Осторожно! Режим "сделать хорошо" активирован!
Парный фик к "Наследникам". Цикл - "Время ожидания".
Название: Последователи
Канон: 魔道祖师 - 墨香铜臭 | Módào Zǔshī - Mòxiāng Tóngxiù
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Лань Ванцзи, спойлерВэнь Нин, фоном всякие ОП
Категория: джен
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Когда слишком долго следуешь за хаосом, хаос может оглянуться.
Предупреждения: Ни одно из списка
Дополнительные теги/примечания: Alternative Universe - Canonical AU, Ouf of Character, Elements of slash, Pre-Canon, канонная смерть персонажа за кадром, сомнительный обоснуй
ждать, просто ждать, но с толком проводя времяС тех пор, как Лань Ванцзи дал себе обещание помогать людям с любой, даже самой незначительной бедой, он видел немало чужих невзгод. То селился рядом с дорогой оборотень-яо и десятками убивал неосторожных путников, пока сам не умирал от клинка или боевой мелодии. То заводились в затоне речные духи, рвали снасти рыбакам, а иногда и утаскивали детей. То отказывался уходить в круг перерождений почтенный отец семейства и усердно преследовал потомков своими наставлениями. А порой — на взгляд Лань Ванцзи, чересчур часто, — происходило и что-то, подобное сегодняшнему случаю.
- Ей-ей, соседи наворожили, господин заклинатель! – потряс сжатыми кулаками осанистый староста. – Те, что за рекой между холмов давеча отстроились. Только они по округе с темнотой знаются, вот и напустили!
Лань Ванцзи незаметно сжал губы. Разумеется. В том, что урожай стал скуднее, а в курятник забралась голодная лиса, виноват может быть исключительно темный заклинатель. Либо нанятый завистливым соседом, либо действующий лишь из природной своей злокозненности — смотря что первым придет в голову деревенским жителям. Сколько раз он выслушивал подобные истории в разных уголках Поднебесной.
- Раньше-то у них дела не ладились: и ячмень быстрее созревал у нас, и торговцы сперва к нам заглядывали, и рыба в реке ходила у нашего берега, - вдохновенно вещал староста, явно привирая, но, как казалось Лань Ванцзи, не больше чем раза в два. - А эти черепахины дети вместо того, чтобы в приличных храмах вроде нашего о милости просить, начали темным тварям поклоняться! Самому Старейшине Илина жертвы приносят, и небось кровавые!
- Действительно? – сухо переспросил Лань Ванцзи. Во всех провинциях, где Вэй Ин бывал хоть раз в жизни, в засилье нечисти теперь обвиняли именно его. Это уже стало привычным и почти не причиняло боли. Так, глухое отвращение. Даже порыв развернуться и оставить старосту жаловаться пустоте вышло задавить без особенного труда. В конце концов, простые люди только повторяют слухи. Придумывают же их и смакуют как раз господа праведные заклинатели.
- Я-то не видал, конечно, - староста чуть сбавил напор. – Кабы видал, не стоял бы тут сейчас. Но точно вам говорю, все наши беды – от соседей! Это пока они Старейшине Илина только молитвы читают, а через год-другой, глядишь, и сами темными тварями переродятся! Вы уж подсобите, господин заклинатель, найдите на них управу.
Звучало знакомо, слишком знакомо, но Лань Ванцзи клялся не отказывать в помощи. Усилием воли отставив в сторону дурные мысли, он кивнул старосте и медленно пошел к колодцу. Прежде чем искать неведомое нечто, не дающее покоя деревне, стоило расспросить ее жителей и узнать суть случившегося. Тем более, как он успел выяснить, умение поощрительно молчать было весьма полезным в расследованиях.
На первый взгляд дело казалось ясным. Лань Ванцзи осмотрел все дома и сараи, исправил пару ошибок в защитных талисманах, но, как и ожидал, не нашел ни следа темной энергии. Просто место для поселения было когда-то выбрано не слишком удачно: не настолько, чтобы в деревне постоянно болели и умирали люди, но и без особенного умения. Дурной фэншуй кое-как исправляла текущая у восточной окраины река, но в неудачные годы ее благотворного влияния не хватало, из-за чего и скудели урожаи.
На том можно было и закончить, но сразу двое собеседников Лань Ванцзи охотно подтвердили: жители соседней деревни и вправду поставили у себя небольшой храм. Да, посвященный Старейшине Илина, они и не скрывают. Наоборот, хвастаются, что у них как раз в то время дела и наладились. Не иначе на чужой крови свое счастье построили. Нет, люди в округе не пропадали. То есть местные не пропадали, а проезжих-то кто считает?
В человеческие жертвы Лань Ванцзи не поверил: как говорил ему опыт прошлых странствий, в мелких селениях нелегко утаить убийство даже случайного путника. Впрочем, за реку он все же отправился. Да, если это человеческая зависть вырастила из мыши коня-дракона, помощь заклинателя бесполезна. Но если же на окраинах Илина и вправду зародился темный культ, его необходимо уничтожить, а людей по возможности образумить. Тяжесть на сердце – еще не повод пренебрегать долгом.
Деревня за рекой отличалась разве что цветом соломы на крышах да кривовато выведенным иероглифом «хуай» на заборе, нелепым подражанием городским указателям. И жители ее смотрели на Лань Ванцзи совсем не так, как люди, идущие запретным путем и таящие камень за пазухой. Первая же встреченная женщина от обращения «почтенная госпожа» совершенно растаяла и охотно делилась подробностями нехитрой истории. Лань Ванцзи оставалось лишь молчать, иногда хмыкая вопросительно или с одобрением.
