Осторожно! Режим "сделать хорошо" активирован!
Название: Больше никогда
Канон: Mo Dao Zu Shi/Магистр дьявольского культа
Размер: миди (5801 слово)
Пейринг/Персонажи: Вэнь Нин/Вэй Усянь, Вэнь Цин
Категория: слэш
Рейтинг: R
Краткое содержание: Вэнь Нин узнает о том, что Вэй Усяня сбросили на Луаньцзан.
Предупреждения: Ни одно из списка
Дополнительные теги/примечания: АУ, ООС, фиксит, авторские хэдканона, херт/комфорт, натянутый обоснуй, первый раз, лечебное папапа, дабкон, всратая нца, сомнительный обоснуй, все мило и невинно. Ага, вот так вот.
сходить в поход в горыКогда закончилось соревнование лучников, Вэнь Нин со смешанными чувствами подумал, что Вэй Усяня он больше не увидит. К следующему состязанию они уже выйдут из юношеского возраста, а общих ночных охот великие ордена давно не устраивали. Больше никогда… Вэнь Нин очень постарался выбросить из головы человека, способного вступиться за едва знакомого адепта на глазах у всех глав орденов столь же легко, как послать стрелу в мишень. Через пару дней у него получилось — почти. Пожалуй, так было правильно: ну что должно произойти, чтобы они встретились снова?
Ответ на этот вопрос дал Вэнь Чао, взяв на штурм Пристани Лотоса родичей из младшей ветви. Вэнь Нин думал, что забыл лицо Вэй Усяня, – но узнал даже в полутьме, перемазанного чужой кровью и озерной тиной. Теперь была уже очередь Вэнь Нина беречь и защищать, правда, его задача оказалась проще: все же не под десятками взглядов. Да и сестра помогла, не выдала глупого брата.
- Надеюсь, мы больше его не увидим, - сказала она спустя несколько дней, глядя, как Вэй Усянь бредет вниз по илинским склонам.
Тоже следящий за приопустившей плечи фигуркой Вэнь Нин тихо вздохнул. Рано, рано он уходит. Что стоило Вэй Усяню подождать еще хотя бы день, хотя бы немного оправиться от тяжелой операции? Вот только тогда успел бы очнуться и наследник Цзян, и тайна обязательно выплыла бы наружу. Когда лишаешься золотого ядра, потом приходишь в себя, исцеленный, а твой друг, вовсе не пострадавший при побеге, лежит рядом и не может даже двинуть ци по меридианам, — трудно не заподозрить неладное.
Но ведь можно было поберечься. Укрыться среди скал, пока не уйдет наследник Цзян, а после вернуться назад. Позволить себе хоть чуть-чуть восстановиться…
- Да, никогда, - с нажимом повторила Вэнь Цин. – Ему лучше всего притвориться обычным человеком и не встречаться с заклинателями. Говорят, Цинхэ готовится к войне, Гусу тоже будет мстить — а в смуте слабые гибнут, если не спрячутся.
О Юньмэне они оба промолчали, хотя разоренная главная резиденция еще не означала уничтожения ордена.
Вэнь Нину хватило времени и стараний убедить себя, что Вэй Усянь понимает все это не хуже сестры, что он, как речная рыба в камышах, легко затеряется в окрестностях Илина. А может, и вовсе сумеет сформировать золотое ядро еще раз? Конечно, после рук Вэнь Чжулю оправиться нет ни единого шанса, но Вэй Усяня-то они не касались, а сестра была предельно аккуратна.
А через пару недель в илинский пост надзирателей заглянул Вэнь Чао: похвалиться успехами. Его люди изловили Вэй Усяня неподалеку, выжгли ядро и сбросили с клинка на Луаньцзан. Чтобы и после гибели не навредил ордену Вэнь: из древнего могильника не возвращались ни живые, ни мертвые.
От таких известий изменилась в лице и вечно невозмутимая Вэнь Цин. Хорошо, что Вэнь Чао обращал мало внимания на младших родичей. А может быть, прочитал в ее взгляде лишь потрясение собственным мужеством?
- Даже не думай, - когда Вэнь Чао ушел, сестра до боли сжала плечо Вэнь Нина. – Слышишь, даже не думай! Вэй Усяню уже ничем не поможешь: если он и остался в живых, упав с такой высоты, нечисть десять раз успела до него добраться. Прошло почти две недели! А с Луаньцзан сам дядюшка вышел только чудом, не проникнув вглубь и на пару ли!
- Но ведь молодой господин Вэй без ядра, - прошептал Вэнь Нин. – Нечисть видит не глазами, вдруг она его не заметила?
- Считаешь, второй молодой господин Вэнь не догадался пустить ему кровь?
Она смотрела сердито и встревоженно, косилась на дверь, за которой исчез Вэнь Чао. Вэнь Нин тяжело вздохнул и опустил взгляд.
- Я понял, сестра.
Идти на Луаньцзан действительно было безумием. За две недели там погиб бы кто угодно: хоть заклинатель, хоть простой человек. Скинуть с меча Вэй Усяня могли над любой частью горы — где его искать теперь? А вот неупокоенные гостя легко почуют. Их на Луаньцзан много, они охотно спешат на тепло и свет янской ци, на сияние клановых артефактов и амулетов, на биение сердца…
У себя в покоях Вэнь Нин медленно стянул верхнее ханьфу, жесткое от защитной вышивки. С дядюшкой, способным одной лишь силой воли рушить крепости и управлять лавой вулканов, ему не сравниться никогда. А даже тот, решив в юности покорить гору, очень скоро повернул назад и едва ушел живым: на вспышки его талисманов сбежалась половина обитателей Луаньцзан. Но если снять с себя все клановые амулеты, все, имеющее хоть одну алую заговоренную нить, если запечатать ци, кипящую солнечным пламенем и такую пленительную для темных тварей, если выпить отвар, замедляющий биение сердца, и даже бинты и снадобья сунуть не в цянькунь, а за пазуху…
Где начинается тропа к старому могильнику, Вэнь Нин знал. Местные рассказывали: сотни лет назад туда сносили всех чужаков, которым не повезло погибнуть в Илине. Тогда в городе не было похоронного дома, а Луаньцзан еще не приобрела своей мрачной славы, и люди предпочитали оставить тело путника или бродяги на горе, чем искать в дальних землях его родню. Сейчас же дорогу давно занесло пылью, и лишь иногда по ней ходили удальцы, жаждущие легкой наживы. Кто-то, говорят, даже возвращался невредимым и с добычей.
Гора была неспокойна. Зловещие признаки этого помнил наизусть каждый местный житель и охотно делился с пришлыми заклинателями из Цишаня. Ведь те в ответ не запрещали своим ученикам лечить простенькие хвори горожан: все больше практики, а там, глядишь, и опыта наберутся. В смутное время каждый целитель на счету, особенно сильный вроде Вэнь Нина.
Сейчас это, правда, только мешало: большой запас ци и запечатать труднее, и спрятать. Но у него, похоже, получилось. В тусклом свете подвесного фонаря не появлялись ни искры голодных духов, ни шатающиеся силуэты ходячих мертвецов. Огонек, конечно, могли заметить, но только вблизи, а тогда нечисть уже и тепло жизни почует. А без света пройти он бы не взялся. Тропа за минувшие века разрушилась почти полностью, и пробраться по шатающимся камням на ощупь нечего было и думать.
Первое время Вэнь Нин надолго замирал при каждом подозрительном шорохе, прижимался к земле и накрывал фонарь полой серого ханьфу, взятого у слуги. Затем перестал: страх затерялся позади, за очередным поворотом тропы. Осталась только настороженная сосредоточенность. Сюда наступать нельзя, ненадежный валун. Здесь мелкая каменная крошка может поехать под ногой. А там, сбоку, что-то шелестит, но слишком далеко, чтобы тревожиться.
Кажется, он уже прошел те пару ли, что упоминала сестра. Наверняка, если посмотреть вокруг, в сухой пыли блеснет серебром или горным хрусталем обломок исчерпавшего силы амулета. Много лет назад дядюшка, расчищая себе путь к городу, тратил их десятками…
Когда что-то шевельнулось впереди, Вэнь Нин приник к земле мгновенно. Несмотря на выпитый отвар, дарящий холод и спокойствие, сердце колотилось где-то у горла. На этот раз ему не почудилось: неровные, ломаные движения определенно принадлежали мертвецу. Причем, судя по легкости, как бы не лютому. Заметит? Нападет?
Вскоре Вэнь Нин позволил себе облегченно выдохнуть: похоже, план сработал. Неупокоенный прошел в нескольких шагах, даже не повернувшись на запах янской ци. Или… или дело было в том, что его влекла гораздо более заметная и яркая добыча? Судорожно сглотнув, Вэнь Нин почти на четвереньках рванулся вперед, туда, где в густой тени склона чудился шорох.
Проход резко повернул к обрыву, а пелена темной энергии, и до того стоящая перед глазами, стала гуще. Вэнь Нин замер. С одной стороны, странное шевеление виднелось дальше по тропе. С другой — разумнее было бы проверить дно провала: вряд ли человек, упавший с высоты полета меча, смог бы вскарабкаться по косогору. Но что, если там, впереди, Вэй Усянь прямо сейчас отбивается от духов и мертвецов?
Когда Вэнь Нин почти решился сначала спуститься по обрыву, до его измученного ожиданием слуха донесся звук, совершенно неуместный в могильнике: резкая трель флейты. Скверная, ломаная мелодия, продлившаяся едва ли десяток мгновений, оборвавшаяся на полувздохе. Иллюзия? Приманка для неосторожного глупца? Вэнь Нин мотнул головой и поскорее двинулся вперед. В конце концов, ну кого тут ловить? Хорошо если раз в поколение кто заглянет. А вот Вэй Усянь мог и учиться играть на флейте, как подобает благородному молодому господину.
Как назло, именно в этот миг ци попыталась освободиться, и Вэнь Нину пришлось тратить драгоценные мгновения, чтобы снова запечатать себе меридианы. Но, кажется, он и вправду никого не интересовал: на полыхнувшие все-таки отблески янской ци к нему не рванулись призраки, не бросились неупокоенные. Когда мимо пролетели сразу несколько черно-алых огней голодных духов, Вэнь Нин окончательно перестал скрываться и пошел быстрее, то и дело переходя на бег и оскальзываясь в пыли. Если бы не фонарик, его, наверное, и самого можно было бы принять за мертвеца: спотыкающегося, оступающегося на неровных камнях. А впереди вскрикивала флейта — и до боли в висках и дурноты сгущалась тьма, свивалась кольцами, мерзлой жутью пробиралась под одежду… Клановое ханьфу бы защитило, да только оно осталось в покоях.
