Осторожно! Режим "сделать хорошо" активирован!
Название: Техника безопасности
Канон: Mo Dao Zu Shi/Магистр дьявольского культа
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Не Минцзюэ (Чифэн-цзунь)/Не Хуайсан
Категория: слэш
Рейтинг: E
Краткое содержание: если нельзя, но очень хочется, то можно, или немного о парном самосовершенствовании с лютыми мертвецами.
Предупреждения: ни одно из списка
Дополнительные теги/примечания: PWP, АУ, ООС, инцест, постканон, лютомертвячий флафф, кинк на энергетическое взаимодействие.
пройти инструктаж с наглядной демонстрацией и расписаться в журнале- Мелкий, я тебя не узнаю, - Не Минцзюэ хочется спросить еще что-нибудь вроде «ты точно хорошо подумал?», но он понимает: бесполезно. – Раньше ты не отличался таким настойчивым стремлением самоубиться о какую-нибудь нежить.
Только об обезумевшего брата: это Не Минцзюэ помнит. Ведь объяснял же, по три раза повторял: заклинатель в искажении ци себя не осознает, может хоть родного, хоть любимого ударить. Мелкий слушал, кивал и совершенно, абсолютно не собирался принимать к сведению.
- Дагэ, ты не какая-нибудь нежить, - серьезно возражает Не Хуайсан. – Ты нежить своя, родная. Это важное отличие.
Он держит на лице наивно-непонимающее выражение и смеется одними лишь глазами. И ци. Та чуть подрагивает в оковах кланового ханьфу, скрытая за четырьмя слоями ткани, за рубленым орнаментом вышивки. Человеку не разглядеть, не ощутить. Не Минцзюэ видит. Он очень многое чувствует теперь иначе, не как при жизни, и ни одной шитой тряпке не удастся его обмануть.
Хотя четыре слоя одежд – это все же дурная примета. Нельзя так открыто звать к себе смерть. Даже если решил вернуть в мир живых Старейшину Илина и просто очень сильного лютого мертвеца.
- Соседство с нежитью вредно для самосовершенствования, - пытается снова объяснить Не Минцзюэ. – Я излучаю темную энергию и притом немало. Любой здравомыслящий заклинатель, если уж не может зарубить источник угрозы, постарается держаться на расстоянии! А ты?
А Не Хуайсан стоит близко-близко, трется щекой о плечо и совершенно не хочет отходить. И предлагает еще… всякое. Опасное. Самоубийственное. Желанное.
- Я надел нужные амулеты, - и замечательная невинность во взгляде. Будто опять едва вернулся из Облачных Глубин и уже убеждает брата, что дружеские посиделки с юньмэнцами принесут куда больше пользы, чем основательная проверка навыков на тренировочном поле. – И успел немного продвинуться на тропе за эти годы. Не очень далеко, увы, но уж на то, чтобы спокойно обнимать тебя, мне хватает сил.
От этих слов Не Минцзюэ только фыркает и утыкается носом в его висок.
- Маленький притворщик. Живым говори про свое «не очень далеко». Я же чую, что ты вполне неплохо шагнул вперед.
Ци течет по меридианам Не Хуайсана где-то под плотным шелком, под нежной кожей. Течет ровными и мощными струями. Разумеется, до самого Не Минцзюэ ему далеко, да и до отца тоже, но и с тем, что было, уже не сравнить. Мелкий вырос. Мелкий стал сильнее. Хорошо.
- Вот! – Не Хуайсан вскидывает голову и крепче смыкает руки у него за спиной. – Ты сам это признал, дагэ. А потому я могу тебя не только обнимать, и ничего страшного не случится. Уже не случилось, разве не так?
Сейчас Не Минцзюэ благодарит всех небожителей и сдерживающие амулеты Цзинь Гуанъяо за то, что мышцы на лице успели отвыкнуть от движения. Иначе его бы точно перекосило, а мелкий заметил бы и наверняка подумал бы что-нибудь не то.
Хотя что тут еще можно подумать? Когда ты много лет существуешь в виде отдельных частей, а собравшись воедино, все так же остаешься лютым мертвецом – неудивительно, что сознание и память возвращаются далеко не сразу. Чудо, что вообще возвращаются! И если при этом понимаешь, что валяешься где-то посреди леса, подмяв под себя полураздетого, умотанного, но совершенно счастливого младшего брата… Последний раз Не Минцзюэ так жутко, до немоты пугался еще в девять лет, когда тренировал талисманные удары и нечаянно уронил на мелкого светильник с потолка.
Конечно, Не Хуайсан тут же принялся утверждать, что ничего ужасного не произошло, с ним все хорошо, а если бы его уложили не на пару очень уж твердых корней, а рядом, было бы просто отлично, – но Не Минцзюэ прекрасно видел, как он украдкой наклеил возле нижнего даньтяня талисман, вытягивающий из тела темную энергию. И на ноги поднялся далеко не сразу, будто собираясь с силами.