Они поселились в этих местах недавно, лет двадцать назад, когда оползень с гор западного Илина оставил их без крова. Сил, чтобы разобрать мешанину из камней и обломков стен, у деревни не хватило, да и склон стал пугающе ненадежным: а ну как едва отстроенные дома опять накроет осыпью? Поневоле пришлось идти через полпровинции искать себе место для жизни. Уже здесь, на ничейной земле, кое-как обосновались, завели хозяйство, в последние годы даже получалось понемногу сводить концы с концами. Вот только с храмом беда была: старый снесло оползнем, к соседям каждый день не находишься, а новый сооружать – да на какие деньги-то? Небожителям ведь в простом сарае не поклонишься, им нужно подобающее убранство.
- …а Старейшина Илина и сам на земле спать не гнушался, - журчала млеющая от внимания госпожа Ху. – Даочжан говорил, его не прогневает наша бедность.
- Даочжан? – переспросил Лань Ванцзи. Вэй Ину и вправду случалось спать на голых камнях, недоедать и месяцами не менять одежды: сначала на войне, потом на Луаньцзан. Но об этом знали считанные единицы, и даочжанов среди них Лань Ванцзи не помнил.
- Ну, мы его так зовем, - улыбнулась госпожа Ху. – Очень милый юноша, из учеников Старейшины Илина. Он пришел к нам три зимы назад и рассказал, как правильно приносить жертвы и что порадует его наставника.
- Вы приносите жертвы? – переспросил Лань Ванцзи. Не лучший исход, но и неудивительный. Учениками Старейшины Илина называли себя многие темные заклинатели, и занимались они зачастую столь черными делами, что не каждому клану хватало сил справиться с последствиями. Если наивные сельчане приютили такого, одно небо подскажет, что он уже успел сотворить.
- О, не в этом смысле, господин заклинатель! – всплеснула руками госпожа Ху, оказавшаяся проницательнее, чем считал Лань Ванцзи. – Наоборот, даочжан говорил, что Старейшине Илина не по душе кровь и торжественные речи. Ему больше нравится, когда в храме веселятся и празднуют.
Уже предположивший дурное Лань Ванцзи ощутил некоторое замешательство. Это не походило на темный культ, отнюдь. Хотя Вэй Ину… Вэй Ину бы и вправду понравилось.
- А еще, знаете, - госпожа Ху доверительно понизила голос, - Старейшине Илина приходилось и голодать, и бедствовать, и он не любит, когда жертвенная еда киснет и портится на алтаре. Поэтому приношения обязательно надо съесть или выпить. Очень удобно!
- И помогает? – Лань Ванцзи чувствовал себя, как в тумане посреди болота. Вроде бы видно дорогу, а вроде бы и нет. Один неверный шаг – и ухнешь в трясину с головой.
- Конечно, господин заклинатель! – восторженно ответила ему уже другая, совсем молодая девушка. – Старейшина Илина добр, щедр, милостив…
- И порой не знает меры, - прервала ее госпожа Ху. – Молчала бы, Мэй-Мэй, когда старшие говорят! Я сама расскажу!
Природа человеческая оставалась неизменной: как завистливые соседи охотно списывали свои невзгоды на вражеские козни, так местные жители каждую счастливую мелочь считали заслугой Старейшины Илина. Обильный урожай, на диво скорый в росте редис, солнечная погода, оправившийся от падучей хвори родич – все это полагали несомненными признаками его благосклонности. За любое дело небесный покровитель Хуая брался с энтузиазмом, не пренебрегая даже вовсе незначительными просьбами. А когда госпожа Лю отчаялась подарить любимому мужу сына, в глухую полночь самолично явился к ней через окно и провел некий ритуал, при упоминании которого обе женщины понимающе захихикали. Провел, разумеется, успешно: юный Лю Вэй еще не пополз, но был здоров и отменно горласт.
Каждое из этих событий по отдельности выглядело совершенно обычным, каждому легко нашлось бы объяснение – но вместе их, пожалуй, набиралось чересчур много. Возможно, этот «ученик» и вправду проводил какие-то ритуалы на удачу? Следовало выяснить.
Нужную дорогу Лань Ванцзи показали с охотой. Он и сам бы не ошибся: единственную крышу, крытую черепицей, было видно даже от околицы. А вблизи из-за новых, еще не успевших обветшать дверей едва заметно потянуло темной энергией – и Лань Ванцзи нащупал в рукаве боевые талисманы.
Сражаться не пришлось. Стоило Лань Ванцзи перешагнуть порог, ноги будто примерзли к полу. Из глубины сельского храма на него смотрел Вэй Ин. Смотрел, легко держал флейту на кончиках пальцев. Улыбался.
Прошло несколько мучительных мгновений, прежде чем Лань Ванцзи осознал: перед ним была лишь храмовая статуя. Его обмануло, чуть не заставив умереть на месте, мастерство резчика и игра теней. В нарушение всех канонов Вэй Ина изваяли сидящим в небрежной позе, лукаво склонившим голову набок, да еще и обнаженным – только какая-то темная ткань прикрывала бедра, — вот он и казался почти живым, почти дышащим. Сейчас, когда Лань Ванцзи немного пришел в себя, он без труда разглядел: статуя не закончена, не обтесана сзади. Жители Хуая не поскупились для своего покровителя: драгоценный белый мрамор, неведомо откуда взявшийся в глухой деревне, едва не светился в полумраке. Силуэт Вэй Ина выступал из него, в одной руке вертя флейту, другой поднимая чашу с вином… Лань Ванцзи моргнул. В третьей руке Вэй Ин держал талисман призыва зла со схематично вырезанными чертами. В четвертой – какую-то непонятную конструкцию с поворотными стрелками. Вокруг пятой обвились резные браслеты с узором из вэньских языков пламени, шестая и седьмая пока только угадывались в толще камня, да и для восьмой там хватило бы места.
