Осторожно! Режим "сделать хорошо" активирован!
Наше любимое макси по Магистру! Осторожно, много хэдканонов и травы!
Для удобства текст будет выложен в три поста.
Название: Над мертвым городом солнце
Канон: Mo Dao Zu Shi/Магистр дьявольского культа
Автор: ДайСё
Бета: WTF MXTX and Triple Cultivation 2020
Размер: миди
Пейринг/Персонажи: Вэй Ин (Вэй Усянь, Старейшина Илина), Вэнь Нин (Вэнь Цюнлинь, Призрачный генерал), Вэнь Жохань, Вэнь Сюй, эпизодически Вэнь Чао, Вэнь Цин, Цзян Чэн (Цзян Ваньинь, Саньду Шэншоу), Цзян Фэнмянь, ОП в ассортименте
Категория: джен с элементами слэша
Жанр: романс, экшен
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: на складах Пристани Лотоса Вэй Усянь находит какую-то хрень.
Примечание/Предупреждения: ООС всех, включая ОП-Вэней и Чэньцин. AU: после возрождения Вэй Усяня утащили в Пристань Лотоса. Действие происходит после событий командного миди "Колыбельная на тринадцать лет", но для понимания событий его читать необязательно. Сюжетная линия чисто дженовая, развитие слэшной линии происходит параллельно. Смесь канонов новеллы и дунхуа, все описания построены на основе дунхуа. Хэдканоны относительно клановых техник. Спойлер!Параллельная реальность с саншайн!AU во всех смыслах. Спойлер!Осторожно: работает курильница!
гуглдок фика целиком
порадовать солнце— Я нашел еще какую-то дрянь, — Вэй Усянь выпрямился и растер ладонями ноющую поясницу. Все-таки его новое тело возмутительно быстро уставало. От силы пара-тройка часов перекапывания артефактов — и спина уже скрипит, как старая лестница! — Долго нам тут рыться?
— Нет, остался последний склад, — Цзян Чэн сдвинул в сторону ящик с защитными талисманами. — И это, замечу, была твоя идея.
— А я и не отказываюсь! — фыркнул Вэй Усянь. — Раз уж мой брат такой придурок, что спит чуть ли не в обнимку с темными артефактами…
— Да ставил я защиту! — рявкнул Цзян Чэн. — Сам же видел, под сколькими слоями заклинаний она лежала!
— И почти все они были ловушками и сигнальными чарами, чтоб твою прелесть никто не стащил, — покивал Вэй Усянь.
— Потому что правильное духовное оружие, лишившись хозяина, лежит на полке смирно и не свистит! В крайнем случае — запечатывается от избытка чувств!
Вэй Усянь только плечами пожал.
— А я всегда знал, что моя девочка еще всем покажет.
Цзян Чэн бросил на него испепеляющий взгляд.
— Засунь свою… девочку себе в… рукав! И давай уже сюда ту дрянь, что нашел. Мы здесь по делу, если ты забыл.
Вэй Усянь улыбнулся и шевельнул пальцами. Черная флейта вздрогнула в рукаве, погладила запястье шелковой кистью. На миг ему показалось, будто в спертом воздухе хранилища повисла еле слышная дрожащая трель. Конечно, показалось. Ведь духовное оружие не играет само по себе, верно?
— Держи, — он протянул Цзян Чэну найденный предмет. — Темной ци от него не веет, но что это, я понятия не имею. Лучше перестраховаться.
Он взялся за проверку Пристани Лотоса сразу после того, как обнаружил Чэньцин в тайнике у спальни Цзян Чэна. Тот протестовал и чуть ли не отбивался, но Вэй Усянь был неумолим: если кто-то тринадцать лет не замечал, как на него воздействует чужое духовное оружие, то может не отследить и влияния иных темных артефактов. А ведь далеко не все они так безобидны, как Чэньцин.
Безобидны, да. Вэй Усянь прекрасно понимал, что его флейта за прошедшие годы вознесла ненависть Цзян Чэна к брату до самых небес, а финальной песней вышибла из души и наносную, и настоящую ярость. И то, что Чэньцин, в сущности, перекроила разум своего незадачливого тюремщика под собственные цели, тоже понимал. Но делать вид, будто ему не нужен брат, сбросивший вместе с дурманом флейты часть самого себя, не собирался. Да и сил отказаться не было. В конце концов, Цзян Чэн ведь знал, на что шел, положив в личный тайник флейту с именем «Прежние чувства»?
— А, это не темный, — Цзян Чэн повертел артефакт в руках. — Он и вовсе из Облачных Глубин. Одолжил как-то раз.
Вэй Усянь прыснул.
— Одолжил? Когда мы с тобой там учились, да? Скажи уж проще — стянул!
— Придурок, — устало вздохнул Цзян Чэн. — Сам бы попробовал украсть что-нибудь из Облачных Глубин. У Цзэу-цзюня попросил. Эта штука от кошмаров помогает.
— Ты страдаешь кошмарами?
Цзян Чэн выразительно посмотрел ему в лицо, потом на левый рукав.
— В основном наяву. Нет. Для Цзинь Лина брал. Ему в детстве все время какая-то дрянь снилась. Наверное, я слишком рано взял его на первую ночную охоту. А эта штука позволяет зайти в сон другого человека и слегка там… поубавить кошмаров.
— Цзыдянем? — уточнил Вэй Усянь, подавив неприличное хихиканье.
— И Цзыдянем, и Саньду, и подручными средствами, — кивнул Цзян Чэн. — Ночная, гули б ее драли, охота с доставкой на дом. Ты не представляешь, какого количества всякой дряни мелкий паршивец боялся в детстве. А куда более реальной угрозы остаться с переломанными ногами до сих пор не пугается.
— Потому что знает: ты очень добрый, — твердо сказал Вэй Усянь. Выдержал долгий взгляд Цзян Чэна и продолжил: — Так, говоришь, эта штуковина позволяет проникать в чужие сны?
— Да. Вот сюда сыплешь любые благовония, поджигаешь и ложишься рядом с человеком, которому хочешь помочь… — Цзян Чэн резко осекся. — Вэй Усянь! Я прибью тебя, если полезешь мне в голову!
Вэй Усянь торопливо замахал руками.
— Что ты, что ты, я об этом даже не думал!
— Зачем я вообще рассказал тебе про эту ланьскую курильницу? — Цзян Чэн поднял глаза к потолку. — Вэй Усянь, ты не будешь использовать ее на мне!
— Не буду, — согласился Вэй Усянь. Ну, это справедливо. Цзян Чэну и так досталось от Чэньцин, пусть ее воздействие и пошло на пользу. Вполне закономерно, что впускать в свое сознание кого-то еще он не хочет.
— И на ком-либо из моих людей. Я запрещу всем членам клана с тобой спать!
— А вот это уже небезопасно для нашего секрета.
Он подозревал, что тайна нового обитателя Пристани Лотоса давно принадлежит не только им двоим. Слишком странными взглядами провожали его иногда редкие адепты, пережившие нападение Вэнь Чао. То ли новое тело было чересчур похожим на старое, то ли он выдавал себя какими-то деталями. Вэй Усянь самокритично склонялся к последнему.
— Тронешь кого-то из Пристани Лотоса — вышибу с треском! — Цзян Чэн грозно посмотрел на него. — Знаю я твои исследования. И вчерашний взрыв на дальнем тренировочном поле помню.
— Между прочим, это было почти готовое великое изобретение — точно настраиваемый талисман перемещения, — обиделся Вэй Усянь. — Правда, пока что малой мощности, действует с задержкой на четыре счета и взрывается через раз…
— И работает на иньской ци.
— И работает на иньской ци, — согласился Вэй Усянь. — Чего ты хочешь, Цзян Чэн? Я темный заклинатель!
Цзян Чэн с нехорошим интересом посмотрел на него и показательно провернул на пальце Цзыдянь.
— Темный ты наш. Мертвяку своему курильницу зажги, раз опробовать неймется. Может, он от такого сам собой упокоится и перестанет вызывать у меня желание зарубить к демонам.
— Вэнь Нин не сможет вдохнуть дым, — Вэй Усянь оборвал себя, глубоко задумавшись. Лютые мертвецы не спят и не дышат. Но ланьский артефакт, скорее всего, воздействует не на легкие, а на ци. Значит, может и сработать. Риск, конечно, есть, но далеко не такой серьезный, как говорит Цзян Чэн. Упокоить Вэнь Нина, не развеяв прахом тело, способна только Призрачная флейта. Зато если получится… — Хм, Цзян Чэн, а ты знаешь, что в тебе есть что-то от великого мудреца?
Ответом ему был усталый вздох и тяжелая ланьская курильница, ударившая по лбу.
***
Вэнь Нин ждал его в комнате и вид имел немного виноватый.
— Молодой господин Вэй, меня, кажется, опять раскрыли.
— Что на этот раз? — бодро уточнил Вэй Усянь.
Когда месяц назад он привел в Пристань Лотоса Призрачного Генерала, уже осознающего себя и свободного от чужих чар, Цзян Чэн гонял их обоих по тренировочному полю, пока Вэй Усянь не выдохся окончательно и не упал, опутанный жгучими кольцами Цзыдяня. К сожалению, из-за слабости нового тела этот миг наступил слишком рано. До сих пор при виде Вэнь Нина Цзян Чэн напрягался и невольно вертел кольцо на пальце. Как-то раз Вэй Усянь неосторожно спросил его, почему он так ненавидит Призрачного Генерала: ведь тот не убивал ни одного человека из Юньмэн Цзян, а в смерти Цзинь Цзысюаня виноват только сам Вэй Усянь. Цзян Чэн тогда передернул плечами и неохотно буркнул, что именно с происшествия на тропе Цюнци, кто бы там кого ни разорвал, все начало валиться в преисподнюю.
Так или иначе, выгонять их с Вэнь Нином из Пристани Лотоса Цзян Чэн отчего-то не стал, и Вэй Усянь был твердо намерен сделать все, чтобы о своем решении он не пожалел. Лютый мертвец в ордене слишком заметен и угрожает безопасности? Хорошо, придумаем, как ему остаться неузнанным.
— Один молодой адепт упал с лестницы, — объяснил Вэнь Нин.
— И что? — не понял Вэй Усянь.
— Она была крутая, и я его подхватил.
— И что? — Вэй Усянь нахмурился. При соприкосновении энергий в Вэнь Нине опознать лютого мертвеца не могли: талисман, скрывающий иньскую ци, он сделал еще перед тем, как вести его в Пристань Лотоса. От обычного взгляда тайну Призрачного Генерала бережет косметика — слава Мо Сюаньюю, невольно подсказавшему Вэй Усяню, насколько пудра и румяна могут изменить лицо человека, и девушкам из Юньмэна, умевшим, в отличие от него, всем этим пользоваться. Короткие обрывки цепей скрыли широкими рукавами и привязали к локтям, чтобы не звенели… Так.
— Скажи мне, что подхватил его не цепями.
К большому облегчению Вэй Усяня, Вэнь Нин покачал головой.
— Нет, молодой господин. Руками. Но у меня на них когти.
— Ну и что? — Вэй Усянь расслабился. — Заклинатели часто ногти отращивают. Вроде знака, что работать в полях им не нужно. У Вэнь Жоханя когти едва ли не длиннее твоих были, и как только меч держать не мешали?
— А еще у меня руки холодные, — добавил Вэнь Нин.
На это Вэй Усянь лишь вздохнул. Вот так всегда. Сколько бы обстоятельств ты ни учел — обязательно найдется еще одно, спускающее в преисподнюю все усилия.
— Значит, надо засунуть тебе под одежду хорошую грелку. Но это потом. А сейчас у меня есть прекрасная мысль.
Вэнь Нин был, наверное, единственным человеком, у которого прекрасные мысли Вэй Усяня не вызывали желания поскорее сбежать куда подальше. Вэй Усянь не знал отчего: то ли Вэнь Нин не боялся повторной смерти, то ли слишком ему доверял.
— Будем пытаться тебя заснуть!
— Я мертв, молодой господин Вэй, — напомнил Вэнь Нин. — Я не могу спать.
Возражение Вэй Усянь предвидел. Оно, в конце концов, напрашивалось.
— Вот именно! И сколько лет ты уже не спал? Наверняка устал жутко!
— Не устал.
— Ты просто привык и не замечаешь, — Вэй Усянь поставил на пол курильницу. — Вот эта штука воздействует на ци, помогая людям проходить в сны друг друга. Будем лежать рядом и вдыхать.
Несколько мгновений Вэнь Нин хранил молчание.
— Мы увидим один сон на двоих, молодой господин Вэй? — уточнил он наконец.
— Ну да. По крайней мере, Цзян Чэн говорил, что она так работает.
— Хорошо, — при этих словах Вэй Усяню показалось, будто щеки Вэнь Нина едва заметно потемнели. — Что я должен делать?
— Да если б я знал! — Вэй Усянь положил в курильницу немного благовоний и поджег. — Так, дышать ты не способен, но говорить можешь, верно? Значит, легкие как-то работают. Вбери в себя запах, помести его внутрь тела.
Вэнь Нин приблизился к разгорающейся курильнице и начал с негромким свистящим звуком втягивать тонкий дымок.
— И, не знаю, подержи его, не выдыхая, — Вэй Усянь принюхался. Вроде бы запах не отличался ничем особенным и привкуса чужой ци в нем не чувствовалось. — Чтобы уж точно сработало. А потом повтори пару раз.
Присутствия лютого мертвеца курильница словно не заметила. То ли ее создателю было безразлично, кто и как ее использует, то ли скрывающий талисман Вэй Усяня смог обмануть даже ланьский артефакт.
Ароматный дымок постепенно наполнил всю комнату. Вэнь Нин еще дважды втянул его в себя, напрягая грудь, и после короткого промедления выдохнул.
— Я ничего не чувствую, молодой господин Вэй, — в его голосе звучало легкое сожаление.
— Вроде бы она должна заработать, как только мы ляжем спать, — Вэй Усянь уселся на постель и решительно потянул Вэнь Нина к себе. — Давай, залезай.
Что беспомощно таращить глаза лютые мертвецы умеют, он выяснил еще на Луаньцзан, а теперь получил очередное подтверждение.
— Молодой господин Вэй!
— Я же не знаю, сработает ли она, если я буду спать в кровати, а ты сидеть в углу, — отмахнулся Вэй Усянь. — Ползи уже сюда. Тут хватит места на двоих.
Под одеялом Вэнь Нин замер статуей. Вэй Усянь вздохнул и прижал его к себе, обхватив поперек живота.
— Расслабься. Сделай вид, что засыпаешь. Если забыл, как это — представь, что медитируешь.
Сам он, едва улегшись, ощутил неожиданно сильную усталость и теперь боролся с искушением немедленно закрыть глаза. Им ведь лучше заснуть одновременно, верно?
— Я очень давно не медитировал, молодой господин Вэй.
Вэй Усянь зевнул и зарылся лицом в темные волосы.
— На меня настраивайся. Слушай, как я дышу, как у меня сердце бьется. Я же знаю, лютые мертвецы могут ощущать живых, когда охотятся. Вот и ощуща-ай…
Наведенная дремота накатывала волнами растревоженной реки, и сопротивляться ей получалось все хуже и хуже. Ну и ладно. Главное, чтобы Вэнь Нин тоже оказался подвластен этой ланьской штуковине. Ему наверняка будет интересно погулять в чужом сне…
***
— Эй, посторонитесь, господа заклинатели!
Вэй Усянь подпрыгнул от неожиданности. Если он и заснул, то сделал это уж чересчур резко. Еще мгновение назад вокруг царила тишина и пахло благовониями — а сейчас во все стороны раскинулся шумный город, распахнул крылья-улицы, запестрел яркими красками лавок и резьбы на домах. Гудели людские голоса, перекликались торговцы, заливался смехом ребенок где-то впереди. Вэй Усянь тряхнул головой и отшагнул к стене дома. Мимо него, поскрипывая, проехала тяжело груженая повозка с овощами.
— Получилось? — он повернулся, ища взглядом Вэнь Нина. Тот стоял совсем рядом и с таким же оглушенным видом смотрел вокруг. — Эй, у нас получилось! Мы тебя усыпили!
— Я вижу, молодой господин Вэй, — пробормотал Вэнь Нин.
— Правда, я напрочь не узнаю это место, — Вэй Усянь вертел головой, стараясь разглядеть хоть что-нибудь привычное. Рисунок улиц казался ему немного знакомым, но сообразить, где он встречал подобное, никак не удавалось. — И уж точно уверен, что оно снится мне в первый раз. Ну я и выдумщик! Увидеть город, где никогда не был!
На самом деле он ожидал совсем иного. Приятных, спокойных и мирных видений Вэй Усяню не доставалось еще с первого попадания на Луаньцзан, и даже после возрождения его ночи наполняли стоны умирающих, пение флейты и шепот заворачивающейся спиралями тьмы. Когда снилось Низвержение Солнца, сон мог считаться чудесным, и Вэй Усянь от всей души наслаждался смертями Вэнь Чао, Вэнь Чжулю и многих, многих иных. Когда снилась осада Луаньцзан… ну, некоторые ночи бывают неприятными.