А теперь еще и повторить хочет!
- Спать с лютым мертвецом – все равно что пытаться стянуть штаны с Вэнь Жоханя, - отрезает Не Минцзюэ. – Самоубийство, причем на редкость глупое и замысловатое.
Не Хуайсан усмехается, прикрыв лицо веером.
- То, что когда-то в мире родились Вэнь Сюй и Вэнь Чао, доказывает: минимум дважды такая попытка увенчалась успехом.
Не выдержав, Не Минцзюэ фыркает. Научился же, а!
- Тебе больно будет, - пробует он объяснить. – Темная энергия меридианам на пользу не идет. А ты не любишь, когда больно.
Никогда не любил, пусть и умел терпеть, если очень нужно. В храме Гуаньинь, например. Или во время того приступа, когда Не Минцзюэ задел-таки его самым острием сабли.
- Да, - покладисто соглашается Не Хуайсан. Проводит ладонями по спине и добавляет: - Я люблю, когда есть ты. Остальное решаемо.
Иногда у него меняется взгляд – как сейчас. Становится очень спокойным и взрослым. Тогда Не Минцзюэ вспоминает, что для мелкого минуло больше десяти лет, что тот был главой клана и сумел переиграть Цзинь Гуанъяо на его собственном поле.
- Столько времени прошло, а ты все такой же упрямый, - он осторожно гладит Не Хуайсана по спине. Запутывается пальцами в волосах: густых, спадающих ниже пояса. Их хочется поднести к лицу и вдохнуть запах, но Не Минцзюэ пока удерживается. Он здесь старший и благоразумный, в конце концов!
- Неправда, - протестует Не Хуайсан. – Я немало продвинулся и на этой стезе.
Он поднимает голову и едва-едва дотрагивается губами. Прикосновение кажется горячим, будто на щеку брызнуло водой из купален. Не Хуайсан живой, его ци ощущается жарким воздухом, струями пара над источниками.
Это все из-за особенностей восприятия нежити. Когда Не Минцзюэ был жив, его не тянуло так обнять брата. Обнять, прижать к стене, раздвинуть полы ханьфу… Да, совершенно точно, это все потому, что он стал лютым мертвецом.
Или нет.
- Все равно ведь своего добьешься? – уточняет Не Минцзюэ.
Огорченному взгляду поверх веера он почему-то не верит.
- Если дагэ не хочется…
- Как, сколько раз и в каких позах мне не хочется, ты выяснил еще в том гуевом лесу, - напряженно усмехается Не Минцзюэ. Чего человек может желать тихо, молча и в полусне, переродившаяся из него нежить добивается рьяно и неудержимо. Мелкий, кстати, прекрасно об этом знает. – И если все еще хочешь повторить, ты точно заразился от Вэй Усяня его стремлением к самоубийственным затеям.
- Я четыре амулета взял из клановых арсеналов! – негодует Не Хуайсан. – Для защиты меридианов, для быстрого очищения от темной энергии, для устойчивости к ней… Этого хватит с лихвой.
Предусмотрительный какой. Не Минцзюэ хочется смеяться. Наверняка еще и масло припас, и в курильницы чего-нибудь ароматного насыпал для настроения. Даже жаль, что для него теперь пахнут лишь существа, обладающие ци…
Он сдвигает в сторону веер и приникает к губам Не Хуайсана, горячим и влажным, охотно раскрывающимся навстречу. Ловит тихий стон, настороженно вслушивается в ток ци: не навредил ли, не причинил ли боли? – и, успокоенный, вновь зарывается пальцами в волосы.
От Не Хуайсана веет живым теплом. Он не опускает ресниц, когда целуется: смотрит, вцепляется взглядом, как раненый воин держится за рукоять сабли. Не Минцзюэ ловит губами его дыхание, жадное и прерывистое, и постепенно обнимает все крепче – пока, опомнившись, не отодвигается.
- Дагэ? – в глазах у Не Хуайсана легкое непонимание.
- Я сейчас сильнее, чем при жизни, - неохотно поясняет Не Минцзюэ. – Лютый мертвец ведь. Сломаю тебе пару ребер – и кому будет лучше?
Того, что мелкий засмеется, по привычке дернувшись прикрыть лицо веером, он не ждет.
- Ханьфу же! – Не Хуайсан тянет себя за ворот серо-зеленых одежд. – Я теперь облачение главы ношу. Помнишь, сколько там защитных вышивок? Ты не навредишь, дагэ.
Последние слова он говорит уже серьезно.
- Вот и отлично, - до конца Не Минцзюэ ему не верит: все же с такой сильной нежитью никто из заклинателей еще не обнимался, – но позволяет себе снова сжать руки. – И не снимай. Сдвинешь просто.
Не Хуайсан охотно кивает и подталкивает к постели. На его губах – та же улыбка, что тогда в лесу.
