Осторожно! Режим "сделать хорошо" активирован!
А теперь будет рейтинг!
Попячечной, желавшей этот фик, несмотря на все честно перечисленные штампы в сюжете, и лично кэпу посвящается.
Название: Самое прекрасное
Канон: 魔道祖师 - 墨香铜臭 | Módào Zǔshī - Mòxiāng Tóngxiù
Размер: миди (5650 слов)
Пейринг/Персонажи: Лань Сичэнь/Цзинь Гуанъяо
Категория: слэш
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: иногда чужие дурные замыслы идут только на пользу.
Предупреждения: Ни одно из списка
Дополнительные теги/примечания: Alternative Universe - Canonical AU, Ouf of Character, Plot What Plot/Porn Without Plot, Elements of Angst, Fluff, Miscommunication, Anal Sex, RST / Resolved Sexual Tension, Drunk Sex, Don't copy to another site, штампы, Лань-пьянь, они упали и начали трахаться, свадьба в конце порнофильма
пофапать на Лань Сичэня, но украдкой, а то голову на полочку!Несмотря на долгий путь, эргэ выглядел как обычно. Словно и не летел с самого утра сквозь низкие тучи, а просто шагнул за стены Облачных Глубин — и неким удивительным образом оказался близ Башни Кои. Даже волосы не растрепались на ветру. А ведь он — Цзинь Гуанъяо не сомневался — за всю дорогу ни разу не спустился с Шоюэ восстановить силы. Привык на войне к длинным перелетам.
— Дорога наверняка вымотала тебя, эргэ, — произнес Цзинь Гуанъяо, открывая перед ним дверь своих покоев. — Позволь, я прикажу подать чай.
Конечно же, он немного лукавил: день на мече изнурил бы эргэ, разве что если бы на Шоюэ рядом с ним стоял кто-то еще. Но законы гостеприимства давали замечательную возможность проявить заботу и разделить угощение, и Цзинь Гуанъяо не был намерен ее лишаться.
Эргэ не стал отказываться. Опустился у низкого столика, оправил складки одежд.
— Почему ты спрашиваешь моего разрешения, А-Яо? Ведь нынче я лишь гость, а хозяин — ты.
Он улыбался светло и мягко, и Цзинь Гуанъяо, как и много раз прежде, не без труда заставил себя оторвать взгляд от его губ. Нельзя пялиться на эргэ, как на танцовщицу из ивовой лодки. Это низко и оскорбительно, и то, что столь благословенная небесами красота сама притягивает взор, ничуть его не извиняет.
— Хозяин? Разве что в своих покоях, — со смехом ответил он. — Смотри не назови меня так на людях, эргэ, иначе отец будет опечален, а я, как почтительный сын, не могу допустить подобного.
Хотя однажды слова эргэ станут правдой, и Цзинь Гуанъяо уже знал, как именно это произойдет. Впрочем, беседовать о подобном он не собирался. Тратить бесценные мгновения встречи, чтобы обсуждать отца, — нет, ни за что.
Вошла служанка, поставила на стол поднос и исчезла за дверью. Цзинь Гуанъяо с неудовольствием отметил, что чай она уже разлила по чашкам, лишив его радости самому поухаживать за эргэ. Досадная оплошность. Нужно будет после ненароком обмолвиться об этом управляющему: пусть проверит, отчего юная дева так пренебрегла правилами приличия.
Зато угощение соответствовало обстоятельствам как нельзя лучше. Сытное, хорошо восполняющее силы после долгого перелета, однако не настолько роскошное, чтобы идти вразрез с устоями Гусу Лань. Правда — Цзинь Гуанъяо нахмурился, — эргэ зачем-то положили и мяса, и пряного соуса… Нет, определенно придется поговорить с управляющим.
— Какой интересный чай, А-Яо, — с отчетливым удивлением в голосе произнес эргэ.
Уроки Безночного Города, а после – и Башни Кои не прошли даром. Чашу из его рук Цзинь Гуанъяо выбил прежде, чем осознал собственное движение. Прозрачная жидкость плеснула по полу, растеклась длинной полосой.
— Ты носишь с собой противоядия? — если нет, он поделится, но лучше бы эргэ иметь эту полезную привычку. Она, к сожалению, нередко пригождается в жизни.
— Да, самые распространенные, — эргэ посерьезнел, коснулся собственного запястья, выслушивая биение крови в жилах. — Но я не чувствую ничего дурного.
— Нестрашно, я сейчас выясню, чего тебе подлили, — Цзинь Гуанъяо поднял опустевшую, поблескивающую последними каплями напитка чашу. В висках быстро и часто стучал гнев: кто, какая мразь посмела? Отец сетовал, что Облачные Глубины проявляют излишнюю твердость в политике — то есть не соглашаются бездумно с любым его предложением; он мог захотеть исправить ситуацию. Но отравить главу чужого ордена прямо в резиденции? Да отец с ума сошел!
Проявитель ядов ему подарил глава Вэнь. Вложил в ладонь тогда еще Мэн Яо небольшой серебряный диск с резным узором из колокольчиков и астр и усмехнулся: «Тебе понадобится». Не ошибся. Только в Безночном Городе, где многие желали убрать со своего пути нового приближенного главы, проявитель спас жизнь Цзинь Гуанъяо четырежды. После победы он не стал выкладывать из рукава редкий артефакт, и не зря: не так давно тот пригодился уже в Башне Кои. В первый раз, но, похоже, далеко не в последний.
Цзинь Гуанъяо уронил в центр диска две светлые капли. Влил немного ци в тонкий ободок из полированного дерева, сдвинул его по кругу. Всмотрелся пристально и напряженно.
Мгновение шло за мгновением, но ни одна из черт на серебре и не думала загораться. Яд, незнакомый лучшим артефакторам Цишань Вэнь? Незнакомый самому Цзинь Гуанъяо?
— Я все еще не ощущаю никаких подозрительных признаков, — судя по неяркому свечению вокруг пальцев, эргэ только что разомкнул ручную печать, призванную оценить состояние раненого. — А-Яо, ты не ошибся?
— Хотел бы на это надеяться, — Цзинь Гуанъяо поднес чашу к лицу, принюхался. Медленно моргнул, не веря собственным чувствам. Пахло вином. Обычным, пусть и очень хорошим вином.
Существуют ли яды, раскрывающие свою суть лишь в союзе с питьем, горячащим кровь? Цзинь Гуанъяо не помнил ни одного, хотя полагал себя знатоком в этой области.
Но эргэ положили мяса, тушенного в пряном соусе, и налили вина. А перед самим Цзинь Гуанъяо — он только сейчас бросил взгляд на миску — стоял рис, изящно нарезанные ломтики дайкона и два вида бобов. Пища, принятая в Гусу Лань.
Могло ли статься, что служанка от волнения просто перепутала и опустила поднос на стол не той стороной? Нет, вряд ли. Вся прислуга в Башне Кои проходила тщательное обучение. Никто не совершил бы такой глупой ошибки.
— В Гусу Лань запрещено пить вино, — медленно произнес Цзинь Гуанъяо. — Есть ли для этого особая причина, отличная от заповедей предков?
Для некоторых людей были опасны совершенно обычные вещи, он знал о подобном с детства. С их соседом по улице однажды приключилась сильная болезнь, когда он отведал плодов драконова дерева, а у матушки отчаянно слезились глаза от безобидной кошачьей шерсти. Возможно ли, что в Облачных Глубинах пьют только чай и воду вовсе не ради смирения плоти? Тогда неведомому злоумышленнику не было никакой нужды добавлять в чашу лишних примесей: вино само стало бы ядом.
На лице эргэ отразилось едва заметное смущение, и Цзинь Гуанъяо зашарил по рукавам в поисках целебных снадобий. А ведь так хотелось ошибиться.
— Причина действительно есть, — после недолгой заминки ответил эргэ. — Многие рожденные в клане Лань очень уязвимы к вину. Даже незначительная его порция заставляет нас пьянеть. Тогда мы можем совершать не самые достойные поступки.
Стыдно признать, но Цзинь Гуанъяо ощутил облегчение. Он ведь слышал о чем-то подобном — кажется, от Цзинь Цзысюня или еще кого-то из родичей отца. Выходит, эргэ просто хотели выставить в дурном свете? Вынудить повести себя неподобающе, уронить репутацию Гусу Лань в глазах обитателей и гостей Башни Кои? Тоже нехорошо, но куда лучше попытки покушения.
— Твои ручные печати все еще не показывают отравления? — спросил он. Эргэ целитель, ему хватило бы навыков распознать неладное.
— Нет, ничего, — эргэ беспечно покачал головой, забрал у него пустую чашу и вернул на столик. Цзинь Гуанъяо против воли бросило в дрожь: потянувшись вперед, эргэ дотронулся до его кисти кончиками пальцев. Нечаянно, разумеется, нечаянно, но кожу все равно обожгло внезапным жаром.
Ох, эргэ, это жестоко — так прикасаться. Твой младший брат теперь не уснет спокойно.
— Полагаю, юная дева всего лишь перепутала, кому из нас какая пища предназначена, — эргэ приподнял поднос и переставил его нужной стороной к Цзинь Гуанъяо. — Прошу, не ругай ее за это. Любому случается ошибиться.
— Не стану, — пообещал Цзинь Гуанъяо.
Он не лукавил: бранить служанку и вправду было не за что. Сама она не догадалась бы разлить питье по чашам еще за дверью, чтобы никто уж точно не предотвратил беды. Виновен тот, кто отдал ей такой приказ. Кто пожелал, чтобы эргэ сделал что-нибудь неприемлемое на глазах у всей Башни Кои. И вот этому человеку Цзинь Гуанъяо ничего спускать не собирался.
— Тебе уже случалось пить вино? — следовало выяснить хотя бы, не станет ли эргэ дурно.
— О, только однажды, — эргэ смотрел с легким весельем. — И тоже по ошибке, представляешь? Кстати, вкус был довольно похожим, если припомнить… В тот раз я залез на крышу беседки и играл на флейте посреди ночи. Никогда не забуду лицо дядюшки, явившегося меня урезонить! Но, думаю, сегодня не случится ничего подобного. Я ведь сделал от силы пару глотков, разве этого хватит?
— Не беспокойся, эргэ, — Цзинь Гуанъяо разлил по чашам чай и выложил на край стола пилюлю с корнями колокольчика. Если вино все же окажется лишь прикрытием для иного яда, у него будет чем отпоить эргэ в первые мгновения. — Я не дам тебе выйти из комнаты и попасться кому-либо на глаза. А если захочешь сыграть на флейте, можешь без опаски делать это здесь. Талисманы, заглушающие звуки, я вешаю всегда.