Голос Вэнь Нина вырвал его из размышлений.
— Что, прости?
— Кажется, это мой сон, — повторил Вэнь Нин. Он смотрел на увешанные флагами и не зажженными еще фонарями улицы растерянно, будто одновременно желая и страшась их узнать. — Это Цишань. Безночный Город.
Вэй Усянь вздрогнул, нашел взглядом первый попавшийся флаг, развевающийся в безоблачном небе. Ну да. Цишань. Вэньское солнце на белом.
Ласковый летний ветерок на миг тронул кожу холодом. Безночный Город. Кровь, кровь, много крови и смерти, гневный плач флейты над площадью.
Мимо пробежали, смеясь и перекрикиваясь, двое мальчишек в золотистых одеждах. Один из них нечаянно задел проходившую мимо женщину в лиловом, и та мгновенно отвесила юному Цзиню легкий подзатыльник. Вэй Усянь тряхнул головой. Безночный Город.
— Здесь еще нет войны, — собственный голос казался хриплым, будто он пел без флейты несколько дней напролет.
К ладони прикоснулись тонкие холодные пальцы: Вэнь Нин взял его за руку.
— Нет, молодой господин Вэй. Это ведь просто сон.
— Сон, — Вэй Усянь зажмурился и снова открыл глаза, широко улыбнувшись. — Ну, а раз войны здесь пока нет, как насчет немного прогуляться? Я никогда не видел, как празднуют в Безночном Городе. А что, кстати, празднуют?
Вэнь Нин присмотрелся к флагам и фонарям на домах.
— Годовщину основания ордена. Гуляния будут идти три дня.
— С размахом веселятся, — Вэй Усянь усилием воли задавил мысль, что орден Цишань Вэнь все делает с размахом. — Ну что, пошли? Покажешь мне, где тут самое интересное? Музыканты, выступления акробатов… о, и трактир! С юньмэнской острой пищей, я давным-давно ее не ел!
— Вам ее сегодня на обед приносили, молодой господин Вэй, — Вэнь Нин дернул уголками губ.
Здесь, во сне, нанесенные на лицо румяна и пудра изменили его куда сильнее, и на бесполом от косметики фарфоровом лице мягкая полуулыбка смотрелась совсем как при жизни.
— Какая разница? Я тринадцать лет вообще ничего не ел, а ты не пускаешь меня в трактир? Жестокий человек! И сам, кстати, тоже попробуешь. Вдруг во сне у тебя получится ощутить вкус?
— Я мертвый, — напомнил Вэнь Нин.
— Да забудь ты про это хотя бы во сне! Ну, не получится, и что? Не вывернет же тебя от непривычных ощущений!
Он успел сделать несколько широких шагов вниз по улице, когда понял, что Вэнь Нин не идет следом. Обернувшись, Вэй Усянь увидел: тот стоит и неотрывно смотрит на лавку, торгующую сладостями.
— Что, конфет хочешь? — Вэй Усянь ухмыльнулся. — Без проблем! Надеюсь только, ты приснил нам какие-нибудь деньги, а то…
Продолжение застряло у него в горле. У выложенных на прилавке сладостей стояли двое мальчишек в бело-алом. Вернее, стоял только один. Второй вертелся, тыкал пальцем в конфеты и дергал за одежду то товарища, то присматривающую за ними молоденькую девушку с вэньским солнцем на рукавах.
— Вон то, то, то и вот это! Сестрица, купишь? Купишь ведь?
— А в тебя влезет столько сладостей, А-Ин? — девушка повернулась к взъерошенной темноволосой макушке. Вэй Усянь почувствовал, как заболело в груди, и судорожно втянул воздух. Он хорошо запомнил Вэнь Цин. Тогда, в пещере на Луаньцзан, он был уверен: ее спокойное решительное лицо никогда не выветрится из памяти. Оказалось — не ошибся. Узнал. Даже совсем молодую, не старше пятнадцати, даже веселую, лукаво глядящую на подопечных и никогда не знавшую войны и поражения.
— Я с А-Нином поделюсь! — рьяно возразил мальчишка. — А то он не выбрал до сих пор. А-Нин, ты хочешь вон ту штуку? Как она называется, кстати?
Вэнь Цин звонко рассмеялась. Вэй Усянь резко выдохнул и стиснул напряженную ладонь Вэнь Нина в своей.
— Неудивительно, что она здесь, — он произнес первое, что скакнуло на язык, только чтобы разрушить сковавшее друга мучительное оцепенение. — Это ведь твой сон, а тебе наверняка хотелось повидаться с сестрой. Кстати, молчаливый мальчуган — ты, я понял. А другой, вертлявый и бойкий? У тебя есть брат, а я не знаю?
Вэнь Нин покачал головой. Он постепенно расслаблялся, и нагревшиеся в руке Вэй Усяня пальцы благодарно сжались.
— У меня никогда не было братьев, молодой господин. Я думаю… Я думаю, тот второй ребенок — это вы.
Растрепанный мальчик в вэньских одеждах вцепился обеими руками в мешочек со сладостями и во весь рот улыбнулся торговцу. Вэнь Цин дернула его за рукав.
— Ну все, пошли. Или вы не хотите смотреть на поединки и радоваться за дядю?
На этот раз возмущенные взгляды достались ей от обоих детей. Вэй Усянь смотрел, как троица проталкивается через толпу, пламенея солнечными узорами на белом.
— Похож, — заставил он себя заговорить. — Ну и сны тебе снятся, Вэнь Нин!
На этот раз он был почти уверен: румяна, нанесенные на бледное лицо, стали чуть ярче.
— Но знаешь, это все могло произойти и по-настоящему, — скрутившая сердце тоска постепенно отступала, и говорить беспечно получалось без особого труда. — Я в детстве пару месяцев бродяжничал на улицах, пока меня не подобрал дядя Цзян. Если бы на меня наткнулась, скажем, твоя сестра или кто-то из Вэней, я пошел бы за ними так же охотно. И служил бы своему клану до конца.
Вэнь Нин не ответил. Бело-алые силуэты уже безвозвратно растворились в толпе, и Вэй Усянь, встряхнувшись, дернул его за руку.
— Эй, мое предложение про трактир все еще в силе! Заглянем куда-нибудь?
— Да, молодой господин, — Вэнь Нин медленно кивнул и, чуть улыбнувшись вслед исчезнувшей сестре, повел его по улице. — Здесь не готовят по-юньмэнски, но во многих местах перца не жалеют. Я покажу.
Все харчевни, разумеется, были забиты до отказа. Сидели у столиков на полу, сидели на декоративных оградах. Есть лепешки с пряным соусом пришлось стоя, прислонившись к развесистому клену у самого входа.
— Ну как? — Вэй Усянь пихнул локтем Вэнь Нина, только что положившего в рот кусочек лепешки и теперь озадаченно застывшего. — Чувствуешь что-нибудь?
Друга надо было отвлечь от тягостных мыслей: если уж у самого Вэй Усяня встреча с сестрицей вышибла дыхание из груди, то Вэнь Нину явно пришлось не легче. Ну и, что уж там, Вэй Усянь действительно хотел проверить, сможет ли тот ощутить вкус. Сон ведь!
Вэнь Нин сосредоточенно прожевал кусочек лепешки и, помедлив, сглотнул.
— Эй! Я не поверю, что ты отравился насмерть и не можешь даже говорить!
— Остро, — сказал наконец Вэнь Нин.
Кто-то из посетителей, тоже устроившихся под кленом, рассмеялся.
— Что, с севера приехал? Тогда не водись с юньмэнцами, закормят перцем и скажут, что ты сам родился таким краснощеким!
— А я говорил! — Вэй Усянь широко улыбнулся и хлопнул Вэнь Нина по плечу. — Потом еще вина выпьем — совсем хорошо будет!
Этот сон, пожалуй, нравился ему больше, чем собственные. Рядом со знакомой тьмой и яростным томлением бесконечных боев веселье праздничного города казалось новым, затягивало, как круговорот ярмарки — впервые посетившего столицу крестьянина. И такое разнообразие пришлось Вэй Усяню по вкусу.
Из-под клена было неплохо видно улицу и снующих по ней людей. Вэй Усянь смотрел, как сменяют друг друга фигуры, как вспыхивают то тут, то там яркие пятна клановых ханьфу. Судя по цветам, здесь собрались все великие ордена, да и бродячих заклинателей съехалось немало. Последних, одетых более скромно, он не всегда мог с первого взгляда отличить от обычных горожан.
Внимание Вэй Усяня привлекли вспышки ци на перекрестке, и он, разумеется, направился туда. Трое адептов — два Вэня и Цзян, ради всех богов, солнце и лотосы вместе! — расчерчивали иероглифы незнакомых печатей прямо на мостовой. Такого он еще не видел даже в этом безумном городе и потому подошел ближе.
— Доброго дня, господа! — он сложил руки в приветствии. — А что это вы делаете?
Вэнь поклонился в ответ.
— И вам доброго. Барьер ставим для младших. Перекресток ведь.
Из его слов Вэй Усянь понял только первую часть, и сделать вид, что все ясно, было выше его сил.
— То есть — перекресток?
— В первый раз на годовщине? — заклинатель улыбнулся не по-вэньски дружелюбно. — На празднике основания ордена кто угодно может скрестить мечи в дружеских поединках. Порадовать солнце. Молодежь пляшет на перекрестках, кто постарше и поопытнее — на площадях. У таких схваток немало зрителей, и поэтому нужно ставить защитные печати. А то перестарается кто-нибудь и запустит соперника в толпу головой вперед или в атаку чересчур много ци вложит. Нехорошо, когда на празднике умирают, особенно непричастные.
— Спасибо, — озадаченно кивнул Вэй Усянь. Он никогда не слышал о такой традиции. Впрочем, Цишань Вэнь слишком отстранялся от остальных орденов. Может, этот праздник только для своих? Но ему же говорили: кто угодно. И в толпе немало золотистых, лиловых и белых ханьфу, а уж серо-зеленых-то!
Он хотел было вернуться к Вэнь Нину, но обнаружил, что тот уже подошел и держится чуть сзади.
— Слышал? Тут, оказывается, драться потом будут. Интересно, только Вэни или гостей тоже пускают?
Вэнь Нин слегка улыбнулся и стер с губ крохотное пятнышко острого соуса.
— Пускают. Хотите, молодой господин?
— Да куда мне, — Вэй Усянь досадливо вздохнул. Новое его тело, хоть и радовало красотой и изяществом, в бою сравниться со старым не могло. — Я же дольше пары минут не продержусь, выдохнусь.
— А вы проверьте.
Незнакомые нотки в голосе заставили Вэй Усяня насторожиться. Вэнь Нин смотрел на него, и в темных глазах тлели лукавые искры, напоминающие о Вэнь Цин.
— Так, ты понял что-то, чего я не заметил, — Вэй Усянь пожалел, что не носит с собой зеркала. Флейта вон торчит за поясом, гладит бедро кисточкой, меч ощущается знакомой тяжестью…
Он схватился за рукоять прежде, чем осознал собственное движение. Шершавая тесьма обмотки радостно прильнула к ладони. У него не могло быть меча. Он не пользовался Суйбянем с тех пор, как сгорела Пристань Лотоса, а куда клинок делся после осады Луаньцзан, не знал даже Цзян Чэн.
Но это был сон, и пояс Вэй Усяня привычно оттягивали изысканно украшенные ножны.
Он новым взглядом окинул собственные руки. Широкие запястья человека, с детства упражнявшегося с мечом. Мозоли от рукояти на ладонях. Красный узор на сером ханьфу.
— Это мое старое тело, — поверить было трудно: в конце концов, Вэнь Нин стоял перед ним сейчас такой же мертвый, каким засыпал под ароматы благовоний. Но Вэй Усянь помнил руки Мо Сюаньюя. Тонкие изящные запястья, нежные пальцы. Ни за что не спутаешь.
— Старое, — Вэнь Нин улыбнулся. — И еще кое-что.
— Эй, и что же?
— Вы и сами можете почувствовать, молодой господин.
Вэй Усянь нахмурился. Вэнь Нин — лютый мертвец, он больше полагается на ощущение ци, чем на зрение. Значит, что бы он ни заметил, это относится к энергиям тела. Старейшина Илина — темный заклинатель. Но тьму он чувствовал. Она привычно переливалась по венам, скрывалась под кожей, прячась от посторонних взглядов. Появись поблизости угроза — и ему не понадобится даже выхватывать Чэньцин, чтобы отбить атаку. Выходит, дело не в виде ци. Что еще? Старейшина Илина — заклинатель с вырезанным золотым ядром…
Он, задохнувшись, прижал руку к животу. Знакомого по прошлой жизни ощущения льдинки в даньтяне не было. Не было и привычной для Мо Сюаньюя пустоты, когда энергии текут по телу непроизвольно и нет еще золотого ядра, чтобы взвихрить их водоворотом. Где-то в глубине тела безмятежно подрагивал, невзирая на изумление хозяина, яркий огонек.
— Щедрый ты, — помолчав, произнес Вэй Усянь. — Приснил меня одновременно и темным заклинателем, и с золотым ядром.
Вэнь Нин пожал плечами.
— Вы станете таким, молодой господин Вэй. Когда доведете до нужной степени совершенства новое тело. Хотя, если честно, я не знаю, как у меня получилось.
Вэй Усянь широко улыбнулся. Да, определенно, ему нравился этот сон.
— Ну, тогда я точно поучаствую. Эй, почтенный, — он поймал за рукав одного из прохожих. — Не подскажете, на каких перекрестках уже готовы барьеры?
Осанистый мужчина в одеждах песочного цвета хмыкнул.
— Откуда ж мне знать, господин. Мы люди простые, на поединки только смотреть можем. Но возле Знойного дворца точно скоро начнется. Эх, говорят, красивое зрелище, а я по делам нынче занят…
— Не жалей, не по нашу честь такие красоты, — усмехнулся разносчик с коробом вяленых фруктов на плече. — Там же лучшие из лучших пляшут.
— И что? — уточнил Вэй Усянь. — Не пускают посмотреть, да?
Он не удивился бы: все-таки праздник устраивал Цишань Вэнь.
— С чего это? — разносчик махнул рукой. — На трибуны любой войти может. Да только что там разглядишь? Выйдут такие красивые в клановых одеждах, поклонятся друг другу — и все, только два облачка туманных по арене мечутся. Даже кто победил, не всегда поймешь.
Вэй Усянь медленно кивнул. Ну да, заклинатели двигаются слишком быстро, чтобы за их схваткой мог уследить обычный человек. У Знойного дворца, значит.
— Отлично! — он улыбнулся. — Туда и пойдем. Вэнь Нин, ты со мной? Говорят, будет здорово!
— Конечно, молодой господин Вэй, — Вэнь Нин серьезно кивнул. — Я читал в хрониках, что такие поединки — действительно захватывающее зрелище.
— Читал? — Вэй Усянь шагал рядом с ним и вертел головой, стараясь охватить взглядом как можно больше. Флаги на крышах домов. Девушек с цветами и яркими шпильками в волосах. Заклинателей из разных кланов. — А сам что, не смотрел ни разу?
Вэнь Нин чуть помедлил перед ответом.
— Эта традиция угасла за три века до моего рождения. Заклинатели слишком часто не рассчитывали сил и калечили друг друга, а порой и вовсе гибли. Поэтому такие поединки отменили.
— Не знал, что ты увлекаешься историей, — усмехнулся Вэй Усянь. — Даже сны видишь по древним свиткам. Кстати, ты уверен, что мы идем к Знойному дворцу?
По лицу лютого мертвеца сложно распознать чувства, но сейчас ему показалось, что Вэнь Нин слегка смутился.
— Не совсем, молодой господин Вэй. С тех пор, как в хрониках последний раз упоминались пляски на перекрестках, Безночный Город не единожды перестраивали.
— Тогда начнем размышлять последовательно, — Вэй Усянь покрутил головой и решительно двинулся направо. — Видишь, идут трое в ханьфу клана Не? Бьюсь об заклад, они направляются как раз туда, куда нам надо!
— Возможно, лучше просто спросить дорогу? — пробормотал Вэнь Нин.
— Я не исключаю, что нам потребуется применить и этот способ, — согласился Вэй Усянь.
Вскоре он понял, что был неправ: адепты Не направлялись вовсе не к Знойному дворцу. Они остановились на перекрестке, где как раз заканчивали возводить защитные барьеры трое Вэней.
— Не врут, похоже, что сабельщики готовые арены издалека чуют, — хохотнул один из заклинателей. — Еще немного подождите, и можно будет начинать.
— Ой-ой, я ошибся, — весело сказал Вэй Усянь, с интересом разглядывая расчерченную печатями площадку. — Хм, Вэнь Нин, а хочешь подраться?
От его слов Вэнь Нин вздрогнул, совсем как живой.
— Я? Молодой господин, я же мертвый. Любой заклинатель это распознает, и может получиться нехорошо.
— И что? — Вэй Усянь пожал плечами. — Амулет работает, румяна не размазались. Если бы было так легко определить, кто ты, нас бы уже окружали любители ночной охоты.