Контраст между шероховатыми сколами мрамора и сияющей плотью статуи навевал тихую жуть. Казалось, еще немного – и Вэй Ин шагнет вперед, разорвет каменную пуповину и вновь проявится в мире.
Захватившее Лань Ванцзи наваждение отступило лишь от осторожного окрика.
- Ханьгуан-цзюнь?
Лань Ванцзи медленно повернул голову. Он узнал и этот негромкий голос, и легкий холодок темной энергии. Слабый, едва ощутимый даже для обученного заклинателя. У простых же людей не было и шанса заподозрить неладное. А те странности, что все же не остались незамеченными, в деревне наверняка списывали на причуды даочжана.
Даочжан. Просветленный, спустившийся с горы… Да, спустившийся, трудно поспорить. И уж точно — один из верных последователей Вэй Ина.
- Вэнь Цюнлинь.
- Приветствую Ханьгуан-цзюня, — тот глубоко поклонился в ответ и шагнул навстречу. Теперь он замер прямо перед статуей, и Лань Ванцзи невольно попятился. Если Призрачный Генерал сейчас нападет, первый же удар струн оставит от мраморной фигуры лишь белое крошево. Нет. Нужно дать понять, что он пришел не со злом.
Слова, как всегда бывало рядом с Вэй Ином, намертво застряли в горле. Впрочем, Вэнь Цюнлинь тоже не спешил атаковать. Стоял, обманчиво расслабленно опустив руки. Ждал.
- Зачем? – смог наконец произнести Лань Ванцзи. – Это… его не вернет.
Зачем Вэй Ину статуя, даже самая прекрасная, зачем дары и поклонение? Перебирать в памяти короткие мгновения встреч можно где угодно, а верить в то, что после смерти Вэй Ин вознесся… Прежде Лань Ванцзи отчаянно надеялся на несбыточное. Что штурма Луаньцзан не состоится, что обитатели горы сумеют ускользнуть, что душа Вэй Ина придет на зов. Но о таком чуде не смел мечтать даже он.
- Раньше Ханьгуан-цзюнь не был врагом молодому господину Вэю, - Вэнь Цюнлинь, казалось, отвечал не ему: самому себе. Тоже опасался удара?
- Как и сейчас, — с усилием проговорил Лань Ванцзи. — Жители соседней деревни просили помощи.
- Темный культ, кровавые жертвы и запретный путь? – бесстрастно уточнил Вэнь Цюнлинь и снова сделал шаг вперед, заслоняя статую собой.
- Зависть и дурной фэншуй, - Лань Ванцзи резко качнул головой. – Те люди не нуждаются в помощи заклинателя. Корень их бед – в них самих.
На неподвижном лице Вэнь Цюнлиня отразилась тень облегчения.
- Не вижу темного пути, - повторил Лань Ванцзи. Он действительно не ощущал зла ни в храме, ни в деревне. К тому же Вэнь Цюнлиня в наложении проклятий или порчи обвинил бы разве что человек, никогда его не знавший. – Но зачем?
- Так нужно, - после томительного молчания ответил Вэнь Цюнлинь и медленно отступил обратно к статуе. Лань Ванцзи без колебаний принял это приглашение.
Храм оказался небольшим: внутри едва ли хватило бы места для всех жителей деревни. Вероятно, во время праздников они ставили столы у его ступеней и открывали двери, чтобы Вэй Ину было хорошо видно. Или собирались потом расширить здание — кто знает?
- Душа молодого господина Вэя раскололась после смерти, - тихо произнес Вэнь Цюнлинь. — Я почувствовал это. Я всегда мог ощущать, что с ним, не знаю почему. Наверное, из-за того, что он меня поднял когда-то.
У Лань Ванцзи мучительно заныло в груди, будто сердце на пару мгновений перестало биться. Раскололась. Душа Вэй Ина раскололась. Вэй Ина больше не будет.
Ему следовало, следовало догадаться. Дух не откликается на Расспрос месяцы и годы, только если исчез навсегда. Или ушел на перерождение, Лань Ванцзи надеялся про себя именно на это. Как же глупо. Вэй Ину сотни и тысячи людей желали развеяться пеплом по ветру, о каком достойном посмертии может идти речь?
Нужно было что-то сказать. Спросить, например, как уцелел Вэнь Цюнлинь, которого все ордена считали уничтоженным. Но какая теперь разница? Лань Ванцзи молчал.
Из гнетущего оцепенения его вырвал голос Вэнь Цюнлиня.
- Молодому господину Вэю не хватит сил родиться снова, - продолжал тот. – Но я читал в легендах, что даже расколотую душу порой удается исцелить, если питать ее искренними светлыми чувствами. Радость, благодарность, любовь… Наверное, веселье тоже сгодится. Но моих сил не хватало, и я стал искать тех, кто сможет даровать молодому господину Вэю больше. Поверьте, Ханьгуан-цзюнь, я не обманываю этих людей! До мысли чтить великого Старейшину Илина они дошли сами. Я лишь стараюсь направить их молитвы и надеюсь, что однажды это даст молодому господину Вэю шанс вернуться…
У Лань Ванцзи, едва сумевшему сосредоточиться на его словах, вновь перехватило дыхание.
