На СРе выяснилось, что (хи-хи!) постоянное написание "мы" в курсовых должно обозначать скромность пищущего! Мол, говорить "я" - значит выпячиваться и преувеличивать своё научно-исследовательское значение! "Мы, Николай Второй, писали эту курсовую работу с целью получения автомата по внешней политике..." (почти с)
Одну преподшу Кодачи озадачила вопросом по структуре торгового концерна в 19 веке (конкретно будущего Мицубиси), вторую - по придворному этикету... живём! А на самом деле это просто подготовка к ролке... ничего большего, и нечего было спрашивать, какого демона она не на истфаке!
Переписывает Кодачи предложения на перевод. Встретилось слово "портфель". Кодачи пишет его как "постель". Ну, понятно - думает. Студент на первой паре, ночью спал мало, что ещё может написать в таком случае? И аккуратно выводит вместо "постели" - "бордель"... Фукучё, а-атставить писать мою домашку! Она не заслужила такого издевательства!
Кодачи видела солнце, косплеящее луну. Оно заползло под полупрозрачное облако и выглядело как большой круглый блин светло-голубого цвета. А потом облако сползло. Бабушка-вахтёрша в университете слушает блатняк, а филологи обсуждают нечистую силу народов мира и отвинчивают болты от парт. Всё хорошо.
Кодачи приходит домой. Снимает со спинки стула недавно сшитое сестрой шёлковое полукосоде-полукимоно - в общем, штучку примерно до колена. И офигевает, потому что видит на спине совершенно чёткий прямой разрез. Не насквозь, а как будто слегка промазали. Такие разрезы от неточного удара мечом бывают. - Так. Кто надевал моё косоде... и патрулировал в нём Киото?! И о какого подлого Чошу он его порвал?! Ответа не последовало. Тот, кому подобало отвечать, видимо, смущённо перебирал иголки.
@настроение:
а воровать нехорошо... Устав запрещает...
Еду в автобусе с работы домой. Рядом молодой отец очень радостно, громко и эмоционально обучает сына арифметике, рисуя примеры пальцем на запотевшем стекле и выдумывая задачи:
- Итак, слушай условия задачи… Граф Дракон полетел в одну деревню и скушал там пять мирных жителей, потом он полетел в другую деревню и скушал там пять мирных жителей. Сколько жителей он скушал? Сын сгибает пальцы: - Десять! - Правильно. Но вот один житель недопереварился, вылез из живота — в общем, в зубах застрял. Сколько осталось жителей в животе у Дракона? - Девять. - Так. Потом он полетел в другую деревню и съел там три мирных жителя. Сколько стало в животе? - А в этот раз никто не спасся? - Нет, съел всю деревню. - Трин… нет, двенадцать! - Правильно. Потом появился Добрыня Никитич, вспорол Дракону брюхо и выпустил оттуда пять мирных жителей… - Вспорол брюхо? И так оставил! Отец, испуганно исправляясь: - Вспорол и сразу же обратно зашил! Зашил брюхо! Сколько людей осталось в животе? - Ноль. - Ну как ноль, он же только пять жителей выпустил! - А! Тогда семь! - Неправильно! Потому что все это время люди в животе не скучали, и у них появилось два ребенка. Сын, деловито: - У каждого? - Нет, всего два. Сколько тогда стало людей в животе у Дракона? - Девять! … Даже пожалел, что мне выходить пора. Чувствуется, что дальше там все еще интересней развивалось!
На паре Кодачи спросили, как она лично интерпретирует образ Дон Жуана. Кодачи ничтоже сумнящеся пересказала своё понимание характера Хиджикаты (с некоторыми поправками). Сканало))))
Неведом всем мужьям покой, Когда один поэт упрямый Встречает утро с этой дамой, А ночевать идёт к другой... (с) Хельга эн-Кенти
Люди и мимокрокодилы, нет ли среди вас случайно инженера, знающего английский? Если есть, ответьте, пожалуйста: что такое pancake-style pager motor? Гуманитарные мозги Кодачи рождают только чудесного зверя блин-мотора...