— Они поймут по движениям. У живых так суставы не гнутся.
— Скажем, что ты даочжан, спустившийся с гор после пары веков отшельничества. Или беглец из Дунъина, учившийся у их воинов тени. Да о чем ты беспокоишься? Мы же во сне!
— А если ваш амулет не выдержит боя и откажет? — серьезно возразил Вэнь Нин. — Это хороший и светлый сон, молодой господин. Я не хочу портить его неуместными лютыми мертвецами.
Вэй Усянь раздосадованно вздохнул. Вот как убедить такого упрямца, что он не меньше прочих имеет право радоваться жизни и делать глупости? Мертвый он. Чушь, мертвые не улыбаются. Ничего, однажды он Вэнь Нина растормошит, не будь он Старейшина Илина!
— А вот вы можете попробовать, молодой господин, — добавил Вэнь Нин, убедившись, что его слова достигли цели. — Если пожелаете.
Ну конечно, он пожелает. Раз уж ему на одну короткую ночь достались и прежнее сильное тело, и золотое ядро, будет глупостью не воспользоваться всем этим.
За линии печатей Вэй Усянь шагнул сразу же, как только Вэни закончили с барьером. Отвесил шутливый поклон, окинул взглядом собирающихся зрителей. Сердце стучало быстро-быстро. Как все пройдет? Отзовется ли Суйбянь, не вырвется ли из рук, обиженный многолетним пренебрежением? Выйдет ли вообще кто-нибудь с ним драться, или для таких поединков противники договариваются заранее, за пару месяцев до праздника? Да нет, последнее вряд ли: это все-таки годовщина основания ордена Цишань Вэнь, а не Гусу Лань.
Воины Не, так спешившие к перекрестку, ненадолго замешкались: выясняли, похоже, кому идти сражаться с незнакомцем в серых одеждах. Поэтому мимо них через барьер проскользнул совсем еще мальчишка из клана Цзян: тонкий, гибкий, со светящейся на лице смутно знакомой улыбкой. Вэй Усянь невольно задумался, кого ему напоминает соперник, и едва не пропустил чужое приветствие.
— Ну что, как там говорят эти огнепоклонники, — подмигнул ему Цзян, — порадуем солнце?
Вэй Усянь неуверенно кивнул. Он никогда не слышал таких слов ни от кого из клана Вэнь — но, может быть, только потому, что не бился с ними в одном строю? Да и солнце на полях его сражений светило нечасто: Старейшина Илина предпочитал темную силу и темное время…
За рукоять меча он взялся с некоторым трепетом. Тринадцать лет смерти, до этого — не один год без тренировок вовсе. Опозорится ведь, несмотря на бьющую в глаза молодость противника. Но Суйбянь скользнул в ладонь легко и охотно, а ноги сами сместились, уводя корпус от длинного выпада.
Он помнил. Тело, возрожденное и исцеленное чужим сном, не забыло вбитых с детства движений. Ци повиновалась мгновенно, и не только иньская: привычная энергия ян отзывалась, как в далекой юньмэнской юности, будто и не было войны. Вэй Усянь едва не пропустил удар по плечу, вслушиваясь, как пульсирует золотое ядро и течет по меридианам ци.
— Эй, не спи! — крикнул ему Цзян. — Думаешь, если я из великого ордена, так мне и поддаться можно, да? А ну шевели ногами!
Вэй Усянь рассмеялся. У него получалось. Он все еще не забыл, как лежит в руке меч. И, раздери его все гули этого мира, он скучал по Суйбяню.
— Если я стану драться всерьез, я ж тебя с трех ударов уложу!
— Сначала уложи, а потом хвастайся! — Цзян подпрыгнул, целя в голову. Вэй Усянь легко уклонился и отпустил потоки ци, хлынувшие по меридианам. Удар, блок, еще один удар, разворот и обманный маневр…
— Стоять! — чужой возглас Вэй Усянь услышал одновременно с тонким звоном откуда-то сбоку. Отпрыгнув, он опустил меч и повернул голову. Защитный барьер, до сих пор невидимый, зазолотился и начал осыпаться искрами. Это что еще за шутки?
— Мне кажется, господа Вэнь, или у вас что-то сломалось? — уточнил он у остановившего их заклинателя.
— Меньше надо ци плескать, — пожал плечами тот. — Не по вашим силам, похоже, печати перекрестков. На площадях сплясать попробуйте, там защита прочнее. Или вовсе на арене у Знойного дворца. Их барьеры даже просто перешагнуть могут только лучшие из лучших.
— Эх, — Вэй Усянь развел руками и поклонился спрятавшему меч в ножны Цзяну. Тот ухмыльнулся.
— Не надейся, я подучусь и отыграюсь через год. Так что тебе еще придется ответить за слова о трех ударах!
Заклинатели заново прочертили поблекшие участки печатей, и барьер опять стал невидимым. Перешагивая его, Вэй Усянь заметил, как к выжидающе оглядывающемуся Цзяну рванул кто-то из Не. Разобрались, видимо, с очередностью.
Вэнь Нин глядел на него с краю собравшейся толпы. Растянул губы в приветственной улыбке.
— Я же говорил, у вас все получится, молодой господин.
— Да-да, — отмахнулся Вэй Усянь. У него, признаться, был к другу вопрос посерьезнее.
Они пошли от перекрестка, постепенно поднимаясь вверх по улице.
— Скажи, Вэнь Нин, — Вэй Усянь приобнял его за плечи, не давая отстраниться. — Ты что, приснил меня самым сильным во всем городе? Вот зачем, а?
От прикосновения Вэнь Нин чуть вздрогнул и сбился с ноги.
— Это не так, молодой господин Вэй. Вы и в самом деле очень сильны. Даже если не пользуетесь иньской ци.
— Еще б я ей пользовался, — фыркнул Вэй Усянь. — Когда столько заклинателей вокруг. Да меня б на клочки разорвали.
— Здесь не знают Старейшину Илина, — напомнил Вэнь Нин.
— Так-то оно так, — возразил Вэй Усянь. — Но мало ли, какой темный заклинатель успел прославиться в этом мире на всю Поднебесную? Лучше поберечься, пока можно. А теперь пошли к Знойному дворцу. Я хочу проверить, действительно ли ты приснил меня не сильнее, чем было на самом деле. И учти, если там я ухитрюсь одолеть, скажем, главу Не, я не поверю, что в жизни вышло бы точно так же!
Добраться до Знойного дворца оказалось довольно просто, если применить способ Вэнь Нина. Первый же встреченный заклинатель — из бродячих, судя по одежде — охотно показал дорогу. Другое дело, что жалкие пару кварталов они преодолевали не меньше часа: на улицах праздничного города мелькало столько соблазнов, что оторваться от очередной лавки Вэй Усяня заставило только нарастающее впереди биение ци.
Это место выглядело не так, как он запомнил во время штурма Безночного Города. Широкое пространство перед дворцом было целиком расчерчено мерцающими линиями печатей, вся площадь, казалось, представляла собой один огромный талисман. Его обнимали невысокие трибуны, заполненные фигурками в ярких одеждах. Сбоку, вплотную к арене, стояли два бело-алых шатра.
Арена была занята, и внутри барьеров мелькали, размазываясь от скорости, два силуэта. Цзинь и то ли Вэнь, то ли Лань — не понять в круговороте одежд. Вэй Усянь помедлил, сосредотачиваясь. Все-таки Вэнь, видны солнечные рукава. Да, неудивительно, что трибуны невелики и заполнены только заклинателями. Простым людям здесь и впрямь ничего не разглядеть.
Отыскать место, тем не менее, оказалось нелегко: зрители набились на подготовленные ряды плотно, толкаясь порой локтями. Собственно, свободных участков Вэй Усянь не нашел. Просто устроившиеся на краю одного из рядов заклинатели привычно сдвинулись, потеснились и дали присесть еще двум припозднившимся гостям.
Впрочем, не везде мест на трибунах не хватало. На самом верху, где лучше всего обзор, Вэй Усянь заметил помост с редкими низкими столиками. Главы орденов? Нет, явно не только они. Слишком много клановых одежд горит за их спинами. Скорее всего, еще и члены семей, первые ученики и приближенные…
Дальше Вэй Усянь додумать не смог: зацепился взглядом за лицо Цзян Фэнмяня, да так и застыл.
Глава Цзян сидел в тени лотосового флага и неслышно говорил о чем-то с заинтересованно склонившим голову Цзинь Гуаншанем. Тот рассеянно поигрывал веером и ласкал пальцами чашку с чаем. А Цзян Фэнмянь улыбался привычной своей мягкой улыбкой, и в глазах его не было затаенной грусти, так знакомой Вэй Усяню.
Как и любой опытный воин, глава Цзян почувствовал чужое внимание и обернулся. Вэй Усянь поспешно опустил взгляд и расслабил пальцы, яростно смявшие край рукава.
— Они живые, — шепотом произнес он. — Они все живые.
— Да, молодой господин, — Вэнь Нин после небольшой заминки накрыл его ладонь своей. Вэй Усянь зажмурился и помотал головой, а открыв глаза, уже широко улыбался.
— Ну и отлично. Я не буду об этом сейчас думать, а то все поединки мимо пройдут. Мы с тобой и так уже припозднились, пока я к продавцу сладостей приставал.
— Вы не пропустили ничего занимательного, молодые господа, — заметил сосед по ряду. Бело-алые одежды. Вэнь. Их много сияло на трибунах: хозяева праздника, как-никак. Что удивляло Вэй Усяня куда сильнее, орден Цишань Вэнь не устроился отдельно. Зрители вообще не разделялись по кланам, и от смешения цветов рябило в глазах. — Разве что глава Цзинь выходил, и только. Поединки едва начались.
— Главы орденов тоже спускаются на арену? — удивился Вэй Усянь. Показательные бои с участием, скажем, Вэнь Жоханя у него в голове как-то не укладывались.
— Непременно, — наклонил голову незнакомый Вэнь. Ну, или знакомый, а Вэй Усянь просто не помнил его. Многим из тех, для кого пела Чэньцин, он не смотрел в глаза. — Впервые у нас, верно? Да, каждый из глав должен выйти хотя бы раз в день. Просто все делают это по-разному.
— А как? — Вэй Усянь усилием воли вытряхнул из головы лишние мысли. Это сон, красивая сказка, придуманная добрым мальчиком Вэнь Нином для своего друга. В этом мире никогда не было Низвержения Солнца, и бело-алые ханьфу легко мешаются с лиловыми и серо-зелеными. Значит, и вспоминать прошлое нет никакого смысла.
— Скажем, глава Не точно знает: единожды в день — это самое малое число из возможных, — усмехнулся сосед, и Вэй Усянь ухмыльнулся в ответ. — Выходит и по три раза, и по десять. Все зависит от соперников.
— Мало кто сумеет доставить ему удовольствие, да? — главу Не Вэй Усянь почти не знал, но репутация у обитателей Нечистой Юдоли была красноречивая.
Вэнь согласно кивнул.
— А вот поединки с главой Цзян — это как вежливая беседа за чаем. Теплая и дружеская.
— Да ладно, — не то чтобы Вэй Усянь обиделся за дядю Цзяна, но тот умел драться и всерьез, это точно. Впрочем, если здесь нет войны…
— Сами увидите, — пожал плечами Вэнь. — Глава Цзинь, как правило, строго придерживается положенных правил. Выходит на арену один раз за день, аккуратно побеждает кого-нибудь из хозяев праздника и возвращается на свое место. Правила соблюдены, но солнце такие поединки не радуют.
Вэй Усянь понимающе хохотнул. Вот эти слова его ничуть не удивили, представить себе Цзинь Гуаншаня, машущего мечом на потеху публике, он решительно отказывался.
— А глава Лань… — Вэнь вздохнул. — Цинхэн-цзюнь не нарушает чужих правил и стремится соответствовать требованиям арены. Но вы понимаете, молодой господин, наши праздничные бои — это поединки радости. Вот представьте себе, как кто-то старается радоваться. Со всей серьезностью, упорством и где-то даже самоотречением.
На последних словах Вэй Усянь не выдержал и прыснул. Он достаточно хорошо знал Ланей, чтобы эта картина встала у него перед глазами как живая.
— А глава Вэнь? — отсмеявшись, спросил он.
— Наш глава выходит на поединки, — со сдержанной гордостью ответил сосед. — И нередко больше раза за день. Все зависит от соперников: немногие могут составить ему достойную пару. И, разумеется, всегда побеждает.
Вэй Усянь задумчиво кивнул. Неудивительно. Он не скрещивал мечей с Вэнь Жоханем во время Низвержения Солнца, но и увиденного со стороны хватило, чтобы впечатлиться. Среди заклинателей четырех кланов ходили слухи, что главу Вэнь невозможно ранить и тем более убить в прямом бою, и Вэй Усянь был склонен им верить. В конце концов, Вэнь Жохань погиб только потому, что его ударили в спину.
— О, а вот сейчас нас, кажется, ждет занимательное зрелище! — Вэнь подался вперед, глаза его загорелись любопытством. Вэй Усянь проследил за его взглядом. Вниз, спрыгнув с помоста для глав орденов, вылетели два силуэта в серо-зеленых одеждах клана Не: один высокий и мускулистый, другой чуть ниже и тоньше, не налившийся еще взрослой мощью.
— Не Минцзюэ? — тихо переспросил Вэй Усянь. Он не общался с Чифэн-цзунем особенно тесно, но не узнать фамильную стать было невозможно. А кто же тогда второй? В то, что Не Хуайсан согласится выйти на показательный поединок, Вэй Усянь не верил. Скорее Лань Цижэнь откроет в Облачных Глубинах дом с веселыми девицами для развлечения адептов.
— Похоже, что да, — Вэнь взволнованно смял в кулаке ткань ханьфу. — Ходили слухи, что на этот праздник глава Не представит старшего сына солнцу, но я, признаться, не рассчитывал. И, конечно же, сразу на арену Знойного дворца. Сильный наследник!
На какой-то миг Вэй Усянь почувствовал себя очень глупо. Ну да, конечно. Прошлое же. Не Хуайсан еще, небось, ростом с саблю старшего брата, куда ему на поединки?
Двое глав Не, нынешний и будущий, легко перешагнули барьер каждый со своей стороны. Младший гордо вскинул подбородок и рванул из ножен саблю. С трибун можно было неплохо разглядеть обоих участников, и Вэй Усянь видел, что Не Минцзюэ еще отчаянно молод, не старше пятнадцати лет. Ростом он дотянулся почти до макушки отца, а вот фигура еще не налилась тяжкой мощью.
— Занятно, — Вэнь, казалось, позабыл, что рядом с ним кто-то сидит, и рассуждал вслух. — Обычно при таком раскладе младший боец вынужденно делает ставку на ловкость и скорость, здесь Не Минцзюэ отца может и обогнать. Но это же гуевы сабельщики, у них с детства идет упор на силу. Да и судя по фигуре, там явно не верткость с детства развивали, ой, не верткость…
Членам правящей семьи Не явно не было дела до пылкого зрителя. Коротко поклонившись, они метнулись навстречу друг другу, и Вэй Усяню пришлось спешно сосредоточиться, чтобы не упустить ни единого движения. А посмотреть нашлось на что. В своей первой жизни он не очень-то много видел боев сабля на саблю: все больше сабля на меч или, еще чаще, сабля на когти какой-нибудь нечисти. Рисунок такого поединка выглядел совсем иначе. Стоит запомнить.
Почти сразу стало ясно: вопреки предположениям Вэня, в скорости глава Не сыну не уступает. Бойцы проносились по всей арене, порой вспрыгивая на прозрачные стены барьера и пробегая по ним несколько шагов, прежде чем обрушиться вниз. С яростными стонами впивались друг в друга сабли: оба Не уклонялись от ударов редко, предпочитая блоки. Будущий Чифэн-цзунь, в отличие от отца, старался работать не только клинком, но и всем телом. Один раз от мощного пинка в живот глава Не звучно впечатался в загудевший барьер. Однако развить успех Не Минцзюэ не удалось: пока он еще летел вперед, занося саблю, старший боец откатился в сторону и встретил его ударом в грудь.
Сражались Не удивительно долго для воинов столь высокого мастерства. Прошло почти восемь минут, прежде чем глава клана и его наследник отпрыгнули друг от друга и, поклонившись, направились прочь с забрызганной кровью арены.
— Хорош, эх, хорош, — Вэнь в восторге хлопнул себя по коленям. — Через пару лет он перерастет отца, если не забросит учебу. А он не забросит, это же гуевы сабельщики, они с детства торопятся жить!
— Еще сильнее тренироваться станет, — улыбнулся Вэй Усянь. Перерастет. И власть над орденом примет отцовскую, да раньше, чем хотел. Адепты Не и правда торопятся жить: как им иначе, с их-то клановым проклятием? В каком там возрасте погиб от искажения ци Не Минцзюэ? Он не помнил. Цзян Чэн рассказывал, что удивительно рано даже для своей силы.