- Вернуться?
- Не знаю, - смутился Вэнь Цюнлинь. – Если душа восстанавливается из осколков, она приходит обратно в круг перерождений, я ведь прав? Или возносится, но я очень сомневаюсь, что выйдет именно так. Конечно, молодому господину Вэю поклоняются искренне, но людей в деревне немного, и их молитв вряд ли окажется достаточно. А искать большего просто опасно: даже здесь, хоть мы и жили мирно и никому не делали зла, соседи все равно позвали заклинателя… Прошу вас, Ханьгуан-цзюнь, ради души молодого господина Вэя и его посмертия, не выдавайте нас орденам! Вы же сами видели, что в Хуае не творится ничего дурного.
Ради души Вэй Ина Лань Ванцзи был готов на любые уступки. Хоть уйти, хоть промолчать, хоть жертву принести, как полагалось в его храме: громко смеясь, поднимая чаши с вином и нарушая еще с десяток правил Гусу Лань. Лишь бы помогло. Он ведь припоминал и совсем другие случаи.
- Порой усердие верующих создает недобрых существ. Без мысли и разума, но голодных до чужих душ.
В Поднебесной подобное происходило редко: слишком много молитв требовалось для рождения злобного божка, – но с удручающим постоянством. Раз в сотню лет с этой напастью сталкивался, наверное, каждый крупный клан, и Вэнь Цюнлинь, сам выросший в великом ордене, не мог не знать о такой угрозе. Не желал же он своему другу столь горькой судьбы?
- Так и случается, когда люди поклоняются причудливо искривленному дереву или куску камня, - подтвердил Вэнь Цюнлинь. – Их вера дает пустой форме подобие жизни, и молитвы понемногу становятся чересчур скудной пищей для воплощающегося создания. Но если рядом все время будет кто-то, знавший молодого господина Вэя, готовый постоянно вспоминать его, он сумеет направить чужую силу к душе, а не к мертвому камню, — как если бы жег не благовонные палочки для небожителя, а ритуальные деньги для погибшего друга. Тогда дурных последствий удастся избежать, и молодой господин Вэй сможет исцелиться и вернуться в круг перерождений.
Исцелиться… Отчего-то Лань Ванцзи мнилось, что Вэнь Цюнлинь рассчитывал на нечто большее. Не зря же статуя Вэй Ина была, вопреки обычаю, совсем невелика: с человека ростом, не выше. И ее совершенное, немыслимое сходство, и отсутствие одежд, которые неизбежно сливались бы воедино с каменной плотью… Интересно, сам ли Вэнь Цюнлинь добывал мрамор и вырезал знакомые черты? Лань Ванцзи почти не сомневался, что да. Во всех древних историях прекрасная дева, решившись вернуть суженого в мир живых, отправлялась в путь лично, а не звала на помощь заклинателей. И лишь благодаря своим усилиям добивалась успеха.
Затея Вэнь Цюнлиня казалась безумством, причудливым изгибом мысли сумасшедшего. Но если вспомнить легенды, если забыть о слове «невозможно», как это привык делать Вэй Ин… Тогда она выглядела совсем иначе.
- Достойное деяние, - коротко произнес Лань Ванцзи. – Но… зачем столько рук?
Этому он, признаться, не мог найти объяснения. Да, небожителей так изображали, но, если Вэй Ин воплотится в статую, ему же будет неудобно?
Пару мгновений Вэнь Цюнлинь молчал, уставившись куда-то в мерцание еще не обработанного камня.
- У молодого господина Вэя очень красивые руки, - прошептал он наконец. – Я увлекся.
- Красивые, — согласился Лань Ванцзи. – Очень.
От очередного взгляда на мраморную фигуру ему внезапно очень четко представился Вэй Ин, лезущий обниматься сразу десятком рук, нелепый и вопиюще непристойный. Лань Ванцзи бросило в жар, и он, глубоко вдохнув, опустился на пол перед Вэй Ином в подобающей для медитации позе.
- Ханьгуан-цзюнь? – озадаченно подал голос Вэнь Цюнлинь.
- Вэй Ин достоин хорошего посмертия.
А если от их усилий и чересчур искренних молитв Вэй Ин действительно не переродится, а вознесется… Что бы ни говорили заклинатели в великих и малых орденах, мир заслужил такого небожителя. И уж точно это не расстроит Лань Ванцзи.
Нужно слетать в Гусу. Те кувшины с вином, что он каждый год покупал для Вэй Ина, куда лучше будут смотреться здесь, в его храме. Вэй Ин любит «Улыбку императора». Впрочем, госпожа Ху говорила, их покровителю не нравится, когда приношения бесцельно стоят на алтаре, — означает ли это, что Лань Ванцзи должен выпить их сам? Вэй Ин бы посмеялся…
Белый силуэт еле заметно светился в полумраке храма, по меридианам стремительно текла ци. На душе было ясно и легко, будто после долгого и бесцельного странствия Лань Ванцзи наконец увидел вдалеке сигнальный огонь.