Уже договорив, он отчаянно понадеялся, что эргэ не заметит вопиющую двусмысленность этих слов. И, кажется, его надежды оправдались: тот лишь тепло улыбнулся и взялся за палочки, воздавая должное угощению.
— К слову, А-Яо, твое вино было весьма вкусным, — произнес он, подцепляя ломтик дайкона. — Лучше того, что мне довелось попробовать в Гусу. Хотя я, к стыду своему, не разбираюсь в таких напитках, неловко, правда?
— Отнюдь, — возразил Цзинь Гуанъяо. — Чего же здесь постыдного для главы ордена Лань? Вот если бы ты с первого же глотка мог сказать, где и в каком году создано вино в твоей чаше, злые языки не преминули бы это отметить.
Эргэ, похоже, представил себе столь чудную картину: вздрогнул плечами и рассмеялся, запрокинув голову. Цзинь Гуанъяо проследил взглядом изгиб его шеи и спешно опустил ресницы. Нельзя, нельзя. Лани не познают радостей плоти ни с кем, кроме спутников на тропе самосовершенствования, — и уж точно эргэ не примет ни объятия, ни поцелуя от него. Самое большее — вспомнит невольно о происхождении Цзинь Гуанъяо и тут же начнет корить себя за недолжные мысли. Стоит ли пытаться?
— А-Яо, ты смотришь с такой горечью. Я опечалил тебя?
Застигнутый врасплох его словами, Цзинь Гуанъяо торопливо улыбнулся как мог безмятежнее и мысленно проклял свою несдержанность. Выдал себя, как мальчишка неопытный. В Знойном дворце это не сошло бы ему с рук.
— Что ты, — ответил он вслух. — Просто день был не из легких. Ты ведь знаешь, в Башне Кои многое ложится на мои плечи.
Делами ордена Цзинь Гуанъяо привык объяснять любую тревогу, которую замечали в его глазах названые братья. К счастью, поводы для подобного беспокойства отец предоставлял в избытке.
— Тебе нужно немного развеяться, — воодушевленно предложил эргэ. — Хочешь, полетим в Гусу? В садах Облачных Глубин расцвели ирисы, я покажу самые красивые пруды с ними. Пойдем!
Он вскочил из-за стола, подхватил Шоюэ с подставки. Цзинь Гуанъяо на миг напрягся. Началось? Но эргэ совсем не выглядел опьяневшим: двигался так же уверенно, как всегда, говорил внятно и даже не покраснел лицом.
В любом случае, Цзинь Гуанъяо обещал не выпускать его из комнаты и слово свое намеревался сдержать.
— Не стоит, — он взял эргэ за рукав, не давая вспрыгнуть на подоконник. — Быть может, ты и не устал по дороге из Гусу, а вот Шоюэ наверняка потратил немало сил. Разве справедливо после полного дневного перелета заставлять его вновь прокладывать путь среди облаков?
— О, — эргэ явственно смутился, и Цзинь Гуанъяо слегка кивнул. Да. Похоже, одного глотка все же хватило. В ясном сознании эргэ вспомнил бы, что его клинок способен и на большее. — Ты прав, А-Яо, это попросту жестоко. Тогда, может быть, отправимся на Хэньшэне? Он ведь никуда не летал сегодня?
Вот это Цзинь Гуанъяо представил себе до боли отчетливо. Вечернее небо, ветер в лицо. Эргэ стоит позади на мече, так близко, что можно спиной ощутить тепло его тела. И, чтобы вернее держаться на клинке, обнимает Цзинь Гуанъяо за плечи.
— А-Яо? — эргэ коснулся его запястья. — Тебе нехорошо?
— Нет, конечно же нет, — Цзинь Гуанъяо принужденно рассмеялся. — Прости, на Хэньшэне тоже не выйдет. Он ведь гораздо слабее Шоюэ и не сможет нести двоих до самых Облачных Глубин.
А жаль.
— Разве обязательно куда-то лететь этой ночью? — добавил он, не дожидаясь, пока эргэ предложит что-нибудь еще. — У нас в достатке чая и закусок. А если ты желаешь полюбоваться прекрасным, то и здесь найдется чем порадовать твой взор. Недавно мне удалось раздобыть чудесный свиток работы У Даоцзы, я уверен, он покажется тебе…
Договорить Цзинь Гуанъяо не успел. Эргэ, уже с сожалением отступивший от окна, повернулся и обхватил ладонями его лицо: как чашу с водой в разгар засухи, бережно и крепко.
— Найдется, — тихо-тихо сказал он. — Я погляжу?
Цзинь Гуанъяо не ответил: разом отнялся язык. Эргэ его касался. Не случайно, когда передавал из рук в руки свиток или чашу. Не по велению долга, когда перевязывал раны. Эргэ сжимал в ладонях его лицо и смотрел в глаза, пристально и открыто.
Может быть, во второй чаше тоже оказался не чай? И он сейчас лежит без сознания посреди комнаты, а эргэ тщится привести его в чувство? Но ведь все так ярко и зримо. Будто и вправду происходит наяву.
— Красиво, — произнес эргэ целую вечность спустя и осторожно провел пальцами по скулам Цзинь Гуанъяо. Тот рвано выдохнул: щеки залило жаром. — Красивее, чем ирисы в Гусу. Я буду любоваться тобой, А-Яо, хорошо?
Нужно было что-то сказать. Спросить эргэ, понимает ли он, что делает: ведь в Облачных Глубинах наверняка запрещены подобные жесты, и ему придется потом принимать наказание. Но не хотелось. Хотелось стоять неподвижно и подставлять лицо под нежданную ласку.
— У тебя кожа, словно крыло южной бабочки, — эргэ нежно погладил его по виску. — Страшно дотронуться и причинить боль. А глаз все равно не отвести.
В той оглушающей пустоте, что застыла в голове у Цзинь Гуанъяо, эти слова отдались гулким звоном. Эргэ боится сделать ему больно? Но почему?
— Ты не навредишь, — во рту пересохло, и он едва смог разомкнуть губы. — Я ведь не бабочка.
Кончики пальцев эргэ дрогнули, очертили коротким движением мочку уха. Цзинь Гуанъяо медленно, как под водой, поднял руку и коснулся его запястья. Ткань рукава, живое тепло под ним. Не мерещится?
— Обещаешь? — эргэ говорил до странности серьезно, будто и не смеялся только что, не порывался выскочить из окна и устремиться в новый полет. Цзинь Гуанъяо слушал его голос и едва понимал, о чем речь. Эргэ ждет от него обещания, но какого? Наверное, что-то насчет политики Башни Кои или, может быть, не злить без нужды дагэ… Нет. Что эргэ не причинит ему вреда. Не сломает ненароком, как крылья мотылька. Но это же эргэ, разве он станет так делать?
— Да, — почти неслышно ответил Цзинь Гуанъяо. — Конечно, обещаю.
В следующий миг он едва не задохнулся. Эргэ резко шагнул вперед — и всем телом притиснул Цзинь Гуанъяо к стене. Правую его руку, неуверенно замершую у края белого рукава, он перехватил за запястье и закинул наверх, прижав к резным панелям.
— Ты… — Цзинь Гуанъяо боялся моргнуть. Эргэ был близко, так близко, что стук его сердца отдавался в груди через четыре слоя вышитых одежд, а дыхание грело кожу. Стоял вплотную. Смотрел неотрывно и жарко.
— Пожалуйста, А-Яо, не отстраняйся, — попросил эргэ и коснулся его губ своими.
Осознать реальность происходящего Цзинь Гуанъяо сумел лишь через пару мгновений. Эргэ его целовал. Эргэ прижал его к стене, обнял свободной рукой за шею и целовал. Поначалу нежно, даже робко, а потом, когда Цзинь Гуанъяо безотчетно приоткрыл губы ему навстречу, — страстно и жадно, будто силился напиться после долгой дороги. Ласкал языком, зарылся пальцами в волосы на затылке и все не мог или не желал оторваться.
Когда эргэ остановился, Цзинь Гуанъяо понял, что дышит тяжело и взахлеб, что левой рукой вцепился в белые одежды и что колени отчего-то подгибаются, как после удара по голове.
— Это ведь сон? — эргэ улыбнулся несколько скованно и крепче сомкнул хватку на его плененном запястье. — Ты никогда не позволил бы мне подобного наяву, А-Яо. Я сплю и вижу чудеснейший из снов.
Искушение кивнуть, согласиться, хотя бы промолчать оказалось неожиданно сильным. Пусть эргэ поверит, посчитает все плодом своего воображения и не ужаснется поутру. Пусть не останавливается.
— Ты выпил вина, — с трудом произнес Цзинь Гуанъяо. Он только что не желал оскорблять эргэ даже взглядом, а теперь счел возможным так гадко обмануть его? Нет. — Выпил вина и рвешься совершать подвиги. Ты не спишь.
Сейчас эргэ отведет взгляд, разожмет руки и начнет извиняться. И вряд ли когда-нибудь еще прикоснется к нему — чтобы не обидеть неуместным жестом, не напомнить невольно, какие слухи ходят о Цзинь Гуанъяо среди заклинателей. Будет лишь тепло улыбаться и угощать его чаем в Облачных Глубинах.
От мыслей стало горько. Цзинь Гуанъяо опустил голову — и сдавленно охнул, потому что эргэ быстрым движением сбросил с него и так уже съехавшую шапку и прильнул губами ко лбу чуть выше киноварной точки.
— Я выбрал хороший подвиг, — уверенно согласился он. — Буду совершать.
— Ты потом опомнишься, — пробормотал Цзинь Гуанъяо куда-то ему в шею. — И сочтешь, что нарушил бесчисленное множество правил. И придешь в ужас.
И он, как не пробовавший вина, должен бы предотвратить это. Не дать эргэ сделать ничего недопустимого для ордена Лань, не позволить потерять лицо. Но как сохранить холодный разум, если касания пьянят сильнее лучших ланьлинских сортов?
— О нет, что ты, — эргэ рассмеялся, и его дыхание всколыхнуло волосы Цзинь Гуанъяо. — В таких случаях нашим правилам еще Лань Анем велено отойти в сторону и не напоминать о себе. Не беспокойся, А-Яо, ни мне, ни тебе не придется их переписывать.
Основатель Гусу Лань разрешал своим последователям порой не думать о запретах? Цзинь Гуанъяо не помнил ничего такого — но он не учился в Облачных Глубинах, а кто лучше главы разбирается в подобных лазейках? Может быть, пренебречь правилами позволено наедине с назваными братьями, в чужих орденах или еще при каких-то особых условиях…
Ладонь эргэ ласково огладила затылок, и Цзинь Гуанъяо отбросил последние колебания. Да, утром будет отчаянно неловко и о нем наверняка подумают много дурного, но это случится утром. А пока что эргэ смотрел на него, как на драгоценнейшее из сокровищ, и отворачиваться не было никаких сил.