В свете фонарика проступили спины сразу десятка мертвецов, тесно сгрудившихся, будто уставившихся на нечто крайне интересное. Вэнь Нин беззвучно всхлипнул и сунулся вперед, туда, где из-за стены тускло-серой плоти выводила что-то надрывное флейта. Вэй Усянь там? Смог защитить себя с помощью музыки? Да, он ведь учился в Облачных Глубинах, пусть и всего лишь несколько месяцев…
Почти протиснувшись мимо двух мертвецов, Вэнь Нин не сдержал вскрика. Вэй Усянь действительно был здесь. Он сидел у каменной осыпи, привалившись к скале неестественно перекошенной спиной и безвольно вытянув ноги. Взгляд его, пустой и полубезумный, заволакивала темная энергия: ее, в отличие от мертвецов и духов, нельзя было отогнать флейтой. Когда Вэй Усянь повернул голову и посмотрел прямо на Вэнь Нина, тот едва подавил липкую дрожь. Из знакомых вроде бы глаз будто глядели голодные духи Луаньцзан – и на мгновение Вэнь Нин испугался Вэй Усяня, а не за него.
Флейта пропела что-то повелительно-резкое, и сунувшиеся было к Вэнь Нину мертвецы мгновенно отпрянули. Словно Вэй Усянь сказал: «Это мое!» — и его послушали. Вэнь Нин прикусил губу, отгоняя накативший страх, и шагнул вперед.
- Молодой господин Вэй, - голос подвел, сорвался на шепот. — Позвольте, я отнесу вас в безопасное место.
Его явно едва услышали. Вэй Усянь смотрел мимо, будто не видя ни серых склонов, ни неупокоенных. Осторожно, чтобы не повредить и так уже пострадавшую спину, Вэнь Нин взял его на руки. Вэй Усянь вздрогнул, торопливо перебрал пальцами по флейте — а затем взгляд его прояснился, заполнившись безграничным удивлением.
- Ты же… Вэнь? Вэнь… Нин?
- Вэнь Нин, имя в быту Цюнлинь, - говорить спокойно и мягко, чтобы уверенность в голосе целителя придавала сил раненому, он умел. Тем более что и бояться уже не было смысла. Самое сложное Вэй Усянь сделал: дожил до его прихода. А теперь они выберутся, обязательно выберутся. - Вы сумеете и дальше отгонять мертвецов, молодой господин Вэй?
Это было сейчас важнее всего. Он уже понял, что смог зайти так глубоко лишь потому, что ближайшая нечисть собралась вокруг Вэй Усяня. Интересно, вот так зачаровывать ее учат в Облачных Глубинах или он сам придумал спасительный путь? Но если Вэй Усяню не хватит сил играть, бежать придется очень, очень быстро. С грузом на руках. По горной тропе.
- А? Мертвецов? – рассеянно произнес Вэй Усянь, крепко прижавшийся к его груди. Отчаянно исхудавший, он казался легче маленького ребенка, и Вэнь Нин со страхом думал о том, сколько ему придется восстанавливаться. От ран, от отравления темной энергией, от долгого голода… Впрочем, наследник Цзян давно покинул эти места, и Вэй Усянь не попытается уйти сразу же — а если и попытается, Вэнь Нин ему не даст. Хватит, ушел уже один раз. — Нет, они не нападут. Я тебя помню. Ты помог вытащить Цзян Чэна. И похоронить его родителей. И ты брат Вэнь Цин. Я все помню.
Мертвецы и вправду их не трогали, даже сторонились, давая пройти, и Вэнь Нин не вслушивался в бормотание Вэй Усяня: следовало поспешить, пока не закончилось действие мелодии. Фонарик пришлось бросить и идти в тяжелом полумраке, но странным образом дорога обратно показалась почти легкой. Возможно, просто некогда было бояться и застывать от каждого звука?
До самого конца спуска Вэй Усянь молчал. Только пару раз выдувал из флейты короткие трели и несильно вздрагивал всем телом, когда Вэнь Нин оступался. Наверняка каждый неосторожный шаг причинял ему боль, ведь падение с высоты летящего меча не могло остаться без последствий даже для заклинателя — а уж для того, кто лишен золотого ядра… Когда вместо камней под ногами замаячила жухлая трава, а шорох и глухое рычание далеко позади сменилось тишиной, Вэнь Нин осторожно положил свою ношу на землю и нащупал пульс.
Едва коснувшись запястья, Вэнь Нин стиснул зубы. Он боялся не того, чего следовало. Ушибы внутренностей, сломанные кости — все это не имело никакого значения. Вэй Усянь попал на Луаньцзан со свежей раной вместо золотого ядра, и неважно, что она была нанесена предельно аккуратно. Темная энергия проклятого могильника с охотой накинулась на беззащитную жертву и к тому времени, как пришел Вэнь Нин, до краев заполнила опустевшее место. Свилась холодным клубком в груди, пустила корни по всему телу, вытеснив большую часть ци, алыми бликами отразилась в глазах. Еще немного – и Вэй Усянь прекратил бы дышать, страшная бледность кожи сменилась бы на свинцовую серость, а взгляд закрыла бы белесая пелена. Одним лютым мертвецом на Луаньцзан стало бы больше. Сейчас было еще не поздно все исправить: вытянуть особыми талисманами темную энергию, поделиться собственной ци, полной света и жизни. Вот только такая помощь, привычная для любого заклинателя, могла Вэй Усяня попросту добить.
Пусть заклинатели испокон веков и считали ци наилучшим из лекарств, Вэнь Нин, потомственный целитель, знал чуть больше. Если чересчур сильный делится ей с чересчур слабым, тот с немалой вероятностью не выдержит потока. А в состоянии Вэй Усяня, когда темная энергия уже впиталась в меридианы и плоть, огненная ци заклинателя из семьи Вэнь была просто опасна: слишком хорошо она уничтожала темных созданий. Но и промедление оставалось опасным вдвойне: столь тяжелое отравление чужеродной ци убивает быстро.
Вэнь Нин замешкался, мучительно выискивая в памяти способ хоть как-нибудь помочь и не выжечь при этом Вэй Усяня дотла. Вытянуть сначала большую часть темной энергии? Но он уже наклеил наспех нарисованные на кусках повязок талисманы, а брать с собой обычные, способные привлечь мертвецов, Вэнь Нин побоялся. Да и эти самодельные работали не очень хорошо: темная энергия совершенно не желала покидать тело Вэй Усяня, словно уже прижилась и теперь составляла собой обычную систему каналов. Ну да, и основные меридианы были характерно нестабильны, как если бы золотое ядро сформировалось от силы несколько дней назад… Вэнь Нин мотнул головой, отгоняя неуместные мысли. Ведь был же способ передавать ци даже при тяжелых ранах, чтобы она расходилась по телу мягко и не перенапрягала пострадавшие каналы! Точно был, он читал что-то такое дома!
От внезапно всплывших воспоминаний у Вэнь Нина загорелись щеки. Такой способ действительно существовал. Безопаснее и полнее всего ци передавалась во время парного самосовершенствования. Причем миновала при этом запечатанные меридианы, следуя напрямую от даньтяня к даньтяню. А темные создания вроде хули-цзин таким образом могли пить чужую ци и не страдать от вэньского огня.
Целитель должен учить все возможности помочь раненому, даже самые необычные – потому Вэнь Нин уже довольно давно ознакомился с теорией, хотя применять что-либо на практике и не думал. Он ведь хотел начать не просто так, для тренировки, а по духовной близости… Тогда на его смущение наставник только усмехнулся и сказал, что позже Вэнь Нин сам все поймет. Не ошибся. Чтобы принять решение, хватило бросить один лишь взгляд на безразлично распластавшегося в пыли Вэй Усяня. Это совсем не непристойно. И не стыдно. Стыдно будет, если Вэнь Нин за собственными сомнениями промедлит и позволит раненому умереть.
- Я помогу вам, молодой господин Вэй, - Вэнь Нин осторожно приподнял Вэй Усяня и устроил у себя на коленях. Избыток темной энергии ощущается как холод – значит, и от простых объятий может стать лучше. И действительно, Вэй Усянь сразу же дернулся, поднял голову, поймав его взгляд неживыми красными глазами.
- Теплый, - прошептал он. – Ты такой теплый.
Работало. Вэнь Нин порывисто вздохнул и поудобнее оперся о камень. Стоило, наверное, уложить Вэй Усяня на спину и не тревожить сверх меры без того пострадавший позвоночник, но на склоне не нашлось бы ни одного ровного места. Впрочем, если опереть Вэй Усяня о себя, обнять так, чтобы со всех сторон чувствовал живое тепло и защиту… Ничего лучше сейчас, наверное, и не выйдет сделать.
- Простите, молодой господин Вэй, - пробормотал Вэнь Нин куда-то в шею Вэй Усяню. – Я должен буду украсть ваш первый…
- Поцелуй? - бледно усмехнулся Вэй Усянь, чуть приободрившийся в объятиях. – А давай. Знаешь, обидно умереть нецелованным.
Он извернулся так резко и внезапно, будто и не ломал кости на камнях – и коснулся Вэнь Нина сухими обветренными губами. Сначала мягко и осторожно, а потом и сильнее.
Вспомнить о деле Вэнь Нин смог не сразу. Далеко не сразу. Наверное, именно потому в пособии по парному самосовершенствованию целая глава посвящалась подобающему настрою: чтобы не сорваться на простое весеннее удовольствие, требовалось немалое самообладание и богатый опыт. Но здесь, на Луаньцзан, не было умелых целителей. Один лишь Вэнь Нин, едва разменявший семнадцатую весну и никого ни разу не целовавший, не говоря уже о большем.
- Сейчас станет легче, - сдавленно пообещал Вэнь Нин. – Подождите немного.
Он осторожно провел рукой по спине, безотчетно ощупывая неровности и вмятины в местах еле начавших заживать переломов, и спустился ниже: проверить даньтянь. Вроде бы там меридианы не пострадали, выдержат… Только Вэй Усянь и от этого невинного прикосновения изогнулся так, будто и в самом деле хотел с ним слиться! И это совсем не помогало сохранять спокойствие.
Конечно, Вэнь Нин совсем не желал Вэй Усяня телесно, особенно сейчас, когда его больше тянуло отнести к сестре, зашить раны и выправить спину. Вот если бы тот был здоров, если бы льнул к Вэнь Нину не из-за мертвенного холода темной энергии в теле, а по собственной воле… Нет, об этом не стоило и думать. Вэй Усянь ранен, и ему нужно помочь, вот и все.
Точки, побуждающие янский корень воспрять даже после целой ночи весенних игр, знал каждый мальчишка-целитель. Два движения – и внизу живота потянуло мучительно-жаркой тяжестью. Вэй Усянь вздрогнул, но тут же расслабился, стоило забраться ему руками под остатки одежд: видимо, любой призрак тепла заставлял его терять голову.