На экономике преподша долго и пафосно говорит о том, что надо себя развивать. - И запомните, дети: инвестиции, вложенные в вас, обязательно окупятся! Кодачи как раз в это время инвестирует в себя кусок шоколада и думает: "Ну, не знаю как насчёт окупаемости, но процесс приятен".
В связи с обилием зарубежной литературы в последнее время Кодачи приснился Дон Жуан. Нет, не мольеровский, не пушкинский и не гофмановский... У Дон Жуана были явно монголоидные черты лица, длинные волосы, забранные в хвост, и наглые синие глаза. Дон Жуан появился на каком-то незнакомом ему самому балу, и совершенно нечаянно соблазнил не одну Эльвиру или Дону Анну, а всех присутствующих на балу дам. А ещё живому Командору, пришедшему с претензией, сказал, что, к сожалению, Устав запрещает ему драться на дуэлях, но если уважаемый господин так хочет, то он, Дон Жуан, с удовольствием набьёт ему морду. Командор был против, но его никто не спрашивал. А потом этот нахал свалил через окно, в процессе сваливания попрощавшись сразу со всеми дамами.
Да, вечные образы - они такие вечные. Во всех культурах.
Кодачи: "Представляешь, оказывается, гвоздь - это культурный элемент! Тогда какое же у нас высококультурное место - пристроечка!" Одачи: "А уж насколько культурен Хиджиката!" Кодачи: "Хиджиката - культуролог. Изучает амбивалентность сущности гвоздя как созидательно-деструктивной." Одачи: ""Дядь, ну честно - понял только предлоги!"" Кодачи: "Амбивалентность: гвоздём можно и Чошу пытать, и информацию получать".
Сегодня лекция по менеджменту (очередной Ито-сенсе-е-е-ей...) проходила в помещении, оборудованном под показ презентаций. То есть был экран. А учительнице надо было писать на доске. И она сказала дословно: - Кто-нибудь, кто знает, как с этим обращаться, уберите, пожалуйста, экран! После второго повторения вышел парень с русского отделения, потянул экран вниз. В идеале его сначала тянут вниз, потом пихают вверх, и он мило едет на место. Экран потянули один раз. Другой. Подёргали... на четвёртом дёргании экран оторвался нафиг вместе с креплениями под дружный выдох всей аудитории. Кажется, все четыре группы болели за экраносрывателя. Учительница ругать не стала - экран ведь всё-таки убрали... Уральские филологи настолько суровы, что выполняют букву приказа со всеми особенностями её написания)))
Стрелу в полёте легче сбить, чем занавес остановить... (с)
Ах, какой замечательный сон сегодня снился Кодачи))) оно тутВо сне, как легко догадаться, был Хиджиката. Хиджиката был у кого-то в плену, запертый в маленькой тёмной комнате после допроса: сидел, старательно связанный, и не то пытался отдышаться, не то был без сознания. А в соседнем мире сидела Одачи и рисовала всё это безобразие (притом в реале она этого не умеет). А вокруг крутилась Кодачи и подглядывала, потому что Одачи рисовала всю эту красоту для неё. Потом пришла мама и заинтересовалась, чем это заняты дети. Посмотрела на занятие, сравнила рисунок с оригиналом и изрекла: - Да что ж вы делаете? Сломанные кости рисуются совсем не так! И тут же принялась набрасывать что-то своё. Кодачи подумала-подумала и тоже решила принять участие в этой художественной оргии...
Проснувшись, Кодачи обрадовалась тому, что Хиджиката, кажется, из своего мира всё это безобразие наблюдать не мог. Это было бы фирменным издевательством)) И ведь никто и никогда всю эту красоту не нарисует... мяк.