Он отпустил белый шелк и медленно поднял руку к лицу эргэ. Шалея от собственной смелости, прошелся пальцами по щеке. Хватка на запястье чуть ослабла, а потом у Цзинь Гуанъяо потемнело в глазах: эргэ вдохновенно рванул ворот его ханьфу и прижался губами к обнажившемуся плечу.
Если бы Цзинь Гуанъяо еще мог думать хоть о чем-то, он, наверное, встревожился бы за собственное облачение. Но сил доставало лишь дышать, подставлять под поцелуи шею и ключицы и неловко, беспорядочно касаться то пряди волос, то руки под рукавом, то дивно раскрасневшихся скул. Только бы не потерять сознание от восторга. Эргэ ведь целитель, бросится приводить его в чувство — и перестанет целовать.
Зашуршала ткань, и Цзинь Гуанъяо безотчетно проследил взглядом за собственным поясом, скользнувшим под ноги. Эргэ дернул в стороны полы одежд и с благоговением провел ладонью по его груди. Огладил живот над завязками нижних штанов, обнял за поясницу. Цзинь Гуанъяо не сдержал стона: от ласкающих кожу пальцев бросало в дрожь, хотелось прильнуть к эргэ всем телом и не отрываться.
Распахнуть одежды с облачной вышивкой удалось от силы с третьей попытки. Двумя руками вышло бы быстрее, но правая все еще покоилась в хватке эргэ, заброшенная за голову и прижатая к стене, а освобождать ее Цзинь Гуанъяо попросту боялся. А вдруг эргэ отвлечется, отстранится? Нет, лучше одной рукой, неуклюжей от волнения и истомы. А после запустить ее под узорный шелк и ощутить частую дрожь. Сердце у эргэ колотилось, будто он бежал даже не от Гусу — от самых южных провинций.
Теплая ладонь прошлась по бедру, еле ощутимая через тонкую ткань: эргэ, казалось, опасался чересчур крепко сомкнуть пальцы. Цзинь Гуанъяо выгнулся ему навстречу, потерся щекой о плечо и, осмелев, провел языком по шее. Ответный порывистый вздох он поймал губами и на миг прикрыл глаза, позволив себе потеряться в ощущениях.
Хоть немного опомниться Цзинь Гуанъяо хватило сил, только когда он переступил на месте и чуть не запутался в собственных нижних штанах, уже спущенных до колен. Когда эргэ успел их развязать? Он не помнил.
— Эргэ, постой, — Цзинь Гуанъяо уперся ладонью ему в грудь. — Не у стены же. Неудобно. Я постель расстелю…
Закончить фразу эргэ не дал: нагнулся и приник губами к его запястью.
— Не отталкивай меня, А-Яо, — тихо попросил он. — Хотя бы сейчас не отталкивай.
— Сейчас? — Цзинь Гуанъяо сглотнул неловкий смех. — Эргэ, да ты бы хоть раз пожелал… хоть раз обнял!
Неужели эргэ все это время смотрел на него так же: с нежностью и священным восторгом, но даже не надеясь дотронуться, страшась оскорбить грубым жестом или откровенным взглядом? Нет, не может быть.
— Обниму, — глаза у эргэ совсем потемнели, а пальцы безотчетно оглаживали то грудь, то плечи, то упавшие ниже пояса и отчаянно растрепавшиеся волосы. — И пожелаю. Не отстраняйся, А-Яо, прошу.
От его слов у Цзинь Гуанъяо вновь перехватило дыхание.
— Не буду, — кое-как проговорил он. И правда, ну ее, эту кровать, идти к ней еще… Эргэ сильный, он не даст сползти по стене, даже если от удовольствия опять подогнутся колени.
Выпутаться из штанов, не размыкая объятий, никак не получалось. Кажется, эргэ в конце концов порвал их: Цзинь Гуанъяо слышал треск ткани. Вот избавиться от сапог не выходило, да и чтобы снять ханьфу, пришлось бы отодвинуться, а это казалось непростительным. Зато ничто не помешало немного потянуть вниз штаны эргэ и с восхищением обласкать его достоинство, уже воспрявшее и подрагивающее в нетерпении. От первого же осторожного касания эргэ длинно выдохнул и попросту поднял Цзинь Гуанъяо над полом. Теперь спиной тот все еще опирался о деревянные панели — а вот под бедра его удерживали крепкие руки, и колени его эргэ развел в стороны, прижимаясь вплотную так, что напряженный член терся между ягодиц.
Скорее всего, именно это ощущение вернуло Цзинь Гуанъяо остатки здравого смысла.
— П-погоди, — он дернулся, встряхнул головой.
— Не бойся, А-Яо, — нежно улыбнулся эргэ. — Я не уроню тебя.
От этого взгляда хотелось таять и не думать ни о чем.
— Нет, я о другом, — Цзинь Гуанъяо ухватил его за плечо. — Нужна же подготовка. Масло и остальное…
О весенних играх между мужчинами Цзинь Гуанъяо знал немного: раньше ему случалось соединять плоть лишь с женщинами, и то, как правило, опытными. Но в Башне Кои невозможно было остаться совсем уж неосведомленным, а эргэ, кажется, разбирался в этом еще меньше него. Да, в Облачных Глубинах ведь запрещены распутные книги. Если эргэ и читал что-то, то о совершенствовании с девами: он же глава ордена, ему придется заключить брак и достойно проявить себя на ложе…
— Масло? — на лице эргэ отразилась тень растерянности. — Я не встречал упоминаний о таких техниках. А-Яо, ты уверен?
— Да, слышал кое-что, — Цзинь Гуанъяо кивнул и торопливо зашарил по рукавам. Где-то лежало припасенное для Хэньшэна, оно должно было подойти.
Флакон нашелся в правом рукаве, и Цзинь Гуанъяо щедро плеснул из него на ладонь. Как там говорили, ввести и растягивать? Ну почему он так часто старался не вникать в непристойные рассказы отцовской свиты? Сейчас бы пригодилось…
— А-Яо, это долго? — эргэ говорил почти жалобно.
— Не знаю, — Цзинь Гуанъяо всунул сразу два пальца и поморщился: ощущения оказались далекими от приятных. Он что-то делал не так? Слишком резко или глубоко? — Ты можешь пока поставить меня на пол, если хочешь: руки же устанут.
Хватка стала крепче, а эргэ навалился на него, вдавливая в стену.
— Я не отпущу тебя, А-Яо, — он улыбался легко и непреклонно. — Не проси.
Бедрами эргэ непроизвольно вздрагивал, а его член то и дело задевал перепачканные в масле пальцы, и у Цзинь Гуанъяо очень быстро кончилось терпение. Он точно подготовил себя достаточно. Даже если и нет — нестрашно, заклинатели гораздо менее обычных людей чувствительны к телесной боли. А вот заставлять эргэ ждать и дальше нельзя, недопустимо.
— Наверное, уже можно.
В глазах эргэ вспыхнуло что-то незнакомое. Он наклонился и ласково коснулся губами лба Цзинь Гуанъяо, провел языком по коже. Цзинь Гуанъяо подался навстречу — а затем коротко вскрикнул, разом выгнувшись и сжав колени, потому что эргэ рывком насадил его на себя, и, ох, в подготовке все-таки следовало проявить больше усердия.
— А-Яо? — эргэ приостановился, взглянул с тревогой. — Тебе больно?
— Н-нет, — Цзинь Гуанъяо усилием воли расслабил пальцы, до белизны ногтей стиснувшие его плечи. — Не пробовал так раньше, не привык…
Он скорее откусил бы себе язык, чем признался: ведь тогда бы эргэ огорчился и прекратил. А Цзинь Гуанъяо отчаянно не хотел такого исхода. Ради девяти небес, эргэ смотрел на него восторженно и вдохновенно, эргэ желал его взять, — и что, лишаться этого из-за какой-то боли?
— Я же обещал, что ты мне не навредишь, — Цзинь Гуанъяо улыбнулся и поцеловал его в плечо. — Просто не торопись, ладно?
Судя по бешеному стуку сердца, эргэ было не очень-то легко выполнить просьбу.
— Я попробую медленно, — хрипло произнес он и толкнулся уже осторожнее. Цзинь Гуанъяо сглотнул и постарался расслабиться. Он заклинатель, он властен над своим телом. Он не станет судорожно напрягаться и мешать эргэ, и все пойдет как должно.
Понемногу неприятные ощущения приутихли: то ли помогло масло, то ли еще что. Теперь Цзинь Гуанъяо остро чувствовал, как член эргэ движется в нем, как входит, тесно скользя внутри, и вновь подается назад. В какой-то миг он проник особенно глубоко, и Цзинь Гуанъяо застонал от сладкой дрожи, пробежавшей по спине.
— Мне хорошо, — торопливо проговорил он, не позволяя эргэ опять замереть. — Не останавливайся.
Послушался эргэ с явным облегчением. Чуть сместил ладони, огладил кожу кончиками пальцев, затем приподнял его и снова опустил на себя, бережно и плавно. Цзинь Гуанъяо охнул и двинулся вперед. Эхо первой боли уже смолкло, и член эргэ погружался внутрь легко, заполнял его до конца, не встречая и малейшего сопротивления. От этого тянуло кричать, и хватать губами воздух, и шире разводить колени: ведь эргэ не уронит, ни за что не уронит, даже если не держаться совсем.
Сохранять ровный ритм не получалось: эргэ то непроизвольно ускорялся, то силился его пощадить и сбавлял темп. Цзинь Гуанъяо и не пытался как-то направлять эти движения, только вздрагивал бедрами и бездумно шарил ладонями по белому шелку, по коже и волосам. Под пальцы то и дело попадалась лента, и Цзинь Гуанъяо все старался не задеть ее ненароком, не оскорбить эргэ невольным нарушением запрета. Один раз не вышло, но эргэ будто и не рассердился: лишь прижался губами к его виску и пробормотал что-то неслышное.
К пику удовольствия Цзинь Гуанъяо подошел недопустимо быстро. Вот он еще изгибался в объятиях эргэ, гладил его по лицу и плечам, а мгновением позже наслаждение накатило столь остро и полно, как ни с кем раньше. Стой он сам — наверняка не удержался бы на ногах, а так просто обвис на руках у эргэ, тихо постанывая и комкая в пальцах края его одежд.
Эргэ последовал за ним не сразу: еще четырежды толкнулся вперед, жестко и почти болезненно, и лишь потом излился. Цзинь Гуанъяо только выдохнул, завороженно наблюдая, как дивно меняется от неожиданного блаженства его лицо, как распахиваются глаза и туманится взгляд. На такого эргэ хотелось смотреть и смотреть, чтобы навсегда запечатлеть в памяти.