Перед проникновением медные врата следовало раскрыть, чтобы не причинить вреда, – и Вэнь Нин осторожно проник туда пальцем, вызвав беспокойное ерзанье. К счастью, Вэй Усянь ничего не сказал, а то он, пожалуй, не смог бы ответить внятно. Да, надо будет потом извиниться, объяснить, что это просто лечение… Потом, когда Вэй Усянь уже почувствует себя лучше.
Закончив недолгую, но тщательную подготовку, Вэнь Нин осторожно повернул Вэй Усяня спиной к себе. Обхватил за бедра и помог опуститься, сопрягая собственный янский корень и открытые врата так, чтобы направить зарождающееся от соития тепло к нижнему даньтяню. Вроде бы все шло правильно. По крайней мере, его самого сразу же пробило жаром, а бедра свело от желания двинуться вперед хоть немного глубже. Замерший было Вэй Усянь вздрогнул, сдавленно охнул.
- Больно? — наверняка он начал чересчур резко, а может быть, и растревожил раны.
- Нет, нет… просто теплее стало, - он откинулся на плечо Вэнь Нину, почти растекшись по нему. – Так тепло… Ты ведь меня согреешь?
- Конечно, молодой господин Вэй, - выдохнул Вэнь Нин.
Сохранять спокойствие и нужный ритм толчков становилось все сложнее: собственная ци рвалась наружу, стремилась целиком перетечь в нижний даньтянь, переполнить янский корень и до конца вбиться в постанывающего Вэй Усяня. «Не жечь, не жечь, согреть!» - шептал про себя Вэнь Нин, до боли вжимая ногти в ладони. Усиливать толчки постепенно, чередуя совсем мягкие и неглубокие со входами на полную длину. Три и один, пять и один, девять и один, а потом снова.
Кажется, с ритма он сбился: Вэй Усянь замер, отчетливо напрягшись, и Вэнь Нин торопливо коснулся его запястья. Нет, вроде бы хуже не сделал. И хорошо: жар и желание не давали больше медлить, и следующие толчки невольно вышли сильнее, чем нужно. А потом Вэй Усянь снова застонал и подался бедрами назад, от чего остатки самообладания развеялись клочьями по ветру, и Вэнь Нин все же не смог сдерживаться дальше и щедро выплеснул ци и жизненную силу в горячую тесноту за медными вратами, без тени сожаления отдавая все, что только мог. Лишь бы этого было достаточно!
Перелитая ци возымела действие очень быстро: через несколько мгновений блаженного опустошения Вэй Усянь завозился, пытаясь развернуться, но не разомкнуть объятий. Вэнь Нин облегченно выдохнул: глаза Вэй Усяня снова были ясными, без следа безумия и мутной слабости. Разве что ошарашенными немного. Верно, сейчас ему уже хватало сил, чтобы полностью осознать происходящее, – и, разумеется, он был изрядно удивлен случившимся.
- Простите, молодой господин Вэй, - торопливо забормотал Вэнь Нин. – Простите! У вас было серьезное отравление темной энергией, а я не знаю другого способа помочь быстро, пришлось передать ци вот так.
Лицо снова заливало жаром, а голос предательски сбивался.
- Вэнь Нин, - Вэй Усянь медленно огляделся. – Это Луаньцзан?
- Ее окрестности, - Вэнь Нин кивнул в сторону, где виднелась забирающая вверх тропа. Там, у ее поворота вились несколько голодных духов, привлеченных ци и живой кровью, но неспособных преодолеть невидимой границы. – Мы в Илине. Сейчас я отнесу вас к сестре, она поможет. Вам теплее?
- Ты пришел за мной на Луаньцзан, - Вэй Усянь говорил медленно и тихо, будто сам себе не верил. – На Луаньцзан. И вытащил оттуда.
- Я услышал флейту и пошел на звук, - Вэнь Нин неловко пожал плечами. Теперь, в относительно безопасном месте, эта вылазка не казалась чем-то действительно рискованным. Хотя если бы неупокоенные нашли его раньше, чем их позвал Вэй Усянь, шансов на спасение было бы немного. – А еще ваша мелодия, похоже, заворожила мертвецов и духов. Они совсем не нападали, мне даже почти не пришлось скрываться.
- Ну да. Глупые, хотели съесть, - Вэй Усянь криво ухмыльнулся. – Ничего, я им доказал, кто тут самая сильная тварь в округе. Теперь они меня слушаются.
- Вы не тварь, молодой господин Вэй, — мягко поправил Вэнь Нин. — Вы человек.
Усмешка Вэй Усяня стала шире, однако он промолчал.
Кое-как преодолев слабость в ногах, Вэнь Нин поднялся и устроил Вэй Усяня у себя за спиной. Все, что мог, он оказал, но дальше справится разве что сестра. Нужно будет заняться и старыми травмами, и жутковатым клубком темной энергии, даже после соития не исчезнувшим из опустевшего даньтяня… Лишь бы только Вэнь Цин согласилась! А ведь Вэнь Нин ослушался прямого приказа. Наверняка она вне себя от ярости и устроит основательную выволочку.
Вэнь Нин ошибся: едва завидев их, сестра шагнула вперед и стиснула его в воистину костедробильных объятиях.
- Живой, дурная голова, - по ее лицу катились слезы. – Все-таки живой!
- Какая есть, госпожа Вэнь, - уже почти весело добавил из-за спины Вэй Усянь. – Но ведь живой все-таки. Не бейте нас, а?
- Оба дурные! – всхлипнула Вэнь Цин. – Как я тебя теперь прятать буду, Вэй Усянь? Ладно выглядишь хуже чучела, но еще и тьмой пропах… А-Нин, а с тобой что такое? Откуда эти лохмотья?
От накатившего облегчения у Вэнь Нина получилось лишь промямлить что-то невнятное. Сестра не выгнала их с порога, не отказалась лечить Вэй Усяня – а значит, все было не зря.
- Ты хоть понимаешь, что превзошел деяния дядюшки? – полушутливо спросила его сестра, когда уже накормленный и перевязанный Вэй Усянь забылся беспокойным сном на кровати Вэнь Нина. – Не только залез на Луаньцзан и вышел оттуда живым, но еще и друга вытащил.
Остолбеневший Вэнь Нин только и смог, что моргнуть недоуменно. Он ведь не ради свершений! Просто нельзя же было бросить Вэй Усяня на верную смерть, вот он и пошел.
- Мне повезло, - наконец выдавил он.
- Рада, что ты понимаешь, - вздохнула Вэнь Цин. – Поэтому, когда Вэй Усянь выздоровеет, ты с ним попрощаешься, помашешь вслед – но не побежишь воевать.
- Воевать? Но разве…
- Он еще дурнее тебя, - Вэнь Цин раздраженно прокрутила в пальцах шпильку. – Вбил себе в голову, что, раз уж так получилось, станет темным заклинателем и пойдет помогать своим. Ты не слышал, что рассказывал второй молодой господин Вэнь? Остатки ордена Цзян собираются мстить. Уж не знаю, как Цзян Ваньинь за пару недель после операции успел натворить столько всего, но в окрестностях Юньмэна не протолкнуться от его отрядов. Из Пристани Лотоса наших людей скоро выбьют.
- Выходит, мы будем на разных сторонах, - Вэнь Нин почувствовал, как искрящаяся радость растворяется бесследно.
- Мы – не будем! – отрезала Вэнь Цин. – Мы целители, и наше дело лечить, а не убивать. К тому же я полагаю, что война не продлится долго. Против всех великих орденов разом не рискнет выступить даже дядюшка. Если Цзян Ваньинь покажет, что Юньмэн еще жив, а Мэйшань – его союзник, беспорядки закончатся через несколько месяцев.
- А если нет? – прошептал Вэнь Нин.
- Он выжил после пересадки золотого ядра, а потом не попался в руки второму молодому господину Вэнь, - Вэнь Цин усмехнулась. – Что ему остальное?
Конечно, она говорила не всерьез, но Вэнь Нин очень хотел поверить в то, что все скоро устроится. И даже прощаясь с Вэй Усянем, уже не похожим на оборванного безумца, сумел почти не тревожиться за него. Жаль только, что они так и не поговорили о том лечении близ Луаньцзан: каждый раз, когда Вэнь Нин решался начать, что-то срочное заставляло оборвать беседу.
Глядя вслед Вэй Усяню, скрывшемуся за поворотом дороги, Вэнь Нин думал, что «больше никогда» – это, пожалуй, не так уж и плохо. Ведь теперь они смогут увидеться, лишь если Вэй Усяня снова захватят в плен или принесут раненого сестре. Или если начинающаяся война докатится даже до Илина – но в это Вэнь Нин не верил.
Как показало время, он опять ошибся. Смута затопила Илин, обняла жадными щупальцами предгорья Гусу, свила гнездо в Юньмэне, хищной волной захлестнула Цишань, не замечая границ и не ведая препятствий. Начались жуткие месяцы, когда Вэнь Нин старался уставать так, чтобы не видеть снов, – и поток раненых давал ему эту возможность. Вот только палаты целителей с каждым днем сдвигались ближе и ближе к срединному Цишаню, а затем и вовсе к Безночному Городу: дядюшка, потерявший в пасти войны обоих сыновей, желал держать рядом с собой хотя бы племянника.
До конца войны Вэнь Нин так и не увидел Вэй Усяня – и был этому рад. Слухи доходили уж очень разные. И о темном заклинателе, ведущем войско из мертвецов в оборванных солнечных ханьфу, и о кровавых жертвоприношениях в ставке Цзянов, и о клятве отомстить так, чтобы небеса содрогнулись… В большую часть этих сплетен Вэнь Нин не верил. Ведь Вэй Усянь, уходя из Илина, куда сильнее беспокоился о наследнике Цзян и ордене, чем о крови и мести. Правда, сестра говорила, что до Вэнь Чао и Вэнь Чжулю он все-таки добрался…
Лишь спустя три года, на церемонии обретения мира Вэнь Нин различил знакомый силуэт за спиной главы Цзян – и подивился, что еще помнит его черты. И чуть несимметричный излом бровей, и пальцы, сплетенные на черной флейте, и острые скулы на так и не округлившемся лице. Вэнь Нин хотел бы улыбнуться ему, но церемониал требовал полной сосредоточенности, а цена ошибки была слишком высока. Их орден и так выжил только чудом: отец, после ранения дядюшки вытянувший на себе сложнейшие переговоры, рассказывал, как часто там звучали призывы уничтожить Цишань Вэнь до последнего человека. И ведь смогли бы, пусть и потеряв вдесятеро больше людей, чем за всю войну! Смогли и захотели бы: очень уж велика оказалась накопившаяся ненависть. Каждый из орденов имел к ним свои счеты, кроме разве что Ланьлин Цзинь, первыми поддержавшего призыв к миру. Раньше Вэнь Нин не слишком почтительно относился к Цзинь Гуаншаню, но за такой подарок готов был кланяться ему в ноги, если бы церемониал не запрещал подобное. Сейчас, когда облачение главы оттянуло его плечи, он мог кланяться лишь земле, небу и алтарям предков – чтобы принести клятвы обретения мира за весь орден.