— И все же сработали нечисто, — неодобрительно покачал головой Вэнь. — Я понимаю, ярость Не, но лить на арене столько крови… Нужно же сдерживать удары! Теперь им от целителей отбиваться придется.
Вэй Усянь снова нашел взглядом обоих Не. Да, отец и сын шли не к помосту для глав орденов, а к одному из бело-алых шатров у самой арены. Там разместились лекари? Похоже на то.
— Они оба живучие. И раны выглядят страшнее, чем есть на самом деле, — он прекрасно видел, что заклинатели шагают ровно, не пошатываясь, только чуть медленнее, чем обычно. — А если слухи о целителях клана Вэнь правдивы, подлатают их быстро.
По крайней мере, единственная вэньская целительница, с которой он был знаком, отличалась редкостным мастерством.
Сосед довольно улыбнулся.
— Вас не обманули. Наши лекари действительно превосходят даже ланьских, не говоря уж о прочих. Я не сомневаюсь, что, несмотря на раны, глава Не еще выйдет сегодня на поединки. Наследник… — он присмотрелся, задумчиво покачал головой. — Не уверен. Ему хорошо прорубили ногу. Для заклинателя рана не опасна, но драться помешает.
Вэй Усянь усмехнулся.
— Если правда то, что я знаю о Не Минцзюэ, он тоже еще спустится на арену. Возможно, даже не один раз.
Азарт незнакомого Вэня и гул трибун захватил его, поселил жаркое томление в груди. Выйти самому? А так принято на главной арене, или только на перекрестках можно? Не Минцзюэ явно заранее договорился с отцом о поединке. Разрешается ли спуститься одному и ждать, пока кто-нибудь примет вызов? Или спрыгнуть к другому такому же одиночке? А может быть, на площадь перед Знойным дворцом принято выходить, только убедившись, что тебе найдется соперник? Вэй Усянь привык нарушать правила, но не хотел, чтобы его выгнали с арены, не позволив даже обнажить меч.
А может, спуститься вместе с Вэнь Нином? Вэй Усянь скосил глаза на друга. Тот сидел рядом, чуть подавшись вперед, и наблюдал. Постороннему человеку его лицо показалось бы бесстрастным, но Вэй Усянь легко мог разглядеть в темных глазах интерес и довольство. Да нет, наверняка ведь не согласится. Станет опять утверждать, что не достоин сражаться на одной арене с прославленными заклинателями. Иногда Вэй Усяню хотелось мучительно убить тех, кто учил и воспитывал его друга; потом он вспоминал, что с немалой долей вероятности уже это сделал.
Пока он предавался размышлениям, площадь перед Знойным дворцом вновь оказалась занята. Молодой Цзинь с волосами, убранными в аккуратную прическу, вышел против кого-то из старших адептов Вэнь. Его имени Вэй Усянь не помнил, а вот лицо показалось смутно знакомым. Наверняка видел раньше, сначала искаженное болью и ужасом, а потом потерявшее всяческое выражение.
— Вэнь Вэймин и Цзинь… Цзинь… а, Цзинь Жунхуань, он слабоват для арены Знойного дворца, но имеет интересный стиль боя, потому порой побеждает и более сильных соперников, — в слова соседа Вэй Усянь почти не вслушивался. Вот двое бойцов что-то сказали друг другу и поклонились. Вот обнажили оружие.
Стиль боя молодого Цзиня и впрямь оказался необычным. С первых же мгновений он бросил меч себе под ноги и взвился в воздух, уклоняясь от атаки Вэня. Нырнула в рукав узкая ладонь, и в противника устремился загоревшийся прямо в воздухе талисман. Вэнь срезал его лезвием на подлете и отпрыгнул в сторону: в место, где он только что стоял, ударились еще несколько листов напоенной энергией бумаги.
— У него же так заготовки быстро кончатся, а потом и ци иссякнет, — Вэй Усянь подался вперед. Он и сам в последние годы жизни, лишившись меча, привык полагаться на талисманы и потому лучше многих знал: чтобы пользоваться ими как основным оружием, нужно иметь просто огромные запасы. А еще — обязательно уметь чертить иероглифы прямо в бою, уклоняясь от чужих клинков и наспех пачкая бумагу кровью из прокушенного пальца. Вэй Усянь умел.
— В прошлом году так и случилось, — подтвердил Вэнь. — Цзинь Жунхуань сражался против кого-то из молодых Ланей, не помню имени, и тот просто ушел в оборону и выждал, пока противник исчерпает свои запасы. Затем воину Цзинь пришлось спуститься и взять меч в руки, после чего все закончилось довольно быстро. Прием действенный, но скучный, солнце он не порадует и зрителей тоже, здесь ведь нужно не победить, а насладиться боем… О, смотрите, смотрите, молодой господин, сейчас будет красиво!
Вэй Усянь до предела обострил восприятие. Движения соперников замедлились, и стало видно, что Вэнь, пусть и вспрыгивает то и дело на стены барьера в попытке дотянуться до Цзиня, лишь обозначает атаки, не нападая всерьез. Пальцы его, сжимающие рукоять меча, едва заметно подрагивали.
— Сейчас, — выдохнул сосед, и по клинку Вэня прокатился комок светло-золотистого огня. Воин вскинул руку вверх, и пламя стремительно рванулось к стоящему на мече Цзиню. Тот дернулся, силясь увернуться, но опоздал на какое-то мгновение, и переливающийся сгусток ци завис у него перед грудью. Цзинь на миг замер, а потом начал неторопливо опускаться на арену.
— Вот это было правильно, — удовлетворенно произнес сидящий рядом Вэнь. — И без лишней крови, и красиво. Измотать противника до истощения и потери последнего талисмана каждый сможет, а вы попробуйте что-нибудь подобное сотворить!
Все-таки Вэни оставались Вэнями даже в таком светлом и добром сне, не растеряли свою знаменитую гордость. Вэй Усянь спрятал усмешку и спросил:
— Чем это он Цзиня?
— Солнечное пламя, — легко откликнулся их сосед по ряду. — Наш маленький клановый секрет, вы еще увидите его на арене.
Вэй Усянь задумчиво кивнул, вспоминая. Давно, еще во время Низвержения Солнца, ему довелось несколько раз сталкиваться с воинами, способными пустить с руки или клинка огненную волну. Первое такое знакомство оставило ему широкий шрам на левом предплечье. Но тогда эта атака, кажется, выглядела немного иначе.
— Разве солнечное пламя не красное?
Вэнь озадаченно хмыкнул.
— Может, у кого и красное, но я такого не видел. Золотистое с алыми отблесками разве что. У главы Вэнь вообще почти белое, с лиловым отсветом.
Бойцы на арене поклонились друг другу на прощанье и вернулись на трибуны. Вэй Усянь заколебался на миг и решительно посмотрел на друга.
— А-Нин! — он еле успел остановить собственный язык, едва не выпаливший полное имя в присутствии члена клана Вэнь. Ведь их сосед, судя по разговорам, знает в лицо многих адептов. Было бы неловко, если бы он начал гадать, отчего ни разу не видел еще одного человека по фамилии Вэнь.
От непривычного обращения Вэнь Нин вздрогнул, в глазах его мелькнуло что-то нечитаемое.
— Молодой господин Вэй?
— Давай спустимся! — подмигнул ему Вэй Усянь. — Праздник ведь!
Вэнь Нин отчаянно замотал головой.
— Нет, я не могу, молодой господин, вы же знаете!
— Да какая разница? — Вэй Усянь нетерпеливо мотнул головой в сторону расписанного печатями пространства. — Покажем всем, на что способны, а?
— Вы что, молодой господин, мне нельзя!
Вэй Усянь подавил желание выругаться. Нельзя да нельзя, а почему, собственно? Сон ведь! Не приснится же Вэнь Нину ночная охота на него самого! Схватить бы эту грозу всех орденов Поднебесной в охапку и вытащить на арену, чтоб не болтал тут про собственную неуместность… Так расстроится же. А Вэй Усянь, конечно, темный заклинатель, но немногих своих настоящих друзей обижать не любит.
От перепалки его отвлекла внезапная тишина, объявшая трибуны. Их сосед по ряду негромко присвистнул. Повернувшись обратно к центру площади, Вэй Усянь увидел, как от помоста глав неспешно спускаются две фигуры в белых одеждах. Несколько человек, уже дернувшихся было к арене, торопливо вернулись на свои места.
— Нет, ну Цинхэн-цзюня я знаю, — озадаченно пробормотал Вэнь. — Но он же отродясь заранее ни с кем не сговаривался, даже с Лань Цижэнем… А эту достойную госпожу я и вовсе не видел раньше!
Присмотревшись, Вэй Усянь мысленно кивнул: и правда, госпожа. Высокая, незнакомая, в клановых одеждах.
Отец двух Нефритов спокойно перешагнул барьер. Рядом с ним сделала то же самое женщина в белом. Трибуны ахнули и взорвались криками и свистом.
— Ой, разврат, ой, какой разврат, — Вэнь давился смехом, закрыв лицо рукавом. — Сколько ж им потом своих правил переписывать придется! У клана Лань до весны будет вдоволь бумаги для растопки!
— А что не так-то? — не понял Вэй Усянь. Сам он, несмотря на громкую славу насквозь испорченного человека, не мог разглядеть в действиях Ланей ничего предосудительного. Они даже не касались друг друга, не говоря уже о прочем.
— Так вместе же зашли, — Вэнь оглянулся на него и замахал руками. — Давайте, молодой господин, я вам после поединка объясню! Мне, признаться, отчаянно интересно, будут ли они сражаться на мечах или не совсем!
Вэй Усянь кивнул и пообещал себе поймать собеседника на слове, если придется.
Ожиданий азартного зрителя Лани не обманули. Глава клана неторопливо расчехлил гуцинь, его спутница достала из рукава флейту-сяо. Впрочем, мечи тоже покинули ножны: на них две фигуры в развевающихся одеждах поднялись в воздух. Послышались первые ноты.
В прошлой своей жизни Вэй Усянь не раз видел, как тот же Лань Ванцзи звуками гуциня дробил камни и разрывал на части вражеские тела. Сейчас обмен ударами происходил куда менее зрелищно. По крайней мере, для простого человека. Сплетались в воздухе напевы, то соединяясь в один, то резко расходясь и перебивая друг друга. Медленно кружили по спирали две фигуры на мечах. Хоть как-то разобраться в поединке Вэй Усяню помогал собственный опыт. Пусть темные приемы и отличались от тех, что применяли сейчас Лани, ему все же доводилось смотреть на мир с нужной стороны флейты. Да и знакомые струнные переборы получалось уловить.
Впрочем, разогнанную мелодиями ци могли ощущать все зрители, не чуждые самосовершенствования. Лани явно не старались чересчур сдерживать удары, и, не будь площадь зажата в тиски защитных барьеров, досталось бы и трибунам. В музыкальном заклинательстве всегда сложно выделить цель для атаки, чуть зазеваешься — и поднимешь не одного мертвеца, а целое кладбище… то есть, упокоишь, конечно.
Кто именно победил в поединке, Вэй Усянь так и не понял. Просто однажды настал миг, когда Лани опустились на землю и, обменявшись поклонами, отправились обратно к помосту для глав. Шли они совсем близко друг к другу, так что широкие белые рукава соприкасались.
— Ох, распутство-то какое, — Вэнь снова спрятал лицо в ладонях.
— Вы обещали рассказать, — покосился на него Вэй Усянь.
— Да, конечно. Вы же видели, бойцы всегда заходят на арену с противоположных концов. Так положено. А если пересечь барьер, как глава Лань и его спутница, рядом… Это делают близкие родственники, названые братья и сестры. Скажем, глава Не и его наследник могли спуститься вместе, хоть и предпочли соблюсти правила.
— Она входит в его род? — не понял Вэй Усянь. Вэнь расплылся в улыбке.
— Право же, не знаю. Но, похоже, войдет. Видите ли, еще пересечь барьер друг рядом с другом могут спутники в самосовершенствовании. Что-то вроде объявления о намерениях. В сущности, глава Лань на весь мир заявил: «Это мое». Да так, чтобы до каждого дошло… — Вэнь покачал головой. — Даже по нашим меркам смелый поступок, хотя чего только не видела арена Знойного дворца! А уж для главы Лань… Разврат, молодой господин, ой, разврат! Неприличнее было бы разве что прямо в бою захлестнуть противнице руки налобной лентой!
Вэй Усянь тихо хихикнул. Да, идею вскинуть Вэнь Нина на плечо и так поволочь на арену точно придется оставить. Неловко получится.
Интересно, эта женщина была матерью двух Нефритов клана Лань? Помнится, еще во время обучения он слышал про какие-то сложности с семейной жизнью Цинхэн-цзюня…
После боя двух Ланей на арене наступило недолгое затишье, будто все желающие показать мастерство задержались, чтобы обсудить произошедшее. Затем вниз спустилась следующая пара и поединки продолжились. Вэй Усянь нетерпеливо теребил в пальцах край ханьфу. Да, он не ошибся: на площадь выходили не только парами. И редко кто одиноко стоял в круге печатей дольше десяти ударов сердца. Вряд ли все участники сговорились между собой, и если он вылезет на арену, найдется и ему с кем скрестить клинки. Скажем, с каким-нибудь адептом Не, этих тут полно. Больше, чем гостей из Цинхэ, на трибунах разве что бело-алых Вэней, но оно и понятно: их резиденция. Или, может быть, кто из Цзянов выйдет пообщаться с новичком? Его клан всегда любил новое и не отказывался набраться полезного опыта в дружеских поединках.
— А-Нин, А-Нин, — Вэй Усянь дернул друга за рукав. — Точно не хочешь спуститься?
Вэнь Нин покачал головой.
— Это будет неуместно, молодой господин.
— Смотри, тогда я выйду один! — пригрозил ему Вэй Усянь.
— Да, молодой господин, вы ведь и так собирались проверить свои силы, — его предупреждение, похоже, Вэнь Нина совсем не испугало.
— Сразу на арене Знойного дворца? — живо заинтересовался их сосед. Похоже, упоминание о том, что в поединках может поучаствовать новый сильный боец, отвлекло его даже от схватки Цзяна и Не, происходившей внизу. — Не хочу оскорбить вас своими сомнениями, но уверены ли вы, что сможете пройти барьер? Эти печати не пропустят недостаточно сильного заклинателя.
Вэй Усянь только ухмыльнулся.
— Не попробуешь — не узнаешь!
В конце концов, он и правда хотел проверить, не сделал ли Вэнь Нин его ненароком величайшим заклинателем во всем Безночном Городе. А то загляделся на поединки и забыл, зачем пришел на площадь. Надо выбрать кого-нибудь действительно сильного, с кем ему было бы не справиться даже на пике своего могущества…
Тихий шелест, пронесшийся над трибунами, заставил его жадно вглядеться в арену. Последняя пара воинов только что вернулась в ряды зрителей, и площадь была пуста, только чуть мигали, восстанавливаясь, защитные барьеры. Вэй Усянь нахмурился. Никого? Да, никого. Тогда почему все так замерли?
Движение сбоку заставило его повернуть голову и застыть, сжав вмиг заледеневшие пальцы на рукояти Суйбяня. Сверху, от помоста для глав орденов, неторопливо спускался еще один человек. Тяжелые одежды колыхались в такт его шагам, высокое солнце сверкало лучами на ножнах и клановых украшениях. Негромкие разговоры на миг смолкали перед ним и возобновлялись уже за спиной. Вэй Усянь сидел довольно далеко от идущего, но ему казалось, что он отчетливо слышит легкий шорох, с которым ветер играет полами ханьфу и длинными темными волосами.
Спокойно перешагнув незримый барьер, Вэнь Жохань вышел на площадь перед Знойным дворцом и остановился.
Сердце Вэй Усяня колотилось быстро-быстро, так, что отсчитывать время его ударами не стал бы даже самый нетерпеливый человек в мире. «Кого-нибудь действительно сильного», да? Похоже, Безночный Город слишком внимательно слушал его мысли. Но если он выйдет против главы Вэнь, это будет бой насмерть: тот не простит ему гибели младшего сына и сожженных городов. Какую там награду предлагал Вэнь Жохань за жизнь единственного темного заклинателя в армии Низвержения Солнца?
Томительное жаркое безвременье отсчитывало мгновения на арене. Гул голосов отпечатался в сознании фоном, слился со стуком крови в ушах. Кажется, сосед-Вэнь по левую руку снова что-то говорил, бубнил себе под нос всякие предположения.
Если он сейчас выйдет, Вэнь Жохань, скорее всего, его убьет. А если нет…
Под пальцами дрогнула успокаивающим теплом рукоять Суйбяня, и Вэй Усянь решился. Резкий толчок обеими ногами, чье-то изумленное восклицание — и он, пролетев над трибунами, приземлился совсем рядом с горящими линиями печатей. И, не заметив никакого сопротивления, перешагнул их.
Продолжение в комментах.
Для удобства текст будет выложен в три поста.