Наверное, к кровати эргэ отнес его на руках. Цзинь Гуанъяо смутно сознавал, что под лопатками вместо стенных панелей возникло что-то мягкое, что со ступней исчезли сапоги, а с плеч окончательно соскользнуло уже безнадежно сползшее ханьфу. Потом висок согрело дыхание эргэ, а на бок легла его рука. Сквозь дрему Цзинь Гуанъяо подумал, что постель лучше бы расстелить, а не устраиваться на покрывале, но заставить себя вывернуться из объятий попросту не смог.
***
Проснулся Цзинь Гуанъяо не сразу. Было уютно и тихо, все тело приятно ныло, как после хорошей тренировки, а голова лежала на чем-то теплом. Цзинь Гуанъяо бездумно повернулся на бок, уткнулся носом в тонкий шелк и несколько мгновений с недоумением размышлял, что заставило его вынырнуть из сна по меньшей мере на пару часов раньше обычного. А потом вспомнил.
Вино. Эргэ подлили вина, и он выпил. А после глядел на Цзинь Гуанъяо, как на спустившегося с небес бессмертного, и целовал, и срывал одежды, и брал прямо у стены покоев, не сумев заставить себя дойти до постели. И это было, было, ведь Цзинь Гуанъяо память не обманывала никогда. А сейчас эргэ лежал рядом с ним, мерно дышал в макушку и готовился тоже открыть глаза, ведь в Облачных Глубинах привыкли вставать в начале часа кролика.
В голове почему-то было отчаянно пусто, будто любые мысли, уместные и не слишком, остались во вчерашнем дне.
Через три удара сердца эргэ пошевелился. Вздохнул во сне, дрогнул ресницами — и закаменел всем телом. Даже рука его, обнимающая Цзинь Гуанъяо, затвердела, словно выточенная из нефрита.
Разом накатила и ушедшая было боль, и гадкое ощущение от семени, не смытого вечером и теперь стянувшего кожу на бедрах, и какая-то тягостная безнадежность. Вот и все. Сейчас эргэ вспомнит. Вспомнит и еле сумеет подавить дрожь омерзения. И, конечно, постарается больше на него не смотреть. И по заслугам, потому что из них двоих именно Цзинь Гуанъяо не пил вина и должен был удержать эргэ от недостойных поступков. А он вместо этого раздвинул перед эргэ ноги, стоило лишь тому ласково улыбнуться. Поступил в точности так, как говорили о Цзинь Гуанъяо сплетники Башни Кои, - а эргэ еще им не верил.
Нужно было перестать притворяться спящим, взглянуть эргэ в глаза и прочесть там заслуженное отвращение, но Цзинь Гуанъяо постыдно медлил. Лежал, прижимался щекой и уголком рта к плечу эргэ, вдыхал его запах и запоминал. Вряд ли ему еще хоть раз позволят приблизиться: не после того, что случилось ночью. Но он будет помнить. Помнить, как пахнут волосы эргэ, каковы на вкус его губы, как он прерывисто дышит во время поцелуев, как…
Цзинь Гуанъяо оборвал сам себя, до боли вонзил ногти в ладонь правой, еще недавно покоившейся в пальцах эргэ руки и поднял голову.
Эргэ смотрел на него с ужасом и потрясением.
На краткий миг Цзинь Гуанъяо непереносимо захотелось снова уткнуться лицом в его сбившиеся одежды и не говорить ничего, совсем ничего. Эргэ ведь и без того все понимает, верно?
— А-Яо…
Наверное, Цзинь Гуанъяо еще никогда не было так трудно улыбаться.
— А-Яо, я, — эргэ запнулся, метнулся взглядом в сторону. — Я взял тебя силой?
Уже объявшая Цзинь Гуанъяо горечь приразжала когти. Что?
— Н-нет! — горло перехватило, и он едва смог выпалить ответ. Силой? Что за чушь?
— Ты же пытался меня оттолкнуть, — эргэ говорил глухо и сбивчиво. — И просил остановиться. А я не слушал.
Чтобы догадаться, о чем он, Цзинь Гуанъяо пришлось спешно пролистать в памяти прошлую ночь. Да, вроде бы что-то такое и вправду было. В самом начале, когда эргэ только-только раздел его.
— Нет, нет, — он торопливо мотнул головой. — Я не отталкивал. Просто… в таких вещах нужна некоторого рода подготовка, а ты этого не учел. Вот и я попросил немного помедлить.
— Я причинил тебе боль, — эргэ потянулся было дотронуться до его волос, но отдернул руку. — Ты кричал, А-Яо, я же помню, что ты кричал!
И это тоже было. Когда эргэ вошел в него и, вероятно, после, на пике наслаждения. Какое счастье, что в покоях стоят заглушающие талисманы! В объятиях эргэ он даже не подумал, что их могут услышать.
— Ну, люди порой так делают, когда им очень хорошо, — натянуто усмехнулся Цзинь Гуанъяо. Это прозвучало отвратительно, до тошноты непристойно, но пусть лучше эргэ считает его распутником, лишенным стыда, чем себя — насильником. Тем более, первого все равно не избежать.
В глазах эргэ мелькнуло сомнение.
— Я тебя удерживал. Не давал вырваться. И…
Последние слова он сглотнул с видимым усилием, а затем взял Цзинь Гуанъяо за руку: бережно, будто опасаясь сделать больно. Тот проследил за его взглядом и несколько мгновений недоуменно смотрел на собственное запястье, украшенное темными отметинами от пальцев.
Да, верно. Правая же рука. Та, которую эргэ заломил наверх, когда целовал у стены. Кто бы мог предположить, что останутся такие следы.
На краю сознания проскользнула мысль, что, пожелай эргэ действительно взять его против воли, воспротивиться бы не вышло. Эргэ ведь немыслимо силен. Зачарованный шелк рвет одним движением. Повалил бы, прижал, завернул руки за спину — только и оставалось бы, что беспомощно дергаться.
Странно, но тогда, у стены Цзинь Гуанъяо даже в голову не пришло, что освободиться он в случае чего не сможет.
Он тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли, и покосился на эргэ. Тот все еще держал его руку, гладил следы на запястье подрагивающими пальцами. Смотрел застывшим, каким-то мертвым взглядом, будто не пару синяков перед собой видел, а изувеченное тело.
Неужели эргэ тоже считал сейчас, что совершил непоправимое? Что недостойно повел себя он, а не Цзинь Гуанъяо? Но ведь его вины в этом не было вовсе. Как же он не понимает?
— Удерживал, — с трудом произнес Цзинь Гуанъяо. — Но, эргэ… Я не хотел вырываться.
Эргэ дернулся, как от удара плетью. Метнулся взглядом к лицу Цзинь Гуанъяо, стиснул было его руку и тут же разжал пальцы.
— Прости, я знаю, что в Облачных Глубинах можно обнимать только спутника на тропе самосовершенствования, — Цзинь Гуанъяо говорил сбивчиво, торопливо, не позволяя себе остановиться. — Но я низкий и подлый человек, эргэ, я не в силах противиться своим желаниям. Ты был так близко, и я не смог не ответить, не потянуться навстречу, прости, я не посмею больше, я…
Он осекся на полуслове, потому что эргэ медленно поднял руку и коснулся его губ, заставляя замолчать.
— А-Яо, — в голосе его звучало что-то непонятное. — Ты… тоже хотел бы назвать меня спутником на тропе?
Цзинь Гуанъяо не сдержал кривой усмешки. Ох, эргэ, ты в самом деле жесток, если спрашиваешь так прямо. Какая разница, чего он там хотел? Все равно ему ничего не…
Постойте. Эргэ сказал «тоже»?
Между двумя ударами сердца Цзинь Гуанъяо очень четко вспомнил, как эргэ целовал его в лоб. Чуть выше киноварной точки. Туда, где у Ланей повязана лента, дотрагиваться до которой можно лишь родителям и спутникам на тропе самосовершенствования.
И просил не отталкивать. Не отстраняться хотя бы сейчас, как он думал, во сне.
И не рассердился, когда его собственная лента попала ненароком под пальцы Цзинь Гуанъяо.
И говорил, что в некоторых случаях правилам Облачных Глубин еще основателем предписано отойти в сторону. Вот только Цзинь Гуанъяо не знал, в каких именно, а эргэ просто не подумал объяснить.
Кажется, они оба были болванами, безмозглыми остолопами, привыкшими до последнего скрывать свои чувства от всего мира и неспособными увидеть их отражение друг в друге.
— Да, — сказал Цзинь Гуанъяо, когда осознал, что до сих пор молчит, а эргэ смотрит на него, позабыв дышать. — Да, да. Боги, благословите этих подонков, подливших тебе вина. Я их, наверное, даже убивать не буду.
Последних фраз он произносить не собирался, они вырвались как-то сами: от облегчения, наверное. А эргэ прижался лбом к его ладони и рассмеялся – искренне и взахлеб.
— Добрый, добрый А-Яо, — произнес он наконец.
— Они хотели опорочить тебя перед всем орденом Цзинь, — пробормотал Цзинь Гуанъяо, завороженно поглаживая тонкий, расшитый облаками шелк. — Это непростительно.
Или, может быть, перед самим Цзинь Гуанъяо? Если неизвестный злоумышленник метил именно туда, желая разбить союз трех братьев… И ведь почти получилось. Не реши вдруг эргэ, что он действовал силой, не начни извиняться… Думать о том, что произошло бы в таком случае, Цзинь Гуанъяо не хотел.
— А ты не дал мне выйти из комнаты и натворить глупостей, — тихо сказал эргэ. — Даже когда я собрался лететь в Гусу любоваться видами.
Цзинь Гуанъяо кивнул.
— Я же обещал.
А ведь эргэ не просто рвался взглянуть на ирисовые пруды Облачных Глубин. Он хотел показать их Цзинь Гуанъяо. Только тот, обеспокоенный, не обратил на это внимания, а зря.
— И все же я сделал тебе больно, А-Яо, — эргэ поднял голову и теперь смотрел на него со смесью вины и так и не ушедшего счастья. — Сделал ведь?
Сейчас, наверное, возражать было уже бессмысленно.
— Немного, — вздохнул Цзинь Гуанъяо. — В самом начале. Но это моя оплошность, эргэ. Не знаю я, как правильно с мужчинами, вот и поторопился.
И, честное слово, это не имело никакого значения что тогда, что теперь.
Эргэ взял его руку, несильно сжал между ладонями. Поцеловал одну из отметин на запястье, осторожно и бесконечно нежно.
— Я тоже не знаю, А-Яо, — проговорил он. — Но я исправлюсь, хорошо?
От этих слов Цзинь Гуанъяо безотчетно облизнул разом пересохшие губы и кивнул.
— Да, — произнес он. — Да, непременно.