Пусть и нехорошо было так думать, но как же вовремя дядюшка подставил спину под клинок того предателя! С Вэнь Жоханем никто не стал бы заключать и недолгого перемирия, слишком уж его боялись и не любили в Поднебесной. Но месяц назад дядюшку чудом донесли до палат целителей, и отец даже сейчас не мог сказать, когда тот поправится и выздоровеет ли до конца. Только обменивался с Вэнь Цин до странности понимающими взглядами и говорил что-то о хитром яде на мече и повреждениях основных меридианов. Вэнь Нин ловил случайные фразы и надеялся: большего он, увы, сделать просто не мог. Разве что принять так внезапно рухнувший на него титул главы: старейшины утверждали, что тому же Цзинь Гуаншаню вчерашний наследник, юный и неопытный, покажется более полезным на троне почти побежденного ордена, чем, скажем, первый целитель Цишаня. Вэнь Нин молча кивал и про себя отчаянно надеялся, что дядюшка все же оправится от ран и встанет у него за спиной. А еще — что не решит, восстановив силы, начать новую войну.
Сейчас же отсутствие дядюшки только к лучшему. Пусть все видят мальчишку-целителя, который никогда не учился управлять великим орденом, которому даже не по размеру шитое золотом ханьфу, – и не боятся поверить в его слова. Пусть согласятся не истощать последние силы в изнурительной войне. Ведь младшая ветвь, принявшая теперь Цишань Вэнь, не поднимала руку на небесный закон и порядок мироздания – а значит, с ней не зазорно договориться.
Перед небом и людьми Вэнь Нин клялся, что Цишань Вэнь более не преступит мира, не поднесет яда, не поднимет меча на иные ордена – и тучи, с утра заволокшие горизонт, отходили на юг, открывая чистую прозрачную синеву. Наверняка заклинатели шептались о добром знамении, о солнце, принявшем клятву и скрепившем ее своими лучами. Самому Вэнь Нину, увидевшему медленно светлеющее небо, пришло в голову именно это.
Когда церемония завершилась, Вэнь Нин едва мог стоять от облегчения. Хорошо еще, никто из глав великих орденов не пытался вынудить его ошибиться. Впрочем, понятно почему. Цзинь Гуаншаню это просто невыгодно, Лань Сичэнь не опустится до подлости, Не Минцзюэ прямее любого меча и, если уж согласился на мир, будет соблюдать условия до последней буквы. А неуступчивого Цзян Ваньиня, говорят, убедил Вэй Усянь.
Выбраться из хитросплетений политики, вежливых бесед и разговоров о благих знамениях Вэнь Нин сумел только к вечеру. Отвязался от слуг, забрался на крышу Павильона Орхидей и устало распластался на нагретой за день черепице. Хорошо-то как. Не привык он все же к дворцовым церемониям. А ведь придется…
- Тепло… - отозвались на его довольный вздох откуда-то справа.
- Ой! – Вэнь Нин подскочил совершенно неприлично для главы клана, развернулся на пятках и почувствовал, что неудержимо краснеет: сбоку сидел Вэй Усянь. – Прошу меня простить, я чересчур невнимателен.
- Да брось ты! – Вэй Усянь расслабленно махнул рукой. – Это, между прочим, теперь твой дворец и твоя крыша, помнишь? Скорее уж мне надо просить разрешения ее обсидеть. Позволите, глава Вэнь?
Поспешно кивнув, Вэнь Нин неуверенно улыбнулся. Что бы ни говорили сплетники, за время войны Вэй Усянь, кажется, все же не отдался ненависти до конца и сейчас понемногу делался похожим на себя прежнего. А еще ему было плевать на любые клановые звания, он одинаково отнесся и к мальчишке-лучнику, и к главе ордена. Лишь бы не заслонял закатное солнце и не мешал греться.
- Вы до сих пор слишком чувствительны к теплу, молодой господин Вэй?
Вэй Усянь широко ухмыльнулся:
- Я теперь совсем как кот: везде ищу, где бы наесться и погреться. Да не беспокойся ты, все хорошо. Все уже и правда хорошо.
После недолгого промедления Вэнь Нин присел рядом и набрал воздуху в грудь. Кое-что не давало ему покоя с самого начала переговоров, но раздобыть нужные сведения в библиотеке Цишань Вэнь так и не удалось. Одни лишь странные легенды.
- Молодой господин Вэй, можно я спрошу?
- А? Конечно! – Вэй Усянь отчего-то подскочил на месте, отшатнувшись и чуть не съехав по крыше вниз.
- Трактат о пяти стихиях. Я слышал, недавно в одной из крепостей Юньмэна нашли старый свиток, в котором сравниваются пять стихий и пять великих орденов…
- И который грозит ужасными бедами, если хоть один орден будет уничтожен до конца, поскольку каждый из них посвящен стихии и служит ее проводником в мире? – Вэй Усянь улыбнулся, как умел в Поднебесной только он: всей душой, всем телом. – Без Юньмэн Цзян случится засуха, без Цишань Вэнь – вечная зима, без Ланьлин Цзинь – бесплодие земель и неурожаи…
- Его нашли очень вовремя, - тихо произнес Вэнь Нин. – И все поверили.
- Неудивительно, - Вэй Усянь фыркнул, силясь не рассмеяться. – Уже две зимы были на диво долгими и холодными, в прошлом году даже в Пристани Лотоса выпал снег. Вот я и подумал немного.
Вэнь Нин на миг позорно оторопел, хотя уж он-то знал, чего ждать от Вэй Усяня.
- То есть это ты?
- Вовсе нет! Я лишь обратил внимание Цзян Чэна на примечательное совпадение, потом нашел главу Лань, — ух, и пришлось же за ним погоняться, я тебе скажу! Правда, покопаться в тех книжках, что он спас из библиотеки, не получилось, там одни клановые тайны. Зато я сумел поболтать с Лань Чжанем, и, знаешь, он немного помедитировал и сказал, будто в самом деле читал о чем-то похожем. Жаль, что сгорело, – проверили бы, как оно там написано. Но, согласись, благородный нефрит ордена Лань не стал бы лгать!
Конечно, не стал бы. Разве что речь пойдет о спасении жизни тысяч людей. Или ради улыбки Вэй Усяня, такой широкой и счастливой.
- А кто написал трактат? – поинтересовался Вэнь Нин.
Вплотную наклонившись к его плечу, Вэй Усянь прошептал:
- Не Хуайсан. Понимаешь, он до смерти боится потерять брата: их клановое искажение, да и лезет глава Не всегда в самое пекло. А война никак не кончалась, вот и пришлось немного схитрить. Он и архаичный слог знает отменно, я в том свитке одно слово из трех понимал. Ну а потом главы орденов собрались вместе, долго ругались и все-таки решили не рисковать. Конечно, с Вэнь Жоханем никто не взялся бы договариваться, но тогда его как раз ранили, - Вэй Усянь осекся и виновато посмотрел на Вэнь Нина.
- Я понимаю, - кивнул тот. – Цишань Вэнь в долгу у тебя… у вас.
Придуманный Вэй Усянем и Не Хуайсаном трактат сам по себе не остановил бы войны. Но пока главы орденов спорили, предатель Мэн Яо — так умело выбравший момент предатель Мэн Яо! — едва не убил дядюшку, а отец в полной мере воспользовался подвернувшимся шансом. И великая беда, грозящая детям и внукам, стала удобной причиной не класть людей на неприступных перевалах, не доводить армию до истощения высотной хворью и тяжелыми переходами, не ослаблять свой орден очередными потерями… От войны устали все, а теперь появился и благопристойный повод ее завершить. Шутка ли – спасение Поднебесной?
- Ой, да брось, - Вэй Усянь неловко рассмеялся. - Я же помню, как ты меня с Луаньцзан вынес. А ведь если Вэней до последнего перебить, значит, и тебя тоже…
- И меня, - согласился Вэнь Нин. – И сестру. И вот их всех.
Он повел рукой на юг, где раскинулся на склонах вулкана Безночный Город.
- Нет уж, не согласен, - Вэй Усянь улыбнулся еще шире и подмигнул. – Пусть лучше небеса одобрят и где-то даже благословят.
- Но как?!
Управлять погодой не умел ни один из заклинателей. А кто смог бы, немедля стал бы величайшим из великих.
- О, это совсем просто! – Вэй Усянь принял гордый вид, но не выдержал, засмеялся почти сразу. – Там, где много нечисти, всегда пасмурно и дождливо. Уж я-то в этом разбираюсь, половину Поднебесной отрядами своих мертвяков промерял — и, поверь, солнечных дней за всю войну насчитаю раза три. Но ведь эти тучи не берутся из ниоткуда. Они просто тянутся за нами хвостом, если отойти на полсотни ли к западу — сдвинутся туда же. Я провел пару опытов – а потом поставил свой отряд у границ Безночного Города и велел отправиться к южному хребту в строго определенное время. А дальше уже заслуга твоих ребят, что церемония без заминок прошла.
- И только-то, - прошептал Вэнь Нин.
- Ага, - Вэй Усянь довольно прищурился и невпопад добавил: - Слушай, раз у нас теперь мир, можно будет иногда в гости приезжать? Ласковое у вас солнышко…
- Конечно, - охотно кивнул Вэнь Нин. И приезжать, и гостить. И даже, если придется к слову, вспомнить случившееся близ Луаньцзан и поговорить о том, о чем Вэнь Нин до сих пор старался не думать — только невнятные горячие сны отгонял ночь за ночью. А может быть, еще и убедиться, что Вэй Усянь и вправду уже в полном порядке. Что он больше не размякнет от одного прикосновения, что касание губ останется для него лишь касанием…
- Вэнь Нин, - тихо окликнул его Вэй Усянь, обрывая повернувшие куда-то не туда мысли.
- А?
- Вэнь Нин. А можно я тебя еще раз поцелую? – Вэй Усянь отчаянно прятал взгляд. – Просто… ну… я тогда плохо себя осознавал… только один раз! Если скажешь, что не понравилось, я больше никогда тебя не побеспокою!
Вэнь Нин медленно выдохнул, чувствуя, как пламя в груди вспыхивает сигнальным костром и отдается жаром по всему телу.
- Не обязательно, - с трудом произнес он. – Только один раз и больше никогда – не обязательно.
