лучше, - облегченно кивнул Гуанъяо и покосился на дверь.
- Сейчас, - Не Минцзюэ сдвинул к двери стоявший у стены шкаф, перегораживая вход. Совершеннейшее варварство, но теперь даже сам глава Цзинь не сможет ворваться к ним без спросу. – Надеюсь, этот нахал расскажет остальным, что глава Не не в духе, и сюда больше никто не полезет.
Вместо ответа Сичэнь лишь улыбнулся, обнял за бедра Гуанъяо, тут же притершегося ближе, – и Не Минцзюэ наконец-то сбросил вслед за верхними одеждами и нижние. Хоть вечер и пришлось потратить на пустые разговоры, впереди оставалась еще долгая, долгая ночь. И пожалеет о своей опрометчивости тот, кто осмелится ее испортить!
Хвала слухам о бешеном нраве главы Не: больше их с братьями ни разу не потревожили. А утро встретило Не Минцзюэ траурными накидками на плечах слуг, приглушенными шепотками и острым ощущением непоправимой ошибки. Минувшей ночью умер глава Цзинь. Умер глупо и нелепо: упал с лестницы и свернул себе шею.
Как с заклинателем его уровня могло произойти столь прискорбное событие, не знал никто. Вероятно, исход предрешило отменное ланьлинское вино — или же удар невиданной силы, швырнувший жертву на ступени. Но кто посмел бы напасть на главу ордена в его собственной резиденции? И как могла бы проникнуть сюда нечисть, способная нанести такой удар? Нет, наверняка дело было в вине: во время вечерней трапезы в Башне Кои всегда наливали щедро…
Где именно погиб глава Цзинь, Не Минцзюэ не спрашивал. Он и без того помнил: одна из лестниц Башни Кои, длинная, спускающаяся в сад, располагалась как раз в конце ведущего к покоям Гуанъяо коридора. Того, по которому так стремительно удалился прошлой ночью незваный гость.
От осознания содеянного мучительно жгло внутри. Отчаянно хотелось открыться, рассказать о своем ужасающем поступке, и только понимание, что это неизбежно разрушит хрупкие отношения между Ланьлином и Цинхэ, заставляло Не Минцзюэ молчать. Он отводил взгляд от траурных накидок, стискивал зубы, когда приносил наследнику Цзинь подобающие соболезнования, и лишь вечером, рядом с братьями, позволил грызущей его вине вырваться наружу.
Он убил главу Цзинь. Убил даже не в приступе искажения — в здравом уме. Как теперь смотреть в глаза Гуанъяо? Как признаться в содеянном, если раскрытая тайна сулит беду всему ордену Не, а молчать низко и недостойно?
Младшие братья выслушали, переглянулись тревожно.
- Этого никак не может быть, дагэ, - покачал головой Сичэнь. – Разве ты не узнал бы Цзинь Гуаншаня даже в смятении чувств? Или тот человек хоть немного на него походил?
- Нет, - медленно произнес Не Минцзюэ. После полумрака покоев свет в коридоре тогда ослепил его, и бить пришлось мало не наугад. Но одежды главы ордена сотканы иначе, чем у рядовых адептов. Он даже на ощупь не спутал бы жесткую от зачарованных золотых нитей парчу парадного облачения с простым, хоть и дорогим шелком.
- А еще Цзинь Гуаншаню не было никакого резону самому идти к А-Яо, — добавил Сичэнь. — Он ведь легко мог вызвать его к себе.
- Отец обычно так и делал, — тихо проговорил Гуанъяо. Неизбежное потрясение уже ушло с его лица, и он казался теперь почти спокойным — насколько может быть спокоен человек, только что потерявший отца.
- Считаешь, я ошибаюсь? — Не Минцзюэ очень хотел бы в это поверить.
- Прости, дагэ, - Гуанъяо осторожно обнял его, словно бы невзначай прижав ладонь к среднему даньтяню, - но отец все же был заклинателем не из последних. Он смог бы отбить удар.