Попячечной, желавшей этот фик, несмотря на все честно перечисленные штампы в сюжете, и лично кэпу посвящается.
Название: Самое прекрасное
Канон: 魔道祖师 - 墨香铜臭 | Módào Zǔshī - Mòxiāng Tóngxiù
Размер: миди (5650 слов)
Пейринг/Персонажи: Лань Сичэнь/Цзинь Гуанъяо
Категория: слэш
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: иногда чужие дурные замыслы идут только на пользу.
Предупреждения: Ни одно из списка
Дополнительные теги/примечания: Alternative Universe - Canonical AU, Ouf of Character, Plot What Plot/Porn Without Plot, Elements of Angst, Fluff, Miscommunication, Anal Sex, RST / Resolved Sexual Tension, Drunk Sex, Don't copy to another site, штампы, Лань-пьянь, они упали и начали трахаться, свадьба в конце порнофильма
пофапать на Лань Сичэня, но украдкой, а то голову на полочку!Несмотря на долгий путь, эргэ выглядел как обычно. Словно и не летел с самого утра сквозь низкие тучи, а просто шагнул за стены Облачных Глубин — и неким удивительным образом оказался близ Башни Кои. Даже волосы не растрепались на ветру. А ведь он — Цзинь Гуанъяо не сомневался — за всю дорогу ни разу не спустился с Шоюэ восстановить силы. Привык на войне к длинным перелетам.
— Дорога наверняка вымотала тебя, эргэ, — произнес Цзинь Гуанъяо, открывая перед ним дверь своих покоев. — Позволь, я прикажу подать чай.
Конечно же, он немного лукавил: день на мече изнурил бы эргэ, разве что если бы на Шоюэ рядом с ним стоял кто-то еще. Но законы гостеприимства давали замечательную возможность проявить заботу и разделить угощение, и Цзинь Гуанъяо не был намерен ее лишаться.
Эргэ не стал отказываться. Опустился у низкого столика, оправил складки одежд.
— Почему ты спрашиваешь моего разрешения, А-Яо? Ведь нынче я лишь гость, а хозяин — ты.
Он улыбался светло и мягко, и Цзинь Гуанъяо, как и много раз прежде, не без труда заставил себя оторвать взгляд от его губ. Нельзя пялиться на эргэ, как на танцовщицу из ивовой лодки. Это низко и оскорбительно, и то, что столь благословенная небесами красота сама притягивает взор, ничуть его не извиняет.
— Хозяин? Разве что в своих покоях, — со смехом ответил он. — Смотри не назови меня так на людях, эргэ, иначе отец будет опечален, а я, как почтительный сын, не могу допустить подобного.
Хотя однажды слова эргэ станут правдой, и Цзинь Гуанъяо уже знал, как именно это произойдет. Впрочем, беседовать о подобном он не собирался. Тратить бесценные мгновения встречи, чтобы обсуждать отца, — нет, ни за что.
Вошла служанка, поставила на стол поднос и исчезла за дверью. Цзинь Гуанъяо с неудовольствием отметил, что чай она уже разлила по чашкам, лишив его радости самому поухаживать за эргэ. Досадная оплошность. Нужно будет после ненароком обмолвиться об этом управляющему: пусть проверит, отчего юная дева так пренебрегла правилами приличия.
Зато угощение соответствовало обстоятельствам как нельзя лучше. Сытное, хорошо восполняющее силы после долгого перелета, однако не настолько роскошное, чтобы идти вразрез с устоями Гусу Лань. Правда — Цзинь Гуанъяо нахмурился, — эргэ зачем-то положили и мяса, и пряного соуса… Нет, определенно придется поговорить с управляющим.
— Какой интересный чай, А-Яо, — с отчетливым удивлением в голосе произнес эргэ.
Уроки Безночного Города, а после – и Башни Кои не прошли даром. Чашу из его рук Цзинь Гуанъяо выбил прежде, чем осознал собственное движение. Прозрачная жидкость плеснула по полу, растеклась длинной полосой.
— Ты носишь с собой противоядия? — если нет, он поделится, но лучше бы эргэ иметь эту полезную привычку. Она, к сожалению, нередко пригождается в жизни.
— Да, самые распространенные, — эргэ посерьезнел, коснулся собственного запястья, выслушивая биение крови в жилах. — Но я не чувствую ничего дурного.
— Нестрашно, я сейчас выясню, чего тебе подлили, — Цзинь Гуанъяо поднял опустевшую, поблескивающую последними каплями напитка чашу. В висках быстро и часто стучал гнев: кто, какая мразь посмела? Отец сетовал, что Облачные Глубины проявляют излишнюю твердость в политике — то есть не соглашаются бездумно с любым его предложением; он мог захотеть исправить ситуацию. Но отравить главу чужого ордена прямо в резиденции? Да отец с ума сошел!
Проявитель ядов ему подарил глава Вэнь. Вложил в ладонь тогда еще Мэн Яо небольшой серебряный диск с резным узором из колокольчиков и астр и усмехнулся: «Тебе понадобится». Не ошибся. Только в Безночном Городе, где многие желали убрать со своего пути нового приближенного главы, проявитель спас жизнь Цзинь Гуанъяо четырежды. После победы он не стал выкладывать из рукава редкий артефакт, и не зря: не так давно тот пригодился уже в Башне Кои. В первый раз, но, похоже, далеко не в последний.
Цзинь Гуанъяо уронил в центр диска две светлые капли. Влил немного ци в тонкий ободок из полированного дерева, сдвинул его по кругу. Всмотрелся пристально и напряженно.
Мгновение шло за мгновением, но ни одна из черт на серебре и не думала загораться. Яд, незнакомый лучшим артефакторам Цишань Вэнь? Незнакомый самому Цзинь Гуанъяо?
— Я все еще не ощущаю никаких подозрительных признаков, — судя по неяркому свечению вокруг пальцев, эргэ только что разомкнул ручную печать, призванную оценить состояние раненого. — А-Яо, ты не ошибся?
— Хотел бы на это надеяться, — Цзинь Гуанъяо поднес чашу к лицу, принюхался. Медленно моргнул, не веря собственным чувствам. Пахло вином. Обычным, пусть и очень хорошим вином.
Существуют ли яды, раскрывающие свою суть лишь в союзе с питьем, горячащим кровь? Цзинь Гуанъяо не помнил ни одного, хотя полагал себя знатоком в этой области.
Но эргэ положили мяса, тушенного в пряном соусе, и налили вина. А перед самим Цзинь Гуанъяо — он только сейчас бросил взгляд на миску — стоял рис, изящно нарезанные ломтики дайкона и два вида бобов. Пища, принятая в Гусу Лань.
Могло ли статься, что служанка от волнения просто перепутала и опустила поднос на стол не той стороной? Нет, вряд ли. Вся прислуга в Башне Кои проходила тщательное обучение. Никто не совершил бы такой глупой ошибки.
— В Гусу Лань запрещено пить вино, — медленно произнес Цзинь Гуанъяо. — Есть ли для этого особая причина, отличная от заповедей предков?
Для некоторых людей были опасны совершенно обычные вещи, он знал о подобном с детства. С их соседом по улице однажды приключилась сильная болезнь, когда он отведал плодов драконова дерева, а у матушки отчаянно слезились глаза от безобидной кошачьей шерсти. Возможно ли, что в Облачных Глубинах пьют только чай и воду вовсе не ради смирения плоти? Тогда неведомому злоумышленнику не было никакой нужды добавлять в чашу лишних примесей: вино само стало бы ядом.
На лице эргэ отразилось едва заметное смущение, и Цзинь Гуанъяо зашарил по рукавам в поисках целебных снадобий. А ведь так хотелось ошибиться.
— Причина действительно есть, — после недолгой заминки ответил эргэ. — Многие рожденные в клане Лань очень уязвимы к вину. Даже незначительная его порция заставляет нас пьянеть. Тогда мы можем совершать не самые достойные поступки.
Стыдно признать, но Цзинь Гуанъяо ощутил облегчение. Он ведь слышал о чем-то подобном — кажется, от Цзинь Цзысюня или еще кого-то из родичей отца. Выходит, эргэ просто хотели выставить в дурном свете? Вынудить повести себя неподобающе, уронить репутацию Гусу Лань в глазах обитателей и гостей Башни Кои? Тоже нехорошо, но куда лучше попытки покушения.
— Твои ручные печати все еще не показывают отравления? — спросил он. Эргэ целитель, ему хватило бы навыков распознать неладное.
— Нет, ничего, — эргэ беспечно покачал головой, забрал у него пустую чашу и вернул на столик. Цзинь Гуанъяо против воли бросило в дрожь: потянувшись вперед, эргэ дотронулся до его кисти кончиками пальцев. Нечаянно, разумеется, нечаянно, но кожу все равно обожгло внезапным жаром.
Ох, эргэ, это жестоко — так прикасаться. Твой младший брат теперь не уснет спокойно.
— Полагаю, юная дева всего лишь перепутала, кому из нас какая пища предназначена, — эргэ приподнял поднос и переставил его нужной стороной к Цзинь Гуанъяо. — Прошу, не ругай ее за это. Любому случается ошибиться.
— Не стану, — пообещал Цзинь Гуанъяо.
Он не лукавил: бранить служанку и вправду было не за что. Сама она не догадалась бы разлить питье по чашам еще за дверью, чтобы никто уж точно не предотвратил беды. Виновен тот, кто отдал ей такой приказ. Кто пожелал, чтобы эргэ сделал что-нибудь неприемлемое на глазах у всей Башни Кои. И вот этому человеку Цзинь Гуанъяо ничего спускать не собирался.
— Тебе уже случалось пить вино? — следовало выяснить хотя бы, не станет ли эргэ дурно.
— О, только однажды, — эргэ смотрел с легким весельем. — И тоже по ошибке, представляешь? Кстати, вкус был довольно похожим, если припомнить… В тот раз я залез на крышу беседки и играл на флейте посреди ночи. Никогда не забуду лицо дядюшки, явившегося меня урезонить! Но, думаю, сегодня не случится ничего подобного. Я ведь сделал от силы пару глотков, разве этого хватит?
— Не беспокойся, эргэ, — Цзинь Гуанъяо разлил по чашам чай и выложил на край стола пилюлю с корнями колокольчика. Если вино все же окажется лишь прикрытием для иного яда, у него будет чем отпоить эргэ в первые мгновения. — Я не дам тебе выйти из комнаты и попасться кому-либо на глаза. А если захочешь сыграть на флейте, можешь без опаски делать это здесь. Талисманы, заглушающие звуки, я вешаю всегда.
Уже договорив, он отчаянно понадеялся, что эргэ не заметит вопиющую двусмысленность этих слов. И, кажется, его надежды оправдались: тот лишь тепло улыбнулся и взялся за палочки, воздавая должное угощению.