Канон: Mo Dao Zu Shi/Магистр дьявольского культа
Размер: миди (5801 слово)
Пейринг/Персонажи: Вэнь Нин/Вэй Усянь, Вэнь Цин
Категория: слэш
Рейтинг: R
Краткое содержание: Вэнь Нин узнает о том, что Вэй Усяня сбросили на Луаньцзан.
Предупреждения: Ни одно из списка
Дополнительные теги/примечания: АУ, ООС, фиксит, авторские хэдканона, херт/комфорт, натянутый обоснуй, первый раз, лечебное папапа, дабкон, всратая нца, сомнительный обоснуй, все мило и невинно. Ага, вот так вот.
сходить в поход в горыКогда закончилось соревнование лучников, Вэнь Нин со смешанными чувствами подумал, что Вэй Усяня он больше не увидит. К следующему состязанию они уже выйдут из юношеского возраста, а общих ночных охот великие ордена давно не устраивали. Больше никогда… Вэнь Нин очень постарался выбросить из головы человека, способного вступиться за едва знакомого адепта на глазах у всех глав орденов столь же легко, как послать стрелу в мишень. Через пару дней у него получилось — почти. Пожалуй, так было правильно: ну что должно произойти, чтобы они встретились снова?
Ответ на этот вопрос дал Вэнь Чао, взяв на штурм Пристани Лотоса родичей из младшей ветви. Вэнь Нин думал, что забыл лицо Вэй Усяня, – но узнал даже в полутьме, перемазанного чужой кровью и озерной тиной. Теперь была уже очередь Вэнь Нина беречь и защищать, правда, его задача оказалась проще: все же не под десятками взглядов. Да и сестра помогла, не выдала глупого брата.
- Надеюсь, мы больше его не увидим, - сказала она спустя несколько дней, глядя, как Вэй Усянь бредет вниз по илинским склонам.
Тоже следящий за приопустившей плечи фигуркой Вэнь Нин тихо вздохнул. Рано, рано он уходит. Что стоило Вэй Усяню подождать еще хотя бы день, хотя бы немного оправиться от тяжелой операции? Вот только тогда успел бы очнуться и наследник Цзян, и тайна обязательно выплыла бы наружу. Когда лишаешься золотого ядра, потом приходишь в себя, исцеленный, а твой друг, вовсе не пострадавший при побеге, лежит рядом и не может даже двинуть ци по меридианам, — трудно не заподозрить неладное.
Но ведь можно было поберечься. Укрыться среди скал, пока не уйдет наследник Цзян, а после вернуться назад. Позволить себе хоть чуть-чуть восстановиться…
- Да, никогда, - с нажимом повторила Вэнь Цин. – Ему лучше всего притвориться обычным человеком и не встречаться с заклинателями. Говорят, Цинхэ готовится к войне, Гусу тоже будет мстить — а в смуте слабые гибнут, если не спрячутся.
О Юньмэне они оба промолчали, хотя разоренная главная резиденция еще не означала уничтожения ордена.
Вэнь Нину хватило времени и стараний убедить себя, что Вэй Усянь понимает все это не хуже сестры, что он, как речная рыба в камышах, легко затеряется в окрестностях Илина. А может, и вовсе сумеет сформировать золотое ядро еще раз? Конечно, после рук Вэнь Чжулю оправиться нет ни единого шанса, но Вэй Усяня-то они не касались, а сестра была предельно аккуратна.
А через пару недель в илинский пост надзирателей заглянул Вэнь Чао: похвалиться успехами. Его люди изловили Вэй Усяня неподалеку, выжгли ядро и сбросили с клинка на Луаньцзан. Чтобы и после гибели не навредил ордену Вэнь: из древнего могильника не возвращались ни живые, ни мертвые.
От таких известий изменилась в лице и вечно невозмутимая Вэнь Цин. Хорошо, что Вэнь Чао обращал мало внимания на младших родичей. А может быть, прочитал в ее взгляде лишь потрясение собственным мужеством?
- Даже не думай, - когда Вэнь Чао ушел, сестра до боли сжала плечо Вэнь Нина. – Слышишь, даже не думай! Вэй Усяню уже ничем не поможешь: если он и остался в живых, упав с такой высоты, нечисть десять раз успела до него добраться. Прошло почти две недели! А с Луаньцзан сам дядюшка вышел только чудом, не проникнув вглубь и на пару ли!
- Но ведь молодой господин Вэй без ядра, - прошептал Вэнь Нин. – Нечисть видит не глазами, вдруг она его не заметила?
- Считаешь, второй молодой господин Вэнь не догадался пустить ему кровь?
Она смотрела сердито и встревоженно, косилась на дверь, за которой исчез Вэнь Чао. Вэнь Нин тяжело вздохнул и опустил взгляд.
- Я понял, сестра.
Идти на Луаньцзан действительно было безумием. За две недели там погиб бы кто угодно: хоть заклинатель, хоть простой человек. Скинуть с меча Вэй Усяня могли над любой частью горы — где его искать теперь? А вот неупокоенные гостя легко почуют. Их на Луаньцзан много, они охотно спешат на тепло и свет янской ци, на сияние клановых артефактов и амулетов, на биение сердца…
У себя в покоях Вэнь Нин медленно стянул верхнее ханьфу, жесткое от защитной вышивки. С дядюшкой, способным одной лишь силой воли рушить крепости и управлять лавой вулканов, ему не сравниться никогда. А даже тот, решив в юности покорить гору, очень скоро повернул назад и едва ушел живым: на вспышки его талисманов сбежалась половина обитателей Луаньцзан. Но если снять с себя все клановые амулеты, все, имеющее хоть одну алую заговоренную нить, если запечатать ци, кипящую солнечным пламенем и такую пленительную для темных тварей, если выпить отвар, замедляющий биение сердца, и даже бинты и снадобья сунуть не в цянькунь, а за пазуху…
Где начинается тропа к старому могильнику, Вэнь Нин знал. Местные рассказывали: сотни лет назад туда сносили всех чужаков, которым не повезло погибнуть в Илине. Тогда в городе не было похоронного дома, а Луаньцзан еще не приобрела своей мрачной славы, и люди предпочитали оставить тело путника или бродяги на горе, чем искать в дальних землях его родню. Сейчас же дорогу давно занесло пылью, и лишь иногда по ней ходили удальцы, жаждущие легкой наживы. Кто-то, говорят, даже возвращался невредимым и с добычей.
Гора была неспокойна. Зловещие признаки этого помнил наизусть каждый местный житель и охотно делился с пришлыми заклинателями из Цишаня. Ведь те в ответ не запрещали своим ученикам лечить простенькие хвори горожан: все больше практики, а там, глядишь, и опыта наберутся. В смутное время каждый целитель на счету, особенно сильный вроде Вэнь Нина.
Сейчас это, правда, только мешало: большой запас ци и запечатать труднее, и спрятать. Но у него, похоже, получилось. В тусклом свете подвесного фонаря не появлялись ни искры голодных духов, ни шатающиеся силуэты ходячих мертвецов. Огонек, конечно, могли заметить, но только вблизи, а тогда нечисть уже и тепло жизни почует. А без света пройти он бы не взялся. Тропа за минувшие века разрушилась почти полностью, и пробраться по шатающимся камням на ощупь нечего было и думать.
Первое время Вэнь Нин надолго замирал при каждом подозрительном шорохе, прижимался к земле и накрывал фонарь полой серого ханьфу, взятого у слуги. Затем перестал: страх затерялся позади, за очередным поворотом тропы. Осталась только настороженная сосредоточенность. Сюда наступать нельзя, ненадежный валун. Здесь мелкая каменная крошка может поехать под ногой. А там, сбоку, что-то шелестит, но слишком далеко, чтобы тревожиться.
Кажется, он уже прошел те пару ли, что упоминала сестра. Наверняка, если посмотреть вокруг, в сухой пыли блеснет серебром или горным хрусталем обломок исчерпавшего силы амулета. Много лет назад дядюшка, расчищая себе путь к городу, тратил их десятками…
Когда что-то шевельнулось впереди, Вэнь Нин приник к земле мгновенно. Несмотря на выпитый отвар, дарящий холод и спокойствие, сердце колотилось где-то у горла. На этот раз ему не почудилось: неровные, ломаные движения определенно принадлежали мертвецу. Причем, судя по легкости, как бы не лютому. Заметит? Нападет?
Вскоре Вэнь Нин позволил себе облегченно выдохнуть: похоже, план сработал. Неупокоенный прошел в нескольких шагах, даже не повернувшись на запах янской ци. Или… или дело было в том, что его влекла гораздо более заметная и яркая добыча? Судорожно сглотнув, Вэнь Нин почти на четвереньках рванулся вперед, туда, где в густой тени склона чудился шорох.
Проход резко повернул к обрыву, а пелена темной энергии, и до того стоящая перед глазами, стала гуще. Вэнь Нин замер. С одной стороны, странное шевеление виднелось дальше по тропе. С другой — разумнее было бы проверить дно провала: вряд ли человек, упавший с высоты полета меча, смог бы вскарабкаться по косогору. Но что, если там, впереди, Вэй Усянь прямо сейчас отбивается от духов и мертвецов?
Когда Вэнь Нин почти решился сначала спуститься по обрыву, до его измученного ожиданием слуха донесся звук, совершенно неуместный в могильнике: резкая трель флейты. Скверная, ломаная мелодия, продлившаяся едва ли десяток мгновений, оборвавшаяся на полувздохе. Иллюзия? Приманка для неосторожного глупца? Вэнь Нин мотнул головой и поскорее двинулся вперед. В конце концов, ну кого тут ловить? Хорошо если раз в поколение кто заглянет. А вот Вэй Усянь мог и учиться играть на флейте, как подобает благородному молодому господину.
Как назло, именно в этот миг ци попыталась освободиться, и Вэнь Нину пришлось тратить драгоценные мгновения, чтобы снова запечатать себе меридианы. Но, кажется, он и вправду никого не интересовал: на полыхнувшие все-таки отблески янской ци к нему не рванулись призраки, не бросились неупокоенные. Когда мимо пролетели сразу несколько черно-алых огней голодных духов, Вэнь Нин окончательно перестал скрываться и пошел быстрее, то и дело переходя на бег и оскальзываясь в пыли. Если бы не фонарик, его, наверное, и самого можно было бы принять за мертвеца: спотыкающегося, оступающегося на неровных камнях. А впереди вскрикивала флейта — и до боли в висках и дурноты сгущалась тьма, свивалась кольцами, мерзлой жутью пробиралась под одежду… Клановое ханьфу бы защитило, да только оно осталось в покоях.