- Будешь сверху, - строго говорит Не Минцзюэ и любуется, как ошалелое блаженство на лице брата сменяется священным ужасом.
- Ты что, дагэ? Так нельзя. Ты же старший!
- А ты живой и глава клана, - принимает игру Не Минцзюэ.
- Глава здесь не только я, - первой части его фразы Не Хуайсан с великолепной небрежностью не слышит.
- Я немного умер, если ты не заметил, - договорив, Не Минцзюэ осекается. Уж мелкий-то точно заметил. Вон сколько сил потратил, лишь бы его вернуть.
- И что? – Не Хуайсан смотрит своим новым, взрослым и серьезным взглядом. – Главы Цинхэ Не бывшими не бывают.
Несколько мгновений Не Минцзюэ откровенно любуется им: выросшим, возмужавшим. Жаль, он не видел, как это происходило, как Не Хуайсан постепенно менялся год от года.
- А еще так безопаснее, - замечает Не Хуайсан. – Если я буду сверху, может случиться, что отдам слишком много янской ци.
Тут Не Минцзюэ лишь досадливо ругается про себя. Да, все верно. Он же мелкого просто выпьет, темные твари никогда не против вытянуть из неосторожного заклинателя побольше сил.
- Тогда надевай уже амулеты.
Легко улыбнувшись, Не Хуайсан отводит край ворота и показывает широкую, сложного плетения цепочку у шеи. Звенья ее светятся для Не Минцзюэ белыми и зелеными узорами чар, а длинный ряд подвесок мерцает тусклым серебром. Еще что-то поблескивает на запястьях: рукава не дают разглядеть толком, и Не Минцзюэ ловит лишь еле видные блики.
Значит, ждать, пока мелкий дополнит свое облачение, не придется. Можно уложить на постель, провести ладонями вдоль тела – разумеется, через ткань, неярко мерцающую защитными вышивками, – коснуться губами уголка рта. Не Хуайсан тянется в ответ, гладит по спине, по затылку. Когда он обводит контуры швов на шее – бережно-бережно, словно боясь причинить боль, – пальцы у него чуть дрожат.
- Затянется, - неловко бросает Не Минцзюэ. – У Призрачного Генерала оторванные конечности без труда прирастали. А я не слабее.
- Ты сильнее, дагэ, - шепчет Не Хуайсан. – Гораздо сильнее.
Свое могущество как нежити – это, пожалуй, не то, что Не Минцзюэ хотел бы обсуждать в постели. Вместо ответа он просовывает руку вниз, между слоями ткани, и гладит Не Хуайсана по животу. Нежность кожи чувствуется хуже, чем при жизни – зато кончики пальцев ощущают, как движется в теле стремительно текущая ци. Слишком быстрый поток для спокойного заклинателя, но для того, кто только-только взошел на ложе, в самый раз.
- Подготовься сам, - говоря это, Не Минцзюэ запускает ладонь глубже в одежды. От живота – к бедру, едва касаясь кожи. – У меня когти, не хочу поранить.
И так он собирался ласкать брата лишь через защитное облачение – а что творит в итоге?
- Я уже все сделал, - Не Хуайсан смотрит со смесью смущения и лукавства, и Не Минцзюэ хочется смеяться. Он что, настолько предсказуем? Хотя если вспомнить тот случай в лесу…
С желанием у него почему-то нет никаких проблем. То ли помогает движение темной энергии по телу, то ли Вэй Усянь проводил какие-то опыты, о которых лучше не думать, – но член стоит твердо, иные живые позавидуют. Не Хуайсан ласкает пальцами головку, и его прикосновение обжигает жаром ци.
Если все лютые мертвецы чувствуют живых людей подобным образом, Не Минцзюэ поражается, почему они обычно хотят именно жрать, а не чего-нибудь более приятного.
- Нет, не так, - протестует Не Хуайсан, когда Не Минцзюэ пробует было усадить его на себя сверху, чтобы мог двигаться медленнее, если пожелает. – Хочу тебя обнимать.
От него тянет чем-то острым и чуть горьковатым, и не из-за трав или масла: мертвых, лишенных ци ароматов Не Минцзюэ теперь не ощущает. Это запах самого Не Хуайсана, его тела и желания.
Не Хуайсан раздвигает колени, поправляет одежды, чтобы не мешались при движении. Облизывает губы, глядит почти с мольбой.
- Если что не так, будешь орать, - велит Не Минцзюэ и, дождавшись кивка, входит.
Внутри Не Хуайсана тесно и горячо, а ци бьется у него в меридианах быстрее и чаще обычного. Чужой жар смыкается вокруг члена и не дает думать о чем-то постороннем. Не Минцзюэ приходится с силой проскрести пальцами по постели, чтобы отвлечься и не вбиться в мелкого тут же, резко и глубоко.
- Дагэ! – возмущается Не Хуайсан, косясь вбок. – Простыни! Шитые юньмэнским шелком, между прочим.