— К слову, А-Яо, твое вино было весьма вкусным, — произнес он, подцепляя ломтик дайкона. — Лучше того, что мне довелось попробовать в Гусу. Хотя я, к стыду своему, не разбираюсь в таких напитках, неловко, правда?
— Отнюдь, — возразил Цзинь Гуанъяо. — Чего же здесь постыдного для главы ордена Лань? Вот если бы ты с первого же глотка мог сказать, где и в каком году создано вино в твоей чаше, злые языки не преминули бы это отметить.
Эргэ, похоже, представил себе столь чудную картину: вздрогнул плечами и рассмеялся, запрокинув голову. Цзинь Гуанъяо проследил взглядом изгиб его шеи и спешно опустил ресницы. Нельзя, нельзя. Лани не познают радостей плоти ни с кем, кроме спутников на тропе самосовершенствования, — и уж точно эргэ не примет ни объятия, ни поцелуя от него. Самое большее — вспомнит невольно о происхождении Цзинь Гуанъяо и тут же начнет корить себя за недолжные мысли. Стоит ли пытаться?
— А-Яо, ты смотришь с такой горечью. Я опечалил тебя?
Застигнутый врасплох его словами, Цзинь Гуанъяо торопливо улыбнулся как мог безмятежнее и мысленно проклял свою несдержанность. Выдал себя, как мальчишка неопытный. В Знойном дворце это не сошло бы ему с рук.
— Что ты, — ответил он вслух. — Просто день был не из легких. Ты ведь знаешь, в Башне Кои многое ложится на мои плечи.
Делами ордена Цзинь Гуанъяо привык объяснять любую тревогу, которую замечали в его глазах названые братья. К счастью, поводы для подобного беспокойства отец предоставлял в избытке.
— Тебе нужно немного развеяться, — воодушевленно предложил эргэ. — Хочешь, полетим в Гусу? В садах Облачных Глубин расцвели ирисы, я покажу самые красивые пруды с ними. Пойдем!
Он вскочил из-за стола, подхватил Шоюэ с подставки. Цзинь Гуанъяо на миг напрягся. Началось? Но эргэ совсем не выглядел опьяневшим: двигался так же уверенно, как всегда, говорил внятно и даже не покраснел лицом.
В любом случае, Цзинь Гуанъяо обещал не выпускать его из комнаты и слово свое намеревался сдержать.
— Не стоит, — он взял эргэ за рукав, не давая вспрыгнуть на подоконник. — Быть может, ты и не устал по дороге из Гусу, а вот Шоюэ наверняка потратил немало сил. Разве справедливо после полного дневного перелета заставлять его вновь прокладывать путь среди облаков?
— О, — эргэ явственно смутился, и Цзинь Гуанъяо слегка кивнул. Да. Похоже, одного глотка все же хватило. В ясном сознании эргэ вспомнил бы, что его клинок способен и на большее. — Ты прав, А-Яо, это попросту жестоко. Тогда, может быть, отправимся на Хэньшэне? Он ведь никуда не летал сегодня?
Вот это Цзинь Гуанъяо представил себе до боли отчетливо. Вечернее небо, ветер в лицо. Эргэ стоит позади на мече, так близко, что можно спиной ощутить тепло его тела. И, чтобы вернее держаться на клинке, обнимает Цзинь Гуанъяо за плечи.
— А-Яо? — эргэ коснулся его запястья. — Тебе нехорошо?
— Нет, конечно же нет, — Цзинь Гуанъяо принужденно рассмеялся. — Прости, на Хэньшэне тоже не выйдет. Он ведь гораздо слабее Шоюэ и не сможет нести двоих до самых Облачных Глубин.
А жаль.
— Разве обязательно куда-то лететь этой ночью? — добавил он, не дожидаясь, пока эргэ предложит что-нибудь еще. — У нас в достатке чая и закусок. А если ты желаешь полюбоваться прекрасным, то и здесь найдется чем порадовать твой взор. Недавно мне удалось раздобыть чудесный свиток работы У Даоцзы, я уверен, он покажется тебе…
Договорить Цзинь Гуанъяо не успел. Эргэ, уже с сожалением отступивший от окна, повернулся и обхватил ладонями его лицо: как чашу с водой в разгар засухи, бережно и крепко.
— Найдется, — тихо-тихо сказал он. — Я погляжу?
Цзинь Гуанъяо не ответил: разом отнялся язык. Эргэ его касался. Не случайно, когда передавал из рук в руки свиток или чашу. Не по велению долга, когда перевязывал раны. Эргэ сжимал в ладонях его лицо и смотрел в глаза, пристально и открыто.
Может быть, во второй чаше тоже оказался не чай? И он сейчас лежит без сознания посреди комнаты, а эргэ тщится привести его в чувство? Но ведь все так ярко и зримо. Будто и вправду происходит наяву.
— Красиво, — произнес эргэ целую вечность спустя и осторожно провел пальцами по скулам Цзинь Гуанъяо. Тот рвано выдохнул: щеки залило жаром. — Красивее, чем ирисы в Гусу. Я буду любоваться тобой, А-Яо, хорошо?
Нужно было что-то сказать. Спросить эргэ, понимает ли он, что делает: ведь в Облачных Глубинах наверняка запрещены подобные жесты, и ему придется потом принимать наказание. Но не хотелось. Хотелось стоять неподвижно и подставлять лицо под нежданную ласку.
— У тебя кожа, словно крыло южной бабочки, — эргэ нежно погладил его по виску. — Страшно дотронуться и причинить боль. А глаз все равно не отвести.
В той оглушающей пустоте, что застыла в голове у Цзинь Гуанъяо, эти слова отдались гулким звоном. Эргэ боится сделать ему больно? Но почему?
— Ты не навредишь, — во рту пересохло, и он едва смог разомкнуть губы. — Я ведь не бабочка.
Кончики пальцев эргэ дрогнули, очертили коротким движением мочку уха. Цзинь Гуанъяо медленно, как под водой, поднял руку и коснулся его запястья. Ткань рукава, живое тепло под ним. Не мерещится?
— Обещаешь? — эргэ говорил до странности серьезно, будто и не смеялся только что, не порывался выскочить из окна и устремиться в новый полет. Цзинь Гуанъяо слушал его голос и едва понимал, о чем речь. Эргэ ждет от него обещания, но какого? Наверное, что-то насчет политики Башни Кои или, может быть, не злить без нужды дагэ… Нет. Что эргэ не причинит ему вреда. Не сломает ненароком, как крылья мотылька. Но это же эргэ, разве он станет так делать?
— Да, — почти неслышно ответил Цзинь Гуанъяо. — Конечно, обещаю.
В следующий миг он едва не задохнулся. Эргэ резко шагнул вперед — и всем телом притиснул Цзинь Гуанъяо к стене. Правую его руку, неуверенно замершую у края белого рукава, он перехватил за запястье и закинул наверх, прижав к резным панелям.
— Ты… — Цзинь Гуанъяо боялся моргнуть. Эргэ был близко, так близко, что стук его сердца отдавался в груди через четыре слоя вышитых одежд, а дыхание грело кожу. Стоял вплотную. Смотрел неотрывно и жарко.
— Пожалуйста, А-Яо, не отстраняйся, — попросил эргэ и коснулся его губ своими.
Осознать реальность происходящего Цзинь Гуанъяо сумел лишь через пару мгновений. Эргэ его целовал. Эргэ прижал его к стене, обнял свободной рукой за шею и целовал. Поначалу нежно, даже робко, а потом, когда Цзинь Гуанъяо безотчетно приоткрыл губы ему навстречу, — страстно и жадно, будто силился напиться после долгой дороги. Ласкал языком, зарылся пальцами в волосы на затылке и все не мог или не желал оторваться.
Когда эргэ остановился, Цзинь Гуанъяо понял, что дышит тяжело и взахлеб, что левой рукой вцепился в белые одежды и что колени отчего-то подгибаются, как после удара по голове.
— Это ведь сон? — эргэ улыбнулся несколько скованно и крепче сомкнул хватку на его плененном запястье. — Ты никогда не позволил бы мне подобного наяву, А-Яо. Я сплю и вижу чудеснейший из снов.
Искушение кивнуть, согласиться, хотя бы промолчать оказалось неожиданно сильным. Пусть эргэ поверит, посчитает все плодом своего воображения и не ужаснется поутру. Пусть не останавливается.
— Ты выпил вина, — с трудом произнес Цзинь Гуанъяо. Он только что не желал оскорблять эргэ даже взглядом, а теперь счел возможным так гадко обмануть его? Нет. — Выпил вина и рвешься совершать подвиги. Ты не спишь.
Сейчас эргэ отведет взгляд, разожмет руки и начнет извиняться. И вряд ли когда-нибудь еще прикоснется к нему — чтобы не обидеть неуместным жестом, не напомнить невольно, какие слухи ходят о Цзинь Гуанъяо среди заклинателей. Будет лишь тепло улыбаться и угощать его чаем в Облачных Глубинах.
От мыслей стало горько. Цзинь Гуанъяо опустил голову — и сдавленно охнул, потому что эргэ быстрым движением сбросил с него и так уже съехавшую шапку и прильнул губами ко лбу чуть выше киноварной точки.
— Я выбрал хороший подвиг, — уверенно согласился он. — Буду совершать.
— Ты потом опомнишься, — пробормотал Цзинь Гуанъяо куда-то ему в шею. — И сочтешь, что нарушил бесчисленное множество правил. И придешь в ужас.
И он, как не пробовавший вина, должен бы предотвратить это. Не дать эргэ сделать ничего недопустимого для ордена Лань, не позволить потерять лицо. Но как сохранить холодный разум, если касания пьянят сильнее лучших ланьлинских сортов?
— О нет, что ты, — эргэ рассмеялся, и его дыхание всколыхнуло волосы Цзинь Гуанъяо. — В таких случаях нашим правилам еще Лань Анем велено отойти в сторону и не напоминать о себе. Не беспокойся, А-Яо, ни мне, ни тебе не придется их переписывать.
Основатель Гусу Лань разрешал своим последователям порой не думать о запретах? Цзинь Гуанъяо не помнил ничего такого — но он не учился в Облачных Глубинах, а кто лучше главы разбирается в подобных лазейках? Может быть, пренебречь правилами позволено наедине с назваными братьями, в чужих орденах или еще при каких-то особых условиях…
Ладонь эргэ ласково огладила затылок, и Цзинь Гуанъяо отбросил последние колебания. Да, утром будет отчаянно неловко и о нем наверняка подумают много дурного, но это случится утром. А пока что эргэ смотрел на него, как на драгоценнейшее из сокровищ, и отворачиваться не было никаких сил.