Название: Над мертвым городом солнце
Канон: Mo Dao Zu Shi/Магистр дьявольского культа
Автор: ДайСё
Бета: WTF MXTX and Triple Cultivation 2020
Размер: миди
Пейринг/Персонажи: Вэй Ин (Вэй Усянь, Старейшина Илина), Вэнь Нин (Вэнь Цюнлинь, Призрачный генерал), Вэнь Жохань, Вэнь Сюй, эпизодически Вэнь Чао, Вэнь Цин, Цзян Чэн (Цзян Ваньинь, Саньду Шэншоу), Цзян Фэнмянь, ОП в ассортименте
Категория: джен с элементами слэша
Жанр: романс, экшен
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: на складах Пристани Лотоса Вэй Усянь находит какую-то хрень.
Примечание/Предупреждения: ООС всех, включая ОП-Вэней и Чэньцин. AU: после возрождения Вэй Усяня утащили в Пристань Лотоса. Действие происходит после событий командного миди "Колыбельная на тринадцать лет", но для понимания событий его читать необязательно. Сюжетная линия чисто дженовая, развитие слэшной линии происходит параллельно. Смесь канонов новеллы и дунхуа, все описания построены на основе дунхуа. Хэдканоны относительно клановых техник. Спойлер!Параллельная реальность с саншайн!AU во всех смыслах. Спойлер!Осторожно: работает курильница!
гуглдок фика целиком
порадовать солнце— Я нашел еще какую-то дрянь, — Вэй Усянь выпрямился и растер ладонями ноющую поясницу. Все-таки его новое тело возмутительно быстро уставало. От силы пара-тройка часов перекапывания артефактов — и спина уже скрипит, как старая лестница! — Долго нам тут рыться?
— Нет, остался последний склад, — Цзян Чэн сдвинул в сторону ящик с защитными талисманами. — И это, замечу, была твоя идея.
— А я и не отказываюсь! — фыркнул Вэй Усянь. — Раз уж мой брат такой придурок, что спит чуть ли не в обнимку с темными артефактами…
— Да ставил я защиту! — рявкнул Цзян Чэн. — Сам же видел, под сколькими слоями заклинаний она лежала!
— И почти все они были ловушками и сигнальными чарами, чтоб твою прелесть никто не стащил, — покивал Вэй Усянь.
— Потому что правильное духовное оружие, лишившись хозяина, лежит на полке смирно и не свистит! В крайнем случае — запечатывается от избытка чувств!
Вэй Усянь только плечами пожал.
— А я всегда знал, что моя девочка еще всем покажет.
Цзян Чэн бросил на него испепеляющий взгляд.
— Засунь свою… девочку себе в… рукав! И давай уже сюда ту дрянь, что нашел. Мы здесь по делу, если ты забыл.
Вэй Усянь улыбнулся и шевельнул пальцами. Черная флейта вздрогнула в рукаве, погладила запястье шелковой кистью. На миг ему показалось, будто в спертом воздухе хранилища повисла еле слышная дрожащая трель. Конечно, показалось. Ведь духовное оружие не играет само по себе, верно?
— Держи, — он протянул Цзян Чэну найденный предмет. — Темной ци от него не веет, но что это, я понятия не имею. Лучше перестраховаться.
Он взялся за проверку Пристани Лотоса сразу после того, как обнаружил Чэньцин в тайнике у спальни Цзян Чэна. Тот протестовал и чуть ли не отбивался, но Вэй Усянь был неумолим: если кто-то тринадцать лет не замечал, как на него воздействует чужое духовное оружие, то может не отследить и влияния иных темных артефактов. А ведь далеко не все они так безобидны, как Чэньцин.
Безобидны, да. Вэй Усянь прекрасно понимал, что его флейта за прошедшие годы вознесла ненависть Цзян Чэна к брату до самых небес, а финальной песней вышибла из души и наносную, и настоящую ярость. И то, что Чэньцин, в сущности, перекроила разум своего незадачливого тюремщика под собственные цели, тоже понимал. Но делать вид, будто ему не нужен брат, сбросивший вместе с дурманом флейты часть самого себя, не собирался. Да и сил отказаться не было. В конце концов, Цзян Чэн ведь знал, на что шел, положив в личный тайник флейту с именем «Прежние чувства»?
— А, это не темный, — Цзян Чэн повертел артефакт в руках. — Он и вовсе из Облачных Глубин. Одолжил как-то раз.
Вэй Усянь прыснул.
— Одолжил? Когда мы с тобой там учились, да? Скажи уж проще — стянул!
— Придурок, — устало вздохнул Цзян Чэн. — Сам бы попробовал украсть что-нибудь из Облачных Глубин. У Цзэу-цзюня попросил. Эта штука от кошмаров помогает.
— Ты страдаешь кошмарами?
Цзян Чэн выразительно посмотрел ему в лицо, потом на левый рукав.
— В основном наяву. Нет. Для Цзинь Лина брал. Ему в детстве все время какая-то дрянь снилась. Наверное, я слишком рано взял его на первую ночную охоту. А эта штука позволяет зайти в сон другого человека и слегка там… поубавить кошмаров.
— Цзыдянем? — уточнил Вэй Усянь, подавив неприличное хихиканье.
— И Цзыдянем, и Саньду, и подручными средствами, — кивнул Цзян Чэн. — Ночная, гули б ее драли, охота с доставкой на дом. Ты не представляешь, какого количества всякой дряни мелкий паршивец боялся в детстве. А куда более реальной угрозы остаться с переломанными ногами до сих пор не пугается.
— Потому что знает: ты очень добрый, — твердо сказал Вэй Усянь. Выдержал долгий взгляд Цзян Чэна и продолжил: — Так, говоришь, эта штуковина позволяет проникать в чужие сны?
— Да. Вот сюда сыплешь любые благовония, поджигаешь и ложишься рядом с человеком, которому хочешь помочь… — Цзян Чэн резко осекся. — Вэй Усянь! Я прибью тебя, если полезешь мне в голову!
Вэй Усянь торопливо замахал руками.
— Что ты, что ты, я об этом даже не думал!
— Зачем я вообще рассказал тебе про эту ланьскую курильницу? — Цзян Чэн поднял глаза к потолку. — Вэй Усянь, ты не будешь использовать ее на мне!
— Не буду, — согласился Вэй Усянь. Ну, это справедливо. Цзян Чэну и так досталось от Чэньцин, пусть ее воздействие и пошло на пользу. Вполне закономерно, что впускать в свое сознание кого-то еще он не хочет.
— И на ком-либо из моих людей. Я запрещу всем членам клана с тобой спать!
— А вот это уже небезопасно для нашего секрета.
Он подозревал, что тайна нового обитателя Пристани Лотоса давно принадлежит не только им двоим. Слишком странными взглядами провожали его иногда редкие адепты, пережившие нападение Вэнь Чао. То ли новое тело было чересчур похожим на старое, то ли он выдавал себя какими-то деталями. Вэй Усянь самокритично склонялся к последнему.
— Тронешь кого-то из Пристани Лотоса — вышибу с треском! — Цзян Чэн грозно посмотрел на него. — Знаю я твои исследования. И вчерашний взрыв на дальнем тренировочном поле помню.
— Между прочим, это было почти готовое великое изобретение — точно настраиваемый талисман перемещения, — обиделся Вэй Усянь. — Правда, пока что малой мощности, действует с задержкой на четыре счета и взрывается через раз…
— И работает на иньской ци.
— И работает на иньской ци, — согласился Вэй Усянь. — Чего ты хочешь, Цзян Чэн? Я темный заклинатель!
Цзян Чэн с нехорошим интересом посмотрел на него и показательно провернул на пальце Цзыдянь.
— Темный ты наш. Мертвяку своему курильницу зажги, раз опробовать неймется. Может, он от такого сам собой упокоится и перестанет вызывать у меня желание зарубить к демонам.
— Вэнь Нин не сможет вдохнуть дым, — Вэй Усянь оборвал себя, глубоко задумавшись. Лютые мертвецы не спят и не дышат. Но ланьский артефакт, скорее всего, воздействует не на легкие, а на ци. Значит, может и сработать. Риск, конечно, есть, но далеко не такой серьезный, как говорит Цзян Чэн. Упокоить Вэнь Нина, не развеяв прахом тело, способна только Призрачная флейта. Зато если получится… — Хм, Цзян Чэн, а ты знаешь, что в тебе есть что-то от великого мудреца?
Ответом ему был усталый вздох и тяжелая ланьская курильница, ударившая по лбу.
***
Вэнь Нин ждал его в комнате и вид имел немного виноватый.
— Молодой господин Вэй, меня, кажется, опять раскрыли.
— Что на этот раз? — бодро уточнил Вэй Усянь.
Когда месяц назад он привел в Пристань Лотоса Призрачного Генерала, уже осознающего себя и свободного от чужих чар, Цзян Чэн гонял их обоих по тренировочному полю, пока Вэй Усянь не выдохся окончательно и не упал, опутанный жгучими кольцами Цзыдяня. К сожалению, из-за слабости нового тела этот миг наступил слишком рано. До сих пор при виде Вэнь Нина Цзян Чэн напрягался и невольно вертел кольцо на пальце. Как-то раз Вэй Усянь неосторожно спросил его, почему он так ненавидит Призрачного Генерала: ведь тот не убивал ни одного человека из Юньмэн Цзян, а в смерти Цзинь Цзысюаня виноват только сам Вэй Усянь. Цзян Чэн тогда передернул плечами и неохотно буркнул, что именно с происшествия на тропе Цюнци, кто бы там кого ни разорвал, все начало валиться в преисподнюю.
Так или иначе, выгонять их с Вэнь Нином из Пристани Лотоса Цзян Чэн отчего-то не стал, и Вэй Усянь был твердо намерен сделать все, чтобы о своем решении он не пожалел. Лютый мертвец в ордене слишком заметен и угрожает безопасности? Хорошо, придумаем, как ему остаться неузнанным.
— Один молодой адепт упал с лестницы, — объяснил Вэнь Нин.
— И что? — не понял Вэй Усянь.
— Она была крутая, и я его подхватил.
— И что? — Вэй Усянь нахмурился. При соприкосновении энергий в Вэнь Нине опознать лютого мертвеца не могли: талисман, скрывающий иньскую ци, он сделал еще перед тем, как вести его в Пристань Лотоса. От обычного взгляда тайну Призрачного Генерала бережет косметика — слава Мо Сюаньюю, невольно подсказавшему Вэй Усяню, насколько пудра и румяна могут изменить лицо человека, и девушкам из Юньмэна, умевшим, в отличие от него, всем этим пользоваться. Короткие обрывки цепей скрыли широкими рукавами и привязали к локтям, чтобы не звенели… Так.
— Скажи мне, что подхватил его не цепями.
К большому облегчению Вэй Усяня, Вэнь Нин покачал головой.
— Нет, молодой господин. Руками. Но у меня на них когти.
— Ну и что? — Вэй Усянь расслабился. — Заклинатели часто ногти отращивают. Вроде знака, что работать в полях им не нужно. У Вэнь Жоханя когти едва ли не длиннее твоих были, и как только меч держать не мешали?
— А еще у меня руки холодные, — добавил Вэнь Нин.
На это Вэй Усянь лишь вздохнул. Вот так всегда. Сколько бы обстоятельств ты ни учел — обязательно найдется еще одно, спускающее в преисподнюю все усилия.
— Значит, надо засунуть тебе под одежду хорошую грелку. Но это потом. А сейчас у меня есть прекрасная мысль.
Вэнь Нин был, наверное, единственным человеком, у которого прекрасные мысли Вэй Усяня не вызывали желания поскорее сбежать куда подальше. Вэй Усянь не знал отчего: то ли Вэнь Нин не боялся повторной смерти, то ли слишком ему доверял.
— Будем пытаться тебя заснуть!
— Я мертв, молодой господин Вэй, — напомнил Вэнь Нин. — Я не могу спать.
Возражение Вэй Усянь предвидел. Оно, в конце концов, напрашивалось.
— Вот именно! И сколько лет ты уже не спал? Наверняка устал жутко!
— Не устал.
— Ты просто привык и не замечаешь, — Вэй Усянь поставил на пол курильницу. — Вот эта штука воздействует на ци, помогая людям проходить в сны друг друга. Будем лежать рядом и вдыхать.
Несколько мгновений Вэнь Нин хранил молчание.
— Мы увидим один сон на двоих, молодой господин Вэй? — уточнил он наконец.
— Ну да. По крайней мере, Цзян Чэн говорил, что она так работает.
— Хорошо, — при этих словах Вэй Усяню показалось, будто щеки Вэнь Нина едва заметно потемнели. — Что я должен делать?
— Да если б я знал! — Вэй Усянь положил в курильницу немного благовоний и поджег. — Так, дышать ты не способен, но говорить можешь, верно? Значит, легкие как-то работают. Вбери в себя запах, помести его внутрь тела.
Вэнь Нин приблизился к разгорающейся курильнице и начал с негромким свистящим звуком втягивать тонкий дымок.
— И, не знаю, подержи его, не выдыхая, — Вэй Усянь принюхался. Вроде бы запах не отличался ничем особенным и привкуса чужой ци в нем не чувствовалось. — Чтобы уж точно сработало. А потом повтори пару раз.
Присутствия лютого мертвеца курильница словно не заметила. То ли ее создателю было безразлично, кто и как ее использует, то ли скрывающий талисман Вэй Усяня смог обмануть даже ланьский артефакт.
Ароматный дымок постепенно наполнил всю комнату. Вэнь Нин еще дважды втянул его в себя, напрягая грудь, и после короткого промедления выдохнул.
— Я ничего не чувствую, молодой господин Вэй, — в его голосе звучало легкое сожаление.
— Вроде бы она должна заработать, как только мы ляжем спать, — Вэй Усянь уселся на постель и решительно потянул Вэнь Нина к себе. — Давай, залезай.
Что беспомощно таращить глаза лютые мертвецы умеют, он выяснил еще на Луаньцзан, а теперь получил очередное подтверждение.
— Молодой господин Вэй!
— Я же не знаю, сработает ли она, если я буду спать в кровати, а ты сидеть в углу, — отмахнулся Вэй Усянь. — Ползи уже сюда. Тут хватит места на двоих.
Под одеялом Вэнь Нин замер статуей. Вэй Усянь вздохнул и прижал его к себе, обхватив поперек живота.
— Расслабься. Сделай вид, что засыпаешь. Если забыл, как это — представь, что медитируешь.
Сам он, едва улегшись, ощутил неожиданно сильную усталость и теперь боролся с искушением немедленно закрыть глаза. Им ведь лучше заснуть одновременно, верно?
— Я очень давно не медитировал, молодой господин Вэй.
Вэй Усянь зевнул и зарылся лицом в темные волосы.
— На меня настраивайся. Слушай, как я дышу, как у меня сердце бьется. Я же знаю, лютые мертвецы могут ощущать живых, когда охотятся. Вот и ощуща-ай…
Наведенная дремота накатывала волнами растревоженной реки, и сопротивляться ей получалось все хуже и хуже. Ну и ладно. Главное, чтобы Вэнь Нин тоже оказался подвластен этой ланьской штуковине. Ему наверняка будет интересно погулять в чужом сне…
***
— Эй, посторонитесь, господа заклинатели!
Вэй Усянь подпрыгнул от неожиданности. Если он и заснул, то сделал это уж чересчур резко. Еще мгновение назад вокруг царила тишина и пахло благовониями — а сейчас во все стороны раскинулся шумный город, распахнул крылья-улицы, запестрел яркими красками лавок и резьбы на домах. Гудели людские голоса, перекликались торговцы, заливался смехом ребенок где-то впереди. Вэй Усянь тряхнул головой и отшагнул к стене дома. Мимо него, поскрипывая, проехала тяжело груженая повозка с овощами.
— Получилось? — он повернулся, ища взглядом Вэнь Нина. Тот стоял совсем рядом и с таким же оглушенным видом смотрел вокруг. — Эй, у нас получилось! Мы тебя усыпили!
— Я вижу, молодой господин Вэй, — пробормотал Вэнь Нин.
— Правда, я напрочь не узнаю это место, — Вэй Усянь вертел головой, стараясь разглядеть хоть что-нибудь привычное. Рисунок улиц казался ему немного знакомым, но сообразить, где он встречал подобное, никак не удавалось. — И уж точно уверен, что оно снится мне в первый раз. Ну я и выдумщик! Увидеть город, где никогда не был!
На самом деле он ожидал совсем иного. Приятных, спокойных и мирных видений Вэй Усяню не доставалось еще с первого попадания на Луаньцзан, и даже после возрождения его ночи наполняли стоны умирающих, пение флейты и шепот заворачивающейся спиралями тьмы. Когда снилось Низвержение Солнца, сон мог считаться чудесным, и Вэй Усянь от всей души наслаждался смертями Вэнь Чао, Вэнь Чжулю и многих, многих иных. Когда снилась осада Луаньцзан… ну, некоторые ночи бывают неприятными.
Голос Вэнь Нина вырвал его из размышлений.
— Что, прости?
— Кажется, это мой сон, — повторил Вэнь Нин. Он смотрел на увешанные флагами и не зажженными еще фонарями улицы растерянно, будто одновременно желая и страшась их узнать. — Это Цишань. Безночный Город.
