Осторожно! Режим "сделать хорошо" активирован!
Название: Два с половиной брата
Канон: Mo Dao Zu Shi/Магистр дьявольского культа
Автор: ДайСё
Бета: WTF MXTX and Triple Cultivation 2020
Размер: миди (11387 слов)
Персонажи: Мо Сюаньюй
, Не Минцзюэ (Чифэн-цзунь)
(частично), Вэй Ин (Вэй Усянь, Старейшина Илина)
Категория: джен, упоминается преслэш
Жанр: флафф, ангст, элементы юмора
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Мо Сюаньюй призывает злобного духа. А потом еще одного, но не очень удачно. Или удачно?
Примечание/Предупреждения: ООС, элементы AU, селфхарм. Смесь канонов дунхуа и новеллы. Накурено под влиянием ранних тредов магистродежурки. Смерть второстепенного персонажа.
Призвать воображаемого другаГоворят, человек может привыкнуть ко всему. К пресному рису и грубой холстине, заменившим сладкую пищу и золотистые шелка. К тесной, промерзшей от осеннего ветра каморке вместо тихой комнаты в башне заклинателей. К бесконечным поручениям по хозяйству, а не сложным, но захватывающим упражнениям с другими молодыми адептами. Нельзя привыкнуть только к одиночеству.
В удачные дни Мо Сюаньюй сжимал губы и молча терпел пренебрежение и насмешки от обожаемых родственников и уважаемых соседей. Тогда казалось, что вся немаленькая деревня, сожри ее злобные духи, не зовет его иначе как придурком, сумасшедшим и другими презрительными прозвищами. Неплохо, на самом деле. И побои от дорогого двоюродного братца, и снисходительные взгляды тетки, и обидные дразнилки от соседских детей – все это вполне неплохо. В неудачные дни Мо Сюаньюй смотрел на спешащих мимо жителей деревни, и ему казалось, будто его вообще никто и никак не зовет. Ни дурачком, ни заклинательским ублюдком, ни как-нибудь еще. И все злые слова, все удары и оскорбления достаются кому-то другому, а он, Мо Сюаньюй, завис в размытом тумане и смотрит бесконечную пьесу среди плохоньких декораций. Один.
Мо Сюаньюй растер озябшие пальцы и снова взялся за кисть. Пусть презирают, пусть попрекают родителями. Кто бы там что ни говорил, а Мо Сюаньюй – заклинатель. Он больше года – год, два месяца и пять дней – провел в Башне Кои и от уроков не отлынивал. Крупицы знаний ухватил на занятиях, крохи вырвал из разговоров старших учеников, пару капель выловил из умиротворяющей тишины библиотеки. Он еще им всем покажет! Позже.
На обрывке рисовой бумаги штрих за штрихом возникали иероглифы. Линия вниз, линия слева направо и еще одна по диагонали. Он повесит этот талисман на стену своей комнаты и продержит его до утра. Флаг призыва духов откроет двери для существ, чуждых людям. И тогда кто-нибудь придет к Мо Сюаньюю и поговорит с ним впервые за последние три – нет, уже четыре – дня.
А если этот кто-то согласится не уходить, Мо Сюаньюй вырежет флаг призыва духов у себя на животе напротив несуществующего золотого ядра и больше никогда не будет один.
Готовый талисман лег на потемневшее от времени дерево. Мо Сюаньюй подавил желание бережно погладить бумажный клочок – еще смажется случайно дешевая тушь для письма! – и обхватил себя руками за плечи. Подступающая зима вилась по полу влажным сквозняком, и пальцы быстро начинали мерзнуть. Хорошо братцу: такую груду мяса и жира никакой холод не возьмет. Не то что чересчур изящный для деревенского жителя Мо Сюаньюй. Ладно, чего уж там, не изящный, а просто тощий…
За дверью что-то зашуршало, скрипнули половицы. Мо Сюаньюй вскинулся и быстрым движением сорвал талисман со стены. Увидят еще. Ему и без того не раз доставалось за попытки поупражняться в одиночестве: как же, невозможно стать заклинателем без мудрого наставника, значит, дурачок только зря тратит время. А уж если в комнату зайдет Мо Цзыюань, и вовсе не миновать беды.
Шорох затих, потом вновь возобновился: резко и стремительно, как никогда не ходил брат. Мо Сюаньюй вздрогнул, скосил глаза на зажатый в кулаке обрывок бумаги. В Башне Кои им рассказывали, что у флага призыва духов есть еще одно название. Флаг призыва зла. Потому что благие сущности на него внимания не обращают. Нет, Мо Сюаньюй уже не боялся беседы хоть с добрым духом, хоть со злым, но что если тот придет не поговорить?
Он колебался не меньше двух ударов сердца, прежде чем все-таки порвал талисман. Одновременно с легким треском бумаги дверь распахнулась, и к Мо Сюаньюю метнулась низкая гибкая тень. Бросилась на грудь, выбив дыхание и заставив осесть на пол. Мо Сюаньюй сдавленно пискнул и, вцепившись в ночного гостя обеими руками, выдавил из себя:
- Здравствуйте.
Ощущение смертельной опасности совсем рядом приутихло. Хватка чего-то холодного, на последних звуках сомкнувшегося вокруг горла, медленно ослабла.
- Приветствую вас, многоуважаемый злобный дух, - подрагивающими от страха губами продолжил Мо Сюаньюй, изо всех сил скосив глаза вниз, туда, где замерло на его груди неизвестное существо. – Прошу прощения, что потревожил ваш покой.
В полумраке комнаты он видел: призванный дух больше всего походил на руку, мощную и мускулистую, грубо отрубленную у самого плеча. Обхватившее его шею нечто, кажется, было пальцами.
- Надеюсь, мой зов не оторвал вас от чего-либо важного, - Мо Сюаньюй прикусил язык и поспешно замотал головой: - О нет, нет, я не это имел в виду! Я хотел сказать, от срочных дел!
Его бестактные слова, однако, демоническую руку не рассердили. Наоборот, та окончательно разжала захват и теперь просто лежала у него на груди, в сомнении перебирая пальцами.
- Я просто хотел с кем-нибудь поговорить, - запинаясь, признался Мо Сюаньюй. Жалко улыбнулся: - Ну да, в этом все мое везение, как можете видеть. Решившись призвать себе собеседника, я выбрал единственного в округе духа, лишенного и рта, и ушей.
Ответа он не ждал. В самом деле, ну как может возразить или согласиться демоническая рука? Поэтому щелчок по лбу оказался внезапным до звона в голове.
- Вы меня слышите? – тихо переспросил Мо Сюаньюй. – Понимаете?
Рука слегка пошевелила пальцами.
- Тогда, может быть, вы согласитесь остаться до рассвета? – он не знал, настолько прилично предлагать такое злобным духам. Для них ведь ночью самое рабочее время, а отдыхают они, наверное, днем, верно?
После нескольких ударов сердца, показавшихся Мо Сюаньюю бесконечными, рука приподнялась на локте, будто осматриваясь, и решительно устроилась в изголовье постели.
- Спасибо, - шепнул Мо Сюаньюй и, вытерев краем рукава вдруг повлажневшие глаза, сел рядом.
Он проспал долго: поздний осенний рассвет уже светил лучами через узкое окно над постелью. Даже удивительно, как никто из слуг не заявился поднять его на ноги тычками и пинками. Мо Сюаньюй вздохнул. Открывать глаза не хотелось. Вчера ему снился такой чудесный сон: к нему наконец-то пришли, его слушали полночи и понимали, пусть и не отвечая вслух… А сегодня опять достанутся разве что окрики и ругательства.
Тоскливые размышления прервал резкий тычок под ребра. Мо Сюаньюй охнул и подскочил, неверящим взглядом уставившись перед собой. Рядом с низкой подушкой нетерпеливо перебирала пальцами вчерашняя демоническая рука. Она, по всей видимости, не любила, когда люди долго валяются в постели по утрам.
- Вы… вы мне не приснились, - пробормотал Мо Сюаньюй. Рука пренебрежительно шевельнула кистью и, сильно вытянувшись, снова щелкнула его по лбу. Остатки дремоты мгновенно вышибло из головы.
Не сон. Самая настоящая явь. Он призвал талисманом демоническую руку, и та согласилась составить ему компанию… Но ведь ночь уже кончилась, а злобные духи сильнее всего с заката до рассвета.
- Я сейчас, - Мо Сюаньюй вскочил с постели и торопливо пристроил на шатающемся столике небольшое зеркало. Уселся напротив, распахнув нижние одежды. Вот здесь, на животе. Нет, наверное, пальца на два пониже.
Лезвие ножа вспороло кожу, Мо Сюаньюй поморщился и стиснул зубы. Глупое его тело слишком боялось боли, пальцы подрагивали на рукояти, и сделать разрез глубже все никак не получалось. А надо. Если он сейчас пожалеет себя и только слегка расцарапает кожу, кровавые иероглифы заживут очень быстро. Нужно, чтобы флаг призыва духов остался шрамами навсегда.
За спиной раздался легкий шорох. Мо Сюаньюй напомнил себе, что заклинателям стыдно бояться боли, и сильнее надавил на нож. Когда же он, проведя второй штрих, ненадолго опустил лезвие, сзади обрушился такой подзатыльник, что ойкнувший Мо Сюаньюй едва не влетел носом в зеркало.
- За что? – он возмущенно оглянулся на руку. Та приподнялась на локте и показывала пальцами что-то сложное и, кажется, не слишком одобрительное. – Это просто флаг призыва духов, чтобы вы всегда могли меня найти!
Рука выдрала нож у него из ладони и с силой вогнала в деревянную стену.
- Или вы не хотите остаться? – упавшим голосом переспросил Мо Сюаньюй. Ну да. Ему ведь не обещали, что не бросят и не уйдут после ночного разговора. Это он, глупый, почему-то так решил.
В ответ демоническая рука приподнялась и усталым жестом постучала его по лбу. Кажется, будь она более целостным созданием, вздохнула бы тяжело.
- Вы не против… погостить у меня немного? – в последний момент Мо Сюаньюй запнулся и не произнес вслух «остаться здесь насовсем».
Его покровительственно похлопали по плечу.
- Но как же вы будете находить меня без флага призыва духов?
Заостренный коготь поддел один из порезов, по длинному пальцу потекла капля крови. Мо Сюаньюй поморщился.
- Но флаг… - на этот раз прохладная ладонь хлопнула по уху, и нужное знание наконец-то всплыло в голове. – Точно, флаг ведь призывает не одного злобного духа, а всех в округе!
Жеста, показанного рукой, Мо Сюаньюй не знал, но догадывался: ему ответили что-то вроде «додумался-таки».
- Да, пожалуй, я еще не настолько измучился от одиночества, - натянуто улыбнулся он.
Рука согласно шевельнула пальцами и, вскарабкавшись по полураспахнутым нижним одеждам, взобралась к нему на плечи. Покопошилась там немного и устроилась вокруг шеи, свесив кисть поверх ключицы.
- Я не дам вас обнаружить, - пообещал Мо Сюаньюй, набросив ханьфу поверх злобного духа. – На меня все равно редко обращают внимание всерьез.
- Уважаемая рука, зачем вы уронили меня на пол? – вежливо поинтересовался Мо Сюаньюй, сидя на холодных досках. Ушибленные бедро и левая ладонь ныли, но высказать хоть сколько-нибудь правдоподобное неудовольствие он бы не смог, даже если бы захотел. Слишком счастливым он чувствовал себя последние дни.
Призванный той осенней ночью злобный дух не уходил. Нет, разумеется, он нередко исчезал куда-то, особенно ближе к полудню, когда солнце светило ярче всего. Наверное, прятался в местах помрачнее, пережидая неуютное для себя время. Но потом каждый раз возвращался, и за это Мо Сюаньюй был благодарен до бездумного писка. А еще демоническая рука ездила у него на плечах по деревне, слушала сбивчивые жалобы ночью и иногда давала подзатыльники… ну, хорошо, хорошо, не иногда, а довольно часто. Но не обижаться же из-за этого на единственного друга? Особенно если общаться иначе он просто не может.
- Мне не надо выходить из комнаты? – предположил Мо Сюаньюй. – Но скоро рассветет.
Демоническая рука долго спать не любила и ему не давала. Впрочем, Мо Сюаньюй и сам привык вставать рано: в деревне сложно жить иначе.
На попытки подняться его ободряюще пихнули в бок, заставив плюхнуться обратно.
- Хорошо, я сижу на полу, - не стал спорить Мо Сюаньюй. – И что теперь?
Несколько новых тычков вынудили его выпрямить спину, подобрать под себя ноги и уложить ладони на коленях.
- Хорошо, я сижу на полу в приличной позе. Но, прошу прощения, все еще не могу предугадать дальнейших действий.
Твердый темно-серый коготь несколько раз стукнул его по лбу, затем кольнул через одежду в том месте, где Мо Сюаньюй четыре дня назад начал вырезать иероглифы призыва духов.
- Дочертить? Нет, нет, не надо по уху, я понял свою неправоту, - Мо Сюаньюй задумался. Его ударили по лбу и по животу. Значит, нужно поработать головой и… поесть? Ну, с последним он не мог не согласиться. Но, чтобы позавтракать, придется выйти из комнаты, а этого рука явно не хочет…
Когтистые пальцы, помедлив, сложились в несколько сложных фигур, и Мо Сюаньюй наконец понял.
- Медитировать? – когда он жил в Башне Кои, адепты всегда начинали день с легкой физической тренировки и духовных практик, завтрак шел уже позже.
Рука одобрительно хлопнула его по плечу. Мо Сюаньюй начал размеренно дышать, очищая разум, как внезапное осознание заставило его сбиться.
- Вы рука великого заклинателя?
Злобный дух приосанился, поднявшись на пальцах.
- Вы ведь сможете немного поучить меня? – Мо Сюаньюй до рези в ладонях стиснул кулаки. – Пожалуйста! Я очень упорный, вам не придется меня стыдиться!
Ответом ему был легкий подзатыльник и коготь, нетерпеливо постучавший по макушке. Мо Сюаньюй счастливо улыбнулся и снова приступил к дыхательным упражнениям. У него будет учитель. Ну и что, что темная тварь? Зато он станет заклинателем, что бы там ни болтал братец и все его прихвостни!
- Придурок сумасшедший, где тебя носит? – от резкого окрика Мо Сюаньюй подскочил и мгновенно приземлился обратно, сморщившись от боли пониже поясницы. – Нечего спать до полудня!
А-Тун, стоящий на пороге, смотрел зло и нетерпеливо. За его спиной маячил обожаемый братец. Наверняка это Мо Цзыюань заметил, что его личный дурачок сегодня задержался у себя в комнате. Обидно. А ведь у него почти вышло! Мо Сюаньюй был уверен: та крохотная искра тепла, вспыхнувшая на два удара сердца в даньтяне, ему не почудилась. Получается. Даже после стольких лет перерыва в занятиях, сменяемого редкими самостоятельными тренировками, у него получается!
Неудивительно, что от радости он потерял всякий счет времени. Хорошо еще, братец и его слуги предпочитают сначала обругать, а бить уже потом. Не очнись Мо Сюаньюй от транса из-за громкого окрика… Нет, о таком лучше даже не думать!
- Чокнутый, - прошипел А-Тун и замахнулся. Мо Сюаньюй покорно упал на спину, позволив острому кулаку проскользнуть по скуле. Главное, чтобы ногами бить не вздумали, не оттолкнули сильным ударом с нагретого телом участка пола.
- Матушка недовольна, что ты валяешься в постели дольше всей деревни, - Мо Цзыюань наклонил голову, критически оглядывая лежащего у ног брата. – Твое опухшее лицо ее тоже не обрадует, поэтому я проучу тебя позже. Вставай и принимайся за работу!
- Сейчас, я сейчас, - пробормотал Мо Сюаньюй, копошась на полу и делая вид, что запутался в собственных одеждах.