В свете фонарика проступили спины сразу десятка мертвецов, тесно сгрудившихся, будто уставившихся на нечто крайне интересное. Вэнь Нин беззвучно всхлипнул и сунулся вперед, туда, где из-за стены тускло-серой плоти выводила что-то надрывное флейта. Вэй Усянь там? Смог защитить себя с помощью музыки? Да, он ведь учился в Облачных Глубинах, пусть и всего лишь несколько месяцев…
Почти протиснувшись мимо двух мертвецов, Вэнь Нин не сдержал вскрика. Вэй Усянь действительно был здесь. Он сидел у каменной осыпи, привалившись к скале неестественно перекошенной спиной и безвольно вытянув ноги. Взгляд его, пустой и полубезумный, заволакивала темная энергия: ее, в отличие от мертвецов и духов, нельзя было отогнать флейтой. Когда Вэй Усянь повернул голову и посмотрел прямо на Вэнь Нина, тот едва подавил липкую дрожь. Из знакомых вроде бы глаз будто глядели голодные духи Луаньцзан – и на мгновение Вэнь Нин испугался Вэй Усяня, а не за него.
Флейта пропела что-то повелительно-резкое, и сунувшиеся было к Вэнь Нину мертвецы мгновенно отпрянули. Словно Вэй Усянь сказал: «Это мое!» — и его послушали. Вэнь Нин прикусил губу, отгоняя накативший страх, и шагнул вперед.
- Молодой господин Вэй, - голос подвел, сорвался на шепот. — Позвольте, я отнесу вас в безопасное место.
Его явно едва услышали. Вэй Усянь смотрел мимо, будто не видя ни серых склонов, ни неупокоенных. Осторожно, чтобы не повредить и так уже пострадавшую спину, Вэнь Нин взял его на руки. Вэй Усянь вздрогнул, торопливо перебрал пальцами по флейте — а затем взгляд его прояснился, заполнившись безграничным удивлением.
- Ты же… Вэнь? Вэнь… Нин?
- Вэнь Нин, имя в быту Цюнлинь, - говорить спокойно и мягко, чтобы уверенность в голосе целителя придавала сил раненому, он умел. Тем более что и бояться уже не было смысла. Самое сложное Вэй Усянь сделал: дожил до его прихода. А теперь они выберутся, обязательно выберутся. - Вы сумеете и дальше отгонять мертвецов, молодой господин Вэй?
Это было сейчас важнее всего. Он уже понял, что смог зайти так глубоко лишь потому, что ближайшая нечисть собралась вокруг Вэй Усяня. Интересно, вот так зачаровывать ее учат в Облачных Глубинах или он сам придумал спасительный путь? Но если Вэй Усяню не хватит сил играть, бежать придется очень, очень быстро. С грузом на руках. По горной тропе.
- А? Мертвецов? – рассеянно произнес Вэй Усянь, крепко прижавшийся к его груди. Отчаянно исхудавший, он казался легче маленького ребенка, и Вэнь Нин со страхом думал о том, сколько ему придется восстанавливаться. От ран, от отравления темной энергией, от долгого голода… Впрочем, наследник Цзян давно покинул эти места, и Вэй Усянь не попытается уйти сразу же — а если и попытается, Вэнь Нин ему не даст. Хватит, ушел уже один раз. — Нет, они не нападут. Я тебя помню. Ты помог вытащить Цзян Чэна. И похоронить его родителей. И ты брат Вэнь Цин. Я все помню.
Мертвецы и вправду их не трогали, даже сторонились, давая пройти, и Вэнь Нин не вслушивался в бормотание Вэй Усяня: следовало поспешить, пока не закончилось действие мелодии. Фонарик пришлось бросить и идти в тяжелом полумраке, но странным образом дорога обратно показалась почти легкой. Возможно, просто некогда было бояться и застывать от каждого звука?
До самого конца спуска Вэй Усянь молчал. Только пару раз выдувал из флейты короткие трели и несильно вздрагивал всем телом, когда Вэнь Нин оступался. Наверняка каждый неосторожный шаг причинял ему боль, ведь падение с высоты летящего меча не могло остаться без последствий даже для заклинателя — а уж для того, кто лишен золотого ядра… Когда вместо камней под ногами замаячила жухлая трава, а шорох и глухое рычание далеко позади сменилось тишиной, Вэнь Нин осторожно положил свою ношу на землю и нащупал пульс.
Едва коснувшись запястья, Вэнь Нин стиснул зубы. Он боялся не того, чего следовало. Ушибы внутренностей, сломанные кости — все это не имело никакого значения. Вэй Усянь попал на Луаньцзан со свежей раной вместо золотого ядра, и неважно, что она была нанесена предельно аккуратно. Темная энергия проклятого могильника с охотой накинулась на беззащитную жертву и к тому времени, как пришел Вэнь Нин, до краев заполнила опустевшее место. Свилась холодным клубком в груди, пустила корни по всему телу, вытеснив большую часть ци, алыми бликами отразилась в глазах. Еще немного – и Вэй Усянь прекратил бы дышать, страшная бледность кожи сменилась бы на свинцовую серость, а взгляд закрыла бы белесая пелена. Одним лютым мертвецом на Луаньцзан стало бы больше. Сейчас было еще не поздно все исправить: вытянуть особыми талисманами темную энергию, поделиться собственной ци, полной света и жизни. Вот только такая помощь, привычная для любого заклинателя, могла Вэй Усяня попросту добить.
Пусть заклинатели испокон веков и считали ци наилучшим из лекарств, Вэнь Нин, потомственный целитель, знал чуть больше. Если чересчур сильный делится ей с чересчур слабым, тот с немалой вероятностью не выдержит потока. А в состоянии Вэй Усяня, когда темная энергия уже впиталась в меридианы и плоть, огненная ци заклинателя из семьи Вэнь была просто опасна: слишком хорошо она уничтожала темных созданий. Но и промедление оставалось опасным вдвойне: столь тяжелое отравление чужеродной ци убивает быстро.
Вэнь Нин замешкался, мучительно выискивая в памяти способ хоть как-нибудь помочь и не выжечь при этом Вэй Усяня дотла. Вытянуть сначала большую часть темной энергии? Но он уже наклеил наспех нарисованные на кусках повязок талисманы, а брать с собой обычные, способные привлечь мертвецов, Вэнь Нин побоялся. Да и эти самодельные работали не очень хорошо: темная энергия совершенно не желала покидать тело Вэй Усяня, словно уже прижилась и теперь составляла собой обычную систему каналов. Ну да, и основные меридианы были характерно нестабильны, как если бы золотое ядро сформировалось от силы несколько дней назад… Вэнь Нин мотнул головой, отгоняя неуместные мысли. Ведь был же способ передавать ци даже при тяжелых ранах, чтобы она расходилась по телу мягко и не перенапрягала пострадавшие каналы! Точно был, он читал что-то такое дома!
От внезапно всплывших воспоминаний у Вэнь Нина загорелись щеки. Такой способ действительно существовал. Безопаснее и полнее всего ци передавалась во время парного самосовершенствования. Причем миновала при этом запечатанные меридианы, следуя напрямую от даньтяня к даньтяню. А темные создания вроде хули-цзин таким образом могли пить чужую ци и не страдать от вэньского огня.
Целитель должен учить все возможности помочь раненому, даже самые необычные – потому Вэнь Нин уже довольно давно ознакомился с теорией, хотя применять что-либо на практике и не думал. Он ведь хотел начать не просто так, для тренировки, а по духовной близости… Тогда на его смущение наставник только усмехнулся и сказал, что позже Вэнь Нин сам все поймет. Не ошибся. Чтобы принять решение, хватило бросить один лишь взгляд на безразлично распластавшегося в пыли Вэй Усяня. Это совсем не непристойно. И не стыдно. Стыдно будет, если Вэнь Нин за собственными сомнениями промедлит и позволит раненому умереть.
- Я помогу вам, молодой господин Вэй, - Вэнь Нин осторожно приподнял Вэй Усяня и устроил у себя на коленях. Избыток темной энергии ощущается как холод – значит, и от простых объятий может стать лучше. И действительно, Вэй Усянь сразу же дернулся, поднял голову, поймав его взгляд неживыми красными глазами.
- Теплый, - прошептал он. – Ты такой теплый.
Работало. Вэнь Нин порывисто вздохнул и поудобнее оперся о камень. Стоило, наверное, уложить Вэй Усяня на спину и не тревожить сверх меры без того пострадавший позвоночник, но на склоне не нашлось бы ни одного ровного места. Впрочем, если опереть Вэй Усяня о себя, обнять так, чтобы со всех сторон чувствовал живое тепло и защиту… Ничего лучше сейчас, наверное, и не выйдет сделать.
- Простите, молодой господин Вэй, - пробормотал Вэнь Нин куда-то в шею Вэй Усяню. – Я должен буду украсть ваш первый…
- Поцелуй? - бледно усмехнулся Вэй Усянь, чуть приободрившийся в объятиях. – А давай. Знаешь, обидно умереть нецелованным.
Он извернулся так резко и внезапно, будто и не ломал кости на камнях – и коснулся Вэнь Нина сухими обветренными губами. Сначала мягко и осторожно, а потом и сильнее.
Вспомнить о деле Вэнь Нин смог не сразу. Далеко не сразу. Наверное, именно потому в пособии по парному самосовершенствованию целая глава посвящалась подобающему настрою: чтобы не сорваться на простое весеннее удовольствие, требовалось немалое самообладание и богатый опыт. Но здесь, на Луаньцзан, не было умелых целителей. Один лишь Вэнь Нин, едва разменявший семнадцатую весну и никого ни разу не целовавший, не говоря уже о большем.
- Сейчас станет легче, - сдавленно пообещал Вэнь Нин. – Подождите немного.
Он осторожно провел рукой по спине, безотчетно ощупывая неровности и вмятины в местах еле начавших заживать переломов, и спустился ниже: проверить даньтянь. Вроде бы там меридианы не пострадали, выдержат… Только Вэй Усянь и от этого невинного прикосновения изогнулся так, будто и в самом деле хотел с ним слиться! И это совсем не помогало сохранять спокойствие.
Конечно, Вэнь Нин совсем не желал Вэй Усяня телесно, особенно сейчас, когда его больше тянуло отнести к сестре, зашить раны и выправить спину. Вот если бы тот был здоров, если бы льнул к Вэнь Нину не из-за мертвенного холода темной энергии в теле, а по собственной воле… Нет, об этом не стоило и думать. Вэй Усянь ранен, и ему нужно помочь, вот и все.
Точки, побуждающие янский корень воспрять даже после целой ночи весенних игр, знал каждый мальчишка-целитель. Два движения – и внизу живота потянуло мучительно-жаркой тяжестью. Вэй Усянь вздрогнул, но тут же расслабился, стоило забраться ему руками под остатки одежд: видимо, любой призрак тепла заставлял его терять голову.
Перед проникновением медные врата следовало раскрыть, чтобы не причинить вреда, – и Вэнь Нин осторожно проник туда пальцем, вызвав беспокойное ерзанье. К счастью, Вэй Усянь ничего не сказал, а то он, пожалуй, не смог бы ответить внятно. Да, надо будет потом извиниться, объяснить, что это просто лечение… Потом, когда Вэй Усянь уже почувствует себя лучше.