Название: Последователи
Канон: 魔道祖师 - 墨香铜臭 | Módào Zǔshī - Mòxiāng Tóngxiù
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Лань Ванцзи, спойлерВэнь Нин, фоном всякие ОП
Категория: джен
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Когда слишком долго следуешь за хаосом, хаос может оглянуться.
Предупреждения: Ни одно из списка
Дополнительные теги/примечания: Alternative Universe - Canonical AU, Ouf of Character, Elements of slash, Pre-Canon, канонная смерть персонажа за кадром, сомнительный обоснуй
ждать, просто ждать, но с толком проводя времяС тех пор, как Лань Ванцзи дал себе обещание помогать людям с любой, даже самой незначительной бедой, он видел немало чужих невзгод. То селился рядом с дорогой оборотень-яо и десятками убивал неосторожных путников, пока сам не умирал от клинка или боевой мелодии. То заводились в затоне речные духи, рвали снасти рыбакам, а иногда и утаскивали детей. То отказывался уходить в круг перерождений почтенный отец семейства и усердно преследовал потомков своими наставлениями. А порой — на взгляд Лань Ванцзи, чересчур часто, — происходило и что-то, подобное сегодняшнему случаю.
- Ей-ей, соседи наворожили, господин заклинатель! – потряс сжатыми кулаками осанистый староста. – Те, что за рекой между холмов давеча отстроились. Только они по округе с темнотой знаются, вот и напустили!
Лань Ванцзи незаметно сжал губы. Разумеется. В том, что урожай стал скуднее, а в курятник забралась голодная лиса, виноват может быть исключительно темный заклинатель. Либо нанятый завистливым соседом, либо действующий лишь из природной своей злокозненности — смотря что первым придет в голову деревенским жителям. Сколько раз он выслушивал подобные истории в разных уголках Поднебесной.
- Раньше-то у них дела не ладились: и ячмень быстрее созревал у нас, и торговцы сперва к нам заглядывали, и рыба в реке ходила у нашего берега, - вдохновенно вещал староста, явно привирая, но, как казалось Лань Ванцзи, не больше чем раза в два. - А эти черепахины дети вместо того, чтобы в приличных храмах вроде нашего о милости просить, начали темным тварям поклоняться! Самому Старейшине Илина жертвы приносят, и небось кровавые!
- Действительно? – сухо переспросил Лань Ванцзи. Во всех провинциях, где Вэй Ин бывал хоть раз в жизни, в засилье нечисти теперь обвиняли именно его. Это уже стало привычным и почти не причиняло боли. Так, глухое отвращение. Даже порыв развернуться и оставить старосту жаловаться пустоте вышло задавить без особенного труда. В конце концов, простые люди только повторяют слухи. Придумывают же их и смакуют как раз господа праведные заклинатели.
- Я-то не видал, конечно, - староста чуть сбавил напор. – Кабы видал, не стоял бы тут сейчас. Но точно вам говорю, все наши беды – от соседей! Это пока они Старейшине Илина только молитвы читают, а через год-другой, глядишь, и сами темными тварями переродятся! Вы уж подсобите, господин заклинатель, найдите на них управу.
Звучало знакомо, слишком знакомо, но Лань Ванцзи клялся не отказывать в помощи. Усилием воли отставив в сторону дурные мысли, он кивнул старосте и медленно пошел к колодцу. Прежде чем искать неведомое нечто, не дающее покоя деревне, стоило расспросить ее жителей и узнать суть случившегося. Тем более, как он успел выяснить, умение поощрительно молчать было весьма полезным в расследованиях.
На первый взгляд дело казалось ясным. Лань Ванцзи осмотрел все дома и сараи, исправил пару ошибок в защитных талисманах, но, как и ожидал, не нашел ни следа темной энергии. Просто место для поселения было когда-то выбрано не слишком удачно: не настолько, чтобы в деревне постоянно болели и умирали люди, но и без особенного умения. Дурной фэншуй кое-как исправляла текущая у восточной окраины река, но в неудачные годы ее благотворного влияния не хватало, из-за чего и скудели урожаи.
На том можно было и закончить, но сразу двое собеседников Лань Ванцзи охотно подтвердили: жители соседней деревни и вправду поставили у себя небольшой храм. Да, посвященный Старейшине Илина, они и не скрывают. Наоборот, хвастаются, что у них как раз в то время дела и наладились. Не иначе на чужой крови свое счастье построили. Нет, люди в округе не пропадали. То есть местные не пропадали, а проезжих-то кто считает?
В человеческие жертвы Лань Ванцзи не поверил: как говорил ему опыт прошлых странствий, в мелких селениях нелегко утаить убийство даже случайного путника. Впрочем, за реку он все же отправился. Да, если это человеческая зависть вырастила из мыши коня-дракона, помощь заклинателя бесполезна. Но если же на окраинах Илина и вправду зародился темный культ, его необходимо уничтожить, а людей по возможности образумить. Тяжесть на сердце – еще не повод пренебрегать долгом.
Деревня за рекой отличалась разве что цветом соломы на крышах да кривовато выведенным иероглифом «хуай» на заборе, нелепым подражанием городским указателям. И жители ее смотрели на Лань Ванцзи совсем не так, как люди, идущие запретным путем и таящие камень за пазухой. Первая же встреченная женщина от обращения «почтенная госпожа» совершенно растаяла и охотно делилась подробностями нехитрой истории. Лань Ванцзи оставалось лишь молчать, иногда хмыкая вопросительно или с одобрением.