Не Минцзюэ поднял взгляд. Гуанъяо смотрел участливо, и в глазах его не было ни гнева, ни бессильной боли. Будто и вовсе не винил старшего брата. А ведь в столь тягостном положении даже такая хитрая лиса, как Гуанъяо, не сумела бы до конца скрыть своих чувств. Неужели в самом деле не считал его причиной смерти отца?
- Думаю, это лишь случайное совпадение, дагэ, - Сичэнь присоединился к объятиям, положил голову на плечо Не Минцзюэ. – В Башне Кои много лестниц. Тот заклинатель, которого ты так яростно отшвырнул, вполне мог спешить к нам с печальными новостями. Просто, встретив неласковый прием, не рискнул стучаться вновь.
- Мы ведь не знаем, когда именно умер отец, - добавил Гуанъяо. – Его тело обнаружили не сразу, а душа спокойно ушла на перерождение и едва ли ответит, даже если спросить. Вполне может статься, что, когда ты не дал тому человеку заглянуть к нам, отец уже был мертв. Или это, напротив, случилось под утро, а нас хотели навестить вовсе по другому делу. Вероятно, прошлым вечером вино оказалось слишком крепким, а лестницы — необычайно крутыми… Ты здесь ни при чем, дагэ.
От их разумных и ласковых слов тяжесть на сердце Не Минцзюэ понемногу начала таять. Действительно, разве главе Цзинь не достало бы мастерства закрыться от удара? И разве его гибель не вызвала бы большой шум и переполох, который неизбежно услышали бы они с братьями? Но этого не произошло — а значит, глава Цзинь наверняка скатился с лестницы в другой части Башни Кои. И вовсе не потому, что его швырнули на ступени.
- Тогда хватит обходиться со мной, как с фарфоровой вазой, - буркнул Не Минцзюэ. В объятиях братьев боль и вина, совсем изгрызшие его за этот бесконечный день, стремительно таяли. – Если здесь кого и нужно утешать, то не меня.
Он вывернулся из рук Сичэня и сдвинулся так, чтобы зажатым между их телами оказался уже Гуанъяо. Тот на миг уткнулся лицом в плечо Не Минцзюэ, но очень скоро поднял голову и принужденно улыбнулся.
- В этот раз мне придется вопиюще пренебречь долгом гостеприимства, - виновато произнес он. – Траурные церемонии занимают много времени, а Цзинь Цзысюань не слишком опытен…
- И ты не упустишь шанса втереться к нему в доверие, - вставил Не Минцзюэ. Гуанъяо! Даже смерть родного отца обернет себе на пользу! Впрочем, сейчас эта практичность, порой приводившая Не Минцзюэ в ярость, скорее дарила облегчение. Похоже, потеря ранила младшего брата не так сильно, как он ожидал.
- Дагэ! — Сичэнь и Гуанъяо возмутились мало не в один голос, и Не Минцзюэ против воли усмехнулся.
- Когда закончится твой траур, я устрою большую охоту в Цинхэ, — сказал он. — И приглашу все великие ордена.
- Благое дело, - Сичэнь улыбнулся уголками губ. – Длинную охоту. Скажем, на неделю.
Да, это звучало славно. На неделю. Или две. Причем главы кланов в ней участвовать не станут, позволят проявить себя простым адептам. Правда, Гуанъяо не властвует над орденом Цзинь — но уж он-то легко найдет подобающий случаю предлог для отказа. И тогда Не Минцзюэ от души исполнит долг гостеприимного хозяина. Цинхэ — не Ланьлин, там им никто не помешает, особенно если попросить о помощи Хуайсана.
И все же интересно, какая из лестниц Башни Кои завершила путь Цзинь Гуаншаня? Если та, с которой он несколько лет назад приказал спустить тогда еще Мэн Яо, — это было, пожалуй, справедливо.