О чем он? А, ясно. Дырку прорезал. В покрывале. Может, и шелковом, но на когти лютого мертвеца оно явно не было рассчитано.
- Лучше скажи, не пора ли мне срочно доставать, - почти рычит Не Минцзюэ и подается чуть вперед.
В ответ Не Хуайсан лишь обхватывает его ладонями за бедра и тянет на себя. Понять это неправильно сложно, и Не Минцзюэ толкается глубже, с удовлетворением ловя глухой стон.
Это не похоже на обычные весенние игры, какие он помнит еще до смерти. Ощущения чуть отдалились, притухли, словно поверх тела легла тонкая кисея. Не Минцзюэ чувствует гладкость кожи, и будоражащий запах, и жесткую, неровную от вышивки ткань клановых одежд – но все это будто бы отошло в сторону. А вот ци… Сила Не Хуайсана кажется едва ли не ближе своей. Она обтекает член струями горячего воздуха, более плотными там, где проходят меридианы. Вливается по каплям в тело, сплетаясь воедино с темной энергией.
- Твои амулеты, - произносит Не Минцзюэ, на миг замерев. – Они работают?
- Да! – Не Хуайсан вскидывает взгляд, подается бедрами ему навстречу. – Дагэ, не останавливайся, не надо!
Присмотревшись, Не Минцзюэ понимает, что опасался зря. Темная энергия – а он и в самом деле излучает ее, пусть и понемногу – течет по меридианам Не Хуайсана, проходит через все тело и исчезает при каждой вспышке ци в перевившей шею цепочке. Впитывается в серебристые звенья. Что бы за артефакт мелкий ни откопал в недрах арсеналов, работает тот отлично.
А потому можно не тревожиться.
Он подхватывает Не Хуайсана за ноги, закидывает коленями себе на плечи и вбивается глубже, так, чтобы до самого основания члена погрузиться в жаркую плоть. Не Хуайсан вскрикивает и скользит ладонями по спине, Не Минцзюэ обнимает его в ответ и поспешно ослабляет хватку, когда защитная вышивка на ханьфу начинает предостерегающе светиться.
- Одежды выдержат, - негодует Не Хуайсан. – Вовсе не обязательно…
- Мелкий, сломанные ребра – это не то, что добавляет весенним играм удовольствия! – обрывает его Не Минцзюэ и в следующий раз входит уже под чуть иным углом.
Не Хуайсан неразборчиво стонет, ци его начинает отчетливо подрагивать. Не Минцзюэ чувствует эту дрожь, как чувствует ритмично сжимающуюся вокруг члена плоть. Самую головку почти жжет: совсем рядом нижний даньтянь, одно из средоточий ци. Живой заклинатель не ощутил бы подобной близости, но для Не Минцзюэ она заметнее, чем запах разгоряченного тела и нежность кожи под пальцами.
На очередном движении он ловит короткий всполох под серо-зелеными одеждами, у самого ворота.
- Амулет поправь.
- Что? – глаза у мелкого шалые, затуманенные, и он снова смотрит, словно не может отвести взгляда.
- Твой амулет скоро выдохнется, - Не Минцзюэ пытается было замедлиться, но в ответ его возмущенно стискивают коленями.
- Продолжай! Я сейчас…
Сбив ворот набок, Не Хуайсан нашаривает цепочку и срывает с нее одну из подвесок. Та больше не светится, а прозрачный камень, закованный в серебро, осыпался по коже серой пылью.
Убедившись, что подвесок еще больше десятка и отравление темной энергией мелкому не грозит, Не Минцзюэ ускоряет движения. Ци вокруг вздрагивает сильнее и ярче, Не Хуайсан вскрикивает в такт ее биению. В какой-то миг по его меридианам прокатывается волна, и Не Минцзюэ чувствует, как смешиваются потоки янской ци и темной энергии. Будто стекаются вместе две реки, ледяная горная и другая, берущая начало в кипящих озерах.
Теперь Не Хуайсан лежит под ним обмякший, с суматошно колотящимся сердцем: Не Минцзюэ слышит этот стук, даже не прикладывая уха к груди. На его лице – блаженная улыбка, а пальцы сжаты на многострадальном покрывале как раз там, где ему недавно досталось когтями. Не Минцзюэ следит за током ци и удовлетворенно кивает: хорошо. Амулеты и впрямь справились.
- Мелкий, - он усмехается и накрывает ладонь Не Хуайсана своей. – Простыни! Чем-то там шитые, между прочим. Не жалко?
Не Хуайсан улыбается счастливо и чуточку ошалело.
- Жалко. Ничего, зашьем. Я тебе голову пришил – и с простыней как-нибудь справлюсь. Даже когда ты ее снова порвешь.
Канон: Mo Dao Zu Shi/Магистр дьявольского культа
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Не Минцзюэ (Чифэн-цзунь)/Не Хуайсан
Категория: слэш
Рейтинг: E
Краткое содержание: если нельзя, но очень хочется, то можно, или немного о парном самосовершенствовании с лютыми мертвецами.