Они поселились в этих местах недавно, лет двадцать назад, когда оползень с гор западного Илина оставил их без крова. Сил, чтобы разобрать мешанину из камней и обломков стен, у деревни не хватило, да и склон стал пугающе ненадежным: а ну как едва отстроенные дома опять накроет осыпью? Поневоле пришлось идти через полпровинции искать себе место для жизни. Уже здесь, на ничейной земле, кое-как обосновались, завели хозяйство, в последние годы даже получалось понемногу сводить концы с концами. Вот только с храмом беда была: старый снесло оползнем, к соседям каждый день не находишься, а новый сооружать – да на какие деньги-то? Небожителям ведь в простом сарае не поклонишься, им нужно подобающее убранство.
- …а Старейшина Илина и сам на земле спать не гнушался, - журчала млеющая от внимания госпожа Ху. – Даочжан говорил, его не прогневает наша бедность.
- Даочжан? – переспросил Лань Ванцзи. Вэй Ину и вправду случалось спать на голых камнях, недоедать и месяцами не менять одежды: сначала на войне, потом на Луаньцзан. Но об этом знали считанные единицы, и даочжанов среди них Лань Ванцзи не помнил.
- Ну, мы его так зовем, - улыбнулась госпожа Ху. – Очень милый юноша, из учеников Старейшины Илина. Он пришел к нам три зимы назад и рассказал, как правильно приносить жертвы и что порадует его наставника.
- Вы приносите жертвы? – переспросил Лань Ванцзи. Не лучший исход, но и неудивительный. Учениками Старейшины Илина называли себя многие темные заклинатели, и занимались они зачастую столь черными делами, что не каждому клану хватало сил справиться с последствиями. Если наивные сельчане приютили такого, одно небо подскажет, что он уже успел сотворить.
- О, не в этом смысле, господин заклинатель! – всплеснула руками госпожа Ху, оказавшаяся проницательнее, чем считал Лань Ванцзи. – Наоборот, даочжан говорил, что Старейшине Илина не по душе кровь и торжественные речи. Ему больше нравится, когда в храме веселятся и празднуют.
Уже предположивший дурное Лань Ванцзи ощутил некоторое замешательство. Это не походило на темный культ, отнюдь. Хотя Вэй Ину… Вэй Ину бы и вправду понравилось.
- А еще, знаете, - госпожа Ху доверительно понизила голос, - Старейшине Илина приходилось и голодать, и бедствовать, и он не любит, когда жертвенная еда киснет и портится на алтаре. Поэтому приношения обязательно надо съесть или выпить. Очень удобно!
- И помогает? – Лань Ванцзи чувствовал себя, как в тумане посреди болота. Вроде бы видно дорогу, а вроде бы и нет. Один неверный шаг – и ухнешь в трясину с головой.
- Конечно, господин заклинатель! – восторженно ответила ему уже другая, совсем молодая девушка. – Старейшина Илина добр, щедр, милостив…
- И порой не знает меры, - прервала ее госпожа Ху. – Молчала бы, Мэй-Мэй, когда старшие говорят! Я сама расскажу!
Природа человеческая оставалась неизменной: как завистливые соседи охотно списывали свои невзгоды на вражеские козни, так местные жители каждую счастливую мелочь считали заслугой Старейшины Илина. Обильный урожай, на диво скорый в росте редис, солнечная погода, оправившийся от падучей хвори родич – все это полагали несомненными признаками его благосклонности. За любое дело небесный покровитель Хуая брался с энтузиазмом, не пренебрегая даже вовсе незначительными просьбами. А когда госпожа Лю отчаялась подарить любимому мужу сына, в глухую полночь самолично явился к ней через окно и провел некий ритуал, при упоминании которого обе женщины понимающе захихикали. Провел, разумеется, успешно: юный Лю Вэй еще не пополз, но был здоров и отменно горласт.
Каждое из этих событий по отдельности выглядело совершенно обычным, каждому легко нашлось бы объяснение – но вместе их, пожалуй, набиралось чересчур много. Возможно, этот «ученик» и вправду проводил какие-то ритуалы на удачу? Следовало выяснить.
Нужную дорогу Лань Ванцзи показали с охотой. Он и сам бы не ошибся: единственную крышу, крытую черепицей, было видно даже от околицы. А вблизи из-за новых, еще не успевших обветшать дверей едва заметно потянуло темной энергией – и Лань Ванцзи нащупал в рукаве боевые талисманы.
Сражаться не пришлось. Стоило Лань Ванцзи перешагнуть порог, ноги будто примерзли к полу. Из глубины сельского храма на него смотрел Вэй Ин. Смотрел, легко держал флейту на кончиках пальцев. Улыбался.
Прошло несколько мучительных мгновений, прежде чем Лань Ванцзи осознал: перед ним была лишь храмовая статуя. Его обмануло, чуть не заставив умереть на месте, мастерство резчика и игра теней. В нарушение всех канонов Вэй Ина изваяли сидящим в небрежной позе, лукаво склонившим голову набок, да еще и обнаженным – только какая-то темная ткань прикрывала бедра, — вот он и казался почти живым, почти дышащим. Сейчас, когда Лань Ванцзи немного пришел в себя, он без труда разглядел: статуя не закончена, не обтесана сзади. Жители Хуая не поскупились для своего покровителя: драгоценный белый мрамор, неведомо откуда взявшийся в глухой деревне, едва не светился в полумраке. Силуэт Вэй Ина выступал из него, в одной руке вертя флейту, другой поднимая чашу с вином… Лань Ванцзи моргнул. В третьей руке Вэй Ин держал талисман призыва зла со схематично вырезанными чертами. В четвертой – какую-то непонятную конструкцию с поворотными стрелками. Вокруг пятой обвились резные браслеты с узором из вэньских языков пламени, шестая и седьмая пока только угадывались в толще камня, да и для восьмой там хватило бы места.