Название: Степной шакал Персонажи: Гин, Изуру Тип: джен Рейтинг: PG Жанр: юмор Дисклеймер: Блич принадлежит Кубо Тайто, гинетика взята от фонаря. Трава – и та на земле выросла. Ключевая фраза: «Я сидел тихо, мирно. Потом проголодался. Дальше, как в тумане» (Альф). Авторские примечания: AU – ибо не Готей, ООС – ибо у Киры Изуру вполне счастливое детство безо всяких трагедий. Кавай в неограниченных количествах. Чуть-чуть кроссовер с Маугли. Размещение: только с разрешения и со ссылкой на куда утырили
Фик был написан на Зимний Фестиваль- Ичимару-сан! Ичимару-са-ан! – Гин недовольно дёрнул ухом. Пробуждение вышло громким, а главное, неожиданным. Давненько его не навещали… - Ичимару-са-а-ан! - Ну, Ичимару. Ну, сан. Ну и что? – вопросил Гин, показываясь во входном проёме пещеры. - О, вы дома, - обрадованно ответили ему. На камне сидел светловолосый мальчишка лет десяти, с исцарапанными коленками и локтями: видимо, лезть было сложно. – Ичимару-сан, а возьмите меня в ученики! Гин слегка оторопел. Нет, ну то, что мальчик пришёл учиться на сторону, это ещё ничего… В конце концов, в кланах оборотней далеко не всегда обучение велось только родичами. Да, рекомендовалось обращаться под руководством того, кто с тобой одного зверя: так считалось проще понять, какую лапу куда совать. Но вот то, что это чудо припёрлось к нему… - Мальчик, а ты в курсе, что я – лисомордая сволочь? – вкрадчиво спросил Гин. - В курсе! – с энтузиазмом кивнул тот. – Мне говорили! А ещё вас называли жёлтой рыбой и земляным червяком! - Какая бедная фантазия, - вздохнул Гин. – Они обзывали меня так ещё два века назад. - Сами виноваты! – парировал мальчишка. – Надо было больше пакостей делать! Гин снова слегка опешил и даже приоткрыл один глаз от удивления. Впрочем, тут же закрыл, заметив, что незваный гость с интересом пытается в него заглянуть. - Мальчик, а ты в курсе, что мне дофига лет и я превращаюсь в неизвестно кого? - В курсе! – опять кивнул мальчишка. – Я слышал минимум пять предположений о вашем зверином облике. Полагаю, одно или два из них вполне могут быть правильными. - Мальчик, а ты в курсе, что прохождение первого обращения связывает ученика и учителя посильнее кровного родства? - В курсе! Мне говорили… мне говорили, что это почти как женитьба. Но меня всегда учили, что жениться с родственниками нельзя, а вы мне если и родственник, то очень-очень далёкий! - Логично, - признал Гин. – Тогда самый главный вопрос: почему именно ко мне? - А вы интересный, - честно ответил мальчишка. Гин ностальгически улыбнулся. - Ладно. Согласен. Как тебя звать-то хоть, ученик? - Изуру! – мальчик аж расплылся от облегчения, видимо, все же боялся отказа. - Изуру, Изуру… Кира? – припомнил Гин. - Ага. Кира. Звериная форма – степной шакал. - Ну-ну, - хмыкнул Гин. – Первый урок: до обращения вообще непонятно, в кого ты превращаешься. У тебя за спиной могут быть тридцать поколений благородных тамбовских волков, но если твоя прапрапрабабушка соблазнилась каким-то сбрендившим мухомором, никто не гарантирует, что в полнолуние ты не будешь обрастать красной шляпкой в белые пятнышки. - Ух ты, - Изуру открыл рот. – Я не знал. - Ну, теперь будешь знать, - утешил его Гин.