Вэй Усянь вздрогнул, нашел взглядом первый попавшийся флаг, развевающийся в безоблачном небе. Ну да. Цишань. Вэньское солнце на белом.
Ласковый летний ветерок на миг тронул кожу холодом. Безночный Город. Кровь, кровь, много крови и смерти, гневный плач флейты над площадью.
Мимо пробежали, смеясь и перекрикиваясь, двое мальчишек в золотистых одеждах. Один из них нечаянно задел проходившую мимо женщину в лиловом, и та мгновенно отвесила юному Цзиню легкий подзатыльник. Вэй Усянь тряхнул головой. Безночный Город.
— Здесь еще нет войны, — собственный голос казался хриплым, будто он пел без флейты несколько дней напролет.
К ладони прикоснулись тонкие холодные пальцы: Вэнь Нин взял его за руку.
— Нет, молодой господин Вэй. Это ведь просто сон.
— Сон, — Вэй Усянь зажмурился и снова открыл глаза, широко улыбнувшись. — Ну, а раз войны здесь пока нет, как насчет немного прогуляться? Я никогда не видел, как празднуют в Безночном Городе. А что, кстати, празднуют?
Вэнь Нин присмотрелся к флагам и фонарям на домах.
— Годовщину основания ордена. Гуляния будут идти три дня.
— С размахом веселятся, — Вэй Усянь усилием воли задавил мысль, что орден Цишань Вэнь все делает с размахом. — Ну что, пошли? Покажешь мне, где тут самое интересное? Музыканты, выступления акробатов… о, и трактир! С юньмэнской острой пищей, я давным-давно ее не ел!
— Вам ее сегодня на обед приносили, молодой господин Вэй, — Вэнь Нин дернул уголками губ.
Здесь, во сне, нанесенные на лицо румяна и пудра изменили его куда сильнее, и на бесполом от косметики фарфоровом лице мягкая полуулыбка смотрелась совсем как при жизни.
— Какая разница? Я тринадцать лет вообще ничего не ел, а ты не пускаешь меня в трактир? Жестокий человек! И сам, кстати, тоже попробуешь. Вдруг во сне у тебя получится ощутить вкус?
— Я мертвый, — напомнил Вэнь Нин.
— Да забудь ты про это хотя бы во сне! Ну, не получится, и что? Не вывернет же тебя от непривычных ощущений!
Он успел сделать несколько широких шагов вниз по улице, когда понял, что Вэнь Нин не идет следом. Обернувшись, Вэй Усянь увидел: тот стоит и неотрывно смотрит на лавку, торгующую сладостями.
— Что, конфет хочешь? — Вэй Усянь ухмыльнулся. — Без проблем! Надеюсь только, ты приснил нам какие-нибудь деньги, а то…
Продолжение застряло у него в горле. У выложенных на прилавке сладостей стояли двое мальчишек в бело-алом. Вернее, стоял только один. Второй вертелся, тыкал пальцем в конфеты и дергал за одежду то товарища, то присматривающую за ними молоденькую девушку с вэньским солнцем на рукавах.
— Вон то, то, то и вот это! Сестрица, купишь? Купишь ведь?
— А в тебя влезет столько сладостей, А-Ин? — девушка повернулась к взъерошенной темноволосой макушке. Вэй Усянь почувствовал, как заболело в груди, и судорожно втянул воздух. Он хорошо запомнил Вэнь Цин. Тогда, в пещере на Луаньцзан, он был уверен: ее спокойное решительное лицо никогда не выветрится из памяти. Оказалось — не ошибся. Узнал. Даже совсем молодую, не старше пятнадцати, даже веселую, лукаво глядящую на подопечных и никогда не знавшую войны и поражения.
— Я с А-Нином поделюсь! — рьяно возразил мальчишка. — А то он не выбрал до сих пор. А-Нин, ты хочешь вон ту штуку? Как она называется, кстати?
Вэнь Цин звонко рассмеялась. Вэй Усянь резко выдохнул и стиснул напряженную ладонь Вэнь Нина в своей.
— Неудивительно, что она здесь, — он произнес первое, что скакнуло на язык, только чтобы разрушить сковавшее друга мучительное оцепенение. — Это ведь твой сон, а тебе наверняка хотелось повидаться с сестрой. Кстати, молчаливый мальчуган — ты, я понял. А другой, вертлявый и бойкий? У тебя есть брат, а я не знаю?
Вэнь Нин покачал головой. Он постепенно расслаблялся, и нагревшиеся в руке Вэй Усяня пальцы благодарно сжались.
— У меня никогда не было братьев, молодой господин. Я думаю… Я думаю, тот второй ребенок — это вы.
Растрепанный мальчик в вэньских одеждах вцепился обеими руками в мешочек со сладостями и во весь рот улыбнулся торговцу. Вэнь Цин дернула его за рукав.
— Ну все, пошли. Или вы не хотите смотреть на поединки и радоваться за дядю?
На этот раз возмущенные взгляды достались ей от обоих детей. Вэй Усянь смотрел, как троица проталкивается через толпу, пламенея солнечными узорами на белом.
— Похож, — заставил он себя заговорить. — Ну и сны тебе снятся, Вэнь Нин!
На этот раз он был почти уверен: румяна, нанесенные на бледное лицо, стали чуть ярче.
— Но знаешь, это все могло произойти и по-настоящему, — скрутившая сердце тоска постепенно отступала, и говорить беспечно получалось без особого труда. — Я в детстве пару месяцев бродяжничал на улицах, пока меня не подобрал дядя Цзян. Если бы на меня наткнулась, скажем, твоя сестра или кто-то из Вэней, я пошел бы за ними так же охотно. И служил бы своему клану до конца.
Вэнь Нин не ответил. Бело-алые силуэты уже безвозвратно растворились в толпе, и Вэй Усянь, встряхнувшись, дернул его за руку.
— Эй, мое предложение про трактир все еще в силе! Заглянем куда-нибудь?
— Да, молодой господин, — Вэнь Нин медленно кивнул и, чуть улыбнувшись вслед исчезнувшей сестре, повел его по улице. — Здесь не готовят по-юньмэнски, но во многих местах перца не жалеют. Я покажу.
Все харчевни, разумеется, были забиты до отказа. Сидели у столиков на полу, сидели на декоративных оградах. Есть лепешки с пряным соусом пришлось стоя, прислонившись к развесистому клену у самого входа.
— Ну как? — Вэй Усянь пихнул локтем Вэнь Нина, только что положившего в рот кусочек лепешки и теперь озадаченно застывшего. — Чувствуешь что-нибудь?
Друга надо было отвлечь от тягостных мыслей: если уж у самого Вэй Усяня встреча с сестрицей вышибла дыхание из груди, то Вэнь Нину явно пришлось не легче. Ну и, что уж там, Вэй Усянь действительно хотел проверить, сможет ли тот ощутить вкус. Сон ведь!
Вэнь Нин сосредоточенно прожевал кусочек лепешки и, помедлив, сглотнул.
— Эй! Я не поверю, что ты отравился насмерть и не можешь даже говорить!
— Остро, — сказал наконец Вэнь Нин.
Кто-то из посетителей, тоже устроившихся под кленом, рассмеялся.
— Что, с севера приехал? Тогда не водись с юньмэнцами, закормят перцем и скажут, что ты сам родился таким краснощеким!
— А я говорил! — Вэй Усянь широко улыбнулся и хлопнул Вэнь Нина по плечу. — Потом еще вина выпьем — совсем хорошо будет!
Этот сон, пожалуй, нравился ему больше, чем собственные. Рядом со знакомой тьмой и яростным томлением бесконечных боев веселье праздничного города казалось новым, затягивало, как круговорот ярмарки — впервые посетившего столицу крестьянина. И такое разнообразие пришлось Вэй Усяню по вкусу.
Из-под клена было неплохо видно улицу и снующих по ней людей. Вэй Усянь смотрел, как сменяют друг друга фигуры, как вспыхивают то тут, то там яркие пятна клановых ханьфу. Судя по цветам, здесь собрались все великие ордена, да и бродячих заклинателей съехалось немало. Последних, одетых более скромно, он не всегда мог с первого взгляда отличить от обычных горожан.
Внимание Вэй Усяня привлекли вспышки ци на перекрестке, и он, разумеется, направился туда. Трое адептов — два Вэня и Цзян, ради всех богов, солнце и лотосы вместе! — расчерчивали иероглифы незнакомых печатей прямо на мостовой. Такого он еще не видел даже в этом безумном городе и потому подошел ближе.
— Доброго дня, господа! — он сложил руки в приветствии. — А что это вы делаете?
Вэнь поклонился в ответ.
— И вам доброго. Барьер ставим для младших. Перекресток ведь.
Из его слов Вэй Усянь понял только первую часть, и сделать вид, что все ясно, было выше его сил.
— То есть — перекресток?
— В первый раз на годовщине? — заклинатель улыбнулся не по-вэньски дружелюбно. — На празднике основания ордена кто угодно может скрестить мечи в дружеских поединках. Порадовать солнце. Молодежь пляшет на перекрестках, кто постарше и поопытнее — на площадях. У таких схваток немало зрителей, и поэтому нужно ставить защитные печати. А то перестарается кто-нибудь и запустит соперника в толпу головой вперед или в атаку чересчур много ци вложит. Нехорошо, когда на празднике умирают, особенно непричастные.
— Спасибо, — озадаченно кивнул Вэй Усянь. Он никогда не слышал о такой традиции. Впрочем, Цишань Вэнь слишком отстранялся от остальных орденов. Может, этот праздник только для своих? Но ему же говорили: кто угодно. И в толпе немало золотистых, лиловых и белых ханьфу, а уж серо-зеленых-то!
Он хотел было вернуться к Вэнь Нину, но обнаружил, что тот уже подошел и держится чуть сзади.
— Слышал? Тут, оказывается, драться потом будут. Интересно, только Вэни или гостей тоже пускают?
Вэнь Нин слегка улыбнулся и стер с губ крохотное пятнышко острого соуса.
— Пускают. Хотите, молодой господин?
— Да куда мне, — Вэй Усянь досадливо вздохнул. Новое его тело, хоть и радовало красотой и изяществом, в бою сравниться со старым не могло. — Я же дольше пары минут не продержусь, выдохнусь.
— А вы проверьте.
Незнакомые нотки в голосе заставили Вэй Усяня насторожиться. Вэнь Нин смотрел на него, и в темных глазах тлели лукавые искры, напоминающие о Вэнь Цин.
— Так, ты понял что-то, чего я не заметил, — Вэй Усянь пожалел, что не носит с собой зеркала. Флейта вон торчит за поясом, гладит бедро кисточкой, меч ощущается знакомой тяжестью…
Он схватился за рукоять прежде, чем осознал собственное движение. Шершавая тесьма обмотки радостно прильнула к ладони. У него не могло быть меча. Он не пользовался Суйбянем с тех пор, как сгорела Пристань Лотоса, а куда клинок делся после осады Луаньцзан, не знал даже Цзян Чэн.
Но это был сон, и пояс Вэй Усяня привычно оттягивали изысканно украшенные ножны.
Он новым взглядом окинул собственные руки. Широкие запястья человека, с детства упражнявшегося с мечом. Мозоли от рукояти на ладонях. Красный узор на сером ханьфу.
— Это мое старое тело, — поверить было трудно: в конце концов, Вэнь Нин стоял перед ним сейчас такой же мертвый, каким засыпал под ароматы благовоний. Но Вэй Усянь помнил руки Мо Сюаньюя. Тонкие изящные запястья, нежные пальцы. Ни за что не спутаешь.
— Старое, — Вэнь Нин улыбнулся. — И еще кое-что.
— Эй, и что же?
— Вы и сами можете почувствовать, молодой господин.
Вэй Усянь нахмурился. Вэнь Нин — лютый мертвец, он больше полагается на ощущение ци, чем на зрение. Значит, что бы он ни заметил, это относится к энергиям тела. Старейшина Илина — темный заклинатель. Но тьму он чувствовал. Она привычно переливалась по венам, скрывалась под кожей, прячась от посторонних взглядов. Появись поблизости угроза — и ему не понадобится даже выхватывать Чэньцин, чтобы отбить атаку. Выходит, дело не в виде ци. Что еще? Старейшина Илина — заклинатель с вырезанным золотым ядром…
Он, задохнувшись, прижал руку к животу. Знакомого по прошлой жизни ощущения льдинки в даньтяне не было. Не было и привычной для Мо Сюаньюя пустоты, когда энергии текут по телу непроизвольно и нет еще золотого ядра, чтобы взвихрить их водоворотом. Где-то в глубине тела безмятежно подрагивал, невзирая на изумление хозяина, яркий огонек.
— Щедрый ты, — помолчав, произнес Вэй Усянь. — Приснил меня одновременно и темным заклинателем, и с золотым ядром.
Вэнь Нин пожал плечами.
— Вы станете таким, молодой господин Вэй. Когда доведете до нужной степени совершенства новое тело. Хотя, если честно, я не знаю, как у меня получилось.
Вэй Усянь широко улыбнулся. Да, определенно, ему нравился этот сон.
— Ну, тогда я точно поучаствую. Эй, почтенный, — он поймал за рукав одного из прохожих. — Не подскажете, на каких перекрестках уже готовы барьеры?
Осанистый мужчина в одеждах песочного цвета хмыкнул.
— Откуда ж мне знать, господин. Мы люди простые, на поединки только смотреть можем. Но возле Знойного дворца точно скоро начнется. Эх, говорят, красивое зрелище, а я по делам нынче занят…
— Не жалей, не по нашу честь такие красоты, — усмехнулся разносчик с коробом вяленых фруктов на плече. — Там же лучшие из лучших пляшут.
— И что? — уточнил Вэй Усянь. — Не пускают посмотреть, да?
Он не удивился бы: все-таки праздник устраивал Цишань Вэнь.
— С чего это? — разносчик махнул рукой. — На трибуны любой войти может. Да только что там разглядишь? Выйдут такие красивые в клановых одеждах, поклонятся друг другу — и все, только два облачка туманных по арене мечутся. Даже кто победил, не всегда поймешь.
Вэй Усянь медленно кивнул. Ну да, заклинатели двигаются слишком быстро, чтобы за их схваткой мог уследить обычный человек. У Знойного дворца, значит.
— Отлично! — он улыбнулся. — Туда и пойдем. Вэнь Нин, ты со мной? Говорят, будет здорово!
— Конечно, молодой господин Вэй, — Вэнь Нин серьезно кивнул. — Я читал в хрониках, что такие поединки — действительно захватывающее зрелище.
— Читал? — Вэй Усянь шагал рядом с ним и вертел головой, стараясь охватить взглядом как можно больше. Флаги на крышах домов. Девушек с цветами и яркими шпильками в волосах. Заклинателей из разных кланов. — А сам что, не смотрел ни разу?
Вэнь Нин чуть помедлил перед ответом.
— Эта традиция угасла за три века до моего рождения. Заклинатели слишком часто не рассчитывали сил и калечили друг друга, а порой и вовсе гибли. Поэтому такие поединки отменили.
— Не знал, что ты увлекаешься историей, — усмехнулся Вэй Усянь. — Даже сны видишь по древним свиткам. Кстати, ты уверен, что мы идем к Знойному дворцу?
По лицу лютого мертвеца сложно распознать чувства, но сейчас ему показалось, что Вэнь Нин слегка смутился.
— Не совсем, молодой господин Вэй. С тех пор, как в хрониках последний раз упоминались пляски на перекрестках, Безночный Город не единожды перестраивали.
— Тогда начнем размышлять последовательно, — Вэй Усянь покрутил головой и решительно двинулся направо. — Видишь, идут трое в ханьфу клана Не? Бьюсь об заклад, они направляются как раз туда, куда нам надо!
— Возможно, лучше просто спросить дорогу? — пробормотал Вэнь Нин.
— Я не исключаю, что нам потребуется применить и этот способ, — согласился Вэй Усянь.
Вскоре он понял, что был неправ: адепты Не направлялись вовсе не к Знойному дворцу. Они остановились на перекрестке, где как раз заканчивали возводить защитные барьеры трое Вэней.
— Не врут, похоже, что сабельщики готовые арены издалека чуют, — хохотнул один из заклинателей. — Еще немного подождите, и можно будет начинать.
— Ой-ой, я ошибся, — весело сказал Вэй Усянь, с интересом разглядывая расчерченную печатями площадку. — Хм, Вэнь Нин, а хочешь подраться?
От его слов Вэнь Нин вздрогнул, совсем как живой.
— Я? Молодой господин, я же мертвый. Любой заклинатель это распознает, и может получиться нехорошо.
— И что? — Вэй Усянь пожал плечами. — Амулет работает, румяна не размазались. Если бы было так легко определить, кто ты, нас бы уже окружали любители ночной охоты.
— Они поймут по движениям. У живых так суставы не гнутся.
— Скажем, что ты даочжан, спустившийся с гор после пары веков отшельничества. Или беглец из Дунъина, учившийся у их воинов тени. Да о чем ты беспокоишься? Мы же во сне!