Он отпустил белый шелк и медленно поднял руку к лицу эргэ. Шалея от собственной смелости, прошелся пальцами по щеке. Хватка на запястье чуть ослабла, а потом у Цзинь Гуанъяо потемнело в глазах: эргэ вдохновенно рванул ворот его ханьфу и прижался губами к обнажившемуся плечу.
Если бы Цзинь Гуанъяо еще мог думать хоть о чем-то, он, наверное, встревожился бы за собственное облачение. Но сил доставало лишь дышать, подставлять под поцелуи шею и ключицы и неловко, беспорядочно касаться то пряди волос, то руки под рукавом, то дивно раскрасневшихся скул. Только бы не потерять сознание от восторга. Эргэ ведь целитель, бросится приводить его в чувство — и перестанет целовать.
Зашуршала ткань, и Цзинь Гуанъяо безотчетно проследил взглядом за собственным поясом, скользнувшим под ноги. Эргэ дернул в стороны полы одежд и с благоговением провел ладонью по его груди. Огладил живот над завязками нижних штанов, обнял за поясницу. Цзинь Гуанъяо не сдержал стона: от ласкающих кожу пальцев бросало в дрожь, хотелось прильнуть к эргэ всем телом и не отрываться.
Распахнуть одежды с облачной вышивкой удалось от силы с третьей попытки. Двумя руками вышло бы быстрее, но правая все еще покоилась в хватке эргэ, заброшенная за голову и прижатая к стене, а освобождать ее Цзинь Гуанъяо попросту боялся. А вдруг эргэ отвлечется, отстранится? Нет, лучше одной рукой, неуклюжей от волнения и истомы. А после запустить ее под узорный шелк и ощутить частую дрожь. Сердце у эргэ колотилось, будто он бежал даже не от Гусу — от самых южных провинций.
Теплая ладонь прошлась по бедру, еле ощутимая через тонкую ткань: эргэ, казалось, опасался чересчур крепко сомкнуть пальцы. Цзинь Гуанъяо выгнулся ему навстречу, потерся щекой о плечо и, осмелев, провел языком по шее. Ответный порывистый вздох он поймал губами и на миг прикрыл глаза, позволив себе потеряться в ощущениях.
Хоть немного опомниться Цзинь Гуанъяо хватило сил, только когда он переступил на месте и чуть не запутался в собственных нижних штанах, уже спущенных до колен. Когда эргэ успел их развязать? Он не помнил.
— Эргэ, постой, — Цзинь Гуанъяо уперся ладонью ему в грудь. — Не у стены же. Неудобно. Я постель расстелю…
Закончить фразу эргэ не дал: нагнулся и приник губами к его запястью.
— Не отталкивай меня, А-Яо, — тихо попросил он. — Хотя бы сейчас не отталкивай.
— Сейчас? — Цзинь Гуанъяо сглотнул неловкий смех. — Эргэ, да ты бы хоть раз пожелал… хоть раз обнял!
Неужели эргэ все это время смотрел на него так же: с нежностью и священным восторгом, но даже не надеясь дотронуться, страшась оскорбить грубым жестом или откровенным взглядом? Нет, не может быть.
— Обниму, — глаза у эргэ совсем потемнели, а пальцы безотчетно оглаживали то грудь, то плечи, то упавшие ниже пояса и отчаянно растрепавшиеся волосы. — И пожелаю. Не отстраняйся, А-Яо, прошу.
От его слов у Цзинь Гуанъяо вновь перехватило дыхание.
— Не буду, — кое-как проговорил он. И правда, ну ее, эту кровать, идти к ней еще… Эргэ сильный, он не даст сползти по стене, даже если от удовольствия опять подогнутся колени.
Выпутаться из штанов, не размыкая объятий, никак не получалось. Кажется, эргэ в конце концов порвал их: Цзинь Гуанъяо слышал треск ткани. Вот избавиться от сапог не выходило, да и чтобы снять ханьфу, пришлось бы отодвинуться, а это казалось непростительным. Зато ничто не помешало немного потянуть вниз штаны эргэ и с восхищением обласкать его достоинство, уже воспрявшее и подрагивающее в нетерпении. От первого же осторожного касания эргэ длинно выдохнул и попросту поднял Цзинь Гуанъяо над полом. Теперь спиной тот все еще опирался о деревянные панели — а вот под бедра его удерживали крепкие руки, и колени его эргэ развел в стороны, прижимаясь вплотную так, что напряженный член терся между ягодиц.
Скорее всего, именно это ощущение вернуло Цзинь Гуанъяо остатки здравого смысла.
— П-погоди, — он дернулся, встряхнул головой.
— Не бойся, А-Яо, — нежно улыбнулся эргэ. — Я не уроню тебя.
От этого взгляда хотелось таять и не думать ни о чем.
— Нет, я о другом, — Цзинь Гуанъяо ухватил его за плечо. — Нужна же подготовка. Масло и остальное…
О весенних играх между мужчинами Цзинь Гуанъяо знал немного: раньше ему случалось соединять плоть лишь с женщинами, и то, как правило, опытными. Но в Башне Кои невозможно было остаться совсем уж неосведомленным, а эргэ, кажется, разбирался в этом еще меньше него. Да, в Облачных Глубинах ведь запрещены распутные книги. Если эргэ и читал что-то, то о совершенствовании с девами: он же глава ордена, ему придется заключить брак и достойно проявить себя на ложе…
— Масло? — на лице эргэ отразилась тень растерянности. — Я не встречал упоминаний о таких техниках. А-Яо, ты уверен?
— Да, слышал кое-что, — Цзинь Гуанъяо кивнул и торопливо зашарил по рукавам. Где-то лежало припасенное для Хэньшэна, оно должно было подойти.
Флакон нашелся в правом рукаве, и Цзинь Гуанъяо щедро плеснул из него на ладонь. Как там говорили, ввести и растягивать? Ну почему он так часто старался не вникать в непристойные рассказы отцовской свиты? Сейчас бы пригодилось…
— А-Яо, это долго? — эргэ говорил почти жалобно.
— Не знаю, — Цзинь Гуанъяо всунул сразу два пальца и поморщился: ощущения оказались далекими от приятных. Он что-то делал не так? Слишком резко или глубоко? — Ты можешь пока поставить меня на пол, если хочешь: руки же устанут.
Хватка стала крепче, а эргэ навалился на него, вдавливая в стену.
— Я не отпущу тебя, А-Яо, — он улыбался легко и непреклонно. — Не проси.
Бедрами эргэ непроизвольно вздрагивал, а его член то и дело задевал перепачканные в масле пальцы, и у Цзинь Гуанъяо очень быстро кончилось терпение. Он точно подготовил себя достаточно. Даже если и нет — нестрашно, заклинатели гораздо менее обычных людей чувствительны к телесной боли. А вот заставлять эргэ ждать и дальше нельзя, недопустимо.
— Наверное, уже можно.
В глазах эргэ вспыхнуло что-то незнакомое. Он наклонился и ласково коснулся губами лба Цзинь Гуанъяо, провел языком по коже. Цзинь Гуанъяо подался навстречу — а затем коротко вскрикнул, разом выгнувшись и сжав колени, потому что эргэ рывком насадил его на себя, и, ох, в подготовке все-таки следовало проявить больше усердия.
— А-Яо? — эргэ приостановился, взглянул с тревогой. — Тебе больно?
— Н-нет, — Цзинь Гуанъяо усилием воли расслабил пальцы, до белизны ногтей стиснувшие его плечи. — Не пробовал так раньше, не привык…
Он скорее откусил бы себе язык, чем признался: ведь тогда бы эргэ огорчился и прекратил. А Цзинь Гуанъяо отчаянно не хотел такого исхода. Ради девяти небес, эргэ смотрел на него восторженно и вдохновенно, эргэ желал его взять, — и что, лишаться этого из-за какой-то боли?
— Я же обещал, что ты мне не навредишь, — Цзинь Гуанъяо улыбнулся и поцеловал его в плечо. — Просто не торопись, ладно?
Судя по бешеному стуку сердца, эргэ было не очень-то легко выполнить просьбу.
— Я попробую медленно, — хрипло произнес он и толкнулся уже осторожнее. Цзинь Гуанъяо сглотнул и постарался расслабиться. Он заклинатель, он властен над своим телом. Он не станет судорожно напрягаться и мешать эргэ, и все пойдет как должно.
Понемногу неприятные ощущения приутихли: то ли помогло масло, то ли еще что. Теперь Цзинь Гуанъяо остро чувствовал, как член эргэ движется в нем, как входит, тесно скользя внутри, и вновь подается назад. В какой-то миг он проник особенно глубоко, и Цзинь Гуанъяо застонал от сладкой дрожи, пробежавшей по спине.
— Мне хорошо, — торопливо проговорил он, не позволяя эргэ опять замереть. — Не останавливайся.
Послушался эргэ с явным облегчением. Чуть сместил ладони, огладил кожу кончиками пальцев, затем приподнял его и снова опустил на себя, бережно и плавно. Цзинь Гуанъяо охнул и двинулся вперед. Эхо первой боли уже смолкло, и член эргэ погружался внутрь легко, заполнял его до конца, не встречая и малейшего сопротивления. От этого тянуло кричать, и хватать губами воздух, и шире разводить колени: ведь эргэ не уронит, ни за что не уронит, даже если не держаться совсем.
Сохранять ровный ритм не получалось: эргэ то непроизвольно ускорялся, то силился его пощадить и сбавлял темп. Цзинь Гуанъяо и не пытался как-то направлять эти движения, только вздрагивал бедрами и бездумно шарил ладонями по белому шелку, по коже и волосам. Под пальцы то и дело попадалась лента, и Цзинь Гуанъяо все старался не задеть ее ненароком, не оскорбить эргэ невольным нарушением запрета. Один раз не вышло, но эргэ будто и не рассердился: лишь прижался губами к его виску и пробормотал что-то неслышное.
К пику удовольствия Цзинь Гуанъяо подошел недопустимо быстро. Вот он еще изгибался в объятиях эргэ, гладил его по лицу и плечам, а мгновением позже наслаждение накатило столь остро и полно, как ни с кем раньше. Стой он сам — наверняка не удержался бы на ногах, а так просто обвис на руках у эргэ, тихо постанывая и комкая в пальцах края его одежд.
Эргэ последовал за ним не сразу: еще четырежды толкнулся вперед, жестко и почти болезненно, и лишь потом излился. Цзинь Гуанъяо только выдохнул, завороженно наблюдая, как дивно меняется от неожиданного блаженства его лицо, как распахиваются глаза и туманится взгляд. На такого эргэ хотелось смотреть и смотреть, чтобы навсегда запечатлеть в памяти.