Закончив недолгую, но тщательную подготовку, Вэнь Нин осторожно повернул Вэй Усяня спиной к себе. Обхватил за бедра и помог опуститься, сопрягая собственный янский корень и открытые врата так, чтобы направить зарождающееся от соития тепло к нижнему даньтяню. Вроде бы все шло правильно. По крайней мере, его самого сразу же пробило жаром, а бедра свело от желания двинуться вперед хоть немного глубже. Замерший было Вэй Усянь вздрогнул, сдавленно охнул.
- Больно? — наверняка он начал чересчур резко, а может быть, и растревожил раны.
- Нет, нет… просто теплее стало, - он откинулся на плечо Вэнь Нину, почти растекшись по нему. – Так тепло… Ты ведь меня согреешь?
- Конечно, молодой господин Вэй, - выдохнул Вэнь Нин.
Сохранять спокойствие и нужный ритм толчков становилось все сложнее: собственная ци рвалась наружу, стремилась целиком перетечь в нижний даньтянь, переполнить янский корень и до конца вбиться в постанывающего Вэй Усяня. «Не жечь, не жечь, согреть!» - шептал про себя Вэнь Нин, до боли вжимая ногти в ладони. Усиливать толчки постепенно, чередуя совсем мягкие и неглубокие со входами на полную длину. Три и один, пять и один, девять и один, а потом снова.
Кажется, с ритма он сбился: Вэй Усянь замер, отчетливо напрягшись, и Вэнь Нин торопливо коснулся его запястья. Нет, вроде бы хуже не сделал. И хорошо: жар и желание не давали больше медлить, и следующие толчки невольно вышли сильнее, чем нужно. А потом Вэй Усянь снова застонал и подался бедрами назад, от чего остатки самообладания развеялись клочьями по ветру, и Вэнь Нин все же не смог сдерживаться дальше и щедро выплеснул ци и жизненную силу в горячую тесноту за медными вратами, без тени сожаления отдавая все, что только мог. Лишь бы этого было достаточно!
Перелитая ци возымела действие очень быстро: через несколько мгновений блаженного опустошения Вэй Усянь завозился, пытаясь развернуться, но не разомкнуть объятий. Вэнь Нин облегченно выдохнул: глаза Вэй Усяня снова были ясными, без следа безумия и мутной слабости. Разве что ошарашенными немного. Верно, сейчас ему уже хватало сил, чтобы полностью осознать происходящее, – и, разумеется, он был изрядно удивлен случившимся.
- Простите, молодой господин Вэй, - торопливо забормотал Вэнь Нин. – Простите! У вас было серьезное отравление темной энергией, а я не знаю другого способа помочь быстро, пришлось передать ци вот так.
Лицо снова заливало жаром, а голос предательски сбивался.
- Вэнь Нин, - Вэй Усянь медленно огляделся. – Это Луаньцзан?
- Ее окрестности, - Вэнь Нин кивнул в сторону, где виднелась забирающая вверх тропа. Там, у ее поворота вились несколько голодных духов, привлеченных ци и живой кровью, но неспособных преодолеть невидимой границы. – Мы в Илине. Сейчас я отнесу вас к сестре, она поможет. Вам теплее?
- Ты пришел за мной на Луаньцзан, - Вэй Усянь говорил медленно и тихо, будто сам себе не верил. – На Луаньцзан. И вытащил оттуда.
- Я услышал флейту и пошел на звук, - Вэнь Нин неловко пожал плечами. Теперь, в относительно безопасном месте, эта вылазка не казалась чем-то действительно рискованным. Хотя если бы неупокоенные нашли его раньше, чем их позвал Вэй Усянь, шансов на спасение было бы немного. – А еще ваша мелодия, похоже, заворожила мертвецов и духов. Они совсем не нападали, мне даже почти не пришлось скрываться.
- Ну да. Глупые, хотели съесть, - Вэй Усянь криво ухмыльнулся. – Ничего, я им доказал, кто тут самая сильная тварь в округе. Теперь они меня слушаются.
- Вы не тварь, молодой господин Вэй, — мягко поправил Вэнь Нин. — Вы человек.
Усмешка Вэй Усяня стала шире, однако он промолчал.
Кое-как преодолев слабость в ногах, Вэнь Нин поднялся и устроил Вэй Усяня у себя за спиной. Все, что мог, он оказал, но дальше справится разве что сестра. Нужно будет заняться и старыми травмами, и жутковатым клубком темной энергии, даже после соития не исчезнувшим из опустевшего даньтяня… Лишь бы только Вэнь Цин согласилась! А ведь Вэнь Нин ослушался прямого приказа. Наверняка она вне себя от ярости и устроит основательную выволочку.
Вэнь Нин ошибся: едва завидев их, сестра шагнула вперед и стиснула его в воистину костедробильных объятиях.
- Живой, дурная голова, - по ее лицу катились слезы. – Все-таки живой!
- Какая есть, госпожа Вэнь, - уже почти весело добавил из-за спины Вэй Усянь. – Но ведь живой все-таки. Не бейте нас, а?
- Оба дурные! – всхлипнула Вэнь Цин. – Как я тебя теперь прятать буду, Вэй Усянь? Ладно выглядишь хуже чучела, но еще и тьмой пропах… А-Нин, а с тобой что такое? Откуда эти лохмотья?
От накатившего облегчения у Вэнь Нина получилось лишь промямлить что-то невнятное. Сестра не выгнала их с порога, не отказалась лечить Вэй Усяня – а значит, все было не зря.
- Ты хоть понимаешь, что превзошел деяния дядюшки? – полушутливо спросила его сестра, когда уже накормленный и перевязанный Вэй Усянь забылся беспокойным сном на кровати Вэнь Нина. – Не только залез на Луаньцзан и вышел оттуда живым, но еще и друга вытащил.
Остолбеневший Вэнь Нин только и смог, что моргнуть недоуменно. Он ведь не ради свершений! Просто нельзя же было бросить Вэй Усяня на верную смерть, вот он и пошел.
- Мне повезло, - наконец выдавил он.
- Рада, что ты понимаешь, - вздохнула Вэнь Цин. – Поэтому, когда Вэй Усянь выздоровеет, ты с ним попрощаешься, помашешь вслед – но не побежишь воевать.
- Воевать? Но разве…
- Он еще дурнее тебя, - Вэнь Цин раздраженно прокрутила в пальцах шпильку. – Вбил себе в голову, что, раз уж так получилось, станет темным заклинателем и пойдет помогать своим. Ты не слышал, что рассказывал второй молодой господин Вэнь? Остатки ордена Цзян собираются мстить. Уж не знаю, как Цзян Ваньинь за пару недель после операции успел натворить столько всего, но в окрестностях Юньмэна не протолкнуться от его отрядов. Из Пристани Лотоса наших людей скоро выбьют.
- Выходит, мы будем на разных сторонах, - Вэнь Нин почувствовал, как искрящаяся радость растворяется бесследно.
- Мы – не будем! – отрезала Вэнь Цин. – Мы целители, и наше дело лечить, а не убивать. К тому же я полагаю, что война не продлится долго. Против всех великих орденов разом не рискнет выступить даже дядюшка. Если Цзян Ваньинь покажет, что Юньмэн еще жив, а Мэйшань – его союзник, беспорядки закончатся через несколько месяцев.
- А если нет? – прошептал Вэнь Нин.
- Он выжил после пересадки золотого ядра, а потом не попался в руки второму молодому господину Вэнь, - Вэнь Цин усмехнулась. – Что ему остальное?
Конечно, она говорила не всерьез, но Вэнь Нин очень хотел поверить в то, что все скоро устроится. И даже прощаясь с Вэй Усянем, уже не похожим на оборванного безумца, сумел почти не тревожиться за него. Жаль только, что они так и не поговорили о том лечении близ Луаньцзан: каждый раз, когда Вэнь Нин решался начать, что-то срочное заставляло оборвать беседу.
Глядя вслед Вэй Усяню, скрывшемуся за поворотом дороги, Вэнь Нин думал, что «больше никогда» – это, пожалуй, не так уж и плохо. Ведь теперь они смогут увидеться, лишь если Вэй Усяня снова захватят в плен или принесут раненого сестре. Или если начинающаяся война докатится даже до Илина – но в это Вэнь Нин не верил.
Как показало время, он опять ошибся. Смута затопила Илин, обняла жадными щупальцами предгорья Гусу, свила гнездо в Юньмэне, хищной волной захлестнула Цишань, не замечая границ и не ведая препятствий. Начались жуткие месяцы, когда Вэнь Нин старался уставать так, чтобы не видеть снов, – и поток раненых давал ему эту возможность. Вот только палаты целителей с каждым днем сдвигались ближе и ближе к срединному Цишаню, а затем и вовсе к Безночному Городу: дядюшка, потерявший в пасти войны обоих сыновей, желал держать рядом с собой хотя бы племянника.
До конца войны Вэнь Нин так и не увидел Вэй Усяня – и был этому рад. Слухи доходили уж очень разные. И о темном заклинателе, ведущем войско из мертвецов в оборванных солнечных ханьфу, и о кровавых жертвоприношениях в ставке Цзянов, и о клятве отомстить так, чтобы небеса содрогнулись… В большую часть этих сплетен Вэнь Нин не верил. Ведь Вэй Усянь, уходя из Илина, куда сильнее беспокоился о наследнике Цзян и ордене, чем о крови и мести. Правда, сестра говорила, что до Вэнь Чао и Вэнь Чжулю он все-таки добрался…
Лишь спустя три года, на церемонии обретения мира Вэнь Нин различил знакомый силуэт за спиной главы Цзян – и подивился, что еще помнит его черты. И чуть несимметричный излом бровей, и пальцы, сплетенные на черной флейте, и острые скулы на так и не округлившемся лице. Вэнь Нин хотел бы улыбнуться ему, но церемониал требовал полной сосредоточенности, а цена ошибки была слишком высока. Их орден и так выжил только чудом: отец, после ранения дядюшки вытянувший на себе сложнейшие переговоры, рассказывал, как часто там звучали призывы уничтожить Цишань Вэнь до последнего человека. И ведь смогли бы, пусть и потеряв вдесятеро больше людей, чем за всю войну! Смогли и захотели бы: очень уж велика оказалась накопившаяся ненависть. Каждый из орденов имел к ним свои счеты, кроме разве что Ланьлин Цзинь, первыми поддержавшего призыв к миру. Раньше Вэнь Нин не слишком почтительно относился к Цзинь Гуаншаню, но за такой подарок готов был кланяться ему в ноги, если бы церемониал не запрещал подобное. Сейчас, когда облачение главы оттянуло его плечи, он мог кланяться лишь земле, небу и алтарям предков – чтобы принести клятвы обретения мира за весь орден.