Предупреждения: ни одно из списка
Дополнительные теги/примечания: PWP, АУ, ООС, инцест, постканон, лютомертвячий флафф, кинк на энергетическое взаимодействие.
пройти инструктаж с наглядной демонстрацией и расписаться в журнале- Мелкий, я тебя не узнаю, - Не Минцзюэ хочется спросить еще что-нибудь вроде «ты точно хорошо подумал?», но он понимает: бесполезно. – Раньше ты не отличался таким настойчивым стремлением самоубиться о какую-нибудь нежить.
Только об обезумевшего брата: это Не Минцзюэ помнит. Ведь объяснял же, по три раза повторял: заклинатель в искажении ци себя не осознает, может хоть родного, хоть любимого ударить. Мелкий слушал, кивал и совершенно, абсолютно не собирался принимать к сведению.
- Дагэ, ты не какая-нибудь нежить, - серьезно возражает Не Хуайсан. – Ты нежить своя, родная. Это важное отличие.
Он держит на лице наивно-непонимающее выражение и смеется одними лишь глазами. И ци. Та чуть подрагивает в оковах кланового ханьфу, скрытая за четырьмя слоями ткани, за рубленым орнаментом вышивки. Человеку не разглядеть, не ощутить. Не Минцзюэ видит. Он очень многое чувствует теперь иначе, не как при жизни, и ни одной шитой тряпке не удастся его обмануть.
Хотя четыре слоя одежд – это все же дурная примета. Нельзя так открыто звать к себе смерть. Даже если решил вернуть в мир живых Старейшину Илина и просто очень сильного лютого мертвеца.
- Соседство с нежитью вредно для самосовершенствования, - пытается снова объяснить Не Минцзюэ. – Я излучаю темную энергию и притом немало. Любой здравомыслящий заклинатель, если уж не может зарубить источник угрозы, постарается держаться на расстоянии! А ты?
А Не Хуайсан стоит близко-близко, трется щекой о плечо и совершенно не хочет отходить. И предлагает еще… всякое. Опасное. Самоубийственное. Желанное.
- Я надел нужные амулеты, - и замечательная невинность во взгляде. Будто опять едва вернулся из Облачных Глубин и уже убеждает брата, что дружеские посиделки с юньмэнцами принесут куда больше пользы, чем основательная проверка навыков на тренировочном поле. – И успел немного продвинуться на тропе за эти годы. Не очень далеко, увы, но уж на то, чтобы спокойно обнимать тебя, мне хватает сил.
От этих слов Не Минцзюэ только фыркает и утыкается носом в его висок.
- Маленький притворщик. Живым говори про свое «не очень далеко». Я же чую, что ты вполне неплохо шагнул вперед.
Ци течет по меридианам Не Хуайсана где-то под плотным шелком, под нежной кожей. Течет ровными и мощными струями. Разумеется, до самого Не Минцзюэ ему далеко, да и до отца тоже, но и с тем, что было, уже не сравнить. Мелкий вырос. Мелкий стал сильнее. Хорошо.
- Вот! – Не Хуайсан вскидывает голову и крепче смыкает руки у него за спиной. – Ты сам это признал, дагэ. А потому я могу тебя не только обнимать, и ничего страшного не случится. Уже не случилось, разве не так?
Сейчас Не Минцзюэ благодарит всех небожителей и сдерживающие амулеты Цзинь Гуанъяо за то, что мышцы на лице успели отвыкнуть от движения. Иначе его бы точно перекосило, а мелкий заметил бы и наверняка подумал бы что-нибудь не то.
Хотя что тут еще можно подумать? Когда ты много лет существуешь в виде отдельных частей, а собравшись воедино, все так же остаешься лютым мертвецом – неудивительно, что сознание и память возвращаются далеко не сразу. Чудо, что вообще возвращаются! И если при этом понимаешь, что валяешься где-то посреди леса, подмяв под себя полураздетого, умотанного, но совершенно счастливого младшего брата… Последний раз Не Минцзюэ так жутко, до немоты пугался еще в девять лет, когда тренировал талисманные удары и нечаянно уронил на мелкого светильник с потолка.
Конечно, Не Хуайсан тут же принялся утверждать, что ничего ужасного не произошло, с ним все хорошо, а если бы его уложили не на пару очень уж твердых корней, а рядом, было бы просто отлично, – но Не Минцзюэ прекрасно видел, как он украдкой наклеил возле нижнего даньтяня талисман, вытягивающий из тела темную энергию. И на ноги поднялся далеко не сразу, будто собираясь с силами.
А теперь еще и повторить хочет!
- Спать с лютым мертвецом – все равно что пытаться стянуть штаны с Вэнь Жоханя, - отрезает Не Минцзюэ. – Самоубийство, причем на редкость глупое и замысловатое.
Не Хуайсан усмехается, прикрыв лицо веером.