Наверное, к кровати эргэ отнес его на руках. Цзинь Гуанъяо смутно сознавал, что под лопатками вместо стенных панелей возникло что-то мягкое, что со ступней исчезли сапоги, а с плеч окончательно соскользнуло уже безнадежно сползшее ханьфу. Потом висок согрело дыхание эргэ, а на бок легла его рука. Сквозь дрему Цзинь Гуанъяо подумал, что постель лучше бы расстелить, а не устраиваться на покрывале, но заставить себя вывернуться из объятий попросту не смог.
***
Проснулся Цзинь Гуанъяо не сразу. Было уютно и тихо, все тело приятно ныло, как после хорошей тренировки, а голова лежала на чем-то теплом. Цзинь Гуанъяо бездумно повернулся на бок, уткнулся носом в тонкий шелк и несколько мгновений с недоумением размышлял, что заставило его вынырнуть из сна по меньшей мере на пару часов раньше обычного. А потом вспомнил.
Вино. Эргэ подлили вина, и он выпил. А после глядел на Цзинь Гуанъяо, как на спустившегося с небес бессмертного, и целовал, и срывал одежды, и брал прямо у стены покоев, не сумев заставить себя дойти до постели. И это было, было, ведь Цзинь Гуанъяо память не обманывала никогда. А сейчас эргэ лежал рядом с ним, мерно дышал в макушку и готовился тоже открыть глаза, ведь в Облачных Глубинах привыкли вставать в начале часа кролика.
В голове почему-то было отчаянно пусто, будто любые мысли, уместные и не слишком, остались во вчерашнем дне.
Через три удара сердца эргэ пошевелился. Вздохнул во сне, дрогнул ресницами — и закаменел всем телом. Даже рука его, обнимающая Цзинь Гуанъяо, затвердела, словно выточенная из нефрита.
Разом накатила и ушедшая было боль, и гадкое ощущение от семени, не смытого вечером и теперь стянувшего кожу на бедрах, и какая-то тягостная безнадежность. Вот и все. Сейчас эргэ вспомнит. Вспомнит и еле сумеет подавить дрожь омерзения. И, конечно, постарается больше на него не смотреть. И по заслугам, потому что из них двоих именно Цзинь Гуанъяо не пил вина и должен был удержать эргэ от недостойных поступков. А он вместо этого раздвинул перед эргэ ноги, стоило лишь тому ласково улыбнуться. Поступил в точности так, как говорили о Цзинь Гуанъяо сплетники Башни Кои, - а эргэ еще им не верил.
Нужно было перестать притворяться спящим, взглянуть эргэ в глаза и прочесть там заслуженное отвращение, но Цзинь Гуанъяо постыдно медлил. Лежал, прижимался щекой и уголком рта к плечу эргэ, вдыхал его запах и запоминал. Вряд ли ему еще хоть раз позволят приблизиться: не после того, что случилось ночью. Но он будет помнить. Помнить, как пахнут волосы эргэ, каковы на вкус его губы, как он прерывисто дышит во время поцелуев, как…
Цзинь Гуанъяо оборвал сам себя, до боли вонзил ногти в ладонь правой, еще недавно покоившейся в пальцах эргэ руки и поднял голову.
Эргэ смотрел на него с ужасом и потрясением.
На краткий миг Цзинь Гуанъяо непереносимо захотелось снова уткнуться лицом в его сбившиеся одежды и не говорить ничего, совсем ничего. Эргэ ведь и без того все понимает, верно?
— А-Яо…
Наверное, Цзинь Гуанъяо еще никогда не было так трудно улыбаться.
— А-Яо, я, — эргэ запнулся, метнулся взглядом в сторону. — Я взял тебя силой?
Уже объявшая Цзинь Гуанъяо горечь приразжала когти. Что?
— Н-нет! — горло перехватило, и он едва смог выпалить ответ. Силой? Что за чушь?
— Ты же пытался меня оттолкнуть, — эргэ говорил глухо и сбивчиво. — И просил остановиться. А я не слушал.
Чтобы догадаться, о чем он, Цзинь Гуанъяо пришлось спешно пролистать в памяти прошлую ночь. Да, вроде бы что-то такое и вправду было. В самом начале, когда эргэ только-только раздел его.
— Нет, нет, — он торопливо мотнул головой. — Я не отталкивал. Просто… в таких вещах нужна некоторого рода подготовка, а ты этого не учел. Вот и я попросил немного помедлить.
— Я причинил тебе боль, — эргэ потянулся было дотронуться до его волос, но отдернул руку. — Ты кричал, А-Яо, я же помню, что ты кричал!
И это тоже было. Когда эргэ вошел в него и, вероятно, после, на пике наслаждения. Какое счастье, что в покоях стоят заглушающие талисманы! В объятиях эргэ он даже не подумал, что их могут услышать.
— Ну, люди порой так делают, когда им очень хорошо, — натянуто усмехнулся Цзинь Гуанъяо. Это прозвучало отвратительно, до тошноты непристойно, но пусть лучше эргэ считает его распутником, лишенным стыда, чем себя — насильником. Тем более, первого все равно не избежать.
В глазах эргэ мелькнуло сомнение.
— Я тебя удерживал. Не давал вырваться. И…
Последние слова он сглотнул с видимым усилием, а затем взял Цзинь Гуанъяо за руку: бережно, будто опасаясь сделать больно. Тот проследил за его взглядом и несколько мгновений недоуменно смотрел на собственное запястье, украшенное темными отметинами от пальцев.
Да, верно. Правая же рука. Та, которую эргэ заломил наверх, когда целовал у стены. Кто бы мог предположить, что останутся такие следы.
На краю сознания проскользнула мысль, что, пожелай эргэ действительно взять его против воли, воспротивиться бы не вышло. Эргэ ведь немыслимо силен. Зачарованный шелк рвет одним движением. Повалил бы, прижал, завернул руки за спину — только и оставалось бы, что беспомощно дергаться.
Странно, но тогда, у стены Цзинь Гуанъяо даже в голову не пришло, что освободиться он в случае чего не сможет.
Он тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли, и покосился на эргэ. Тот все еще держал его руку, гладил следы на запястье подрагивающими пальцами. Смотрел застывшим, каким-то мертвым взглядом, будто не пару синяков перед собой видел, а изувеченное тело.
Неужели эргэ тоже считал сейчас, что совершил непоправимое? Что недостойно повел себя он, а не Цзинь Гуанъяо? Но ведь его вины в этом не было вовсе. Как же он не понимает?
— Удерживал, — с трудом произнес Цзинь Гуанъяо. — Но, эргэ… Я не хотел вырываться.
Эргэ дернулся, как от удара плетью. Метнулся взглядом к лицу Цзинь Гуанъяо, стиснул было его руку и тут же разжал пальцы.
— Прости, я знаю, что в Облачных Глубинах можно обнимать только спутника на тропе самосовершенствования, — Цзинь Гуанъяо говорил сбивчиво, торопливо, не позволяя себе остановиться. — Но я низкий и подлый человек, эргэ, я не в силах противиться своим желаниям. Ты был так близко, и я не смог не ответить, не потянуться навстречу, прости, я не посмею больше, я…
Он осекся на полуслове, потому что эргэ медленно поднял руку и коснулся его губ, заставляя замолчать.
— А-Яо, — в голосе его звучало что-то непонятное. — Ты… тоже хотел бы назвать меня спутником на тропе?
Цзинь Гуанъяо не сдержал кривой усмешки. Ох, эргэ, ты в самом деле жесток, если спрашиваешь так прямо. Какая разница, чего он там хотел? Все равно ему ничего не…
Постойте. Эргэ сказал «тоже»?
Между двумя ударами сердца Цзинь Гуанъяо очень четко вспомнил, как эргэ целовал его в лоб. Чуть выше киноварной точки. Туда, где у Ланей повязана лента, дотрагиваться до которой можно лишь родителям и спутникам на тропе самосовершенствования.
И просил не отталкивать. Не отстраняться хотя бы сейчас, как он думал, во сне.
И не рассердился, когда его собственная лента попала ненароком под пальцы Цзинь Гуанъяо.
И говорил, что в некоторых случаях правилам Облачных Глубин еще основателем предписано отойти в сторону. Вот только Цзинь Гуанъяо не знал, в каких именно, а эргэ просто не подумал объяснить.
Кажется, они оба были болванами, безмозглыми остолопами, привыкшими до последнего скрывать свои чувства от всего мира и неспособными увидеть их отражение друг в друге.
— Да, — сказал Цзинь Гуанъяо, когда осознал, что до сих пор молчит, а эргэ смотрит на него, позабыв дышать. — Да, да. Боги, благословите этих подонков, подливших тебе вина. Я их, наверное, даже убивать не буду.
Последних фраз он произносить не собирался, они вырвались как-то сами: от облегчения, наверное. А эргэ прижался лбом к его ладони и рассмеялся – искренне и взахлеб.
— Добрый, добрый А-Яо, — произнес он наконец.
— Они хотели опорочить тебя перед всем орденом Цзинь, — пробормотал Цзинь Гуанъяо, завороженно поглаживая тонкий, расшитый облаками шелк. — Это непростительно.
Или, может быть, перед самим Цзинь Гуанъяо? Если неизвестный злоумышленник метил именно туда, желая разбить союз трех братьев… И ведь почти получилось. Не реши вдруг эргэ, что он действовал силой, не начни извиняться… Думать о том, что произошло бы в таком случае, Цзинь Гуанъяо не хотел.
— А ты не дал мне выйти из комнаты и натворить глупостей, — тихо сказал эргэ. — Даже когда я собрался лететь в Гусу любоваться видами.
Цзинь Гуанъяо кивнул.
— Я же обещал.
А ведь эргэ не просто рвался взглянуть на ирисовые пруды Облачных Глубин. Он хотел показать их Цзинь Гуанъяо. Только тот, обеспокоенный, не обратил на это внимания, а зря.
— И все же я сделал тебе больно, А-Яо, — эргэ поднял голову и теперь смотрел на него со смесью вины и так и не ушедшего счастья. — Сделал ведь?
Сейчас, наверное, возражать было уже бессмысленно.
— Немного, — вздохнул Цзинь Гуанъяо. — В самом начале. Но это моя оплошность, эргэ. Не знаю я, как правильно с мужчинами, вот и поторопился.
И, честное слово, это не имело никакого значения что тогда, что теперь.
Эргэ взял его руку, несильно сжал между ладонями. Поцеловал одну из отметин на запястье, осторожно и бесконечно нежно.
— Я тоже не знаю, А-Яо, — проговорил он. — Но я исправлюсь, хорошо?
От этих слов Цзинь Гуанъяо безотчетно облизнул разом пересохшие губы и кивнул.
— Да, — произнес он. — Да, непременно.
-
-
19.03.2021 в 13:55-
-
19.03.2021 в 13:58