Мо Цзыюань презрительно фыркнул и отправился наружу, привычным жестом велев А-Туну идти следом. Мо Сюаньюй подождал, пока за ними захлопнется дверь, и перевел дыхание. Вроде ушли.
Он не двигался еще несколько ударов сердца – не прозвучат ли новые шаги, не прошуршат ли тяжелые зимние одежды за порогом? – и осторожно поднялся.
- Прошу простить меня, учитель, что я обошелся с вами так непочтительно, - повинился Мо Сюаньюй, глядя на недовольно шевелящуюся на полу демоническую руку. – Но времени было немного, и это оказалось первым, что пришло мне в голову.
Злобный дух дернулся и несколькими движениями размял затекшие, видимо, от неудобного положения пальцы.
- Я не мог позволить братцу и А-Туну вас увидеть, - Мо Сюаньюй опустил взгляд. – Тогда госпожа Мо вызвала бы заклинателей, и вас бы изгнали, а я не хочу.
Легкое постукивание по лбу стало уже привычным: таким жестом демоническая рука сомневалась в ясности его рассудка.
- И вовсе нет. Я понимаю, что вы темная тварь вроде гуля, но это не повод желать расстаться с вами. У меня нет других друзей. А что с того, что вам нужно иногда немного моей крови и ци? Я хоть боли бояться перестал.
Стремительным броском куда-то в область горла рука постаралась, видимо, показать всю свою хищность и опасность.
- Вы ведь не нападаете на меня, - Мо Сюаньюй пожал плечами. – А прочие… В этой деревне нет никого, чья смерть причинила бы мне боль. Наоборот.
Когтистая ладонь снисходительно потрепала его по волосам. Мо Сюаньюй улыбнулся.
- Вы правда не сердитесь, что я на вас сел?
Щелчок по лбу был вполне однозначным ответом. Мо Сюаньюй облегченно выдохнул и поправил одежду, сбившуюся от валяния на полу.
- Однако хватать меня когтями за то место, что не принято именовать в приличном обществе, было все же совершенно не обязательно, - пробормотал он.
От взмаха руки свистнул воздух. Мо Сюаньюй отшагнул вбок, пропуская мимо живота воображаемый удар, и снова выбросил кулак вперед.
- Теперь правильно?
Обнявшие кисть пальцы одобрительно пригладили костяшки.
Основным своим весом демоническая рука, уместившаяся внутри рукава по всей его длине, давила на плечо и предплечье, и каждое движение выходило тяжелее обычного. Из-за этого усталость накатывала куда быстрее, чем хотелось. Но учитель обещал выразительными жестами, что к весне Мо Сюаньюй сумеет отправить любимого братца полежать в придорожной канаве, и ради такого стоило потерпеть. Куда больше мешало то, что многоопытная в боевых искусствах рука была левой, а ставить удар ее обладатель явно привык на правую. За время первых тренировок Мо Сюаньюй узнал несколько непристойных жестов, которых раньше не удостаивался даже в самом начале своих попыток упорядочить движение ци внутри тела.
На следующем повороте он зацепился локтем о косяк и сбился с шага. Рука неодобрительно кольнула кожу когтем.
- Здесь просто тесно, - выдохнул Мо Сюаньюй.
Упражняться в рукопашной, как и в управлении ци и каллиграфии, приходилось в собственной комнате, слишком маленькой для таких занятий. Учителю-то хорошо, ему и здесь раздолье, а Мо Сюаньюй все время запинался о сдвинутую к стене постель или столик.
Мышцы прижавшегося к его руке существа напряглись, и очередной удар остановился у самой стены. Мо Сюаньюй размахнулся, повторяя движение, но вышло смазанно и неумело.
- Я устал.
Ободряющий хлопок по затылку был ему ответом.
- Учитель, можно я помедитирую, чтобы дать телу небольшой отдых? Тогда мои удары станут точнее.
Чуть помедлив, рука все же надавила ему на макушку, позволяя сесть и расслабиться. Мо Сюаньюй с облегчением опустился на колени. Ноги подрагивали, губы то и дело норовили ухватить лишнюю порцию воздуха. Ну, зато зимний холод не страшен.
Хотя, честное слово, если бы рука задушила или разорвала Мо Цзыюаня сама, было бы куда проще. Мо Сюаньюй понимал, что умная нечисть не обедает у себя в логове, а ходит охотиться в соседние деревни, но ради исключения ведь можно? Один раз?
Увы, злобный и без сомнения очень хищный дух наотрез отказался убивать его обидчиков, аргументировав это выразительным похлопыванием по обеим ладоням Мо Сюаньюя. С некоторым трудом тот расшифровал жест как «ты и сам не безрукий». Поспорить было сложно, да и умение драться заклинателю небесполезно. Хотя, ради всех богов, если бы тренировки получилось проводить где-нибудь в более просторном месте… Мо Сюаньюй планировал добавить обожаемому братцу пару шрамов на лицо, но он не собирался делать это в самой тесной каморке, какую только можно найти в деревне.
И все-таки вдруг случится чудо, и Мо Цзыюань отстанет сам? Скажем, снова попробует стащить у него что-нибудь и наткнется на руку? Раньше Мо Сюаньюй до дрожи в коленях боялся, что братец доберется до его сокровищ: слишком мало у него осталось вещей, напоминающих о чудесном времени обучения в Башне Кои. Сейчас страх хоть и не исчез полностью, но потихоньку таял, как снег по весне. Во-первых, у Мо Сюаньюя вновь был учитель, а при медитациях по жилам то и дело пробегали крошечные искры тепла, и унесенные из Ланьлина листы бумаги не казались единственной отрадой в жизни. А во-вторых, нередко в его комнате оставался надежный хранитель.
Правда, демоническая рука упорно считала, что со своими обидчиками Мо Сюаньюй должен справляться сам. Но если дорогой братец совершенно случайно обнаружит ее среди заклинательских принадлежностей… В конце концов, напугать до полусмерти – это ведь еще не убить?
Несильный тычок под ребра заставил Мо Сюаньюя отвлечься от пустых мечтаний и сосредоточиться на движении ци по телу. До весны осталось не так долго. Придется постараться.
Лютые мертвецы убили двух человек на окраине деревни. Старый Сун Хи утверждал, что нежить здесь не при чем, а следы от кривых когтей на телах принадлежат злобному тигру-людоеду, но остальные крестьяне ему не верили: откуда тигр в окрестностях Мо? Да и зима не была такой уж суровой, чтобы хищнику не хватило пищи в лесу. Нет, дело явно не обошлось без мертвецов.
Мо Сюаньюй на бродящую вокруг деревни опасность особенного внимания не обращал. Сначала, едва услышав о происшествии, он подумал было отправиться на поиски нежити, чтобы попрактиковаться в заклинательстве, но быстро отбросил эту мысль. Во-первых, не с его слабенькими талисманами и еле тлеющей искоркой в даньтяне сражаться с кем-то. Во-вторых, Мо Сюаньюй подозревал: никаких лютых мертвецов близ деревни нет. Просто учитель перетрудился, когда показывал ему новые упражнения, и восстанавливал силы. Он же злобный дух, и как бы Мо Сюаньюй ни старался делиться кровью и ци, хватало этого не всегда.
Что сказать, Мо Сюаньюй и сам порой ловил себя на плотоядно-мечтательных взглядах в сторону любимого братца. Усердные занятия заклинательством не оставляли много времени на повседневную работу, и потому нерадивого родственника все чаще наказывали не только побоями, но и голодом. Первое-то ладно: уклоняться от ударов так, чтобы они проходили по коже вскользь и расцветали красивыми синяками, но не причиняли серьезного вреда, Мо Сюаньюй давно научился. А вот еда… Сложно совершенствоваться, когда живот подводит.
- Ничего, вот научусь инедии – мне до этого и дела не будет, - вслух утешал себя Мо Сюаньюй, отдыхая после очередного часа выматывающих упражнений. – Пусть тогда хоть объедками кормят, хоть прошлогодним сеном.
Демоническая рука, устроившаяся у него под боком, мелко задрожала: смеялась.
- Что? А, ну да, - Мо Сюаньюй смущенно улыбнулся. – Если я достигну столь высокого уровня самосовершенствования, чтобы практиковать инедию, мне необязательно будет оставаться в деревне. Я смогу уйти.
Он мечтательно прикрыл глаза. Раньше мысли о таком просто не приходили в голову. Будущее ограничивалось сладостными картинками, в которых госпожа Мо умирала мучительной смертью вместе со своим сыночком и слугами, осознав напоследок, кто именно ее убил. А ведь местью, сколь бы приятной сердцу она ни была, жизнь не заканчивалась.
- Я смогу уйти, - повторил Мо Сюаньюй, ласково поглаживая лежащего рядом злобного духа. – А если я стану сильным заклинателем, брат обязательно возьмет меня обратно в клан.
Рука вопросительно дернулась и царапнула его когтем по ладони. Вероятно, выражала удивление, что у Мо Цзыюаня обнаружился собственный клан.
- О, - Мо Сюаньюй неловко пожал плечами. – Я же так и не рассказал вам о своем втором брате. Простите, учитель.
Он вообще старался сейчас пореже вспоминать о столь плачевно завершившемся пребывании в Башне Кои. Невежливо ведь сравнивать нового наставника с прежними, верно?
- Я учился раньше в ордене Ланьлин Цзинь, - проговорил Мо Сюаньюй. – Год, два месяца и пять дней. А потом меня выгнали, но, клянусь девятью небесами, я ничем этого не заслужил!
Рука скептически приподняла ладонь.
- Я прилежен в самосовершенствовании, вы же знаете, - Мо Сюаньюй не смог сдержать блаженной улыбки, когда в ответ его ласково похлопали по затылку. Он давно понял: его упорство и готовность упражняться до потери сознания радовали наставника примерно так же, как раздражала физическая слабость ученика. – Я справлялся с заданиями на уроках, но до брата дошли злые слухи, и ему пришлось изгнать меня, чтобы оставить свой образ незапятнанным…
Темно-серый коготь нетерпеливо постучал по деревянному полу, побуждая говорить по делу.
- Брату нашептали, что я лелею непристойные мысли на его счет, - Мо Сюаньюй очень надеялся, что сумел не покраснеть. – Не стану скрывать, я смотрел… Он слишком красив, чтобы не притягивать взгляд, мой брат Яо.
Рука резко вздрогнула по всей своей длине.
- Но, честное слово, я и не думал следовать собственным желаниям! – торопливо добавил Мо Сюаньюй. – Что же здесь непонятного: он глава клана, а я всего лишь еще один сын Цзинь Гуаншаня. Я не мог позволить своему восхищению бросить тень на лицо брата… А мои мечты – это только мои мечты.
Он неловко улыбнулся и завертел в пальцах кисточку.
- Жаль, что я, похоже, думал о брате Яо достаточно красноречиво, чтобы не остаться незамеченным сплетниками. Но, может быть, он разрешит мне вернуться, если я стану сильным заклинателем… учитель?
Когтистые пальцы яростно впились в половицу, оставляя глубокие, щерящиеся щепками следы.
- Вы не хотите, чтобы я возвращался в Ланьлин?
Демоническая рука резким движением поднялась на локте и продемонстрировала несколько выразительных жестов.
- Учитель, вы что? – Мо Сюаньюй возмущенно нахмурился. – С братом Яо вовсе не надо делать то, что вы показали, да еще и одновременно! Он мой единственный достойный родственник, как-никак!
Яростный взмах когтей, вспоровших воздух, выразил весьма ясно: злобный дух главу клана Цзинь достойным человеком не считает.
- Да, он выгнал меня из клана, но у него были на то основания! Даже самый благородный заклинатель может поддаться слабости и пойти на поводу у слухов, особенно когда ему нужно хранить свою репутацию так, как брату… Учитель! – Мо Сюаньюй взвился на ноги от очередного жеста руки. – Вы достойная и благонравная темная тварь! Вам не пристало повторять грязные сплетни про сына бесчестной матери, приличествующие лишь пьяницам в последнем из трактиров!
Когтистые пальцы упрямо сложились все в ту же фигуру.
- Да что вы можете понимать? Цзинь Гуанъяо – глава клана, а не безнравственный выродок, и именно поэтому порой вынужден принимать тяжелые решения! Если бы вы при жизни вели за собой кого-то, кроме непутевого воспитанника вроде меня, вы знали бы, каково это! – Мо Сюаньюй стиснул зубы, глядя на мелко вздрагивающую от возмущения руку. – Учитель, не смейте оскорблять единственного члена моей семьи, которым я имею законное право гордиться!
Стремительный удар в живот заставил согнуться пополам и тяжело осесть на пол. Сквозь выступившие на глазах слезы Мо Сюаньюй увидел, как выскользнула из комнаты невысокая тень.
- Нет, - он судорожно глотнул ставший сухим и жестким воздух. – Нет… учитель… не уходите!
Быстрый шорох выметнулся за дверь и стих где-то во дворе. Мо Сюаньюй прижал ладонь к пульсирующему болью животу и кое-как поднялся, бросился наружу, едва не врезавшись в угол. Ссыпался, путаясь в ногах, с лестницы и замер. На тонком слое снега, в черных ветвях деревьев, у столбов веранды – нигде не было ни следа злобного духа.
- Неужели кто-то успел отделать тебя раньше меня? – бросил ему проходящий мимо Мо Цзыюань. – Даже странно.
Мо Сюаньюй сел прямо на промерзшую за зиму землю и закрыл лицо руками.
Учитель не вернулся. Прошло уже два дня, и Мо Сюаньюй обшарил, наверное, всю деревню, к радости брата подтвердив свою славу сумасшедшего с невиданным ранее размахом. Мокрый снег не сохранил отпечатков иных, чем ноги людей и животных. Темную ци, стелющуюся за рукой незримым следом, ему просто не хватило умения ощутить. Существо, разорвавшее еще одного крестьянина после заката, оказалось самым обычным лютым мертвецом. Мо Сюаньюй сам разглядел его, когда посреди ночи бросился на истошные крики, – но обнаружил вовсе не того, кого отчаянно надеялся найти.
Учитель ушел. Теперь он, наверное, никогда не вернется. И Мо Сюаньюй сам в этом виноват. Сам вступился за честь брата – да пусть он хоть утонет в сплетнях в своем Ланьлине! – сам наговорил лишнего. А ведь стоило, стоило удержать за зубами непокорный язык и подумать, прежде чем возмущаться чужими жестами. Учитель, в конце концов, имеет полное право не любить клан Цзинь: ведь именно они соорудили сеть дозорных башен в глухих уголках местах Поднебесной, тем самым немало затруднив охоту злобным духам. Это не оправдывает его отношения к брату Яо, но… Ради всех богов, да брат Яо в Ланьлине и ему дела нет до чужих сплетен! Пусть бы учитель хоть по всем суставам вывернулся от неодобрения!
Мо Сюаньюй сделал сразу два флага призыва духов, повесил их на стены каморки и просидел до утра, вскидываясь на каждый шорох. Напрасно: никто не пришел. Даже самый жалкий лютый мертвец не поскребся в дом, отзываясь на приказ талисмана. Следующим вечером Мо Сюаньюй начертил знаки собственной кровью, напоив их ци до слабого свечения иероглифов и холодной пустоты в даньтяне. И опять никто не пришел.
Он сам все испортил. Сам оттолкнул от себя единственного друга, предпочтя ему память о давно покинутом брате. И теперь Мо Сюаньюй снова был один.
На третий день ему в голову пришла безумная идея поискать на тракте: вдруг учитель ушел странствовать, а мимо деревни как раз проходили заклинатели? Краем уха Мо Сюаньюй слышал, что госпожа Мо собиралась послать весть в один из орденов, чтобы кто-нибудь разобрался наконец с лютыми мертвецами. Что, если заклинатели уже откликнулись и обнаружили учителя, и он лежит сейчас возле дороги, раненый и неспособный себя защитить?