Контраст между шероховатыми сколами мрамора и сияющей плотью статуи навевал тихую жуть. Казалось, еще немного – и Вэй Ин шагнет вперед, разорвет каменную пуповину и вновь проявится в мире.
Захватившее Лань Ванцзи наваждение отступило лишь от осторожного окрика.
- Ханьгуан-цзюнь?
Лань Ванцзи медленно повернул голову. Он узнал и этот негромкий голос, и легкий холодок темной энергии. Слабый, едва ощутимый даже для обученного заклинателя. У простых же людей не было и шанса заподозрить неладное. А те странности, что все же не остались незамеченными, в деревне наверняка списывали на причуды даочжана.
Даочжан. Просветленный, спустившийся с горы… Да, спустившийся, трудно поспорить. И уж точно — один из верных последователей Вэй Ина.
- Вэнь Цюнлинь.
- Приветствую Ханьгуан-цзюня, — тот глубоко поклонился в ответ и шагнул навстречу. Теперь он замер прямо перед статуей, и Лань Ванцзи невольно попятился. Если Призрачный Генерал сейчас нападет, первый же удар струн оставит от мраморной фигуры лишь белое крошево. Нет. Нужно дать понять, что он пришел не со злом.
Слова, как всегда бывало рядом с Вэй Ином, намертво застряли в горле. Впрочем, Вэнь Цюнлинь тоже не спешил атаковать. Стоял, обманчиво расслабленно опустив руки. Ждал.
- Зачем? – смог наконец произнести Лань Ванцзи. – Это… его не вернет.
Зачем Вэй Ину статуя, даже самая прекрасная, зачем дары и поклонение? Перебирать в памяти короткие мгновения встреч можно где угодно, а верить в то, что после смерти Вэй Ин вознесся… Прежде Лань Ванцзи отчаянно надеялся на несбыточное. Что штурма Луаньцзан не состоится, что обитатели горы сумеют ускользнуть, что душа Вэй Ина придет на зов. Но о таком чуде не смел мечтать даже он.
- Раньше Ханьгуан-цзюнь не был врагом молодому господину Вэю, - Вэнь Цюнлинь, казалось, отвечал не ему: самому себе. Тоже опасался удара?
- Как и сейчас, — с усилием проговорил Лань Ванцзи. — Жители соседней деревни просили помощи.
- Темный культ, кровавые жертвы и запретный путь? – бесстрастно уточнил Вэнь Цюнлинь и снова сделал шаг вперед, заслоняя статую собой.
- Зависть и дурной фэншуй, - Лань Ванцзи резко качнул головой. – Те люди не нуждаются в помощи заклинателя. Корень их бед – в них самих.
На неподвижном лице Вэнь Цюнлиня отразилась тень облегчения.
- Не вижу темного пути, - повторил Лань Ванцзи. Он действительно не ощущал зла ни в храме, ни в деревне. К тому же Вэнь Цюнлиня в наложении проклятий или порчи обвинил бы разве что человек, никогда его не знавший. – Но зачем?
- Так нужно, - после томительного молчания ответил Вэнь Цюнлинь и медленно отступил обратно к статуе. Лань Ванцзи без колебаний принял это приглашение.
Храм оказался небольшим: внутри едва ли хватило бы места для всех жителей деревни. Вероятно, во время праздников они ставили столы у его ступеней и открывали двери, чтобы Вэй Ину было хорошо видно. Или собирались потом расширить здание — кто знает?
- Душа молодого господина Вэя раскололась после смерти, - тихо произнес Вэнь Цюнлинь. — Я почувствовал это. Я всегда мог ощущать, что с ним, не знаю почему. Наверное, из-за того, что он меня поднял когда-то.
У Лань Ванцзи мучительно заныло в груди, будто сердце на пару мгновений перестало биться. Раскололась. Душа Вэй Ина раскололась. Вэй Ина больше не будет.
Ему следовало, следовало догадаться. Дух не откликается на Расспрос месяцы и годы, только если исчез навсегда. Или ушел на перерождение, Лань Ванцзи надеялся про себя именно на это. Как же глупо. Вэй Ину сотни и тысячи людей желали развеяться пеплом по ветру, о каком достойном посмертии может идти речь?
Нужно было что-то сказать. Спросить, например, как уцелел Вэнь Цюнлинь, которого все ордена считали уничтоженным. Но какая теперь разница? Лань Ванцзи молчал.
Из гнетущего оцепенения его вырвал голос Вэнь Цюнлиня.
- Молодому господину Вэю не хватит сил родиться снова, - продолжал тот. – Но я читал в легендах, что даже расколотую душу порой удается исцелить, если питать ее искренними светлыми чувствами. Радость, благодарность, любовь… Наверное, веселье тоже сгодится. Но моих сил не хватало, и я стал искать тех, кто сможет даровать молодому господину Вэю больше. Поверьте, Ханьгуан-цзюнь, я не обманываю этих людей! До мысли чтить великого Старейшину Илина они дошли сами. Я лишь стараюсь направить их молитвы и надеюсь, что однажды это даст молодому господину Вэю шанс вернуться…
У Лань Ванцзи, едва сумевшему сосредоточиться на его словах, вновь перехватило дыхание.