- То, что когда-то в мире родились Вэнь Сюй и Вэнь Чао, доказывает: минимум дважды такая попытка увенчалась успехом.
Не выдержав, Не Минцзюэ фыркает. Научился же, а!
- Тебе больно будет, - пробует он объяснить. – Темная энергия меридианам на пользу не идет. А ты не любишь, когда больно.
Никогда не любил, пусть и умел терпеть, если очень нужно. В храме Гуаньинь, например. Или во время того приступа, когда Не Минцзюэ задел-таки его самым острием сабли.
- Да, - покладисто соглашается Не Хуайсан. Проводит ладонями по спине и добавляет: - Я люблю, когда есть ты. Остальное решаемо.
Иногда у него меняется взгляд – как сейчас. Становится очень спокойным и взрослым. Тогда Не Минцзюэ вспоминает, что для мелкого минуло больше десяти лет, что тот был главой клана и сумел переиграть Цзинь Гуанъяо на его собственном поле.
- Столько времени прошло, а ты все такой же упрямый, - он осторожно гладит Не Хуайсана по спине. Запутывается пальцами в волосах: густых, спадающих ниже пояса. Их хочется поднести к лицу и вдохнуть запах, но Не Минцзюэ пока удерживается. Он здесь старший и благоразумный, в конце концов!
- Неправда, - протестует Не Хуайсан. – Я немало продвинулся и на этой стезе.
Он поднимает голову и едва-едва дотрагивается губами. Прикосновение кажется горячим, будто на щеку брызнуло водой из купален. Не Хуайсан живой, его ци ощущается жарким воздухом, струями пара над источниками.
Это все из-за особенностей восприятия нежити. Когда Не Минцзюэ был жив, его не тянуло так обнять брата. Обнять, прижать к стене, раздвинуть полы ханьфу… Да, совершенно точно, это все потому, что он стал лютым мертвецом.
Или нет.
- Все равно ведь своего добьешься? – уточняет Не Минцзюэ.
Огорченному взгляду поверх веера он почему-то не верит.
- Если дагэ не хочется…
- Как, сколько раз и в каких позах мне не хочется, ты выяснил еще в том гуевом лесу, - напряженно усмехается Не Минцзюэ. Чего человек может желать тихо, молча и в полусне, переродившаяся из него нежить добивается рьяно и неудержимо. Мелкий, кстати, прекрасно об этом знает. – И если все еще хочешь повторить, ты точно заразился от Вэй Усяня его стремлением к самоубийственным затеям.
- Я четыре амулета взял из клановых арсеналов! – негодует Не Хуайсан. – Для защиты меридианов, для быстрого очищения от темной энергии, для устойчивости к ней… Этого хватит с лихвой.
Предусмотрительный какой. Не Минцзюэ хочется смеяться. Наверняка еще и масло припас, и в курильницы чего-нибудь ароматного насыпал для настроения. Даже жаль, что для него теперь пахнут лишь существа, обладающие ци…
Он сдвигает в сторону веер и приникает к губам Не Хуайсана, горячим и влажным, охотно раскрывающимся навстречу. Ловит тихий стон, настороженно вслушивается в ток ци: не навредил ли, не причинил ли боли? – и, успокоенный, вновь зарывается пальцами в волосы.
От Не Хуайсана веет живым теплом. Он не опускает ресниц, когда целуется: смотрит, вцепляется взглядом, как раненый воин держится за рукоять сабли. Не Минцзюэ ловит губами его дыхание, жадное и прерывистое, и постепенно обнимает все крепче – пока, опомнившись, не отодвигается.
- Дагэ? – в глазах у Не Хуайсана легкое непонимание.
- Я сейчас сильнее, чем при жизни, - неохотно поясняет Не Минцзюэ. – Лютый мертвец ведь. Сломаю тебе пару ребер – и кому будет лучше?
Того, что мелкий засмеется, по привычке дернувшись прикрыть лицо веером, он не ждет.
- Ханьфу же! – Не Хуайсан тянет себя за ворот серо-зеленых одежд. – Я теперь облачение главы ношу. Помнишь, сколько там защитных вышивок? Ты не навредишь, дагэ.
Последние слова он говорит уже серьезно.
- Вот и отлично, - до конца Не Минцзюэ ему не верит: все же с такой сильной нежитью никто из заклинателей еще не обнимался, – но позволяет себе снова сжать руки. – И не снимай. Сдвинешь просто.
Не Хуайсан охотно кивает и подталкивает к постели. На его губах – та же улыбка, что тогда в лесу.
- Будешь сверху, - строго говорит Не Минцзюэ и любуется, как ошалелое блаженство на лице брата сменяется священным ужасом.
- Ты что, дагэ? Так нельзя. Ты же старший!
- А ты живой и глава клана, - принимает игру Не Минцзюэ.
- Глава здесь не только я, - первой части его фразы Не Хуайсан с великолепной небрежностью не слышит.