Разумеется, на тракте никого не было. Мо Сюаньюй обшарил все кусты, заглянул в каждую канаву, но не нашел даже следа темной ци. Бредя обратно к деревне, он вновь обернулся у самых ворот и уже не мог заставить себя идти дальше. А что, если учитель все же передумает и вернется? Вдруг вон та едва заметная тень у обочины – это он? Или то смутное движение на дороге, над самым снегом?
Шагов за спиной он не заметил. Только вздрогнуло попривыкшее уже к дракам тело, ощутив опасность за полмига до того, как та его настигла. Мо Сюаньюй свалился лицом в снег, скрипнув зубами от пульсирующей боли в правом плече.
- Опять мечтаешь, что за тобой придут заклинатели и уведут в золотую башню? – в ушах стучала кровь, и он не узнал голоса. То ли братец, то ли А-Тун, то ли вовсе кто-то иной. – Да кому ты сдался, ублюдок! Только зря наш рис ешь, а пользы чуть! Иди в деревню и выброси из головы свои бредни. Никто за тобой не придет, никому ты не нужен!
Снег перед глазами стал серым, будто его припорошило золой. Мо Сюаньюй медленно поднялся, не оборачиваясь на удаляющиеся шаги, развернулся и направился к дому. Мерзлый ветер пел в ушах тонко-тонко, как флейта в руках неопытного заклинателя.
Никто не придет. Никому не нужен.
Мо Сюаньюй прошел по главной улице, не глядя в чужие лица и не замечая, как гул голосов замирает прямо перед ним, чтобы через пару ударов сердца негромко возобновиться уже за спиной.
Никто не придет. Никому не нужен.
Мо Сюаньюй поднялся по лестнице на веранду дома, и окрик А-Туна, обернувшегося на звук шагов, ссыпался по его спине мелкими льдинками.
Никто не придет. Никому не нужен.
- Придет, - губы онемели, будто он несколько часов держал у рта комок слежавшегося снега. – Еще как придет.
Пожелтевшие от времени бумаги трепетали в подрагивающих пальцах. Ряды иероглифов блекли перед глазами, сливались воедино, и Мо Сюаньюй торопливо отбрасывал один лист за другим, не заботясь о сохранности драгоценных записей.
- Еще как нужен, да, - тихий смех отозвался шелестом в углах комнаты. – Сгожусь, если кого другого нет. Ах, учитель, учитель, отчего я не знаю вашего имени?
Очередной свиток треснул под пальцами и небрежно отлетел в сторону, к другим своим собратьям.
- И вы нужны будете. Все, - мокрую от серого снега ладонь Мо Сюаньюй бережно вытер о край ханьфу, прежде чем разгладить новый лист. Вот этот, совсем старый, где рядом с несколькими строками иероглифов вычерчена тонкой кистью магическая печать. – Я вас всех по именам помню. Никого не забуду.
Один он не дождется весны. Не доживет просто. Но время можно поторопить.
Ритуал отказа от тела не оставляет заклинателю шанса на существование. Его больше не будет. И пусть. Ему все равно не для кого жить. Зато вместе с ним не будет никого. Ни госпожи Мо, надменной и презрительной. Ни мужа ее, молчаливого лицемера. Ни обожаемого братца Мо Цзыюаня. Ни А-Туна с его кулаками. Никого.
Нож пропорол кожу на предплечье легко и незаметно, Мо Сюаньюй поклялся бы даже, что вообще ничего не почувствовал. Спасибо учителю, боли он больше не боялся. Спасибо учителю.
Первый разрез – у самого основания ладони. Второй – чуть ниже, на запястье. Третий – еще на палец дальше. Четвертый, пятый. Госпожа Мо. Мо Цзыюань. Мо Тао, ее муж. А-Тун. Сун Хи, что боится тигров. Ло Ницзяо, злоязыкая сплетница. Ло Чонган, любитель яблок и драк. А-Ли из дома у дороги. Нож острый, порезы оставляет тонкие. Таких много поместится от запястья до локтя. На целую деревню хватит.
Только бы не закапать кровью возникающую на полу печать, перечеркнув ненароком все свои усилия. Только бы не свалиться от слабости раньше, чем станет можно. Только бы… нет, имя злейшего из мстительных духов уже написано незнакомым изящным почерком на краю свитка, его не удастся забыть при всем желании. Удобно.
- К-кровью свяжусь, рукою коснусь, - губы до сих пор покалывало острыми краями снежинок, и первое слово прозвучало невнятно, но повторять он побоялся. – Плоть духу свою отдаю.
Плохая плоть, исхудавшая за два зимних месяца, не набравшая силы даже после изнурительных тренировок. Ничего. Если другой нет, подойдет любая.
- В смертный мир тебя… - закончить он не успел: сокрушительный удар по затылку бросил его вперед, прямо на незавершенную еще печать, безжалостно размазывая кровавые линии. Мо Сюаньюй всхлипнул, подавившись обрывком фразы, и прижался щекой к медленно угасающим символам. Не сумел. Даже перестать быть – и то не сумел.
Его ухватили за шиворот, оторвали от пола и безжалостно затрясли, как лиса, вгрызшаяся в загривок жирного кролика. Мо Сюаньюй не сопротивлялся. Незачем. Крови в жилах все равно не хватит, чтобы повторить печать. Слишком много следов от ножа. Пусть бьют, пусть ругаются. Это не продлится чересчур долго, сколько бы на него не кричали… кричали?
Кто бы ни помешал Мо Сюаньюю закончить ритуал, он молчал. Все те мгновения, пока его стаскивали с кровавой печати, тишину комнаты не разорвало ни одно слово.
Поверить Мо Сюаньюй боялся. Обернуться и увидеть, кто держит его, боялся еще сильнее.
Но шагов он тоже не слышал. А ведь тот, кто сейчас волок его к постели, должен был как-то передвигаться.
- Учитель? – собственный голос показался Мо Сюаньюю отвратительно звонким в этой замершей тишине.
В ответ его с силой бросили на постель и хлопнули по затылку: громко, до гула в ушах и отчаянного стука сердца.
- Учитель, - Мо Сюаньюй словно через туманную пелену смотрел, как когтистая рука с бешено пульсирующими венами спешно стягивает его предплечье оторванной от покрывала полосой ткани. – Вы не ушли.
Рука, привычно выворачивая пальцы, закрепила повязку и с отчетливо читаемым бешенством полоснула его по груди. Мо Сюаньюй отстраненно смотрел, как стекают по серому ханьфу новые красные капли.
- Простите, учитель, - он неловко дернулся и обхватил холодное запястье обеими руками, прижал к себе, уткнувшись лицом в когтистую ладонь. Глаза отчаянно жгло, а плакать было нельзя. Учитель не любит, когда Мо Сюаньюй плачет. – Пожалуйста, простите.
Демоническая рука замерла на миг, а потом неловко погладила его по голове. От этого непривычно ласкового жеста у Мо Сюаньюя, как он ни сдерживался, все расплылось перед глазами, оделось мутным маревом. Ничего. Ничего, пусть отвесит потом пару подзатыльников за недостойное воина поведение. Пусть. Главное – он не ушел.
Его пальцы осторожно разогнули, выскользнули из хватки. Мо Сюаньюй протестующе всхлипнул, но рука никуда не ушла. Теперь она обвила его за плечи, заставила сесть и с ясно видимым раздражением заматывала порезы на груди еще одной полосой ткани.
- Вы не уйдете? – Мо Сюаньюй догадывался, что, если злобный дух вернулся, непутевый ученик и в самом деле небезразличен ему, но неудержимо хотел увидеть ответ.
Щелчок по лбу вышел замечательный, разом сведший глаза к переносице. Мо Сюаньюй счастливо улыбнулся и, не позволяя себе провалиться в небытие, начал методично прогонять ци по телу. Умереть от потери крови сейчас, когда все вновь стало правильно, будет возмутительно глупо. Учитель не одобрит.
На следующий день Мо Сюаньюя никто не разбудил. Он проснулся уже поздним утром, слабый и разбитый, с ноющей болью в левом предплечье. На груди пригрелся и дремал учитель. Мо Сюаньюй смутно помнил, как то и дело вскидывался посреди ночи, когда начинало чудиться, что тот опять ушел. Но кошмар раз за разом оказывался ненастоящим, и он засыпал снова, крепко притиснув к себе недовольно подергивающегося духа.
Заметив, что Мо Сюаньюй открыл глаза, демоническая рука приветственно хлопнула его по щеке.
- Да, я уже встаю, - пробормотал тот. – Сейчас.
Долгая медитация и некрепкий сон помогли, и Мо Сюаньюй чувствовал себя куда лучше, чем вчера: меньше кружилась голова, исчез грызущий тело холод. Правда, его до сих пор пошатывало от слабости, а ведь еще комнату отмывать… Он посмотрел на смазанный по центру ритуальный круг. Да, здесь на несколько часов работы, присохшая кровь отчищается плохо.
Выйдя наружу, Мо Сюаньюй понял, почему его не пришли поднимать пинками. Слуги носились по всему поместью, вытряхивали циновки, сбивали с веранды посеревший от нежданной оттепели снег. Это было кстати: в такой суете никто не удивится, что он наводит порядок у себя в комнате. Интересно, что происходит?
У колодца Мо Сюаньюй наполнил ведро водой и осторожно, стараясь ступать ровнее, понес его к лестнице. Из-за проклятой слабости привычный груз казался почти неподъемным.
- Ты бы по полведра нес, прольешь ведь, - посоветовала ему А-Дин. Она сгребала с дорожки подтаявший снег, уже вымочив в нем край одежд, и наверняка не хотела, чтобы ее по неосторожности окатили колодезной водой.
Мо Сюаньюй кивнул и крепче сжал руки. Ничего, тут недалеко, он дотащит.
- К чему все готовятся? – рискнул спросить он. А-Дин относилась к нему достаточно снисходительно, чтобы ругать только по делу и не попрекать родителями. Может, и ответит.
- Госпожа Мо вызвала заклинателей, - А-Дин махнула рукой куда-то в сторону гор. – Чтобы прогнать мертвецов. Сегодня их снова видели на севере от деревни, благодарение богам, хоть не погиб никто.
Наверное, ему удалось-таки не вздрогнуть. Во всяком случае, вода в ведре не переплеснула через край.
- Понятно. Я пойду.
- Иди. Как закончишь у себя, возвращайся, поможешь мне с садом.
Засохшая кровь отмывалась с трудом. От сильного напряжения опять разнылась левая рука, и Мо Сюаньюй пожалел, что собирался стребовать с мстительного духа такую большую плату. Пара-тройка порезов ощущалась бы совсем иначе. Впрочем, и боль, и снова промокшие от крови бинты не особенно занимали его сейчас.
- Сюда летят заклинатели, - тихо сказал он. – Учитель, вам нужно спрятаться.
Демоническая рука, наблюдающая за уборкой со столика, пренебрежительно дернулась.
- Если вас заметят, случится беда.
Длинные когти с готовностью вспороли воздух.
- А если вы убьете заклинателей, все будет еще хуже. В деревню обязательно прилетит кто-нибудь более сильный, - Мо Сюаньюй разогнулся, пережидая приступ головокружения. Да, до совершенства его телу пока далеко. – Я верю, что вы справитесь, учитель, но даже вы не сможете, если придется, перебить целый клан заклинателей.
Рука в сомнении повела пальцами, но все же согласно опустила ладонь.
- Нужно найти хорошее место и спрятать вас, - Мо Сюаньюй вздрогнул от несильного тычка в плечо и послушно обернулся. – Что? А, вы считаете, что мои записи более подозрительны для заклинателей, чем посторонние злобные духи? Ничего, бумаги я тоже скрою от чужих глаз.
Тайник под одной из досок у стены как раз был уже отмыт от последних следов крови. Тщательно вытерев руки, Мо Сюаньюй один за другим укладывал свитки в небольшое углубление. Некоторые, помятые и надорванные вчера, он сконфуженно разглаживал ладонью. Сюда же три заготовки для охранных талисманов, он начал делать их перед самым уходом учителя, да так и не закончил. И какие-то пожелтевшие ошметки бумаги, отодранные, наверное, в горячке вчерашних поисков от одного из свитков. И обрывки флагов призыва. Их стоило сжечь еще два дня назад, но раньше он даже не подумал об этом. Нужно будет заняться после прочих дел, скажем, вечером…
Сложив свои сокровища в тайник, Мо Сюаньюй нахмурился и оглядел комнату. Потом снова достал все бумаги и внимательно просмотрел их. Нет, не показалось. Одного свитка не хватало. Того самого, с ритуалом отказа от тела.
Плохо. Очень плохо. Если такое найдут у изгнанника из клана, проблемы будут у всех. И у Мо Сюаньюя, заподозренного в темном заклинательстве, и у демонической руки, которую наверняка обнаружат при повторном обыске, и у брата Яо, потому что откуда же бывшему адепту Башни Кои взять подобное… Нет, о брате Яо в присутствии учителя лучше даже не думать.
Когда Мо Сюаньюй торопливо ворошил в поисках потерянных записей постель, его успокаивающе похлопали по плечу.
- Учитель? – Мо Сюаньюй поднял голову. – Вы не знаете, где свиток с ритуалом отказа от тела?
Ответный удар по затылку ткнул его носом в покрывало.
- Нет, что вы, я не собираюсь его применять! Но если такие бумаги найдут у меня, без неприятностей не обойдется.
Рука помедлила и чуть сжалась на его плече.
- Учитель, - Мо Сюаньюй вздрогнул, начиная понимать. – Вы его… куда-то дели?
Ему ведь чудилось ночью, что знакомая мертвая тяжесть на груди исчезла. Может, это был не сон?
Скрючившиеся пальцы царапнули когтями кожу.
- Только не говорите, что вы его разорвали, – Мо Сюаньюй прижал ладонь ко рту, скрывая блаженную улыбку. Учитель так сильно не хотел его смерти, что растерзал свиток с ритуалом на мелкие клочки вроде тех, уложенных вместе с записями в тайник. Значит, он все еще кому-то нужен, что бы там ни говорил братец и его прихвостни.
Демоническая рука неопределенно повела пальцами.
Комнату Мо Сюаньюй отчистил уже после полудня, из-за чего чувствовал себя слабым, как новорожденный котенок. Зато с пола исчезли все подозрительные следы, и даже самый дотошный заклинатель не нашел бы здесь ничего достойного внимания. Теперь нужно было спрятать учителя. Не в поместье, разумеется, и не в самой деревне: там прибывшие адепты наверняка обнаружат источник темной ци. Или нет. Признаться, Мо Сюаньюй плохо знал, как именно заклинатели ищут свою добычу: в Башне Кои его не успели этому научить, а у безъязыкой демонической руки по понятным причинам все было сложно с теоретическими лекциями. Но перестраховаться стоило.
- Я знаю один сеновал на окраине, - поделился идеей Мо Сюаньюй. – Сено на нем уже почти закончилось, и заходят туда нечасто, только скот поить. Вы можете спрятаться там. А я буду заглядывать, когда получится. Никто не удивится, что я брожу по деревне.
Вообще-то на последних словах он слегка лукавил. Соседи и домочадцы скорее ожидали бы, что изгнанный из клана дурачок всеми правдами и неправдами постарается хоть одним глазком взглянуть на заклинателей. Слишком многие видели, с каким выражением лица провожает Мо Сюаньюй проносящиеся порой над деревней бескрылые тени в развевающихся одеждах. Но не оставлять же учителя совсем одного. А прятать его где-нибудь под верандой, куда легко проникнуть прямо из дома, опасно и неудобно.
До сеновала он добирался почти час: ослабшее от потери крови тело опять забыло, что принадлежит начинающему заклинателю, и требовало отдыха чуть ли не на каждом шаге. Мо Сюаньюй так сосредоточился на цели, что не обращал внимания ни на что вокруг, и предсказуемо за это поплатился. Сеновал оказался занят. Под покрытым влажным снегом навесом кто-то сидел, и сделать вид, что шел совершенно в другую сторону, Мо Сюаньюй уже не успевал.