— А если ваш амулет не выдержит боя и откажет? — серьезно возразил Вэнь Нин. — Это хороший и светлый сон, молодой господин. Я не хочу портить его неуместными лютыми мертвецами.
Вэй Усянь раздосадованно вздохнул. Вот как убедить такого упрямца, что он не меньше прочих имеет право радоваться жизни и делать глупости? Мертвый он. Чушь, мертвые не улыбаются. Ничего, однажды он Вэнь Нина растормошит, не будь он Старейшина Илина!
— А вот вы можете попробовать, молодой господин, — добавил Вэнь Нин, убедившись, что его слова достигли цели. — Если пожелаете.
Ну конечно, он пожелает. Раз уж ему на одну короткую ночь достались и прежнее сильное тело, и золотое ядро, будет глупостью не воспользоваться всем этим.
За линии печатей Вэй Усянь шагнул сразу же, как только Вэни закончили с барьером. Отвесил шутливый поклон, окинул взглядом собирающихся зрителей. Сердце стучало быстро-быстро. Как все пройдет? Отзовется ли Суйбянь, не вырвется ли из рук, обиженный многолетним пренебрежением? Выйдет ли вообще кто-нибудь с ним драться, или для таких поединков противники договариваются заранее, за пару месяцев до праздника? Да нет, последнее вряд ли: это все-таки годовщина основания ордена Цишань Вэнь, а не Гусу Лань.
Воины Не, так спешившие к перекрестку, ненадолго замешкались: выясняли, похоже, кому идти сражаться с незнакомцем в серых одеждах. Поэтому мимо них через барьер проскользнул совсем еще мальчишка из клана Цзян: тонкий, гибкий, со светящейся на лице смутно знакомой улыбкой. Вэй Усянь невольно задумался, кого ему напоминает соперник, и едва не пропустил чужое приветствие.
— Ну что, как там говорят эти огнепоклонники, — подмигнул ему Цзян, — порадуем солнце?
Вэй Усянь неуверенно кивнул. Он никогда не слышал таких слов ни от кого из клана Вэнь — но, может быть, только потому, что не бился с ними в одном строю? Да и солнце на полях его сражений светило нечасто: Старейшина Илина предпочитал темную силу и темное время…
За рукоять меча он взялся с некоторым трепетом. Тринадцать лет смерти, до этого — не один год без тренировок вовсе. Опозорится ведь, несмотря на бьющую в глаза молодость противника. Но Суйбянь скользнул в ладонь легко и охотно, а ноги сами сместились, уводя корпус от длинного выпада.
Он помнил. Тело, возрожденное и исцеленное чужим сном, не забыло вбитых с детства движений. Ци повиновалась мгновенно, и не только иньская: привычная энергия ян отзывалась, как в далекой юньмэнской юности, будто и не было войны. Вэй Усянь едва не пропустил удар по плечу, вслушиваясь, как пульсирует золотое ядро и течет по меридианам ци.
— Эй, не спи! — крикнул ему Цзян. — Думаешь, если я из великого ордена, так мне и поддаться можно, да? А ну шевели ногами!
Вэй Усянь рассмеялся. У него получалось. Он все еще не забыл, как лежит в руке меч. И, раздери его все гули этого мира, он скучал по Суйбяню.
— Если я стану драться всерьез, я ж тебя с трех ударов уложу!
— Сначала уложи, а потом хвастайся! — Цзян подпрыгнул, целя в голову. Вэй Усянь легко уклонился и отпустил потоки ци, хлынувшие по меридианам. Удар, блок, еще один удар, разворот и обманный маневр…
— Стоять! — чужой возглас Вэй Усянь услышал одновременно с тонким звоном откуда-то сбоку. Отпрыгнув, он опустил меч и повернул голову. Защитный барьер, до сих пор невидимый, зазолотился и начал осыпаться искрами. Это что еще за шутки?
— Мне кажется, господа Вэнь, или у вас что-то сломалось? — уточнил он у остановившего их заклинателя.
— Меньше надо ци плескать, — пожал плечами тот. — Не по вашим силам, похоже, печати перекрестков. На площадях сплясать попробуйте, там защита прочнее. Или вовсе на арене у Знойного дворца. Их барьеры даже просто перешагнуть могут только лучшие из лучших.
— Эх, — Вэй Усянь развел руками и поклонился спрятавшему меч в ножны Цзяну. Тот ухмыльнулся.
— Не надейся, я подучусь и отыграюсь через год. Так что тебе еще придется ответить за слова о трех ударах!
Заклинатели заново прочертили поблекшие участки печатей, и барьер опять стал невидимым. Перешагивая его, Вэй Усянь заметил, как к выжидающе оглядывающемуся Цзяну рванул кто-то из Не. Разобрались, видимо, с очередностью.
Вэнь Нин глядел на него с краю собравшейся толпы. Растянул губы в приветственной улыбке.
— Я же говорил, у вас все получится, молодой господин.
— Да-да, — отмахнулся Вэй Усянь. У него, признаться, был к другу вопрос посерьезнее.
Они пошли от перекрестка, постепенно поднимаясь вверх по улице.
— Скажи, Вэнь Нин, — Вэй Усянь приобнял его за плечи, не давая отстраниться. — Ты что, приснил меня самым сильным во всем городе? Вот зачем, а?
От прикосновения Вэнь Нин чуть вздрогнул и сбился с ноги.
— Это не так, молодой господин Вэй. Вы и в самом деле очень сильны. Даже если не пользуетесь иньской ци.
— Еще б я ей пользовался, — фыркнул Вэй Усянь. — Когда столько заклинателей вокруг. Да меня б на клочки разорвали.
— Здесь не знают Старейшину Илина, — напомнил Вэнь Нин.
— Так-то оно так, — возразил Вэй Усянь. — Но мало ли, какой темный заклинатель успел прославиться в этом мире на всю Поднебесную? Лучше поберечься, пока можно. А теперь пошли к Знойному дворцу. Я хочу проверить, действительно ли ты приснил меня не сильнее, чем было на самом деле. И учти, если там я ухитрюсь одолеть, скажем, главу Не, я не поверю, что в жизни вышло бы точно так же!
Добраться до Знойного дворца оказалось довольно просто, если применить способ Вэнь Нина. Первый же встреченный заклинатель — из бродячих, судя по одежде — охотно показал дорогу. Другое дело, что жалкие пару кварталов они преодолевали не меньше часа: на улицах праздничного города мелькало столько соблазнов, что оторваться от очередной лавки Вэй Усяня заставило только нарастающее впереди биение ци.
Это место выглядело не так, как он запомнил во время штурма Безночного Города. Широкое пространство перед дворцом было целиком расчерчено мерцающими линиями печатей, вся площадь, казалось, представляла собой один огромный талисман. Его обнимали невысокие трибуны, заполненные фигурками в ярких одеждах. Сбоку, вплотную к арене, стояли два бело-алых шатра.
Арена была занята, и внутри барьеров мелькали, размазываясь от скорости, два силуэта. Цзинь и то ли Вэнь, то ли Лань — не понять в круговороте одежд. Вэй Усянь помедлил, сосредотачиваясь. Все-таки Вэнь, видны солнечные рукава. Да, неудивительно, что трибуны невелики и заполнены только заклинателями. Простым людям здесь и впрямь ничего не разглядеть.
Отыскать место, тем не менее, оказалось нелегко: зрители набились на подготовленные ряды плотно, толкаясь порой локтями. Собственно, свободных участков Вэй Усянь не нашел. Просто устроившиеся на краю одного из рядов заклинатели привычно сдвинулись, потеснились и дали присесть еще двум припозднившимся гостям.
Впрочем, не везде мест на трибунах не хватало. На самом верху, где лучше всего обзор, Вэй Усянь заметил помост с редкими низкими столиками. Главы орденов? Нет, явно не только они. Слишком много клановых одежд горит за их спинами. Скорее всего, еще и члены семей, первые ученики и приближенные…
Дальше Вэй Усянь додумать не смог: зацепился взглядом за лицо Цзян Фэнмяня, да так и застыл.
Глава Цзян сидел в тени лотосового флага и неслышно говорил о чем-то с заинтересованно склонившим голову Цзинь Гуаншанем. Тот рассеянно поигрывал веером и ласкал пальцами чашку с чаем. А Цзян Фэнмянь улыбался привычной своей мягкой улыбкой, и в глазах его не было затаенной грусти, так знакомой Вэй Усяню.
Как и любой опытный воин, глава Цзян почувствовал чужое внимание и обернулся. Вэй Усянь поспешно опустил взгляд и расслабил пальцы, яростно смявшие край рукава.
— Они живые, — шепотом произнес он. — Они все живые.
— Да, молодой господин, — Вэнь Нин после небольшой заминки накрыл его ладонь своей. Вэй Усянь зажмурился и помотал головой, а открыв глаза, уже широко улыбался.
— Ну и отлично. Я не буду об этом сейчас думать, а то все поединки мимо пройдут. Мы с тобой и так уже припозднились, пока я к продавцу сладостей приставал.
— Вы не пропустили ничего занимательного, молодые господа, — заметил сосед по ряду. Бело-алые одежды. Вэнь. Их много сияло на трибунах: хозяева праздника, как-никак. Что удивляло Вэй Усяня куда сильнее, орден Цишань Вэнь не устроился отдельно. Зрители вообще не разделялись по кланам, и от смешения цветов рябило в глазах. — Разве что глава Цзинь выходил, и только. Поединки едва начались.
— Главы орденов тоже спускаются на арену? — удивился Вэй Усянь. Показательные бои с участием, скажем, Вэнь Жоханя у него в голове как-то не укладывались.
— Непременно, — наклонил голову незнакомый Вэнь. Ну, или знакомый, а Вэй Усянь просто не помнил его. Многим из тех, для кого пела Чэньцин, он не смотрел в глаза. — Впервые у нас, верно? Да, каждый из глав должен выйти хотя бы раз в день. Просто все делают это по-разному.
— А как? — Вэй Усянь усилием воли вытряхнул из головы лишние мысли. Это сон, красивая сказка, придуманная добрым мальчиком Вэнь Нином для своего друга. В этом мире никогда не было Низвержения Солнца, и бело-алые ханьфу легко мешаются с лиловыми и серо-зелеными. Значит, и вспоминать прошлое нет никакого смысла.
— Скажем, глава Не точно знает: единожды в день — это самое малое число из возможных, — усмехнулся сосед, и Вэй Усянь ухмыльнулся в ответ. — Выходит и по три раза, и по десять. Все зависит от соперников.
— Мало кто сумеет доставить ему удовольствие, да? — главу Не Вэй Усянь почти не знал, но репутация у обитателей Нечистой Юдоли была красноречивая.
Вэнь согласно кивнул.
— А вот поединки с главой Цзян — это как вежливая беседа за чаем. Теплая и дружеская.
— Да ладно, — не то чтобы Вэй Усянь обиделся за дядю Цзяна, но тот умел драться и всерьез, это точно. Впрочем, если здесь нет войны…
— Сами увидите, — пожал плечами Вэнь. — Глава Цзинь, как правило, строго придерживается положенных правил. Выходит на арену один раз за день, аккуратно побеждает кого-нибудь из хозяев праздника и возвращается на свое место. Правила соблюдены, но солнце такие поединки не радуют.
Вэй Усянь понимающе хохотнул. Вот эти слова его ничуть не удивили, представить себе Цзинь Гуаншаня, машущего мечом на потеху публике, он решительно отказывался.
— А глава Лань… — Вэнь вздохнул. — Цинхэн-цзюнь не нарушает чужих правил и стремится соответствовать требованиям арены. Но вы понимаете, молодой господин, наши праздничные бои — это поединки радости. Вот представьте себе, как кто-то старается радоваться. Со всей серьезностью, упорством и где-то даже самоотречением.
На последних словах Вэй Усянь не выдержал и прыснул. Он достаточно хорошо знал Ланей, чтобы эта картина встала у него перед глазами как живая.
— А глава Вэнь? — отсмеявшись, спросил он.
— Наш глава выходит на поединки, — со сдержанной гордостью ответил сосед. — И нередко больше раза за день. Все зависит от соперников: немногие могут составить ему достойную пару. И, разумеется, всегда побеждает.
Вэй Усянь задумчиво кивнул. Неудивительно. Он не скрещивал мечей с Вэнь Жоханем во время Низвержения Солнца, но и увиденного со стороны хватило, чтобы впечатлиться. Среди заклинателей четырех кланов ходили слухи, что главу Вэнь невозможно ранить и тем более убить в прямом бою, и Вэй Усянь был склонен им верить. В конце концов, Вэнь Жохань погиб только потому, что его ударили в спину.
— О, а вот сейчас нас, кажется, ждет занимательное зрелище! — Вэнь подался вперед, глаза его загорелись любопытством. Вэй Усянь проследил за его взглядом. Вниз, спрыгнув с помоста для глав орденов, вылетели два силуэта в серо-зеленых одеждах клана Не: один высокий и мускулистый, другой чуть ниже и тоньше, не налившийся еще взрослой мощью.
— Не Минцзюэ? — тихо переспросил Вэй Усянь. Он не общался с Чифэн-цзунем особенно тесно, но не узнать фамильную стать было невозможно. А кто же тогда второй? В то, что Не Хуайсан согласится выйти на показательный поединок, Вэй Усянь не верил. Скорее Лань Цижэнь откроет в Облачных Глубинах дом с веселыми девицами для развлечения адептов.
— Похоже, что да, — Вэнь взволнованно смял в кулаке ткань ханьфу. — Ходили слухи, что на этот праздник глава Не представит старшего сына солнцу, но я, признаться, не рассчитывал. И, конечно же, сразу на арену Знойного дворца. Сильный наследник!
На какой-то миг Вэй Усянь почувствовал себя очень глупо. Ну да, конечно. Прошлое же. Не Хуайсан еще, небось, ростом с саблю старшего брата, куда ему на поединки?
Двое глав Не, нынешний и будущий, легко перешагнули барьер каждый со своей стороны. Младший гордо вскинул подбородок и рванул из ножен саблю. С трибун можно было неплохо разглядеть обоих участников, и Вэй Усянь видел, что Не Минцзюэ еще отчаянно молод, не старше пятнадцати лет. Ростом он дотянулся почти до макушки отца, а вот фигура еще не налилась тяжкой мощью.
— Занятно, — Вэнь, казалось, позабыл, что рядом с ним кто-то сидит, и рассуждал вслух. — Обычно при таком раскладе младший боец вынужденно делает ставку на ловкость и скорость, здесь Не Минцзюэ отца может и обогнать. Но это же гуевы сабельщики, у них с детства идет упор на силу. Да и судя по фигуре, там явно не верткость с детства развивали, ой, не верткость…
Членам правящей семьи Не явно не было дела до пылкого зрителя. Коротко поклонившись, они метнулись навстречу друг другу, и Вэй Усяню пришлось спешно сосредоточиться, чтобы не упустить ни единого движения. А посмотреть нашлось на что. В своей первой жизни он не очень-то много видел боев сабля на саблю: все больше сабля на меч или, еще чаще, сабля на когти какой-нибудь нечисти. Рисунок такого поединка выглядел совсем иначе. Стоит запомнить.
Почти сразу стало ясно: вопреки предположениям Вэня, в скорости глава Не сыну не уступает. Бойцы проносились по всей арене, порой вспрыгивая на прозрачные стены барьера и пробегая по ним несколько шагов, прежде чем обрушиться вниз. С яростными стонами впивались друг в друга сабли: оба Не уклонялись от ударов редко, предпочитая блоки. Будущий Чифэн-цзунь, в отличие от отца, старался работать не только клинком, но и всем телом. Один раз от мощного пинка в живот глава Не звучно впечатался в загудевший барьер. Однако развить успех Не Минцзюэ не удалось: пока он еще летел вперед, занося саблю, старший боец откатился в сторону и встретил его ударом в грудь.
Сражались Не удивительно долго для воинов столь высокого мастерства. Прошло почти восемь минут, прежде чем глава клана и его наследник отпрыгнули друг от друга и, поклонившись, направились прочь с забрызганной кровью арены.
— Хорош, эх, хорош, — Вэнь в восторге хлопнул себя по коленям. — Через пару лет он перерастет отца, если не забросит учебу. А он не забросит, это же гуевы сабельщики, они с детства торопятся жить!
— Еще сильнее тренироваться станет, — улыбнулся Вэй Усянь. Перерастет. И власть над орденом примет отцовскую, да раньше, чем хотел. Адепты Не и правда торопятся жить: как им иначе, с их-то клановым проклятием? В каком там возрасте погиб от искажения ци Не Минцзюэ? Он не помнил. Цзян Чэн рассказывал, что удивительно рано даже для своей силы.
— И все же сработали нечисто, — неодобрительно покачал головой Вэнь. — Я понимаю, ярость Не, но лить на арене столько крови… Нужно же сдерживать удары! Теперь им от целителей отбиваться придется.
Вэй Усянь снова нашел взглядом обоих Не. Да, отец и сын шли не к помосту для глав орденов, а к одному из бело-алых шатров у самой арены. Там разместились лекари? Похоже на то.