- Я немного умер, если ты не заметил, - договорив, Не Минцзюэ осекается. Уж мелкий-то точно заметил. Вон сколько сил потратил, лишь бы его вернуть.
- И что? – Не Хуайсан смотрит своим новым, взрослым и серьезным взглядом. – Главы Цинхэ Не бывшими не бывают.
Несколько мгновений Не Минцзюэ откровенно любуется им: выросшим, возмужавшим. Жаль, он не видел, как это происходило, как Не Хуайсан постепенно менялся год от года.
- А еще так безопаснее, - замечает Не Хуайсан. – Если я буду сверху, может случиться, что отдам слишком много янской ци.
Тут Не Минцзюэ лишь досадливо ругается про себя. Да, все верно. Он же мелкого просто выпьет, темные твари никогда не против вытянуть из неосторожного заклинателя побольше сил.
- Тогда надевай уже амулеты.
Легко улыбнувшись, Не Хуайсан отводит край ворота и показывает широкую, сложного плетения цепочку у шеи. Звенья ее светятся для Не Минцзюэ белыми и зелеными узорами чар, а длинный ряд подвесок мерцает тусклым серебром. Еще что-то поблескивает на запястьях: рукава не дают разглядеть толком, и Не Минцзюэ ловит лишь еле видные блики.
Значит, ждать, пока мелкий дополнит свое облачение, не придется. Можно уложить на постель, провести ладонями вдоль тела – разумеется, через ткань, неярко мерцающую защитными вышивками, – коснуться губами уголка рта. Не Хуайсан тянется в ответ, гладит по спине, по затылку. Когда он обводит контуры швов на шее – бережно-бережно, словно боясь причинить боль, – пальцы у него чуть дрожат.
- Затянется, - неловко бросает Не Минцзюэ. – У Призрачного Генерала оторванные конечности без труда прирастали. А я не слабее.
- Ты сильнее, дагэ, - шепчет Не Хуайсан. – Гораздо сильнее.
Свое могущество как нежити – это, пожалуй, не то, что Не Минцзюэ хотел бы обсуждать в постели. Вместо ответа он просовывает руку вниз, между слоями ткани, и гладит Не Хуайсана по животу. Нежность кожи чувствуется хуже, чем при жизни – зато кончики пальцев ощущают, как движется в теле стремительно текущая ци. Слишком быстрый поток для спокойного заклинателя, но для того, кто только-только взошел на ложе, в самый раз.
- Подготовься сам, - говоря это, Не Минцзюэ запускает ладонь глубже в одежды. От живота – к бедру, едва касаясь кожи. – У меня когти, не хочу поранить.
И так он собирался ласкать брата лишь через защитное облачение – а что творит в итоге?
- Я уже все сделал, - Не Хуайсан смотрит со смесью смущения и лукавства, и Не Минцзюэ хочется смеяться. Он что, настолько предсказуем? Хотя если вспомнить тот случай в лесу…
С желанием у него почему-то нет никаких проблем. То ли помогает движение темной энергии по телу, то ли Вэй Усянь проводил какие-то опыты, о которых лучше не думать, – но член стоит твердо, иные живые позавидуют. Не Хуайсан ласкает пальцами головку, и его прикосновение обжигает жаром ци.
Если все лютые мертвецы чувствуют живых людей подобным образом, Не Минцзюэ поражается, почему они обычно хотят именно жрать, а не чего-нибудь более приятного.
- Нет, не так, - протестует Не Хуайсан, когда Не Минцзюэ пробует было усадить его на себя сверху, чтобы мог двигаться медленнее, если пожелает. – Хочу тебя обнимать.
От него тянет чем-то острым и чуть горьковатым, и не из-за трав или масла: мертвых, лишенных ци ароматов Не Минцзюэ теперь не ощущает. Это запах самого Не Хуайсана, его тела и желания.
Не Хуайсан раздвигает колени, поправляет одежды, чтобы не мешались при движении. Облизывает губы, глядит почти с мольбой.
- Если что не так, будешь орать, - велит Не Минцзюэ и, дождавшись кивка, входит.
Внутри Не Хуайсана тесно и горячо, а ци бьется у него в меридианах быстрее и чаще обычного. Чужой жар смыкается вокруг члена и не дает думать о чем-то постороннем. Не Минцзюэ приходится с силой проскрести пальцами по постели, чтобы отвлечься и не вбиться в мелкого тут же, резко и глубоко.
- Дагэ! – возмущается Не Хуайсан, косясь вбок. – Простыни! Шитые юньмэнским шелком, между прочим.
О чем он? А, ясно. Дырку прорезал. В покрывале. Может, и шелковом, но на когти лютого мертвеца оно явно не было рассчитано.
- Лучше скажи, не пора ли мне срочно доставать, - почти рычит Не Минцзюэ и подается чуть вперед.