Человек, сидящий на земле спиной к нему, медленно выпрямился, и Мо Сюаньюй обреченно вздохнул. Обожаемый братец, чтоб его лютые мертвецы разодрали. И наверняка уже успел разозлиться с утра, пока слуги убирались в поместье. Бить будет. А его и так по ветру качает…
Мо Цзыюань рывком обернулся. Мо Сюаньюй не понял, что именно показалось ему неправильным в этом движении: то ли слишком сильно мотнулась вбок голова, то ли не так дернулись руки. Что-то было. Что – неясно.
Под верхними одеждами слегка напряглась привычно лежащая на плечах рука.
Мо Сюаньюй смотрел в лицо двоюродному брату и не узнавал его. Исчезла глубокая складка между бровей, ушла вечно недовольная мина. Во взгляде вместо обычного капризного раздражения осталась только легкая растерянность. Во взгляде.
У Мо Цзыюаня были некрасивые глаза. Маленькие, невнятного цвета: то ли бурые, то ли болотно-зеленые. Когда Мо Сюаньюй был ребенком, он считал, что они похожи на клопов. Его собственные в зеркале выглядели куда приятнее.
У того, кто смотрел на него с сеновала, глаза были серые и беспокойные, ничем не напоминающие ни насекомых, ни болотную трясину. Скорее уж, предгрозовое небо. Тревожное, полное нерожденных молний небо с размытыми тенями возле самых туч.
Эти потрясающие глаза – даже у брата Яо были не такие! – настолько заворожили Мо Сюаньюя, что он сделал еще шаг вперед, прежде чем опомнился. Что он творит, нельзя же самому идти к Мо Цзыюаню! Но это не мог быть братец. Просто не мог.
- Э, привет, - чужой голос вырвал Мо Сюаньюя из ступора. Сидящий на земле человек смотрел на него с любопытством и отчетливой радостью, как никогда не посмотрел бы Мо Цзыюань. А вокруг него, на наспех очищенном от снега и подгнившего сена пространстве, темнели, пересекая друг друга, неровные линии. Мо Сюаньюй их знал. Он полдня оттирал такой же рисунок у себя в каморке.
На плечах зародилось легкое шевеление, будто бы демоническая рука разрывалась между желанием выглянуть наружу и осознанием, что делать этого нельзя.
- Парень, ты в порядке? – в давно привычном голосе братца звучали совершенно новые заботливые нотки. Ну да. Вон и свиток у поилки валяется. Тот самый, из комнаты исчезнувший. Не порвал его учитель. Другое применение нашел. Или это Мо Цзыюань сам добрался до вожделенных сокровищ брата-заклинателя?
Человек в одеждах его двоюродного брата плавно поднялся и шагнул вперед. Слишком грузное тело на миг словно обвисло на нем, как подобранное не по размеру ханьфу. Мо Цзыюань никогда так не двигался, он ходил важно и слегка переваливался с ноги на ногу…
Чужая рука щелкнула пальцами прямо перед носом Мо Сюаньюя, заставив его подскочить.
- Ага, ты все-таки меня видишь, - удовлетворенно произнес человек, занявший тело его брата. – Теперь скажи что-нибудь. И не смотри так, будто я только что зажарил и съел твою любимую собаку!
Мо Сюаньюй моргнул. Сказать. Да. Надо что-то сказать. А что? Ну не орать же на всю деревню «с почтением приветствую великого Старейшину Илина, Вэй Усяня»!
- Не съел.
- О, ты умеешь говорить, - обрадовался тот. – И кого я не съел?
- Собаку, - Мо Сюаньюй потряс головой. Взгляд сам по себе скользил с искрящихся энтузиазмом серых глаз на кровавые линии и обратно. – А…
- Что, знакомая каллиграфия? - без особого удивления уточнил Вэй Усянь. Ну, по крайней мере, Мо Сюаньюй почти не сомневался, что перед ним стоял именно Старейшина Илина. Он прекрасно помнил имя мстительного духа, написанное в самом низу бумажного листа.
- Это был мой свиток с ритуалом, - пробормотал Мо Сюаньюй. – Братец, наверное, стащил его.
По крайней мере, он станет считать так, пока не подтвердится обратное. Но, во имя всех богов, зачем это учителю? Проще ведь уничтожить сам свиток!
- Не хочу тебя огорчать, но твой брат – кретин, - без особого сожаления произнес Вэй Усянь. – Чтобы воровать заклинательские принадлежности, нужно быть идиотом. А уж чтобы их использовать…
- Вы не открыли мне сейчас ничего нового, высокочтимый Старейшина Илина, - тихо хихикнул Мо Сюаньюй. – Он и раньше не раз пытался стащить у меня записи или заготовки для талисманов. Оставь я на видном месте флаг призыва духов – он обнаружился бы в комнате братца через пару часов.
Абсурдность сложившейся ситуации выбивала сдавленный смех. Он стоит у дальнего сеновала и мило беседует с мертвым темным заклинателем, которого еще вчера звал в собственное тело. А братца нет. Совсем нет. И больше не будет.
А идея с флагом призыва духов хорошая. Жаль, в голову поздно пришла. Впрочем, в такой смерти Мо Цзыюаня его могли бы и заподозрить…
- Необразованный болван, - сделал вывод Вэй Усянь. – Хорошего ему перерождения, что тут еще скажешь.
Он ухватил Мо Сюаньюя под локоть и потянул к ограждению сеновала, без труда преодолевая невольное сопротивление.
- Садись давай. Тебя прямо шатает от моей неземной красоты, еще свалишься. И, кстати, не зови меня по титулу, для большинства людей я вроде как давно мертв.
- Мертв, - послушно согласился Мо Сюаньюй. – Уже тринадцать лет.
- Спасибо, что не тринадцать веков, - отмахнулся Вэй Усянь. Широкий рукав светло-зеленого ханьфу качнулся вслед за его жестом, задев наспех обструганную жердь. – Не знаешь случайно, кого там я должен мучительно убить во славу этого придурка? Он не записал предсмертного желания. Эй! Ты меня слышишь вообще?
Мо Сюаньюй вздрогнул, усилием воли отведя взгляд. На движения Старейшины Илина хотелось смотреть и смотреть. Как он чуть наклоняет голову, как поводит рукой в сторону кровавого круга. Как тучное и рыхлое тело братца постепенно оседает на чужих плечах, одевается жестким каркасом воли и целеустремленности. Красиво. Даже если не глядеть в глаза, не падать в искрящееся ненастное небо – красиво.
- Может, тебя? – предположил Вэй Усянь, не дождавшись ответа. – Скажем, ты подстроил ему какую-нибудь заклинательскую гадость, а он решил отомстить?
- Нет, - Мо Сюаньюй замотал головой, с трудом сосредоточившись на разговоре. – У нас и вправду не лучшие отношения, но я не сделал ему ничего дурного, не успел. К тому же, он и без запретных ритуалов мог легко отлупить меня.
Вэй Усянь скептически сощурился.
- Ты двигаешься получше этой туши, ему пришлось бы потрудиться. Хотя, чисто теоретически, он мог свалиться сверху и расплющить тебя в лепешку… Но лично я в таком случае постарался бы увернуться.
Он легко наклонился, преодолевая сопротивление чересчур большого для привычных движений тела, и поднял с утоптанной земли свиток.
- Ага, ага… вот ведь! Да он не просто кретин, он самоуверенный кретин с мозгами червяка, нет, с мозгами хвоста червяка!
Мо Сюаньюй подался вперед. Свиток был оборван с краю, самая верхняя строчка с названием ритуала отсутствовала. Вместо нее сбоку красовалась размашистая, почти неразборчивая запись: «Обрести великую силу». Рядом, отметив старания неизвестного каллиграфа, расположилась большая неровная клякса.
Иероглифы перед глазами на миг расплылись. Он не оставлял пометок ни в одной из унесенных из Башни Кои бумаг. Не осмеливался. И никто из домочадцев семьи Мо не стал бы заниматься подобным. Единственный, кому это могло прийти в голову, довольно лежал сейчас на плечах Мо Сюаньюя и делал вид, что его здесь нет.
- А это, стало быть, его заветное желание, - смиренно произнес Вэй Усянь, сжав в пальцах свиток. – И как я, интересно знать, должен в такой туше обрести великую силу за сколько там дней-недель-месяцев мне отведено?
Бумага опасно хрустнула у него в кулаке, и Вэй Усянь, опомнившись, убрал свиток в рукав.
- А сколько? – Мо Сюаньюй спешно перебирал в памяти строки ритуала. Там действительно упоминалось про временное ограничение, но ничего конкретного вспомнить не удавалось. Он все же слишком плохо соображал вчера, чтобы думать о чем-либо, кроме одной определенной цели.
- Не знаю, - вздохнул Вэй Усянь. – Ритуал не я изобрел. Свиток написан моей рукой, но я только собрал информацию и кое-как свел ее воедино. От нескольких дней до полугода по разным версиям. Точнее можно будет узнать по состоянию раны на руке.
- А если не выйдет?
- Лишусь шанса на перерождение, - Вэй Усянь пожал плечами. – И тело постепенно разваливаться начнет. Мило, правда?
Мо Сюаньюй судорожно сглотнул. Ему очень, очень не хотелось такого исхода. На судьбу Мо Цзыюаня он бы наплевал, но существо, сидящее рядом с ним на ограде сеновала, уже нельзя было называть Мо Цзыюанем.
- Не тревожься, - внезапно повернулся к нему Вэй Усянь. Улыбка у него оказалась хорошая, добрая и самую малость хитрая. Она окончательно преобразила лицо братца, осветила его изнутри уже не отблесками далекой грозы, а весенним солнцем. Мо Сюаньюй невольно задумался: а улыбался ли Мо Цзыюань когда-нибудь так, широко и от всей души? – Я догадываюсь, что для этого болвана даже пара мелких фокусов окажется величайшим могуществом, недостижимым простому смертному. Он ведь не был заклинателем, я прав?
- Нет, - Мо Сюаньюй помотал головой. – Хотел, но отпускать сына с бродячими заклинателями госпожа Мо побоялась. Подробностей не знаю, меня тогда не было в деревне.
Он слышал эту историю только краем уха, уже очень давно. Юный Мо Цзыюань действительно едва не ушел однажды с парочкой бродячих заклинателей, путешествовавших на север. Учиться неведомому и таинственному, как ушедший в Башню Кои двоюродный брат. Но госпожа Мо, хоть и желала для сына славной судьбы, опасалась, что нежный мальчик не переживет тяжелой и опасной дороги. Если бы случай занес в деревню члена одного из кланов, она, может быть, и согласилась, но отпустить совсем еще ребенка с вечными странниками… Заклинателей объявили недостойными обучать молодого господина из приличной семьи. А через месяц Мо Сюаньюй с позором вернулся из Башни Кои, и Мо Цзыюань никогда больше не заговаривал о самосовершенствовании.
- Тем лучше, - усмехнулся Вэй Усянь. – Надеюсь, о заклинательстве он знает не слишком много.
Он поднял ладонь, и на кончиках двух ногтей загорелось холодное красное сияние. Подобное цветом зимнему закату, оно дрожало, пульсировало, и завороженному Мо Сюаньюю казалось, будто в руке Старейшины Илина бьется, насаженное на пальцы, чье-то сердце.
- Не надо! – он соскочил с ограждения, схватил Вэй Усяня за плечо и, тут же опомнившись, отпустил. – В деревне заклинатели! Они вас заметят!
Красный огонек погас, послушно спрятавшись в сжатом кулаке.
- Как интересно, - вопреки ожиданиям Мо Сюаньюя, глаза Вэй Усяня загорелись не тревогой, а живым любопытством. – А из какого ордена?
Мо Сюаньюй помотал головой.
- Не знаю. Я только слышал, что Госпожа Мо собиралась вызвать заклинателей. У нас начали появляться лютые мертвецы, уже троих человек разорвали.
- Неудивительно, - Вэй Усянь пожал плечами. – Когда где-то живет и работает темный заклинатель, вокруг обязательно начинает твориться какая-нибудь дрянь.
Сначала Мо Сюаньюй не понял, что тот имеет в виду. Потом догадался и почувствовал, как кровь приливает к щекам.
- Я не темный заклинатель! Это всего лишь один-единственный ритуал!
- А иньская ци от тебя исходит, - хмыкнул Вэй Усянь. – Да расслабься. Я не обижаю темных заклинателей, пока они не начинают развешивать на моем пути флаги с хвалебными надписями.
Мо Сюаньюй перевел дыхание. Ну да. Глупо было бы предположить, что Старейшина Илина не заметит в шаге от себя источник энергии инь.
- Кстати, жертва ограбления, почему ритуал на меня-то настроен? – Вэй Усянь снова улыбался, легко и весело, будто и не ему предстояла сложнейшая задача по самосовершенствованию и прятанью от заезжих заклинателей.
- Что? А, я никак не изменял записи, - Мо Сюаньюй с усилием отвел взгляд от его руки. Старейшина Илина разминал чересчур полные и неуклюжие пальцы, и эти несвойственные Мо Цзыюаню движения казались взмахами птичьего крыла перед прыжком в небо. – Я унес свиток из Башни Кои, когда обучался там. Не подумайте, я не крал его. Мне разрешили забрать свои записи, а откуда среди черновиков взялся этот лист, я уже и не помню.
- Башня Кои, значит, - Вэй Усянь жестко усмехнулся. – Неудивительно. Цзинь Гуаншаню давно не давала покоя моя Печать, видимо, черновики он тоже вниманием не обделил… И смог ведь перестроить схему, чтобы никого, кроме меня, призвать просто не получилось! Сильно же ему нужен Старейшина Илина. К слову, ты у себя в вещах случайно не находил такой полукруглой металлической штуковины, обломанной с одного края?
Мо Сюаньюй покачал головой.
- Только записи.
Его слова почему-то вызвали у Вэй Усяня короткий смешок.
- Оно и к лучшему. Ладно, пошли в деревню. Посмотрим, что там за заклинатели. А пока идем, можешь вкратце рассказать, где мы вообще, кем ты мне приходишься и как, во имя девяти небес, звали призвавшего меня борова?
Последний вопрос заставил Мо Сюаньюя сконфуженно опустить взгляд. Ему следовало раньше догадаться, что сейчас нужнее всего Старейшине Илина.
- Конечно. Я расскажу.
Продолжение в комментах.
Канон: Mo Dao Zu Shi/Магистр дьявольского культа
Автор: ДайСё
Бета: WTF MXTX and Triple Cultivation 2020
Размер: миди (11387 слов)
Персонажи: Мо Сюаньюй
, Не Минцзюэ (Чифэн-цзунь) (частично), Вэй Ин (Вэй Усянь, Старейшина Илина)Категория: джен, упоминается преслэш
Жанр: флафф, ангст, элементы юмора
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Мо Сюаньюй призывает злобного духа. А потом еще одного, но не очень удачно. Или удачно?
Примечание/Предупреждения: ООС, элементы AU, селфхарм. Смесь канонов дунхуа и новеллы. Накурено под влиянием ранних тредов магистродежурки. Смерть второстепенного персонажа.
Призвать воображаемого другаГоворят, человек может привыкнуть ко всему. К пресному рису и грубой холстине, заменившим сладкую пищу и золотистые шелка. К тесной, промерзшей от осеннего ветра каморке вместо тихой комнаты в башне заклинателей. К бесконечным поручениям по хозяйству, а не сложным, но захватывающим упражнениям с другими молодыми адептами. Нельзя привыкнуть только к одиночеству.