- Вернуться?
- Не знаю, - смутился Вэнь Цюнлинь. – Если душа восстанавливается из осколков, она приходит обратно в круг перерождений, я ведь прав? Или возносится, но я очень сомневаюсь, что выйдет именно так. Конечно, молодому господину Вэю поклоняются искренне, но людей в деревне немного, и их молитв вряд ли окажется достаточно. А искать большего просто опасно: даже здесь, хоть мы и жили мирно и никому не делали зла, соседи все равно позвали заклинателя… Прошу вас, Ханьгуан-цзюнь, ради души молодого господина Вэя и его посмертия, не выдавайте нас орденам! Вы же сами видели, что в Хуае не творится ничего дурного.
Ради души Вэй Ина Лань Ванцзи был готов на любые уступки. Хоть уйти, хоть промолчать, хоть жертву принести, как полагалось в его храме: громко смеясь, поднимая чаши с вином и нарушая еще с десяток правил Гусу Лань. Лишь бы помогло. Он ведь припоминал и совсем другие случаи.
- Порой усердие верующих создает недобрых существ. Без мысли и разума, но голодных до чужих душ.
В Поднебесной подобное происходило редко: слишком много молитв требовалось для рождения злобного божка, – но с удручающим постоянством. Раз в сотню лет с этой напастью сталкивался, наверное, каждый крупный клан, и Вэнь Цюнлинь, сам выросший в великом ордене, не мог не знать о такой угрозе. Не желал же он своему другу столь горькой судьбы?
- Так и случается, когда люди поклоняются причудливо искривленному дереву или куску камня, - подтвердил Вэнь Цюнлинь. – Их вера дает пустой форме подобие жизни, и молитвы понемногу становятся чересчур скудной пищей для воплощающегося создания. Но если рядом все время будет кто-то, знавший молодого господина Вэя, готовый постоянно вспоминать его, он сумеет направить чужую силу к душе, а не к мертвому камню, — как если бы жег не благовонные палочки для небожителя, а ритуальные деньги для погибшего друга. Тогда дурных последствий удастся избежать, и молодой господин Вэй сможет исцелиться и вернуться в круг перерождений.
Исцелиться… Отчего-то Лань Ванцзи мнилось, что Вэнь Цюнлинь рассчитывал на нечто большее. Не зря же статуя Вэй Ина была, вопреки обычаю, совсем невелика: с человека ростом, не выше. И ее совершенное, немыслимое сходство, и отсутствие одежд, которые неизбежно сливались бы воедино с каменной плотью… Интересно, сам ли Вэнь Цюнлинь добывал мрамор и вырезал знакомые черты? Лань Ванцзи почти не сомневался, что да. Во всех древних историях прекрасная дева, решившись вернуть суженого в мир живых, отправлялась в путь лично, а не звала на помощь заклинателей. И лишь благодаря своим усилиям добивалась успеха.
Затея Вэнь Цюнлиня казалась безумством, причудливым изгибом мысли сумасшедшего. Но если вспомнить легенды, если забыть о слове «невозможно», как это привык делать Вэй Ин… Тогда она выглядела совсем иначе.
- Достойное деяние, - коротко произнес Лань Ванцзи. – Но… зачем столько рук?
Этому он, признаться, не мог найти объяснения. Да, небожителей так изображали, но, если Вэй Ин воплотится в статую, ему же будет неудобно?
Пару мгновений Вэнь Цюнлинь молчал, уставившись куда-то в мерцание еще не обработанного камня.
- У молодого господина Вэя очень красивые руки, - прошептал он наконец. – Я увлекся.
- Красивые, — согласился Лань Ванцзи. – Очень.
От очередного взгляда на мраморную фигуру ему внезапно очень четко представился Вэй Ин, лезущий обниматься сразу десятком рук, нелепый и вопиюще непристойный. Лань Ванцзи бросило в жар, и он, глубоко вдохнув, опустился на пол перед Вэй Ином в подобающей для медитации позе.
- Ханьгуан-цзюнь? – озадаченно подал голос Вэнь Цюнлинь.
- Вэй Ин достоин хорошего посмертия.
А если от их усилий и чересчур искренних молитв Вэй Ин действительно не переродится, а вознесется… Что бы ни говорили заклинатели в великих и малых орденах, мир заслужил такого небожителя. И уж точно это не расстроит Лань Ванцзи.
Нужно слетать в Гусу. Те кувшины с вином, что он каждый год покупал для Вэй Ина, куда лучше будут смотреться здесь, в его храме. Вэй Ин любит «Улыбку императора». Впрочем, госпожа Ху говорила, их покровителю не нравится, когда приношения бесцельно стоят на алтаре, — означает ли это, что Лань Ванцзи должен выпить их сам? Вэй Ин бы посмеялся…
Белый силуэт еле заметно светился в полумраке храма, по меридианам стремительно текла ци. На душе было ясно и легко, будто после долгого и бесцельного странствия Лань Ванцзи наконец увидел вдалеке сигнальный огонь.
@темы: Магистр, тварьчество наше, ФБ и ЗФБ
-
-
23.02.2021 в 00:28-
-
23.02.2021 в 18:21А если бы в деревеньку пришел кто-то другой, Вэнь Нин, грустно вздохнув, разорвал бы его на мелкие кусочки. Хотя не факт, что смог бы сохранить тайну... так что хорошо, что пришел все-таки Лань Чжань.
Спасибо!