— Они оба живучие. И раны выглядят страшнее, чем есть на самом деле, — он прекрасно видел, что заклинатели шагают ровно, не пошатываясь, только чуть медленнее, чем обычно. — А если слухи о целителях клана Вэнь правдивы, подлатают их быстро.
По крайней мере, единственная вэньская целительница, с которой он был знаком, отличалась редкостным мастерством.
Сосед довольно улыбнулся.
— Вас не обманули. Наши лекари действительно превосходят даже ланьских, не говоря уж о прочих. Я не сомневаюсь, что, несмотря на раны, глава Не еще выйдет сегодня на поединки. Наследник… — он присмотрелся, задумчиво покачал головой. — Не уверен. Ему хорошо прорубили ногу. Для заклинателя рана не опасна, но драться помешает.
Вэй Усянь усмехнулся.
— Если правда то, что я знаю о Не Минцзюэ, он тоже еще спустится на арену. Возможно, даже не один раз.
Азарт незнакомого Вэня и гул трибун захватил его, поселил жаркое томление в груди. Выйти самому? А так принято на главной арене, или только на перекрестках можно? Не Минцзюэ явно заранее договорился с отцом о поединке. Разрешается ли спуститься одному и ждать, пока кто-нибудь примет вызов? Или спрыгнуть к другому такому же одиночке? А может быть, на площадь перед Знойным дворцом принято выходить, только убедившись, что тебе найдется соперник? Вэй Усянь привык нарушать правила, но не хотел, чтобы его выгнали с арены, не позволив даже обнажить меч.
А может, спуститься вместе с Вэнь Нином? Вэй Усянь скосил глаза на друга. Тот сидел рядом, чуть подавшись вперед, и наблюдал. Постороннему человеку его лицо показалось бы бесстрастным, но Вэй Усянь легко мог разглядеть в темных глазах интерес и довольство. Да нет, наверняка ведь не согласится. Станет опять утверждать, что не достоин сражаться на одной арене с прославленными заклинателями. Иногда Вэй Усяню хотелось мучительно убить тех, кто учил и воспитывал его друга; потом он вспоминал, что с немалой долей вероятности уже это сделал.
Пока он предавался размышлениям, площадь перед Знойным дворцом вновь оказалась занята. Молодой Цзинь с волосами, убранными в аккуратную прическу, вышел против кого-то из старших адептов Вэнь. Его имени Вэй Усянь не помнил, а вот лицо показалось смутно знакомым. Наверняка видел раньше, сначала искаженное болью и ужасом, а потом потерявшее всяческое выражение.
— Вэнь Вэймин и Цзинь… Цзинь… а, Цзинь Жунхуань, он слабоват для арены Знойного дворца, но имеет интересный стиль боя, потому порой побеждает и более сильных соперников, — в слова соседа Вэй Усянь почти не вслушивался. Вот двое бойцов что-то сказали друг другу и поклонились. Вот обнажили оружие.
Стиль боя молодого Цзиня и впрямь оказался необычным. С первых же мгновений он бросил меч себе под ноги и взвился в воздух, уклоняясь от атаки Вэня. Нырнула в рукав узкая ладонь, и в противника устремился загоревшийся прямо в воздухе талисман. Вэнь срезал его лезвием на подлете и отпрыгнул в сторону: в место, где он только что стоял, ударились еще несколько листов напоенной энергией бумаги.
— У него же так заготовки быстро кончатся, а потом и ци иссякнет, — Вэй Усянь подался вперед. Он и сам в последние годы жизни, лишившись меча, привык полагаться на талисманы и потому лучше многих знал: чтобы пользоваться ими как основным оружием, нужно иметь просто огромные запасы. А еще — обязательно уметь чертить иероглифы прямо в бою, уклоняясь от чужих клинков и наспех пачкая бумагу кровью из прокушенного пальца. Вэй Усянь умел.
— В прошлом году так и случилось, — подтвердил Вэнь. — Цзинь Жунхуань сражался против кого-то из молодых Ланей, не помню имени, и тот просто ушел в оборону и выждал, пока противник исчерпает свои запасы. Затем воину Цзинь пришлось спуститься и взять меч в руки, после чего все закончилось довольно быстро. Прием действенный, но скучный, солнце он не порадует и зрителей тоже, здесь ведь нужно не победить, а насладиться боем… О, смотрите, смотрите, молодой господин, сейчас будет красиво!
Вэй Усянь до предела обострил восприятие. Движения соперников замедлились, и стало видно, что Вэнь, пусть и вспрыгивает то и дело на стены барьера в попытке дотянуться до Цзиня, лишь обозначает атаки, не нападая всерьез. Пальцы его, сжимающие рукоять меча, едва заметно подрагивали.
— Сейчас, — выдохнул сосед, и по клинку Вэня прокатился комок светло-золотистого огня. Воин вскинул руку вверх, и пламя стремительно рванулось к стоящему на мече Цзиню. Тот дернулся, силясь увернуться, но опоздал на какое-то мгновение, и переливающийся сгусток ци завис у него перед грудью. Цзинь на миг замер, а потом начал неторопливо опускаться на арену.
— Вот это было правильно, — удовлетворенно произнес сидящий рядом Вэнь. — И без лишней крови, и красиво. Измотать противника до истощения и потери последнего талисмана каждый сможет, а вы попробуйте что-нибудь подобное сотворить!
Все-таки Вэни оставались Вэнями даже в таком светлом и добром сне, не растеряли свою знаменитую гордость. Вэй Усянь спрятал усмешку и спросил:
— Чем это он Цзиня?
— Солнечное пламя, — легко откликнулся их сосед по ряду. — Наш маленький клановый секрет, вы еще увидите его на арене.
Вэй Усянь задумчиво кивнул, вспоминая. Давно, еще во время Низвержения Солнца, ему довелось несколько раз сталкиваться с воинами, способными пустить с руки или клинка огненную волну. Первое такое знакомство оставило ему широкий шрам на левом предплечье. Но тогда эта атака, кажется, выглядела немного иначе.
— Разве солнечное пламя не красное?
Вэнь озадаченно хмыкнул.
— Может, у кого и красное, но я такого не видел. Золотистое с алыми отблесками разве что. У главы Вэнь вообще почти белое, с лиловым отсветом.
Бойцы на арене поклонились друг другу на прощанье и вернулись на трибуны. Вэй Усянь заколебался на миг и решительно посмотрел на друга.
— А-Нин! — он еле успел остановить собственный язык, едва не выпаливший полное имя в присутствии члена клана Вэнь. Ведь их сосед, судя по разговорам, знает в лицо многих адептов. Было бы неловко, если бы он начал гадать, отчего ни разу не видел еще одного человека по фамилии Вэнь.
От непривычного обращения Вэнь Нин вздрогнул, в глазах его мелькнуло что-то нечитаемое.
— Молодой господин Вэй?
— Давай спустимся! — подмигнул ему Вэй Усянь. — Праздник ведь!
Вэнь Нин отчаянно замотал головой.
— Нет, я не могу, молодой господин, вы же знаете!
— Да какая разница? — Вэй Усянь нетерпеливо мотнул головой в сторону расписанного печатями пространства. — Покажем всем, на что способны, а?
— Вы что, молодой господин, мне нельзя!
Вэй Усянь подавил желание выругаться. Нельзя да нельзя, а почему, собственно? Сон ведь! Не приснится же Вэнь Нину ночная охота на него самого! Схватить бы эту грозу всех орденов Поднебесной в охапку и вытащить на арену, чтоб не болтал тут про собственную неуместность… Так расстроится же. А Вэй Усянь, конечно, темный заклинатель, но немногих своих настоящих друзей обижать не любит.
От перепалки его отвлекла внезапная тишина, объявшая трибуны. Их сосед по ряду негромко присвистнул. Повернувшись обратно к центру площади, Вэй Усянь увидел, как от помоста глав неспешно спускаются две фигуры в белых одеждах. Несколько человек, уже дернувшихся было к арене, торопливо вернулись на свои места.
— Нет, ну Цинхэн-цзюня я знаю, — озадаченно пробормотал Вэнь. — Но он же отродясь заранее ни с кем не сговаривался, даже с Лань Цижэнем… А эту достойную госпожу я и вовсе не видел раньше!
Присмотревшись, Вэй Усянь мысленно кивнул: и правда, госпожа. Высокая, незнакомая, в клановых одеждах.
Отец двух Нефритов спокойно перешагнул барьер. Рядом с ним сделала то же самое женщина в белом. Трибуны ахнули и взорвались криками и свистом.
— Ой, разврат, ой, какой разврат, — Вэнь давился смехом, закрыв лицо рукавом. — Сколько ж им потом своих правил переписывать придется! У клана Лань до весны будет вдоволь бумаги для растопки!
— А что не так-то? — не понял Вэй Усянь. Сам он, несмотря на громкую славу насквозь испорченного человека, не мог разглядеть в действиях Ланей ничего предосудительного. Они даже не касались друг друга, не говоря уже о прочем.
— Так вместе же зашли, — Вэнь оглянулся на него и замахал руками. — Давайте, молодой господин, я вам после поединка объясню! Мне, признаться, отчаянно интересно, будут ли они сражаться на мечах или не совсем!
Вэй Усянь кивнул и пообещал себе поймать собеседника на слове, если придется.
Ожиданий азартного зрителя Лани не обманули. Глава клана неторопливо расчехлил гуцинь, его спутница достала из рукава флейту-сяо. Впрочем, мечи тоже покинули ножны: на них две фигуры в развевающихся одеждах поднялись в воздух. Послышались первые ноты.
В прошлой своей жизни Вэй Усянь не раз видел, как тот же Лань Ванцзи звуками гуциня дробил камни и разрывал на части вражеские тела. Сейчас обмен ударами происходил куда менее зрелищно. По крайней мере, для простого человека. Сплетались в воздухе напевы, то соединяясь в один, то резко расходясь и перебивая друг друга. Медленно кружили по спирали две фигуры на мечах. Хоть как-то разобраться в поединке Вэй Усяню помогал собственный опыт. Пусть темные приемы и отличались от тех, что применяли сейчас Лани, ему все же доводилось смотреть на мир с нужной стороны флейты. Да и знакомые струнные переборы получалось уловить.
Впрочем, разогнанную мелодиями ци могли ощущать все зрители, не чуждые самосовершенствования. Лани явно не старались чересчур сдерживать удары, и, не будь площадь зажата в тиски защитных барьеров, досталось бы и трибунам. В музыкальном заклинательстве всегда сложно выделить цель для атаки, чуть зазеваешься — и поднимешь не одного мертвеца, а целое кладбище… то есть, упокоишь, конечно.
Кто именно победил в поединке, Вэй Усянь так и не понял. Просто однажды настал миг, когда Лани опустились на землю и, обменявшись поклонами, отправились обратно к помосту для глав. Шли они совсем близко друг к другу, так что широкие белые рукава соприкасались.
— Ох, распутство-то какое, — Вэнь снова спрятал лицо в ладонях.
— Вы обещали рассказать, — покосился на него Вэй Усянь.
— Да, конечно. Вы же видели, бойцы всегда заходят на арену с противоположных концов. Так положено. А если пересечь барьер, как глава Лань и его спутница, рядом… Это делают близкие родственники, названые братья и сестры. Скажем, глава Не и его наследник могли спуститься вместе, хоть и предпочли соблюсти правила.
— Она входит в его род? — не понял Вэй Усянь. Вэнь расплылся в улыбке.
— Право же, не знаю. Но, похоже, войдет. Видите ли, еще пересечь барьер друг рядом с другом могут спутники в самосовершенствовании. Что-то вроде объявления о намерениях. В сущности, глава Лань на весь мир заявил: «Это мое». Да так, чтобы до каждого дошло… — Вэнь покачал головой. — Даже по нашим меркам смелый поступок, хотя чего только не видела арена Знойного дворца! А уж для главы Лань… Разврат, молодой господин, ой, разврат! Неприличнее было бы разве что прямо в бою захлестнуть противнице руки налобной лентой!
Вэй Усянь тихо хихикнул. Да, идею вскинуть Вэнь Нина на плечо и так поволочь на арену точно придется оставить. Неловко получится.
Интересно, эта женщина была матерью двух Нефритов клана Лань? Помнится, еще во время обучения он слышал про какие-то сложности с семейной жизнью Цинхэн-цзюня…
После боя двух Ланей на арене наступило недолгое затишье, будто все желающие показать мастерство задержались, чтобы обсудить произошедшее. Затем вниз спустилась следующая пара и поединки продолжились. Вэй Усянь нетерпеливо теребил в пальцах край ханьфу. Да, он не ошибся: на площадь выходили не только парами. И редко кто одиноко стоял в круге печатей дольше десяти ударов сердца. Вряд ли все участники сговорились между собой, и если он вылезет на арену, найдется и ему с кем скрестить клинки. Скажем, с каким-нибудь адептом Не, этих тут полно. Больше, чем гостей из Цинхэ, на трибунах разве что бело-алых Вэней, но оно и понятно: их резиденция. Или, может быть, кто из Цзянов выйдет пообщаться с новичком? Его клан всегда любил новое и не отказывался набраться полезного опыта в дружеских поединках.
— А-Нин, А-Нин, — Вэй Усянь дернул друга за рукав. — Точно не хочешь спуститься?
Вэнь Нин покачал головой.
— Это будет неуместно, молодой господин.
— Смотри, тогда я выйду один! — пригрозил ему Вэй Усянь.
— Да, молодой господин, вы ведь и так собирались проверить свои силы, — его предупреждение, похоже, Вэнь Нина совсем не испугало.
— Сразу на арене Знойного дворца? — живо заинтересовался их сосед. Похоже, упоминание о том, что в поединках может поучаствовать новый сильный боец, отвлекло его даже от схватки Цзяна и Не, происходившей внизу. — Не хочу оскорбить вас своими сомнениями, но уверены ли вы, что сможете пройти барьер? Эти печати не пропустят недостаточно сильного заклинателя.
Вэй Усянь только ухмыльнулся.
— Не попробуешь — не узнаешь!
В конце концов, он и правда хотел проверить, не сделал ли Вэнь Нин его ненароком величайшим заклинателем во всем Безночном Городе. А то загляделся на поединки и забыл, зачем пришел на площадь. Надо выбрать кого-нибудь действительно сильного, с кем ему было бы не справиться даже на пике своего могущества…
Тихий шелест, пронесшийся над трибунами, заставил его жадно вглядеться в арену. Последняя пара воинов только что вернулась в ряды зрителей, и площадь была пуста, только чуть мигали, восстанавливаясь, защитные барьеры. Вэй Усянь нахмурился. Никого? Да, никого. Тогда почему все так замерли?
Движение сбоку заставило его повернуть голову и застыть, сжав вмиг заледеневшие пальцы на рукояти Суйбяня. Сверху, от помоста для глав орденов, неторопливо спускался еще один человек. Тяжелые одежды колыхались в такт его шагам, высокое солнце сверкало лучами на ножнах и клановых украшениях. Негромкие разговоры на миг смолкали перед ним и возобновлялись уже за спиной. Вэй Усянь сидел довольно далеко от идущего, но ему казалось, что он отчетливо слышит легкий шорох, с которым ветер играет полами ханьфу и длинными темными волосами.
Спокойно перешагнув незримый барьер, Вэнь Жохань вышел на площадь перед Знойным дворцом и остановился.
Сердце Вэй Усяня колотилось быстро-быстро, так, что отсчитывать время его ударами не стал бы даже самый нетерпеливый человек в мире. «Кого-нибудь действительно сильного», да? Похоже, Безночный Город слишком внимательно слушал его мысли. Но если он выйдет против главы Вэнь, это будет бой насмерть: тот не простит ему гибели младшего сына и сожженных городов. Какую там награду предлагал Вэнь Жохань за жизнь единственного темного заклинателя в армии Низвержения Солнца?
Томительное жаркое безвременье отсчитывало мгновения на арене. Гул голосов отпечатался в сознании фоном, слился со стуком крови в ушах. Кажется, сосед-Вэнь по левую руку снова что-то говорил, бубнил себе под нос всякие предположения.
Если он сейчас выйдет, Вэнь Жохань, скорее всего, его убьет. А если нет…
Под пальцами дрогнула успокаивающим теплом рукоять Суйбяня, и Вэй Усянь решился. Резкий толчок обеими ногами, чье-то изумленное восклицание — и он, пролетев над трибунами, приземлился совсем рядом с горящими линиями печатей. И, не заметив никакого сопротивления, перешагнул их.
Продолжение в комментах.
@темы: Магистр, тварьчество наше, ФБ и ЗФБ
-
-
27.10.2021 в 19:58Эх, любимый наш фанон на праздники в Безночном. Вписался во внутренний мир прочно, из других саншайновых фиков его приходится выковыривать вручную во имя избежания самоповторов))
Спасибо)) Мы тоже очень любим эту сказку.
Ссылки, конечно, можно вставлять! По-хорошему, нам стоило бы и в посты с фиками врезать ссылки на иные части серии, но мы не будем. В последние месяцы дайри нам не дает выкладывать что-то кроме как простыню текста, коды пытаются слетать на месте...