В удачные дни Мо Сюаньюй сжимал губы и молча терпел пренебрежение и насмешки от обожаемых родственников и уважаемых соседей. Тогда казалось, что вся немаленькая деревня, сожри ее злобные духи, не зовет его иначе как придурком, сумасшедшим и другими презрительными прозвищами. Неплохо, на самом деле. И побои от дорогого двоюродного братца, и снисходительные взгляды тетки, и обидные дразнилки от соседских детей – все это вполне неплохо. В неудачные дни Мо Сюаньюй смотрел на спешащих мимо жителей деревни, и ему казалось, будто его вообще никто и никак не зовет. Ни дурачком, ни заклинательским ублюдком, ни как-нибудь еще. И все злые слова, все удары и оскорбления достаются кому-то другому, а он, Мо Сюаньюй, завис в размытом тумане и смотрит бесконечную пьесу среди плохоньких декораций. Один.
Мо Сюаньюй растер озябшие пальцы и снова взялся за кисть. Пусть презирают, пусть попрекают родителями. Кто бы там что ни говорил, а Мо Сюаньюй – заклинатель. Он больше года – год, два месяца и пять дней – провел в Башне Кои и от уроков не отлынивал. Крупицы знаний ухватил на занятиях, крохи вырвал из разговоров старших учеников, пару капель выловил из умиротворяющей тишины библиотеки. Он еще им всем покажет! Позже.
На обрывке рисовой бумаги штрих за штрихом возникали иероглифы. Линия вниз, линия слева направо и еще одна по диагонали. Он повесит этот талисман на стену своей комнаты и продержит его до утра. Флаг призыва духов откроет двери для существ, чуждых людям. И тогда кто-нибудь придет к Мо Сюаньюю и поговорит с ним впервые за последние три – нет, уже четыре – дня.
А если этот кто-то согласится не уходить, Мо Сюаньюй вырежет флаг призыва духов у себя на животе напротив несуществующего золотого ядра и больше никогда не будет один.
Готовый талисман лег на потемневшее от времени дерево. Мо Сюаньюй подавил желание бережно погладить бумажный клочок – еще смажется случайно дешевая тушь для письма! – и обхватил себя руками за плечи. Подступающая зима вилась по полу влажным сквозняком, и пальцы быстро начинали мерзнуть. Хорошо братцу: такую груду мяса и жира никакой холод не возьмет. Не то что чересчур изящный для деревенского жителя Мо Сюаньюй. Ладно, чего уж там, не изящный, а просто тощий…
За дверью что-то зашуршало, скрипнули половицы. Мо Сюаньюй вскинулся и быстрым движением сорвал талисман со стены. Увидят еще. Ему и без того не раз доставалось за попытки поупражняться в одиночестве: как же, невозможно стать заклинателем без мудрого наставника, значит, дурачок только зря тратит время. А уж если в комнату зайдет Мо Цзыюань, и вовсе не миновать беды.
Шорох затих, потом вновь возобновился: резко и стремительно, как никогда не ходил брат. Мо Сюаньюй вздрогнул, скосил глаза на зажатый в кулаке обрывок бумаги. В Башне Кои им рассказывали, что у флага призыва духов есть еще одно название. Флаг призыва зла. Потому что благие сущности на него внимания не обращают. Нет, Мо Сюаньюй уже не боялся беседы хоть с добрым духом, хоть со злым, но что если тот придет не поговорить?
Он колебался не меньше двух ударов сердца, прежде чем все-таки порвал талисман. Одновременно с легким треском бумаги дверь распахнулась, и к Мо Сюаньюю метнулась низкая гибкая тень. Бросилась на грудь, выбив дыхание и заставив осесть на пол. Мо Сюаньюй сдавленно пискнул и, вцепившись в ночного гостя обеими руками, выдавил из себя:
- Здравствуйте.
Ощущение смертельной опасности совсем рядом приутихло. Хватка чего-то холодного, на последних звуках сомкнувшегося вокруг горла, медленно ослабла.
- Приветствую вас, многоуважаемый злобный дух, - подрагивающими от страха губами продолжил Мо Сюаньюй, изо всех сил скосив глаза вниз, туда, где замерло на его груди неизвестное существо. – Прошу прощения, что потревожил ваш покой.
В полумраке комнаты он видел: призванный дух больше всего походил на руку, мощную и мускулистую, грубо отрубленную у самого плеча. Обхватившее его шею нечто, кажется, было пальцами.
- Надеюсь, мой зов не оторвал вас от чего-либо важного, - Мо Сюаньюй прикусил язык и поспешно замотал головой: - О нет, нет, я не это имел в виду! Я хотел сказать, от срочных дел!
Его бестактные слова, однако, демоническую руку не рассердили. Наоборот, та окончательно разжала захват и теперь просто лежала у него на груди, в сомнении перебирая пальцами.
- Я просто хотел с кем-нибудь поговорить, - запинаясь, признался Мо Сюаньюй. Жалко улыбнулся: - Ну да, в этом все мое везение, как можете видеть. Решившись призвать себе собеседника, я выбрал единственного в округе духа, лишенного и рта, и ушей.
Ответа он не ждал. В самом деле, ну как может возразить или согласиться демоническая рука? Поэтому щелчок по лбу оказался внезапным до звона в голове.
- Вы меня слышите? – тихо переспросил Мо Сюаньюй. – Понимаете?
Рука слегка пошевелила пальцами.
- Тогда, может быть, вы согласитесь остаться до рассвета? – он не знал, настолько прилично предлагать такое злобным духам. Для них ведь ночью самое рабочее время, а отдыхают они, наверное, днем, верно?
После нескольких ударов сердца, показавшихся Мо Сюаньюю бесконечными, рука приподнялась на локте, будто осматриваясь, и решительно устроилась в изголовье постели.
- Спасибо, - шепнул Мо Сюаньюй и, вытерев краем рукава вдруг повлажневшие глаза, сел рядом.
Он проспал долго: поздний осенний рассвет уже светил лучами через узкое окно над постелью. Даже удивительно, как никто из слуг не заявился поднять его на ноги тычками и пинками. Мо Сюаньюй вздохнул. Открывать глаза не хотелось. Вчера ему снился такой чудесный сон: к нему наконец-то пришли, его слушали полночи и понимали, пусть и не отвечая вслух… А сегодня опять достанутся разве что окрики и ругательства.
Тоскливые размышления прервал резкий тычок под ребра. Мо Сюаньюй охнул и подскочил, неверящим взглядом уставившись перед собой. Рядом с низкой подушкой нетерпеливо перебирала пальцами вчерашняя демоническая рука. Она, по всей видимости, не любила, когда люди долго валяются в постели по утрам.
- Вы… вы мне не приснились, - пробормотал Мо Сюаньюй. Рука пренебрежительно шевельнула кистью и, сильно вытянувшись, снова щелкнула его по лбу. Остатки дремоты мгновенно вышибло из головы.
Не сон. Самая настоящая явь. Он призвал талисманом демоническую руку, и та согласилась составить ему компанию… Но ведь ночь уже кончилась, а злобные духи сильнее всего с заката до рассвета.
- Я сейчас, - Мо Сюаньюй вскочил с постели и торопливо пристроил на шатающемся столике небольшое зеркало. Уселся напротив, распахнув нижние одежды. Вот здесь, на животе. Нет, наверное, пальца на два пониже.
Лезвие ножа вспороло кожу, Мо Сюаньюй поморщился и стиснул зубы. Глупое его тело слишком боялось боли, пальцы подрагивали на рукояти, и сделать разрез глубже все никак не получалось. А надо. Если он сейчас пожалеет себя и только слегка расцарапает кожу, кровавые иероглифы заживут очень быстро. Нужно, чтобы флаг призыва духов остался шрамами навсегда.
За спиной раздался легкий шорох. Мо Сюаньюй напомнил себе, что заклинателям стыдно бояться боли, и сильнее надавил на нож. Когда же он, проведя второй штрих, ненадолго опустил лезвие, сзади обрушился такой подзатыльник, что ойкнувший Мо Сюаньюй едва не влетел носом в зеркало.
- За что? – он возмущенно оглянулся на руку. Та приподнялась на локте и показывала пальцами что-то сложное и, кажется, не слишком одобрительное. – Это просто флаг призыва духов, чтобы вы всегда могли меня найти!
Рука выдрала нож у него из ладони и с силой вогнала в деревянную стену.
- Или вы не хотите остаться? – упавшим голосом переспросил Мо Сюаньюй. Ну да. Ему ведь не обещали, что не бросят и не уйдут после ночного разговора. Это он, глупый, почему-то так решил.
В ответ демоническая рука приподнялась и усталым жестом постучала его по лбу. Кажется, будь она более целостным созданием, вздохнула бы тяжело.
- Вы не против… погостить у меня немного? – в последний момент Мо Сюаньюй запнулся и не произнес вслух «остаться здесь насовсем».
Его покровительственно похлопали по плечу.
- Но как же вы будете находить меня без флага призыва духов?
Заостренный коготь поддел один из порезов, по длинному пальцу потекла капля крови. Мо Сюаньюй поморщился.
- Но флаг… - на этот раз прохладная ладонь хлопнула по уху, и нужное знание наконец-то всплыло в голове. – Точно, флаг ведь призывает не одного злобного духа, а всех в округе!
Жеста, показанного рукой, Мо Сюаньюй не знал, но догадывался: ему ответили что-то вроде «додумался-таки».
- Да, пожалуй, я еще не настолько измучился от одиночества, - натянуто улыбнулся он.
Рука согласно шевельнула пальцами и, вскарабкавшись по полураспахнутым нижним одеждам, взобралась к нему на плечи. Покопошилась там немного и устроилась вокруг шеи, свесив кисть поверх ключицы.
- Я не дам вас обнаружить, - пообещал Мо Сюаньюй, набросив ханьфу поверх злобного духа. – На меня все равно редко обращают внимание всерьез.
- Уважаемая рука, зачем вы уронили меня на пол? – вежливо поинтересовался Мо Сюаньюй, сидя на холодных досках. Ушибленные бедро и левая ладонь ныли, но высказать хоть сколько-нибудь правдоподобное неудовольствие он бы не смог, даже если бы захотел. Слишком счастливым он чувствовал себя последние дни.
Призванный той осенней ночью злобный дух не уходил. Нет, разумеется, он нередко исчезал куда-то, особенно ближе к полудню, когда солнце светило ярче всего. Наверное, прятался в местах помрачнее, пережидая неуютное для себя время. Но потом каждый раз возвращался, и за это Мо Сюаньюй был благодарен до бездумного писка. А еще демоническая рука ездила у него на плечах по деревне, слушала сбивчивые жалобы ночью и иногда давала подзатыльники… ну, хорошо, хорошо, не иногда, а довольно часто. Но не обижаться же из-за этого на единственного друга? Особенно если общаться иначе он просто не может.
- Мне не надо выходить из комнаты? – предположил Мо Сюаньюй. – Но скоро рассветет.
Демоническая рука долго спать не любила и ему не давала. Впрочем, Мо Сюаньюй и сам привык вставать рано: в деревне сложно жить иначе.
На попытки подняться его ободряюще пихнули в бок, заставив плюхнуться обратно.
- Хорошо, я сижу на полу, - не стал спорить Мо Сюаньюй. – И что теперь?
Несколько новых тычков вынудили его выпрямить спину, подобрать под себя ноги и уложить ладони на коленях.
- Хорошо, я сижу на полу в приличной позе. Но, прошу прощения, все еще не могу предугадать дальнейших действий.
Твердый темно-серый коготь несколько раз стукнул его по лбу, затем кольнул через одежду в том месте, где Мо Сюаньюй четыре дня назад начал вырезать иероглифы призыва духов.
- Дочертить? Нет, нет, не надо по уху, я понял свою неправоту, - Мо Сюаньюй задумался. Его ударили по лбу и по животу. Значит, нужно поработать головой и… поесть? Ну, с последним он не мог не согласиться. Но, чтобы позавтракать, придется выйти из комнаты, а этого рука явно не хочет…
Когтистые пальцы, помедлив, сложились в несколько сложных фигур, и Мо Сюаньюй наконец понял.
- Медитировать? – когда он жил в Башне Кои, адепты всегда начинали день с легкой физической тренировки и духовных практик, завтрак шел уже позже.
Рука одобрительно хлопнула его по плечу. Мо Сюаньюй начал размеренно дышать, очищая разум, как внезапное осознание заставило его сбиться.
- Вы рука великого заклинателя?
Злобный дух приосанился, поднявшись на пальцах.
- Вы ведь сможете немного поучить меня? – Мо Сюаньюй до рези в ладонях стиснул кулаки. – Пожалуйста! Я очень упорный, вам не придется меня стыдиться!
Ответом ему был легкий подзатыльник и коготь, нетерпеливо постучавший по макушке. Мо Сюаньюй счастливо улыбнулся и снова приступил к дыхательным упражнениям. У него будет учитель. Ну и что, что темная тварь? Зато он станет заклинателем, что бы там ни болтал братец и все его прихвостни!
- Придурок сумасшедший, где тебя носит? – от резкого окрика Мо Сюаньюй подскочил и мгновенно приземлился обратно, сморщившись от боли пониже поясницы. – Нечего спать до полудня!
А-Тун, стоящий на пороге, смотрел зло и нетерпеливо. За его спиной маячил обожаемый братец. Наверняка это Мо Цзыюань заметил, что его личный дурачок сегодня задержался у себя в комнате. Обидно. А ведь у него почти вышло! Мо Сюаньюй был уверен: та крохотная искра тепла, вспыхнувшая на два удара сердца в даньтяне, ему не почудилась. Получается. Даже после стольких лет перерыва в занятиях, сменяемого редкими самостоятельными тренировками, у него получается!
Неудивительно, что от радости он потерял всякий счет времени. Хорошо еще, братец и его слуги предпочитают сначала обругать, а бить уже потом. Не очнись Мо Сюаньюй от транса из-за громкого окрика… Нет, о таком лучше даже не думать!
- Чокнутый, - прошипел А-Тун и замахнулся. Мо Сюаньюй покорно упал на спину, позволив острому кулаку проскользнуть по скуле. Главное, чтобы ногами бить не вздумали, не оттолкнули сильным ударом с нагретого телом участка пола.
- Матушка недовольна, что ты валяешься в постели дольше всей деревни, - Мо Цзыюань наклонил голову, критически оглядывая лежащего у ног брата. – Твое опухшее лицо ее тоже не обрадует, поэтому я проучу тебя позже. Вставай и принимайся за работу!
- Сейчас, я сейчас, - пробормотал Мо Сюаньюй, копошась на полу и делая вид, что запутался в собственных одеждах.
Мо Цзыюань презрительно фыркнул и отправился наружу, привычным жестом велев А-Туну идти следом. Мо Сюаньюй подождал, пока за ними захлопнется дверь, и перевел дыхание. Вроде ушли.
Он не двигался еще несколько ударов сердца – не прозвучат ли новые шаги, не прошуршат ли тяжелые зимние одежды за порогом? – и осторожно поднялся.
- Прошу простить меня, учитель, что я обошелся с вами так непочтительно, - повинился Мо Сюаньюй, глядя на недовольно шевелящуюся на полу демоническую руку. – Но времени было немного, и это оказалось первым, что пришло мне в голову.
Злобный дух дернулся и несколькими движениями размял затекшие, видимо, от неудобного положения пальцы.
- Я не мог позволить братцу и А-Туну вас увидеть, - Мо Сюаньюй опустил взгляд. – Тогда госпожа Мо вызвала бы заклинателей, и вас бы изгнали, а я не хочу.
Легкое постукивание по лбу стало уже привычным: таким жестом демоническая рука сомневалась в ясности его рассудка.
- И вовсе нет. Я понимаю, что вы темная тварь вроде гуля, но это не повод желать расстаться с вами. У меня нет других друзей. А что с того, что вам нужно иногда немного моей крови и ци? Я хоть боли бояться перестал.
Стремительным броском куда-то в область горла рука постаралась, видимо, показать всю свою хищность и опасность.