Пусть и нехорошо было так думать, но как же вовремя дядюшка подставил спину под клинок того предателя! С Вэнь Жоханем никто не стал бы заключать и недолгого перемирия, слишком уж его боялись и не любили в Поднебесной. Но месяц назад дядюшку чудом донесли до палат целителей, и отец даже сейчас не мог сказать, когда тот поправится и выздоровеет ли до конца. Только обменивался с Вэнь Цин до странности понимающими взглядами и говорил что-то о хитром яде на мече и повреждениях основных меридианов. Вэнь Нин ловил случайные фразы и надеялся: большего он, увы, сделать просто не мог. Разве что принять так внезапно рухнувший на него титул главы: старейшины утверждали, что тому же Цзинь Гуаншаню вчерашний наследник, юный и неопытный, покажется более полезным на троне почти побежденного ордена, чем, скажем, первый целитель Цишаня. Вэнь Нин молча кивал и про себя отчаянно надеялся, что дядюшка все же оправится от ран и встанет у него за спиной. А еще — что не решит, восстановив силы, начать новую войну.
Сейчас же отсутствие дядюшки только к лучшему. Пусть все видят мальчишку-целителя, который никогда не учился управлять великим орденом, которому даже не по размеру шитое золотом ханьфу, – и не боятся поверить в его слова. Пусть согласятся не истощать последние силы в изнурительной войне. Ведь младшая ветвь, принявшая теперь Цишань Вэнь, не поднимала руку на небесный закон и порядок мироздания – а значит, с ней не зазорно договориться.
Перед небом и людьми Вэнь Нин клялся, что Цишань Вэнь более не преступит мира, не поднесет яда, не поднимет меча на иные ордена – и тучи, с утра заволокшие горизонт, отходили на юг, открывая чистую прозрачную синеву. Наверняка заклинатели шептались о добром знамении, о солнце, принявшем клятву и скрепившем ее своими лучами. Самому Вэнь Нину, увидевшему медленно светлеющее небо, пришло в голову именно это.
Когда церемония завершилась, Вэнь Нин едва мог стоять от облегчения. Хорошо еще, никто из глав великих орденов не пытался вынудить его ошибиться. Впрочем, понятно почему. Цзинь Гуаншаню это просто невыгодно, Лань Сичэнь не опустится до подлости, Не Минцзюэ прямее любого меча и, если уж согласился на мир, будет соблюдать условия до последней буквы. А неуступчивого Цзян Ваньиня, говорят, убедил Вэй Усянь.
Выбраться из хитросплетений политики, вежливых бесед и разговоров о благих знамениях Вэнь Нин сумел только к вечеру. Отвязался от слуг, забрался на крышу Павильона Орхидей и устало распластался на нагретой за день черепице. Хорошо-то как. Не привык он все же к дворцовым церемониям. А ведь придется…
- Тепло… - отозвались на его довольный вздох откуда-то справа.
- Ой! – Вэнь Нин подскочил совершенно неприлично для главы клана, развернулся на пятках и почувствовал, что неудержимо краснеет: сбоку сидел Вэй Усянь. – Прошу меня простить, я чересчур невнимателен.
- Да брось ты! – Вэй Усянь расслабленно махнул рукой. – Это, между прочим, теперь твой дворец и твоя крыша, помнишь? Скорее уж мне надо просить разрешения ее обсидеть. Позволите, глава Вэнь?
Поспешно кивнув, Вэнь Нин неуверенно улыбнулся. Что бы ни говорили сплетники, за время войны Вэй Усянь, кажется, все же не отдался ненависти до конца и сейчас понемногу делался похожим на себя прежнего. А еще ему было плевать на любые клановые звания, он одинаково отнесся и к мальчишке-лучнику, и к главе ордена. Лишь бы не заслонял закатное солнце и не мешал греться.
- Вы до сих пор слишком чувствительны к теплу, молодой господин Вэй?
Вэй Усянь широко ухмыльнулся:
- Я теперь совсем как кот: везде ищу, где бы наесться и погреться. Да не беспокойся ты, все хорошо. Все уже и правда хорошо.
После недолгого промедления Вэнь Нин присел рядом и набрал воздуху в грудь. Кое-что не давало ему покоя с самого начала переговоров, но раздобыть нужные сведения в библиотеке Цишань Вэнь так и не удалось. Одни лишь странные легенды.
- Молодой господин Вэй, можно я спрошу?
- А? Конечно! – Вэй Усянь отчего-то подскочил на месте, отшатнувшись и чуть не съехав по крыше вниз.
- Трактат о пяти стихиях. Я слышал, недавно в одной из крепостей Юньмэна нашли старый свиток, в котором сравниваются пять стихий и пять великих орденов…
- И который грозит ужасными бедами, если хоть один орден будет уничтожен до конца, поскольку каждый из них посвящен стихии и служит ее проводником в мире? – Вэй Усянь улыбнулся, как умел в Поднебесной только он: всей душой, всем телом. – Без Юньмэн Цзян случится засуха, без Цишань Вэнь – вечная зима, без Ланьлин Цзинь – бесплодие земель и неурожаи…
- Его нашли очень вовремя, - тихо произнес Вэнь Нин. – И все поверили.
- Неудивительно, - Вэй Усянь фыркнул, силясь не рассмеяться. – Уже две зимы были на диво долгими и холодными, в прошлом году даже в Пристани Лотоса выпал снег. Вот я и подумал немного.
Вэнь Нин на миг позорно оторопел, хотя уж он-то знал, чего ждать от Вэй Усяня.
- То есть это ты?
- Вовсе нет! Я лишь обратил внимание Цзян Чэна на примечательное совпадение, потом нашел главу Лань, — ух, и пришлось же за ним погоняться, я тебе скажу! Правда, покопаться в тех книжках, что он спас из библиотеки, не получилось, там одни клановые тайны. Зато я сумел поболтать с Лань Чжанем, и, знаешь, он немного помедитировал и сказал, будто в самом деле читал о чем-то похожем. Жаль, что сгорело, – проверили бы, как оно там написано. Но, согласись, благородный нефрит ордена Лань не стал бы лгать!
Конечно, не стал бы. Разве что речь пойдет о спасении жизни тысяч людей. Или ради улыбки Вэй Усяня, такой широкой и счастливой.
- А кто написал трактат? – поинтересовался Вэнь Нин.
Вплотную наклонившись к его плечу, Вэй Усянь прошептал:
- Не Хуайсан. Понимаешь, он до смерти боится потерять брата: их клановое искажение, да и лезет глава Не всегда в самое пекло. А война никак не кончалась, вот и пришлось немного схитрить. Он и архаичный слог знает отменно, я в том свитке одно слово из трех понимал. Ну а потом главы орденов собрались вместе, долго ругались и все-таки решили не рисковать. Конечно, с Вэнь Жоханем никто не взялся бы договариваться, но тогда его как раз ранили, - Вэй Усянь осекся и виновато посмотрел на Вэнь Нина.
- Я понимаю, - кивнул тот. – Цишань Вэнь в долгу у тебя… у вас.
Придуманный Вэй Усянем и Не Хуайсаном трактат сам по себе не остановил бы войны. Но пока главы орденов спорили, предатель Мэн Яо — так умело выбравший момент предатель Мэн Яо! — едва не убил дядюшку, а отец в полной мере воспользовался подвернувшимся шансом. И великая беда, грозящая детям и внукам, стала удобной причиной не класть людей на неприступных перевалах, не доводить армию до истощения высотной хворью и тяжелыми переходами, не ослаблять свой орден очередными потерями… От войны устали все, а теперь появился и благопристойный повод ее завершить. Шутка ли – спасение Поднебесной?
- Ой, да брось, - Вэй Усянь неловко рассмеялся. - Я же помню, как ты меня с Луаньцзан вынес. А ведь если Вэней до последнего перебить, значит, и тебя тоже…
- И меня, - согласился Вэнь Нин. – И сестру. И вот их всех.
Он повел рукой на юг, где раскинулся на склонах вулкана Безночный Город.
- Нет уж, не согласен, - Вэй Усянь улыбнулся еще шире и подмигнул. – Пусть лучше небеса одобрят и где-то даже благословят.
- Но как?!
Управлять погодой не умел ни один из заклинателей. А кто смог бы, немедля стал бы величайшим из великих.
- О, это совсем просто! – Вэй Усянь принял гордый вид, но не выдержал, засмеялся почти сразу. – Там, где много нечисти, всегда пасмурно и дождливо. Уж я-то в этом разбираюсь, половину Поднебесной отрядами своих мертвяков промерял — и, поверь, солнечных дней за всю войну насчитаю раза три. Но ведь эти тучи не берутся из ниоткуда. Они просто тянутся за нами хвостом, если отойти на полсотни ли к западу — сдвинутся туда же. Я провел пару опытов – а потом поставил свой отряд у границ Безночного Города и велел отправиться к южному хребту в строго определенное время. А дальше уже заслуга твоих ребят, что церемония без заминок прошла.
- И только-то, - прошептал Вэнь Нин.
- Ага, - Вэй Усянь довольно прищурился и невпопад добавил: - Слушай, раз у нас теперь мир, можно будет иногда в гости приезжать? Ласковое у вас солнышко…
- Конечно, - охотно кивнул Вэнь Нин. И приезжать, и гостить. И даже, если придется к слову, вспомнить случившееся близ Луаньцзан и поговорить о том, о чем Вэнь Нин до сих пор старался не думать — только невнятные горячие сны отгонял ночь за ночью. А может быть, еще и убедиться, что Вэй Усянь и вправду уже в полном порядке. Что он больше не размякнет от одного прикосновения, что касание губ останется для него лишь касанием…
- Вэнь Нин, - тихо окликнул его Вэй Усянь, обрывая повернувшие куда-то не туда мысли.
- А?
- Вэнь Нин. А можно я тебя еще раз поцелую? – Вэй Усянь отчаянно прятал взгляд. – Просто… ну… я тогда плохо себя осознавал… только один раз! Если скажешь, что не понравилось, я больше никогда тебя не побеспокою!
Вэнь Нин медленно выдохнул, чувствуя, как пламя в груди вспыхивает сигнальным костром и отдается жаром по всему телу.
- Не обязательно, - с трудом произнес он. – Только один раз и больше никогда – не обязательно.
@темы: Магистр, тварьчество наше, ФБ и ЗФБ
-
-
18.09.2020 в 13:47-
-
18.09.2020 в 14:07-
-
18.09.2020 в 14:48Так что это вам спасибо огромное! )
-
-
18.09.2020 в 20:07-
-
27.09.2020 в 01:41...Лань Чжань,получается, Усяня не целовал? Или у того из головы вылетело...
-
-
27.09.2020 в 09:33