В ответ Не Хуайсан лишь обхватывает его ладонями за бедра и тянет на себя. Понять это неправильно сложно, и Не Минцзюэ толкается глубже, с удовлетворением ловя глухой стон.
Это не похоже на обычные весенние игры, какие он помнит еще до смерти. Ощущения чуть отдалились, притухли, словно поверх тела легла тонкая кисея. Не Минцзюэ чувствует гладкость кожи, и будоражащий запах, и жесткую, неровную от вышивки ткань клановых одежд – но все это будто бы отошло в сторону. А вот ци… Сила Не Хуайсана кажется едва ли не ближе своей. Она обтекает член струями горячего воздуха, более плотными там, где проходят меридианы. Вливается по каплям в тело, сплетаясь воедино с темной энергией.
- Твои амулеты, - произносит Не Минцзюэ, на миг замерев. – Они работают?
- Да! – Не Хуайсан вскидывает взгляд, подается бедрами ему навстречу. – Дагэ, не останавливайся, не надо!
Присмотревшись, Не Минцзюэ понимает, что опасался зря. Темная энергия – а он и в самом деле излучает ее, пусть и понемногу – течет по меридианам Не Хуайсана, проходит через все тело и исчезает при каждой вспышке ци в перевившей шею цепочке. Впитывается в серебристые звенья. Что бы за артефакт мелкий ни откопал в недрах арсеналов, работает тот отлично.
А потому можно не тревожиться.
Он подхватывает Не Хуайсана за ноги, закидывает коленями себе на плечи и вбивается глубже, так, чтобы до самого основания члена погрузиться в жаркую плоть. Не Хуайсан вскрикивает и скользит ладонями по спине, Не Минцзюэ обнимает его в ответ и поспешно ослабляет хватку, когда защитная вышивка на ханьфу начинает предостерегающе светиться.
- Одежды выдержат, - негодует Не Хуайсан. – Вовсе не обязательно…
- Мелкий, сломанные ребра – это не то, что добавляет весенним играм удовольствия! – обрывает его Не Минцзюэ и в следующий раз входит уже под чуть иным углом.
Не Хуайсан неразборчиво стонет, ци его начинает отчетливо подрагивать. Не Минцзюэ чувствует эту дрожь, как чувствует ритмично сжимающуюся вокруг члена плоть. Самую головку почти жжет: совсем рядом нижний даньтянь, одно из средоточий ци. Живой заклинатель не ощутил бы подобной близости, но для Не Минцзюэ она заметнее, чем запах разгоряченного тела и нежность кожи под пальцами.
На очередном движении он ловит короткий всполох под серо-зелеными одеждами, у самого ворота.
- Амулет поправь.
- Что? – глаза у мелкого шалые, затуманенные, и он снова смотрит, словно не может отвести взгляда.
- Твой амулет скоро выдохнется, - Не Минцзюэ пытается было замедлиться, но в ответ его возмущенно стискивают коленями.
- Продолжай! Я сейчас…
Сбив ворот набок, Не Хуайсан нашаривает цепочку и срывает с нее одну из подвесок. Та больше не светится, а прозрачный камень, закованный в серебро, осыпался по коже серой пылью.
Убедившись, что подвесок еще больше десятка и отравление темной энергией мелкому не грозит, Не Минцзюэ ускоряет движения. Ци вокруг вздрагивает сильнее и ярче, Не Хуайсан вскрикивает в такт ее биению. В какой-то миг по его меридианам прокатывается волна, и Не Минцзюэ чувствует, как смешиваются потоки янской ци и темной энергии. Будто стекаются вместе две реки, ледяная горная и другая, берущая начало в кипящих озерах.
Теперь Не Хуайсан лежит под ним обмякший, с суматошно колотящимся сердцем: Не Минцзюэ слышит этот стук, даже не прикладывая уха к груди. На его лице – блаженная улыбка, а пальцы сжаты на многострадальном покрывале как раз там, где ему недавно досталось когтями. Не Минцзюэ следит за током ци и удовлетворенно кивает: хорошо. Амулеты и впрямь справились.
- Мелкий, - он усмехается и накрывает ладонь Не Хуайсана своей. – Простыни! Чем-то там шитые, между прочим. Не жалко?
Не Хуайсан улыбается счастливо и чуточку ошалело.
- Жалко. Ничего, зашьем. Я тебе голову пришил – и с простыней как-нибудь справлюсь. Даже когда ты ее снова порвешь.
@темы: Магистр, тварьчество наше, ФБ и ЗФБ
-
-
12.09.2020 в 20:30Еще раз спасибо за прекрасную историю!
-
-
12.09.2020 в 23:37...голову пришил самолично?
Интересно, что Вэнь Нин, видимо, и при жизни особо не это... Хотя возраст самый тот.
-
-
13.09.2020 в 09:16Хильдико_Вильнюс, ага, самолично пришил) Думаю, ВН меньше давил в себе эти чувства, позволяя себе и любить, и восхищаться. Или просто у него не было именно страсти, желания весенних игр.