- Вы ведь не нападаете на меня, - Мо Сюаньюй пожал плечами. – А прочие… В этой деревне нет никого, чья смерть причинила бы мне боль. Наоборот.
Когтистая ладонь снисходительно потрепала его по волосам. Мо Сюаньюй улыбнулся.
- Вы правда не сердитесь, что я на вас сел?
Щелчок по лбу был вполне однозначным ответом. Мо Сюаньюй облегченно выдохнул и поправил одежду, сбившуюся от валяния на полу.
- Однако хватать меня когтями за то место, что не принято именовать в приличном обществе, было все же совершенно не обязательно, - пробормотал он.
От взмаха руки свистнул воздух. Мо Сюаньюй отшагнул вбок, пропуская мимо живота воображаемый удар, и снова выбросил кулак вперед.
- Теперь правильно?
Обнявшие кисть пальцы одобрительно пригладили костяшки.
Основным своим весом демоническая рука, уместившаяся внутри рукава по всей его длине, давила на плечо и предплечье, и каждое движение выходило тяжелее обычного. Из-за этого усталость накатывала куда быстрее, чем хотелось. Но учитель обещал выразительными жестами, что к весне Мо Сюаньюй сумеет отправить любимого братца полежать в придорожной канаве, и ради такого стоило потерпеть. Куда больше мешало то, что многоопытная в боевых искусствах рука была левой, а ставить удар ее обладатель явно привык на правую. За время первых тренировок Мо Сюаньюй узнал несколько непристойных жестов, которых раньше не удостаивался даже в самом начале своих попыток упорядочить движение ци внутри тела.
На следующем повороте он зацепился локтем о косяк и сбился с шага. Рука неодобрительно кольнула кожу когтем.
- Здесь просто тесно, - выдохнул Мо Сюаньюй.
Упражняться в рукопашной, как и в управлении ци и каллиграфии, приходилось в собственной комнате, слишком маленькой для таких занятий. Учителю-то хорошо, ему и здесь раздолье, а Мо Сюаньюй все время запинался о сдвинутую к стене постель или столик.
Мышцы прижавшегося к его руке существа напряглись, и очередной удар остановился у самой стены. Мо Сюаньюй размахнулся, повторяя движение, но вышло смазанно и неумело.
- Я устал.
Ободряющий хлопок по затылку был ему ответом.
- Учитель, можно я помедитирую, чтобы дать телу небольшой отдых? Тогда мои удары станут точнее.
Чуть помедлив, рука все же надавила ему на макушку, позволяя сесть и расслабиться. Мо Сюаньюй с облегчением опустился на колени. Ноги подрагивали, губы то и дело норовили ухватить лишнюю порцию воздуха. Ну, зато зимний холод не страшен.
Хотя, честное слово, если бы рука задушила или разорвала Мо Цзыюаня сама, было бы куда проще. Мо Сюаньюй понимал, что умная нечисть не обедает у себя в логове, а ходит охотиться в соседние деревни, но ради исключения ведь можно? Один раз?
Увы, злобный и без сомнения очень хищный дух наотрез отказался убивать его обидчиков, аргументировав это выразительным похлопыванием по обеим ладоням Мо Сюаньюя. С некоторым трудом тот расшифровал жест как «ты и сам не безрукий». Поспорить было сложно, да и умение драться заклинателю небесполезно. Хотя, ради всех богов, если бы тренировки получилось проводить где-нибудь в более просторном месте… Мо Сюаньюй планировал добавить обожаемому братцу пару шрамов на лицо, но он не собирался делать это в самой тесной каморке, какую только можно найти в деревне.
И все-таки вдруг случится чудо, и Мо Цзыюань отстанет сам? Скажем, снова попробует стащить у него что-нибудь и наткнется на руку? Раньше Мо Сюаньюй до дрожи в коленях боялся, что братец доберется до его сокровищ: слишком мало у него осталось вещей, напоминающих о чудесном времени обучения в Башне Кои. Сейчас страх хоть и не исчез полностью, но потихоньку таял, как снег по весне. Во-первых, у Мо Сюаньюя вновь был учитель, а при медитациях по жилам то и дело пробегали крошечные искры тепла, и унесенные из Ланьлина листы бумаги не казались единственной отрадой в жизни. А во-вторых, нередко в его комнате оставался надежный хранитель.
Правда, демоническая рука упорно считала, что со своими обидчиками Мо Сюаньюй должен справляться сам. Но если дорогой братец совершенно случайно обнаружит ее среди заклинательских принадлежностей… В конце концов, напугать до полусмерти – это ведь еще не убить?
Несильный тычок под ребра заставил Мо Сюаньюя отвлечься от пустых мечтаний и сосредоточиться на движении ци по телу. До весны осталось не так долго. Придется постараться.
Лютые мертвецы убили двух человек на окраине деревни. Старый Сун Хи утверждал, что нежить здесь не при чем, а следы от кривых когтей на телах принадлежат злобному тигру-людоеду, но остальные крестьяне ему не верили: откуда тигр в окрестностях Мо? Да и зима не была такой уж суровой, чтобы хищнику не хватило пищи в лесу. Нет, дело явно не обошлось без мертвецов.
Мо Сюаньюй на бродящую вокруг деревни опасность особенного внимания не обращал. Сначала, едва услышав о происшествии, он подумал было отправиться на поиски нежити, чтобы попрактиковаться в заклинательстве, но быстро отбросил эту мысль. Во-первых, не с его слабенькими талисманами и еле тлеющей искоркой в даньтяне сражаться с кем-то. Во-вторых, Мо Сюаньюй подозревал: никаких лютых мертвецов близ деревни нет. Просто учитель перетрудился, когда показывал ему новые упражнения, и восстанавливал силы. Он же злобный дух, и как бы Мо Сюаньюй ни старался делиться кровью и ци, хватало этого не всегда.
Что сказать, Мо Сюаньюй и сам порой ловил себя на плотоядно-мечтательных взглядах в сторону любимого братца. Усердные занятия заклинательством не оставляли много времени на повседневную работу, и потому нерадивого родственника все чаще наказывали не только побоями, но и голодом. Первое-то ладно: уклоняться от ударов так, чтобы они проходили по коже вскользь и расцветали красивыми синяками, но не причиняли серьезного вреда, Мо Сюаньюй давно научился. А вот еда… Сложно совершенствоваться, когда живот подводит.
- Ничего, вот научусь инедии – мне до этого и дела не будет, - вслух утешал себя Мо Сюаньюй, отдыхая после очередного часа выматывающих упражнений. – Пусть тогда хоть объедками кормят, хоть прошлогодним сеном.
Демоническая рука, устроившаяся у него под боком, мелко задрожала: смеялась.
- Что? А, ну да, - Мо Сюаньюй смущенно улыбнулся. – Если я достигну столь высокого уровня самосовершенствования, чтобы практиковать инедию, мне необязательно будет оставаться в деревне. Я смогу уйти.
Он мечтательно прикрыл глаза. Раньше мысли о таком просто не приходили в голову. Будущее ограничивалось сладостными картинками, в которых госпожа Мо умирала мучительной смертью вместе со своим сыночком и слугами, осознав напоследок, кто именно ее убил. А ведь местью, сколь бы приятной сердцу она ни была, жизнь не заканчивалась.
- Я смогу уйти, - повторил Мо Сюаньюй, ласково поглаживая лежащего рядом злобного духа. – А если я стану сильным заклинателем, брат обязательно возьмет меня обратно в клан.
Рука вопросительно дернулась и царапнула его когтем по ладони. Вероятно, выражала удивление, что у Мо Цзыюаня обнаружился собственный клан.
- О, - Мо Сюаньюй неловко пожал плечами. – Я же так и не рассказал вам о своем втором брате. Простите, учитель.
Он вообще старался сейчас пореже вспоминать о столь плачевно завершившемся пребывании в Башне Кои. Невежливо ведь сравнивать нового наставника с прежними, верно?
- Я учился раньше в ордене Ланьлин Цзинь, - проговорил Мо Сюаньюй. – Год, два месяца и пять дней. А потом меня выгнали, но, клянусь девятью небесами, я ничем этого не заслужил!
Рука скептически приподняла ладонь.
- Я прилежен в самосовершенствовании, вы же знаете, - Мо Сюаньюй не смог сдержать блаженной улыбки, когда в ответ его ласково похлопали по затылку. Он давно понял: его упорство и готовность упражняться до потери сознания радовали наставника примерно так же, как раздражала физическая слабость ученика. – Я справлялся с заданиями на уроках, но до брата дошли злые слухи, и ему пришлось изгнать меня, чтобы оставить свой образ незапятнанным…
Темно-серый коготь нетерпеливо постучал по деревянному полу, побуждая говорить по делу.
- Брату нашептали, что я лелею непристойные мысли на его счет, - Мо Сюаньюй очень надеялся, что сумел не покраснеть. – Не стану скрывать, я смотрел… Он слишком красив, чтобы не притягивать взгляд, мой брат Яо.
Рука резко вздрогнула по всей своей длине.
- Но, честное слово, я и не думал следовать собственным желаниям! – торопливо добавил Мо Сюаньюй. – Что же здесь непонятного: он глава клана, а я всего лишь еще один сын Цзинь Гуаншаня. Я не мог позволить своему восхищению бросить тень на лицо брата… А мои мечты – это только мои мечты.
Он неловко улыбнулся и завертел в пальцах кисточку.
- Жаль, что я, похоже, думал о брате Яо достаточно красноречиво, чтобы не остаться незамеченным сплетниками. Но, может быть, он разрешит мне вернуться, если я стану сильным заклинателем… учитель?
Когтистые пальцы яростно впились в половицу, оставляя глубокие, щерящиеся щепками следы.
- Вы не хотите, чтобы я возвращался в Ланьлин?
Демоническая рука резким движением поднялась на локте и продемонстрировала несколько выразительных жестов.
- Учитель, вы что? – Мо Сюаньюй возмущенно нахмурился. – С братом Яо вовсе не надо делать то, что вы показали, да еще и одновременно! Он мой единственный достойный родственник, как-никак!
Яростный взмах когтей, вспоровших воздух, выразил весьма ясно: злобный дух главу клана Цзинь достойным человеком не считает.
- Да, он выгнал меня из клана, но у него были на то основания! Даже самый благородный заклинатель может поддаться слабости и пойти на поводу у слухов, особенно когда ему нужно хранить свою репутацию так, как брату… Учитель! – Мо Сюаньюй взвился на ноги от очередного жеста руки. – Вы достойная и благонравная темная тварь! Вам не пристало повторять грязные сплетни про сына бесчестной матери, приличествующие лишь пьяницам в последнем из трактиров!
Когтистые пальцы упрямо сложились все в ту же фигуру.
- Да что вы можете понимать? Цзинь Гуанъяо – глава клана, а не безнравственный выродок, и именно поэтому порой вынужден принимать тяжелые решения! Если бы вы при жизни вели за собой кого-то, кроме непутевого воспитанника вроде меня, вы знали бы, каково это! – Мо Сюаньюй стиснул зубы, глядя на мелко вздрагивающую от возмущения руку. – Учитель, не смейте оскорблять единственного члена моей семьи, которым я имею законное право гордиться!
Стремительный удар в живот заставил согнуться пополам и тяжело осесть на пол. Сквозь выступившие на глазах слезы Мо Сюаньюй увидел, как выскользнула из комнаты невысокая тень.
- Нет, - он судорожно глотнул ставший сухим и жестким воздух. – Нет… учитель… не уходите!
Быстрый шорох выметнулся за дверь и стих где-то во дворе. Мо Сюаньюй прижал ладонь к пульсирующему болью животу и кое-как поднялся, бросился наружу, едва не врезавшись в угол. Ссыпался, путаясь в ногах, с лестницы и замер. На тонком слое снега, в черных ветвях деревьев, у столбов веранды – нигде не было ни следа злобного духа.
- Неужели кто-то успел отделать тебя раньше меня? – бросил ему проходящий мимо Мо Цзыюань. – Даже странно.
Мо Сюаньюй сел прямо на промерзшую за зиму землю и закрыл лицо руками.
Учитель не вернулся. Прошло уже два дня, и Мо Сюаньюй обшарил, наверное, всю деревню, к радости брата подтвердив свою славу сумасшедшего с невиданным ранее размахом. Мокрый снег не сохранил отпечатков иных, чем ноги людей и животных. Темную ци, стелющуюся за рукой незримым следом, ему просто не хватило умения ощутить. Существо, разорвавшее еще одного крестьянина после заката, оказалось самым обычным лютым мертвецом. Мо Сюаньюй сам разглядел его, когда посреди ночи бросился на истошные крики, – но обнаружил вовсе не того, кого отчаянно надеялся найти.
Учитель ушел. Теперь он, наверное, никогда не вернется. И Мо Сюаньюй сам в этом виноват. Сам вступился за честь брата – да пусть он хоть утонет в сплетнях в своем Ланьлине! – сам наговорил лишнего. А ведь стоило, стоило удержать за зубами непокорный язык и подумать, прежде чем возмущаться чужими жестами. Учитель, в конце концов, имеет полное право не любить клан Цзинь: ведь именно они соорудили сеть дозорных башен в глухих уголках местах Поднебесной, тем самым немало затруднив охоту злобным духам. Это не оправдывает его отношения к брату Яо, но… Ради всех богов, да брат Яо в Ланьлине и ему дела нет до чужих сплетен! Пусть бы учитель хоть по всем суставам вывернулся от неодобрения!
Мо Сюаньюй сделал сразу два флага призыва духов, повесил их на стены каморки и просидел до утра, вскидываясь на каждый шорох. Напрасно: никто не пришел. Даже самый жалкий лютый мертвец не поскребся в дом, отзываясь на приказ талисмана. Следующим вечером Мо Сюаньюй начертил знаки собственной кровью, напоив их ци до слабого свечения иероглифов и холодной пустоты в даньтяне. И опять никто не пришел.
Он сам все испортил. Сам оттолкнул от себя единственного друга, предпочтя ему память о давно покинутом брате. И теперь Мо Сюаньюй снова был один.
На третий день ему в голову пришла безумная идея поискать на тракте: вдруг учитель ушел странствовать, а мимо деревни как раз проходили заклинатели? Краем уха Мо Сюаньюй слышал, что госпожа Мо собиралась послать весть в один из орденов, чтобы кто-нибудь разобрался наконец с лютыми мертвецами. Что, если заклинатели уже откликнулись и обнаружили учителя, и он лежит сейчас возле дороги, раненый и неспособный себя защитить?
Разумеется, на тракте никого не было. Мо Сюаньюй обшарил все кусты, заглянул в каждую канаву, но не нашел даже следа темной ци. Бредя обратно к деревне, он вновь обернулся у самых ворот и уже не мог заставить себя идти дальше. А что, если учитель все же передумает и вернется? Вдруг вон та едва заметная тень у обочины – это он? Или то смутное движение на дороге, над самым снегом?
Шагов за спиной он не заметил. Только вздрогнуло попривыкшее уже к дракам тело, ощутив опасность за полмига до того, как та его настигла. Мо Сюаньюй свалился лицом в снег, скрипнув зубами от пульсирующей боли в правом плече.
- Опять мечтаешь, что за тобой придут заклинатели и уведут в золотую башню? – в ушах стучала кровь, и он не узнал голоса. То ли братец, то ли А-Тун, то ли вовсе кто-то иной. – Да кому ты сдался, ублюдок! Только зря наш рис ешь, а пользы чуть! Иди в деревню и выброси из головы свои бредни. Никто за тобой не придет, никому ты не нужен!
Снег перед глазами стал серым, будто его припорошило золой. Мо Сюаньюй медленно поднялся, не оборачиваясь на удаляющиеся шаги, развернулся и направился к дому. Мерзлый ветер пел в ушах тонко-тонко, как флейта в руках неопытного заклинателя.
Никто не придет. Никому не нужен.