- Изуру. Изуру! Зачем ты залез в капкан? - Тут интересно! – мальчишка сидел в обнимку с каким-то набором гнутых железяк и что-то с энтузиазмом отвинчивал. - Изуру, это всё равно капкан на кого-то большого и страшного. - Я знаю! Я, наверное, мог бы в нём, как в домике, сидеть. Ну, в звериной форме. - Не зарекайся: а вдруг ты обращаешься в бегемота? – хмыкнул Гин. – И да, зачем тебе эта… эта штука, которую ты отвинчиваешь? - Она мне нравится! - М-м? Тем, что такая острая? Ой, кажется мне, собираешься ты её использовать в каких-то низменных целях… - Ничего подобного! – заверил Изуру. – Для этой штуки цель как раз высокая и где-то даже благородная! - И кажется мне, что связана она с проникновением в мягкое место кого-то… - Гин задумчиво покачал головой. - Ну… не стану спорить, - признал Изуру. - И я даже знаю, кого… - Не-а! Не знаете! - Ну, ты прав. Уже не знаю. - Ичимару-сан, а зачем вам на этой тропинке такой большой и страшный капкан? - О, Изуру, а вдруг ко мне придет большой и страшный кто-нибудь? Я очень боюсь ужасных лесных чудищ, - Гин усмехнулся, глядя на густые кроны сосен, смыкающиеся над узенькой тропинкой. - Ух ты! А можно я здесь посижу и покараулю? - Ну посидеть-то ты можешь, - усмешка Гина стала шире. – Но по этой тропе уже лет десять никто не ходил. Какая-то птица вспорхнула с ветки, зашуршали иглы. Лесной полумрак задумчиво переливался в глубине чащи. - А почему она такая протоптанная тогда? – Изуру слегка притих. - А не скажу, - Гин улыбнулся лесу. – Секрет.
Первое полнолуние, первое обращение – всегда особенное время. Это ночь волнующих запахов и образов, это время сбывшихся надежд и жгучих разочарований… а также очень, очень острых молочных зубов и когтей. Потому что, несмотря на то, что десятилетний оборотень, как правило, уже вполне сформировавшаяся личность, превращается он всё равно в детёныша. И детёныш этот обычно очень, очень голодный. Поэтому все руководства наставников не то что рекомендуют – настоятельно советуют запасти много, много, много, ещё больше еды, много чего-нибудь поиграть и поточить когти. Иначе даже с самым примерным учеником целостность вашего тела подвергается очень большому риску. Всё это Ичимару Гин знал. Но, во-первых, забыл, потому что отродясь никого не учил, а во-вторых, в силу характера предпочитал импровизации. Потому и проснулся одной прекрасной ночью от того, что его укусили за задницу. - Ай-й! – аканна, я что, проспал? Я же был уверен, что полнолуние ещё завтра или послезавтра… - Изуру, мелкая кусючая зараза, отпусти попу! Фу! Фу! Бяка! - Тяф-ф, - Гина отпустили, виновато уставились в пол. Гин потёр пострадавшее место и присел на корточки, с интересом глядя на ученика. Значит, фенек. Пустынный лис. Интересненько… и мило, потому что пустынные лисята мелки и умилительны до умопомрачения. - И что это значит? – риторически вопросил Гин. Изуру виновато потупился. - Я проснулся, - протявкал он. – А у меня четыре лапы! А вы спите! Я решил – подожду, пока проснётесь, а то их слишком много, запутаюсь ещё… а вы всё спите и спите. Я сидел тихо, мирно. Потом проголодался. Всё ещё сидел тихо, мирно… но потом очень, очень проголодался! – Изуру с отчаянием посмотрел на Гина. - Дальше, как в тумане? – ехидно уточнил тот. - Нет, дальше лапы встали и пошли, - помотал головой Изуру. Уши смешно дёрнулись. – А зубы оскалились и цапнули. - Это их нормальное поведение… но почему же за задницу? - Она мягкая, - мечтательно вздохнул Изуру. – И вкусная… Ичимару-сан… а дайте покушать, а? Гин покачал головой и принёс из кладовой кусок мяса. А потом смотрел удивлённо и не понимал, как такая куча еды могла поместиться в маленького фенека. - Спасибо, - Изуру на разъезжающихся лапах подошёл к Гину, свернулся клубочком у него под боком. Гин рефлекторно почесал его за большим оттопыренным ухом. - Мур… мр-р-р… - Лисы не мурчат, - напомнил Гин. – Даже фенеки. - А я немножко, - ответил Изуру. – Немножко можно. - Эх, ты, - Гин с лёгким умилением посмотрел на сопящий ему куда-то в подмышку клубочек. – Тоже мне, степной шакал. Лисичка пустынная, вот ты кто.