Мо Сюаньюй прошел по главной улице, не глядя в чужие лица и не замечая, как гул голосов замирает прямо перед ним, чтобы через пару ударов сердца негромко возобновиться уже за спиной.
Никто не придет. Никому не нужен.
Мо Сюаньюй поднялся по лестнице на веранду дома, и окрик А-Туна, обернувшегося на звук шагов, ссыпался по его спине мелкими льдинками.
Никто не придет. Никому не нужен.
- Придет, - губы онемели, будто он несколько часов держал у рта комок слежавшегося снега. – Еще как придет.
Пожелтевшие от времени бумаги трепетали в подрагивающих пальцах. Ряды иероглифов блекли перед глазами, сливались воедино, и Мо Сюаньюй торопливо отбрасывал один лист за другим, не заботясь о сохранности драгоценных записей.
- Еще как нужен, да, - тихий смех отозвался шелестом в углах комнаты. – Сгожусь, если кого другого нет. Ах, учитель, учитель, отчего я не знаю вашего имени?
Очередной свиток треснул под пальцами и небрежно отлетел в сторону, к другим своим собратьям.
- И вы нужны будете. Все, - мокрую от серого снега ладонь Мо Сюаньюй бережно вытер о край ханьфу, прежде чем разгладить новый лист. Вот этот, совсем старый, где рядом с несколькими строками иероглифов вычерчена тонкой кистью магическая печать. – Я вас всех по именам помню. Никого не забуду.
Один он не дождется весны. Не доживет просто. Но время можно поторопить.
Ритуал отказа от тела не оставляет заклинателю шанса на существование. Его больше не будет. И пусть. Ему все равно не для кого жить. Зато вместе с ним не будет никого. Ни госпожи Мо, надменной и презрительной. Ни мужа ее, молчаливого лицемера. Ни обожаемого братца Мо Цзыюаня. Ни А-Туна с его кулаками. Никого.
Нож пропорол кожу на предплечье легко и незаметно, Мо Сюаньюй поклялся бы даже, что вообще ничего не почувствовал. Спасибо учителю, боли он больше не боялся. Спасибо учителю.
Первый разрез – у самого основания ладони. Второй – чуть ниже, на запястье. Третий – еще на палец дальше. Четвертый, пятый. Госпожа Мо. Мо Цзыюань. Мо Тао, ее муж. А-Тун. Сун Хи, что боится тигров. Ло Ницзяо, злоязыкая сплетница. Ло Чонган, любитель яблок и драк. А-Ли из дома у дороги. Нож острый, порезы оставляет тонкие. Таких много поместится от запястья до локтя. На целую деревню хватит.
Только бы не закапать кровью возникающую на полу печать, перечеркнув ненароком все свои усилия. Только бы не свалиться от слабости раньше, чем станет можно. Только бы… нет, имя злейшего из мстительных духов уже написано незнакомым изящным почерком на краю свитка, его не удастся забыть при всем желании. Удобно.
- К-кровью свяжусь, рукою коснусь, - губы до сих пор покалывало острыми краями снежинок, и первое слово прозвучало невнятно, но повторять он побоялся. – Плоть духу свою отдаю.
Плохая плоть, исхудавшая за два зимних месяца, не набравшая силы даже после изнурительных тренировок. Ничего. Если другой нет, подойдет любая.
- В смертный мир тебя… - закончить он не успел: сокрушительный удар по затылку бросил его вперед, прямо на незавершенную еще печать, безжалостно размазывая кровавые линии. Мо Сюаньюй всхлипнул, подавившись обрывком фразы, и прижался щекой к медленно угасающим символам. Не сумел. Даже перестать быть – и то не сумел.
Его ухватили за шиворот, оторвали от пола и безжалостно затрясли, как лиса, вгрызшаяся в загривок жирного кролика. Мо Сюаньюй не сопротивлялся. Незачем. Крови в жилах все равно не хватит, чтобы повторить печать. Слишком много следов от ножа. Пусть бьют, пусть ругаются. Это не продлится чересчур долго, сколько бы на него не кричали… кричали?
Кто бы ни помешал Мо Сюаньюю закончить ритуал, он молчал. Все те мгновения, пока его стаскивали с кровавой печати, тишину комнаты не разорвало ни одно слово.
Поверить Мо Сюаньюй боялся. Обернуться и увидеть, кто держит его, боялся еще сильнее.
Но шагов он тоже не слышал. А ведь тот, кто сейчас волок его к постели, должен был как-то передвигаться.
- Учитель? – собственный голос показался Мо Сюаньюю отвратительно звонким в этой замершей тишине.
В ответ его с силой бросили на постель и хлопнули по затылку: громко, до гула в ушах и отчаянного стука сердца.
- Учитель, - Мо Сюаньюй словно через туманную пелену смотрел, как когтистая рука с бешено пульсирующими венами спешно стягивает его предплечье оторванной от покрывала полосой ткани. – Вы не ушли.
Рука, привычно выворачивая пальцы, закрепила повязку и с отчетливо читаемым бешенством полоснула его по груди. Мо Сюаньюй отстраненно смотрел, как стекают по серому ханьфу новые красные капли.
- Простите, учитель, - он неловко дернулся и обхватил холодное запястье обеими руками, прижал к себе, уткнувшись лицом в когтистую ладонь. Глаза отчаянно жгло, а плакать было нельзя. Учитель не любит, когда Мо Сюаньюй плачет. – Пожалуйста, простите.
Демоническая рука замерла на миг, а потом неловко погладила его по голове. От этого непривычно ласкового жеста у Мо Сюаньюя, как он ни сдерживался, все расплылось перед глазами, оделось мутным маревом. Ничего. Ничего, пусть отвесит потом пару подзатыльников за недостойное воина поведение. Пусть. Главное – он не ушел.
Его пальцы осторожно разогнули, выскользнули из хватки. Мо Сюаньюй протестующе всхлипнул, но рука никуда не ушла. Теперь она обвила его за плечи, заставила сесть и с ясно видимым раздражением заматывала порезы на груди еще одной полосой ткани.
- Вы не уйдете? – Мо Сюаньюй догадывался, что, если злобный дух вернулся, непутевый ученик и в самом деле небезразличен ему, но неудержимо хотел увидеть ответ.
Щелчок по лбу вышел замечательный, разом сведший глаза к переносице. Мо Сюаньюй счастливо улыбнулся и, не позволяя себе провалиться в небытие, начал методично прогонять ци по телу. Умереть от потери крови сейчас, когда все вновь стало правильно, будет возмутительно глупо. Учитель не одобрит.
На следующий день Мо Сюаньюя никто не разбудил. Он проснулся уже поздним утром, слабый и разбитый, с ноющей болью в левом предплечье. На груди пригрелся и дремал учитель. Мо Сюаньюй смутно помнил, как то и дело вскидывался посреди ночи, когда начинало чудиться, что тот опять ушел. Но кошмар раз за разом оказывался ненастоящим, и он засыпал снова, крепко притиснув к себе недовольно подергивающегося духа.
Заметив, что Мо Сюаньюй открыл глаза, демоническая рука приветственно хлопнула его по щеке.
- Да, я уже встаю, - пробормотал тот. – Сейчас.
Долгая медитация и некрепкий сон помогли, и Мо Сюаньюй чувствовал себя куда лучше, чем вчера: меньше кружилась голова, исчез грызущий тело холод. Правда, его до сих пор пошатывало от слабости, а ведь еще комнату отмывать… Он посмотрел на смазанный по центру ритуальный круг. Да, здесь на несколько часов работы, присохшая кровь отчищается плохо.
Выйдя наружу, Мо Сюаньюй понял, почему его не пришли поднимать пинками. Слуги носились по всему поместью, вытряхивали циновки, сбивали с веранды посеревший от нежданной оттепели снег. Это было кстати: в такой суете никто не удивится, что он наводит порядок у себя в комнате. Интересно, что происходит?
У колодца Мо Сюаньюй наполнил ведро водой и осторожно, стараясь ступать ровнее, понес его к лестнице. Из-за проклятой слабости привычный груз казался почти неподъемным.
- Ты бы по полведра нес, прольешь ведь, - посоветовала ему А-Дин. Она сгребала с дорожки подтаявший снег, уже вымочив в нем край одежд, и наверняка не хотела, чтобы ее по неосторожности окатили колодезной водой.
Мо Сюаньюй кивнул и крепче сжал руки. Ничего, тут недалеко, он дотащит.
- К чему все готовятся? – рискнул спросить он. А-Дин относилась к нему достаточно снисходительно, чтобы ругать только по делу и не попрекать родителями. Может, и ответит.
- Госпожа Мо вызвала заклинателей, - А-Дин махнула рукой куда-то в сторону гор. – Чтобы прогнать мертвецов. Сегодня их снова видели на севере от деревни, благодарение богам, хоть не погиб никто.
Наверное, ему удалось-таки не вздрогнуть. Во всяком случае, вода в ведре не переплеснула через край.
- Понятно. Я пойду.
- Иди. Как закончишь у себя, возвращайся, поможешь мне с садом.
Засохшая кровь отмывалась с трудом. От сильного напряжения опять разнылась левая рука, и Мо Сюаньюй пожалел, что собирался стребовать с мстительного духа такую большую плату. Пара-тройка порезов ощущалась бы совсем иначе. Впрочем, и боль, и снова промокшие от крови бинты не особенно занимали его сейчас.
- Сюда летят заклинатели, - тихо сказал он. – Учитель, вам нужно спрятаться.
Демоническая рука, наблюдающая за уборкой со столика, пренебрежительно дернулась.
- Если вас заметят, случится беда.
Длинные когти с готовностью вспороли воздух.
- А если вы убьете заклинателей, все будет еще хуже. В деревню обязательно прилетит кто-нибудь более сильный, - Мо Сюаньюй разогнулся, пережидая приступ головокружения. Да, до совершенства его телу пока далеко. – Я верю, что вы справитесь, учитель, но даже вы не сможете, если придется, перебить целый клан заклинателей.
Рука в сомнении повела пальцами, но все же согласно опустила ладонь.
- Нужно найти хорошее место и спрятать вас, - Мо Сюаньюй вздрогнул от несильного тычка в плечо и послушно обернулся. – Что? А, вы считаете, что мои записи более подозрительны для заклинателей, чем посторонние злобные духи? Ничего, бумаги я тоже скрою от чужих глаз.
Тайник под одной из досок у стены как раз был уже отмыт от последних следов крови. Тщательно вытерев руки, Мо Сюаньюй один за другим укладывал свитки в небольшое углубление. Некоторые, помятые и надорванные вчера, он сконфуженно разглаживал ладонью. Сюда же три заготовки для охранных талисманов, он начал делать их перед самым уходом учителя, да так и не закончил. И какие-то пожелтевшие ошметки бумаги, отодранные, наверное, в горячке вчерашних поисков от одного из свитков. И обрывки флагов призыва. Их стоило сжечь еще два дня назад, но раньше он даже не подумал об этом. Нужно будет заняться после прочих дел, скажем, вечером…
Сложив свои сокровища в тайник, Мо Сюаньюй нахмурился и оглядел комнату. Потом снова достал все бумаги и внимательно просмотрел их. Нет, не показалось. Одного свитка не хватало. Того самого, с ритуалом отказа от тела.
Плохо. Очень плохо. Если такое найдут у изгнанника из клана, проблемы будут у всех. И у Мо Сюаньюя, заподозренного в темном заклинательстве, и у демонической руки, которую наверняка обнаружат при повторном обыске, и у брата Яо, потому что откуда же бывшему адепту Башни Кои взять подобное… Нет, о брате Яо в присутствии учителя лучше даже не думать.
Когда Мо Сюаньюй торопливо ворошил в поисках потерянных записей постель, его успокаивающе похлопали по плечу.
- Учитель? – Мо Сюаньюй поднял голову. – Вы не знаете, где свиток с ритуалом отказа от тела?
Ответный удар по затылку ткнул его носом в покрывало.
- Нет, что вы, я не собираюсь его применять! Но если такие бумаги найдут у меня, без неприятностей не обойдется.
Рука помедлила и чуть сжалась на его плече.
- Учитель, - Мо Сюаньюй вздрогнул, начиная понимать. – Вы его… куда-то дели?
Ему ведь чудилось ночью, что знакомая мертвая тяжесть на груди исчезла. Может, это был не сон?
Скрючившиеся пальцы царапнули когтями кожу.
- Только не говорите, что вы его разорвали, – Мо Сюаньюй прижал ладонь ко рту, скрывая блаженную улыбку. Учитель так сильно не хотел его смерти, что растерзал свиток с ритуалом на мелкие клочки вроде тех, уложенных вместе с записями в тайник. Значит, он все еще кому-то нужен, что бы там ни говорил братец и его прихвостни.
Демоническая рука неопределенно повела пальцами.
Комнату Мо Сюаньюй отчистил уже после полудня, из-за чего чувствовал себя слабым, как новорожденный котенок. Зато с пола исчезли все подозрительные следы, и даже самый дотошный заклинатель не нашел бы здесь ничего достойного внимания. Теперь нужно было спрятать учителя. Не в поместье, разумеется, и не в самой деревне: там прибывшие адепты наверняка обнаружат источник темной ци. Или нет. Признаться, Мо Сюаньюй плохо знал, как именно заклинатели ищут свою добычу: в Башне Кои его не успели этому научить, а у безъязыкой демонической руки по понятным причинам все было сложно с теоретическими лекциями. Но перестраховаться стоило.
- Я знаю один сеновал на окраине, - поделился идеей Мо Сюаньюй. – Сено на нем уже почти закончилось, и заходят туда нечасто, только скот поить. Вы можете спрятаться там. А я буду заглядывать, когда получится. Никто не удивится, что я брожу по деревне.
Вообще-то на последних словах он слегка лукавил. Соседи и домочадцы скорее ожидали бы, что изгнанный из клана дурачок всеми правдами и неправдами постарается хоть одним глазком взглянуть на заклинателей. Слишком многие видели, с каким выражением лица провожает Мо Сюаньюй проносящиеся порой над деревней бескрылые тени в развевающихся одеждах. Но не оставлять же учителя совсем одного. А прятать его где-нибудь под верандой, куда легко проникнуть прямо из дома, опасно и неудобно.
До сеновала он добирался почти час: ослабшее от потери крови тело опять забыло, что принадлежит начинающему заклинателю, и требовало отдыха чуть ли не на каждом шаге. Мо Сюаньюй так сосредоточился на цели, что не обращал внимания ни на что вокруг, и предсказуемо за это поплатился. Сеновал оказался занят. Под покрытым влажным снегом навесом кто-то сидел, и сделать вид, что шел совершенно в другую сторону, Мо Сюаньюй уже не успевал.
Человек, сидящий на земле спиной к нему, медленно выпрямился, и Мо Сюаньюй обреченно вздохнул. Обожаемый братец, чтоб его лютые мертвецы разодрали. И наверняка уже успел разозлиться с утра, пока слуги убирались в поместье. Бить будет. А его и так по ветру качает…
Мо Цзыюань рывком обернулся. Мо Сюаньюй не понял, что именно показалось ему неправильным в этом движении: то ли слишком сильно мотнулась вбок голова, то ли не так дернулись руки. Что-то было. Что – неясно.
Под верхними одеждами слегка напряглась привычно лежащая на плечах рука.
Мо Сюаньюй смотрел в лицо двоюродному брату и не узнавал его. Исчезла глубокая складка между бровей, ушла вечно недовольная мина. Во взгляде вместо обычного капризного раздражения осталась только легкая растерянность. Во взгляде.
У Мо Цзыюаня были некрасивые глаза. Маленькие, невнятного цвета: то ли бурые, то ли болотно-зеленые. Когда Мо Сюаньюй был ребенком, он считал, что они похожи на клопов. Его собственные в зеркале выглядели куда приятнее.
У того, кто смотрел на него с сеновала, глаза были серые и беспокойные, ничем не напоминающие ни насекомых, ни болотную трясину. Скорее уж, предгрозовое небо. Тревожное, полное нерожденных молний небо с размытыми тенями возле самых туч.
Эти потрясающие глаза – даже у брата Яо были не такие! – настолько заворожили Мо Сюаньюя, что он сделал еще шаг вперед, прежде чем опомнился. Что он творит, нельзя же самому идти к Мо Цзыюаню! Но это не мог быть братец. Просто не мог.
- Э, привет, - чужой голос вырвал Мо Сюаньюя из ступора. Сидящий на земле человек смотрел на него с любопытством и отчетливой радостью, как никогда не посмотрел бы Мо Цзыюань. А вокруг него, на наспех очищенном от снега и подгнившего сена пространстве, темнели, пересекая друг друга, неровные линии. Мо Сюаньюй их знал. Он полдня оттирал такой же рисунок у себя в каморке.
На плечах зародилось легкое шевеление, будто бы демоническая рука разрывалась между желанием выглянуть наружу и осознанием, что делать этого нельзя.
- Парень, ты в порядке? – в давно привычном голосе братца звучали совершенно новые заботливые нотки. Ну да. Вон и свиток у поилки валяется. Тот самый, из комнаты исчезнувший. Не порвал его учитель. Другое применение нашел. Или это Мо Цзыюань сам добрался до вожделенных сокровищ брата-заклинателя?
Человек в одеждах его двоюродного брата плавно поднялся и шагнул вперед. Слишком грузное тело на миг словно обвисло на нем, как подобранное не по размеру ханьфу. Мо Цзыюань никогда так не двигался, он ходил важно и слегка переваливался с ноги на ногу…
Чужая рука щелкнула пальцами прямо перед носом Мо Сюаньюя, заставив его подскочить.
- Ага, ты все-таки меня видишь, - удовлетворенно произнес человек, занявший тело его брата. – Теперь скажи что-нибудь. И не смотри так, будто я только что зажарил и съел твою любимую собаку!
Мо Сюаньюй моргнул. Сказать. Да. Надо что-то сказать. А что? Ну не орать же на всю деревню «с почтением приветствую великого Старейшину Илина, Вэй Усяня»!
- Не съел.
- О, ты умеешь говорить, - обрадовался тот. – И кого я не съел?
- Собаку, - Мо Сюаньюй потряс головой. Взгляд сам по себе скользил с искрящихся энтузиазмом серых глаз на кровавые линии и обратно. – А…
- Что, знакомая каллиграфия? - без особого удивления уточнил Вэй Усянь. Ну, по крайней мере, Мо Сюаньюй почти не сомневался, что перед ним стоял именно Старейшина Илина. Он прекрасно помнил имя мстительного духа, написанное в самом низу бумажного листа.
- Это был мой свиток с ритуалом, - пробормотал Мо Сюаньюй. – Братец, наверное, стащил его.
По крайней мере, он станет считать так, пока не подтвердится обратное. Но, во имя всех богов, зачем это учителю? Проще ведь уничтожить сам свиток!
- Не хочу тебя огорчать, но твой брат – кретин, - без особого сожаления произнес Вэй Усянь. – Чтобы воровать заклинательские принадлежности, нужно быть идиотом. А уж чтобы их использовать…
- Вы не открыли мне сейчас ничего нового, высокочтимый Старейшина Илина, - тихо хихикнул Мо Сюаньюй. – Он и раньше не раз пытался стащить у меня записи или заготовки для талисманов. Оставь я на видном месте флаг призыва духов – он обнаружился бы в комнате братца через пару часов.
Абсурдность сложившейся ситуации выбивала сдавленный смех. Он стоит у дальнего сеновала и мило беседует с мертвым темным заклинателем, которого еще вчера звал в собственное тело. А братца нет. Совсем нет. И больше не будет.
А идея с флагом призыва духов хорошая. Жаль, в голову поздно пришла. Впрочем, в такой смерти Мо Цзыюаня его могли бы и заподозрить…
- Необразованный болван, - сделал вывод Вэй Усянь. – Хорошего ему перерождения, что тут еще скажешь.
Он ухватил Мо Сюаньюя под локоть и потянул к ограждению сеновала, без труда преодолевая невольное сопротивление.
- Садись давай. Тебя прямо шатает от моей неземной красоты, еще свалишься. И, кстати, не зови меня по титулу, для большинства людей я вроде как давно мертв.
- Мертв, - послушно согласился Мо Сюаньюй. – Уже тринадцать лет.
- Спасибо, что не тринадцать веков, - отмахнулся Вэй Усянь. Широкий рукав светло-зеленого ханьфу качнулся вслед за его жестом, задев наспех обструганную жердь. – Не знаешь случайно, кого там я должен мучительно убить во славу этого придурка? Он не записал предсмертного желания. Эй! Ты меня слышишь вообще?
Мо Сюаньюй вздрогнул, усилием воли отведя взгляд. На движения Старейшины Илина хотелось смотреть и смотреть. Как он чуть наклоняет голову, как поводит рукой в сторону кровавого круга. Как тучное и рыхлое тело братца постепенно оседает на чужих плечах, одевается жестким каркасом воли и целеустремленности. Красиво. Даже если не глядеть в глаза, не падать в искрящееся ненастное небо – красиво.
- Может, тебя? – предположил Вэй Усянь, не дождавшись ответа. – Скажем, ты подстроил ему какую-нибудь заклинательскую гадость, а он решил отомстить?
- Нет, - Мо Сюаньюй замотал головой, с трудом сосредоточившись на разговоре. – У нас и вправду не лучшие отношения, но я не сделал ему ничего дурного, не успел. К тому же, он и без запретных ритуалов мог легко отлупить меня.
Вэй Усянь скептически сощурился.
- Ты двигаешься получше этой туши, ему пришлось бы потрудиться. Хотя, чисто теоретически, он мог свалиться сверху и расплющить тебя в лепешку… Но лично я в таком случае постарался бы увернуться.
Он легко наклонился, преодолевая сопротивление чересчур большого для привычных движений тела, и поднял с утоптанной земли свиток.
- Ага, ага… вот ведь! Да он не просто кретин, он самоуверенный кретин с мозгами червяка, нет, с мозгами хвоста червяка!
Мо Сюаньюй подался вперед. Свиток был оборван с краю, самая верхняя строчка с названием ритуала отсутствовала. Вместо нее сбоку красовалась размашистая, почти неразборчивая запись: «Обрести великую силу». Рядом, отметив старания неизвестного каллиграфа, расположилась большая неровная клякса.
Иероглифы перед глазами на миг расплылись. Он не оставлял пометок ни в одной из унесенных из Башни Кои бумаг. Не осмеливался. И никто из домочадцев семьи Мо не стал бы заниматься подобным. Единственный, кому это могло прийти в голову, довольно лежал сейчас на плечах Мо Сюаньюя и делал вид, что его здесь нет.
- А это, стало быть, его заветное желание, - смиренно произнес Вэй Усянь, сжав в пальцах свиток. – И как я, интересно знать, должен в такой туше обрести великую силу за сколько там дней-недель-месяцев мне отведено?
Бумага опасно хрустнула у него в кулаке, и Вэй Усянь, опомнившись, убрал свиток в рукав.
- А сколько? – Мо Сюаньюй спешно перебирал в памяти строки ритуала. Там действительно упоминалось про временное ограничение, но ничего конкретного вспомнить не удавалось. Он все же слишком плохо соображал вчера, чтобы думать о чем-либо, кроме одной определенной цели.
- Не знаю, - вздохнул Вэй Усянь. – Ритуал не я изобрел. Свиток написан моей рукой, но я только собрал информацию и кое-как свел ее воедино. От нескольких дней до полугода по разным версиям. Точнее можно будет узнать по состоянию раны на руке.
- А если не выйдет?
- Лишусь шанса на перерождение, - Вэй Усянь пожал плечами. – И тело постепенно разваливаться начнет. Мило, правда?
Мо Сюаньюй судорожно сглотнул. Ему очень, очень не хотелось такого исхода. На судьбу Мо Цзыюаня он бы наплевал, но существо, сидящее рядом с ним на ограде сеновала, уже нельзя было называть Мо Цзыюанем.
- Не тревожься, - внезапно повернулся к нему Вэй Усянь. Улыбка у него оказалась хорошая, добрая и самую малость хитрая. Она окончательно преобразила лицо братца, осветила его изнутри уже не отблесками далекой грозы, а весенним солнцем. Мо Сюаньюй невольно задумался: а улыбался ли Мо Цзыюань когда-нибудь так, широко и от всей души? – Я догадываюсь, что для этого болвана даже пара мелких фокусов окажется величайшим могуществом, недостижимым простому смертному. Он ведь не был заклинателем, я прав?
- Нет, - Мо Сюаньюй помотал головой. – Хотел, но отпускать сына с бродячими заклинателями госпожа Мо побоялась. Подробностей не знаю, меня тогда не было в деревне.
Он слышал эту историю только краем уха, уже очень давно. Юный Мо Цзыюань действительно едва не ушел однажды с парочкой бродячих заклинателей, путешествовавших на север. Учиться неведомому и таинственному, как ушедший в Башню Кои двоюродный брат. Но госпожа Мо, хоть и желала для сына славной судьбы, опасалась, что нежный мальчик не переживет тяжелой и опасной дороги. Если бы случай занес в деревню члена одного из кланов, она, может быть, и согласилась, но отпустить совсем еще ребенка с вечными странниками… Заклинателей объявили недостойными обучать молодого господина из приличной семьи. А через месяц Мо Сюаньюй с позором вернулся из Башни Кои, и Мо Цзыюань никогда больше не заговаривал о самосовершенствовании.
- Тем лучше, - усмехнулся Вэй Усянь. – Надеюсь, о заклинательстве он знает не слишком много.
Он поднял ладонь, и на кончиках двух ногтей загорелось холодное красное сияние. Подобное цветом зимнему закату, оно дрожало, пульсировало, и завороженному Мо Сюаньюю казалось, будто в руке Старейшины Илина бьется, насаженное на пальцы, чье-то сердце.
- Не надо! – он соскочил с ограждения, схватил Вэй Усяня за плечо и, тут же опомнившись, отпустил. – В деревне заклинатели! Они вас заметят!
Красный огонек погас, послушно спрятавшись в сжатом кулаке.
- Как интересно, - вопреки ожиданиям Мо Сюаньюя, глаза Вэй Усяня загорелись не тревогой, а живым любопытством. – А из какого ордена?
Мо Сюаньюй помотал головой.
- Не знаю. Я только слышал, что Госпожа Мо собиралась вызвать заклинателей. У нас начали появляться лютые мертвецы, уже троих человек разорвали.
- Неудивительно, - Вэй Усянь пожал плечами. – Когда где-то живет и работает темный заклинатель, вокруг обязательно начинает твориться какая-нибудь дрянь.
Сначала Мо Сюаньюй не понял, что тот имеет в виду. Потом догадался и почувствовал, как кровь приливает к щекам.
- Я не темный заклинатель! Это всего лишь один-единственный ритуал!
- А иньская ци от тебя исходит, - хмыкнул Вэй Усянь. – Да расслабься. Я не обижаю темных заклинателей, пока они не начинают развешивать на моем пути флаги с хвалебными надписями.
Мо Сюаньюй перевел дыхание. Ну да. Глупо было бы предположить, что Старейшина Илина не заметит в шаге от себя источник энергии инь.
- Кстати, жертва ограбления, почему ритуал на меня-то настроен? – Вэй Усянь снова улыбался, легко и весело, будто и не ему предстояла сложнейшая задача по самосовершенствованию и прятанью от заезжих заклинателей.
- Что? А, я никак не изменял записи, - Мо Сюаньюй с усилием отвел взгляд от его руки. Старейшина Илина разминал чересчур полные и неуклюжие пальцы, и эти несвойственные Мо Цзыюаню движения казались взмахами птичьего крыла перед прыжком в небо. – Я унес свиток из Башни Кои, когда обучался там. Не подумайте, я не крал его. Мне разрешили забрать свои записи, а откуда среди черновиков взялся этот лист, я уже и не помню.
- Башня Кои, значит, - Вэй Усянь жестко усмехнулся. – Неудивительно. Цзинь Гуаншаню давно не давала покоя моя Печать, видимо, черновики он тоже вниманием не обделил… И смог ведь перестроить схему, чтобы никого, кроме меня, призвать просто не получилось! Сильно же ему нужен Старейшина Илина. К слову, ты у себя в вещах случайно не находил такой полукруглой металлической штуковины, обломанной с одного края?
Мо Сюаньюй покачал головой.
- Только записи.
Его слова почему-то вызвали у Вэй Усяня короткий смешок.
- Оно и к лучшему. Ладно, пошли в деревню. Посмотрим, что там за заклинатели. А пока идем, можешь вкратце рассказать, где мы вообще, кем ты мне приходишься и как, во имя девяти небес, звали призвавшего меня борова?
Последний вопрос заставил Мо Сюаньюя сконфуженно опустить взгляд. Ему следовало раньше догадаться, что сейчас нужнее всего Старейшине Илина.
- Конечно. Я расскажу.
Продолжение в комментах.
@темы: Магистр, тварьчество наше, ФБ и ЗФБ
-
-
13.05.2020 в 14:53-
-
13.05.2020 в 14:56-
-
13.05.2020 в 14:57-
-
14.05.2020 в 12:51-
-
14.05.2020 в 15:13-
-
16.07.2020 в 20:04-
-
16.07.2020 в 20:07-
-
21.07.2020 в 00:40а если бы каждая часть тела была столь же самостоятельной...
-
-
21.07.2020 в 06:06-
-
22.07.2020 в 00:35позаимствовали бы бумажную башку из города И и прикрутили, пока до настоящей не добраться)) Главное, капюшон поглубже натянуть))
-
-
22.07.2020 в 07:03-
-
13.01.2021 в 15:21Увы, у МСЮ в каноне была лишь одна задача: пафосно самоубиться, чтобы ожил ВИ.
А вам удалось его показать его живым человеком - пусть слабым и бесконечно отчаявшимся. И тяжелую, гнетущую атмосферу одиночества, даром, что среди семьи и деревни, с которой безумно рад любому хоть малость дружественному существу. Пусть это даже жуткая темная тварь в виде отрубленной руки, которая первым делом попыталась задушить. А уж появление темного заклинателя на месте издевавшегося кузена - вообще восхитительно! Главное, что не издеваются, а просто относятся по-человечески, даже учить согласны.
Отдельная радость по сравнению с каноном - это более-менее адекватный НМЦ. А то в каноне его похоронили вместе с убийцей - и хватит с него справедливости.
Еще очень милыми получились сценки, где лютая мертвечья рука обучает с помощью жестов, а МСЮ почти все понимает)))
– Я все верно понял: тебя учит праведному пути самосовершенствования неупокоенный злобный дух?
Ситуация, конечно, просто прелестна до невозможности своей парадоксальностью, но почему бы и нет?
-
-
13.01.2021 в 18:16Отдельная радость по сравнению с каноном - это более-менее адекватный НМЦ. А то в каноне его похоронили вместе с убийцей - и хватит с него справедливости. - ой, и не говори! Мы отчаянно фаноним именно такого НМЦ.
Ситуация, конечно, просто прелестна до невозможности своей парадоксальностью, но почему бы и нет? - ВИ оценил! И восхитился.
Еще очень милыми получились сценки, где лютая мертвечья рука обучает с помощью жестов, а МСЮ почти все понимает))) - после стольких лет одиночества МСЮ схватывает на лету. А для НМЦ ситуация вообще привычная, мало он мелкого гонял?
Спасибо!
-
-
13.01.2021 в 21:56И очень мило получается) Что здесь, что в "Сливе под снегом".
Эх, жаль только что в каноне это все-таки АУ, потому что для адекватности ВН потребовались совместные усилия ВИ и ЛЧ, а разум НМЦ никто и не попытался вернуть.
-
-
14.01.2021 в 14:34